Беспокоило только одно: можно ли оставлять Ирен одну на целые дни. Но доктор Хоуард уверял, что, пока мать не перевозбуждается и не перенапрягается, новый приступ ей не грозит.
Патриция старалась не обращать внимании на внутренний голос, что впервые зазвучал где-то в самой глубине ее сердца. Ты ему понравилась… Он пришел тебя повидать… Поцеловал тебя. Голос настаивал: так и должно быть! Впусти его в свою жизнь! Властный, настойчивый голос, заставляющий вспомнить лицо молодого человека во всех подробностях. Ей хотелось дотронуться пальчиком до трогательной ямочки, что углублялась на его щеке всякий раз, когда он улыбался. Когда он снова позвонит… если позвонит… Но внутренний голос этот был столь непривычен, что девушка старалась его не слушать.
В конце концов, говорила себе Патриция, он, наверное, и не вспомнит о ней.
На протяжении следующих двух недель Мартин звонил несколько раз. Но застать Патрицию ему не удавалось. Молодому человеку не хотелось спрашивать, где она, а мать ничего толком не сообщала. Ей всегда удавалось перевести разговор на картежную тему.
Раздел в газете "Пчела", посвященный бриджу, был предметом ее постоянного интереса и разговора. Поэтому Мартин взял в привычку прочитывать его перед тем, как позвонить, чтобы помешать Ирен пуститься в пространные разъяснения.
После очередного ничего не значащего обсуждения Мартин попросил собеседницу:
- Не передадите ли вы Патриции просьбу перезвонить мне? - И продиктовал номер телефона.
Позже он задумался, а уж не нарочно ли избегает его девушка? И гадал, почему она так поступает, отрешенно глядя на страницы рукописи, разложенные на письменном столе. Надо бы писать, но ему никак не удавалось сосредоточиться.
Любовь? Доктор Мартин Сазерленд познал все аспекты любви через исповеди своих пациентов. Он размышлял над любовными горестями, завороженно слушал, сопереживал, пару раз - чуть не всплакнул, пока все это не осточертело ему До смерти, при этом был бесконечно благодарен судьбе, что не является действующим лицом в драмах такого рода. На последнем курсе медицинского колледжа он на собственном опыте познал сладость и горечь любви. Роман оказался долгим, мучительным, и молодой человек пообещал себе, что…
Впрочем, неважно! Это произошло много лет назад. Все его последние увлечения были… ну, конечно, не лишены приятности, но всегда легковесны и случайны. Ни тебе обещаний, ни обязательств, ни бурных драм…
Мартин обернулся к телефону. Позвонит ли она ему? И почему не удается выбросить эту зеленоглазую чертовку из головы?
Глава 5
- Пат, тебе звонил босс Роберта.
- Правда? - Дочь удивленно воззрилась на мать. Мистер Ритт так решительно возражал против модного магазина! Неужели передумал? - Он не сказал, что ему нужно?
- Вроде бы нет. - Ирен перебирала бумаги у телефона. Мне казалось, что я ироде бы записала его номер. Впрочем, нет, не записала. Не помню.
- Ничего, пустое. Я позвоню Роберту и спрошу. - Патриция допила кофе и поцеловала мать в щеку. - Ну, я побежала. До вечера.
Можно нанести ей визит, размышлял Мартин. Прямо вот так взять и зайти, как в прошлый раз. Но сколько можно врываться к человеку, который явно не желает тебя видеть? Который даже перезвонить не соизволит? Ну да ладно, последняя попытка. Только надо прийти пораньше. До того как Ирен успеет прочесть колонку бриджа.
- О мистер Сазерленд, я так рада, что вы позвонили, - раздался в трубке радостный голос Ирен. - Я была…
- Ваша дочь, - быстро перебил Мартин, - она дома?
- Какая жалость, Патриция только что ушла.
- Но вы передали ей, что я звонил?
- Конечно! Я уверена, что Патриция даст вам о себе знать. Она сказала, что свяжется с Робертом.
- С Робертом?
- Да, а потом с вами, разумеется. Но я так рада, что вы позвонили, потому что я как раз собиралась спросить вас: вы не займете место Харви Саммера?
Ну что ж, вот отличный предлог нагрянуть с визитом!
- О чем разговор, миссис Олтмен! С удовольствием. Огромное спасибо за приглашение. Увидимся в четверг вечером. До встречи.
Мартин повесил трубку и взял карандаш. Роберт. Кто такой этот Роберт, черт его побери?
Ну что ж, за работу. Молодой человек сосредоточился на рукописи и принялся вносить исправления. Но перед глазами по-прежнему стояло озорное личико в обрамлении огненно-рыжих волос.
Дьявольщина! Так он книгу никогда не закончит!
В четверг Мартин покорно явился на партию в бридж, но за весь вечер так и не увидел Патрицию. Однако молодой человек всем существом ощущал ее невидимое присутствие. Со вкусом подобранный букет весенних цветов в центре стола, ярко начищенный серебряный кофейник и тонкий фарфор, изящно расставленные легкие закуски - это все возникло отнюдь не по волшебству.
В следующий четверг Мартин нарочно отправился в Мел-Велли пораньше, и на этот раз дверь неожиданно открыла Патриция. Девушка выглядела точно так же, как и в последнюю их встречу, волосы собраны в пучок, чтобы не мешались, все тот же растянутый свитер, все те же джинсы. И опять она босиком. Такая естественная и милая.
- Привет, Патриция! - Слова прозвучали хрипло, потому что голос ни с того ни с сего сел.
- О! Привет!
Мартин многое прочитал в ее глазах, словно в зеркале. Неподдельная радость тут же сменилась… страхом? Смущением? Словно радость была чем-то непривычным и запретным. Надо успокоить девушку, ободрить, рассмешить…
- Я счастлив, что вы не сон и не видение, что вы и впрямь существуете. - объявил Мартин, переступая порог дома. - А то я уж было усомнился.
- Это почему же? - Патриция неуверенно улыбнулась.
- ВЫ мне так и не перезвонили, - Удивление ее было явно непритворным, и молодой человек тут же добавил: Разве Ирен вам не передавала, что я замучил ее звонками?
- Нет. То есть, наверное… - Она наклонила голову, словно к чему-то прислушиваясь. Мартин подумал: она даже не помнит!
Неожиданно он почувствовал характерный запах гари.
- Ой! - воскликнула девушка и бросилась в кухню, Мартин последовал за ней.
- Господи, беда-то какая! Все погибло! - сокрушалась Патриция, торопливо вынимая из духовки противень с печеньем и водружая его на подставку.
- Не надо так убиваться! - утешил Мартин, заглядывая через плечо девушки. - Дайте-ка мне острый нож.
Они принялись за работу: она поддевала печенье лопаточкой, он обрезал подгоревшие края и то, что получалось, раскладывал на блюде. Мимоходом молодой человек бросил одно печеньице в рот, Теплое, хрустящее, аппетитное.
- Очень вкусно, - похвалил он. - В супермаркете таких не купишь.
- В кондитерской такие стоят девяносто пять центов дюжина.
- Поэтому вы сами их печете? - Да, перед традиционными партиями в бридж девушке приходится трудиться, не покладая рук.
- Верно, - подтвердила Патриция, словно прочитав его мысли. - Ирен во всем любит порядок.
- Понятно. - Тогда почему бы ей не выйти на кухню и не заняться хозяйством самой?
- Мама очень больна, я хочу, чтобы перед игрой она отдохнула.
- Да? А на первый взгляд цветущая женщина. Я не знал, простите. Что с ней такое?
- Стоит ей переутомиться, и у нее бывают ужасные приступы астмы. А сегодня собираются ее друзья.
- Знаю.
- Ах да, конечно. - Девушка вытерла и убрала противень, руки ее слегка дрожали. - Вы ведь играли с ними, не так ли?
- Верно. И в прошлый четверг играл, и сегодня вечером буду, если все хорошо сложится.
- Вот как? Я думала… Понятно. Вы пришли на партию в бридж.
Ему показалось, что в голосе Патриции явственно прозвучало разочарование. Хотелось бы в это верить!
- Ну да. Хотя, если быть до конца честным, я пришел повидать вас.
- Зачем? - Голос девушки звучал еле слышно, а стояла она спиной, отыскивая что-то в холодильнике, так что невозможно было определить, как она восприняла последние слова.
- Вы упорно не отвечаете на мои телефонные звонки, и я просто отчаялся поговорить с вами. - Мартин уселся на табуретку.
Патриция, вынув из холодильника сыр, принялась ловко нарезать его и раскладывать крохотные ломтики на блюде.
- И вот судьба дала мне шанс, а я уж его не упустил. Вы знаете, что на свете существует некая миссис Саммер, которая - вы только вообразите себе! - не играет в бридж. И вечно увозит бедного мужа в какой-нибудь нелепый круиз, что, как вы сами понимаете, ставит бридж-клуб в положение прямо-таки безвыходное!
Гость так похоже изобразил Ирен, что девушка не смогла не засмеяться. Короткая серебристая трель зазвенела и тут же оборвалась. Какой чудесный смех!
- И вы великодушно поспешили на помощь? - уточнила она.
- Вовсе нет. Расчетливо. Ага, подумал я, в этом доме живет Патриция. Засим я безропотно позволил себя связать и покорился пращам и стрелам до отвращения яростного бриджа,
- Вы разве не любите играть?
- Скажем так: мне известны гораздо более приятные способы времяпровождения. Но в общем и целом, милая Патриция, любой жизненный опыт ценен, - проговорил он, отправляя в рот ломтик сыра. - И кто бы мог ожидать, когда покойный мой отец отвлекал меня от юношеских забав, дабы я, несчастный, составил ему партию в бридж, - так вот, говорю я, кто мог бы ожидать, что в один прекрасный день это сослужит мне такую хорошую службу? Что только благодаря бриджу я смогу снова лицезреть прекрасную даму, которая не отвечает на телефонные звонки, но преследует меня в грезах с тех самых пор, как по ошибке оказалась за моим столиком, сбросив туфли и завладев моим сердцем?!
Патриция подняла взгляд: в широко распахнутых зеленых глазах он прочел смятение и робкую, недоверчивую радость, но тут же девушка снова сосретодотачивась на блюде с сыром.
- Почему вы не перезвонили мне? - мягко спросил Мартин.
- Я не знала, что это вы звонили. Видите ли, Ирен… - Девушка замялась, затем решительно вскинула голову, и молодой человек понял, что она в который раз готова встать на защиту матери. - За последние дни мы едва обменялись несколькими словами. У меня очень много работы.
- Вам следует провести телефон к себе в комнату.
- Это не меняет дела. Просто я подыскала себе постоянную работу с десяти до шести в "У. Рэнк". Да вы наверняка знаете: огромный супермаркет в Стоктоне. Так что сами понимаете: выезжать приходится рано, а возвращаюсь я поздно…
- Почему?
- Потому что ехать туда почти час и…
- Я не о том. Я имею в виду, зачем вам постоянная работа?
И в самом деле, зачем человеку, создающему неповторимые шедевры, вроде того кружевного платья, работать от звонка до звонка.
- Странный вопрос. Да ведь у всех… - Патриция подняла взгляд на Мартина. - Вот, скажем; разве вы нигде не работаете, мистер Сазерленд?
- Ну - Мартин замялся, припомнив слова Шарон: "Ты не только наблюдаешь за людьми, ты к ним прислушиваешься. Ловишь каждое слово. А ведь от любителей пожаловаться на жизнь отбоя нет. Так что твоя книга под угрозой".
И он ответил девушке то, что говорил всем:
- Я вроде как в отпуске. Живу у сестры, пищу помаленьку.
- Да что вы говорите? - Она с интересом оглядела гостя, затем подхватила блюдо с сыром и понесла в гостиную.
- Расскажите о вашей новой работе, - попросил Мартин, забирая тарелку с печеньем и следуя за девушкой.
- Я подгоняю одежду по фигуре в…
- Что?! Недоумение в его голосе заставило Патрицию вздрогнуть. То он смеется и дразнит ее, а теперь вот смотрит так, словно она призналась в чем-то постыдном. - Что… что вы делаете? - переспросил он.
- Подгоняю одежду по фигуре. Ну, вы знаете, где удлинить, где надставить, где ушить рукав…
- Пат, столы до сих пор не расставлены, а уже почти семь! - В комнату впорхнула Ирен, прелестная и изящная, словно бабочка, в желтом полотняном костюмчике, пошитом для нее дочерью. - Ох Боже ты мой! Я так люблю, чтобы к приходу гостей все было готово… мистер Сазерленд, вы уже здесь!
- Я пришел пораньше, чтобы помочь вам. Где столы, миссис Олтмен?
Весело насвистывая, Мартин принес с верхнего этажа столы и стулья и расставил их согласно указаниям хозяйки дома. Он такой… такой уверенный, в согласии с миром и с самим собой, думала Патриция не без зависти, наблюдая за происходящим. Где бы он ни оказался, с кем бы ни свела его судьба, он чувствует себя спокойно и комфортно. Тогда, в ресторане, он непринужденно поздоровался, поговорил с нею так, будто знал ее всю жизнь. А сегодня расположился в кухне словно… словно друг дома Роберт. Нет, не так, как Роберт. В тот вечер в мастерской он поцеловал ее, и поцелуй этот обжег губы, оставив воспоминание, которое не изгладилось даже спустя неделю, Ирен не сказала, что он звонил. Вечно она все забывает впрочем, они с матерью и впрямь почти не виделись. Но теперь это не имеет значения. Он сказал: "Если быть до конца честным, я пришел повидать вас". Эти слова запали ей в душу.
- Пат, принеси кофе. Ты не помнишь, куда я дела блокнотики для подсчета очков?
- Сейчас принесу. - Вернувшись к своим обязанностям, девушка отыскала блокнотики и наполнила кофейник.
Как только пришли первые гости, она незаметно ускользнула наверх. Разложив на большом столе огромный кусок миллиметровки, принялась чертить выкройку прямого платья на пуговицах.
Они увиделись следующим же вечером.
Пятница всегда была суматошным днем, а в эту пятницу Патриции выпало особенно много работы, так что ей даже пришлось пропустить ланч, чтобы срочно закончить три костюма для покупательницы, которая на днях отправлялась в путешествие. Усталая и голодная уходила девушка из универмага, гадая, не удастся ли по дороге домой перехватить чашечку кофе.
Вдруг усталость как рукой сняло: пульс участился, сердце отчаянно забилось. Она увидела Мартина. Он стоял у эскалатора: статная фигура в толпе модно одетых женщин приковывала к себе внимание, и редкая покупательница не задерживала на нем заинтересованного взгляда.
- Привет, Пат.
- Привет.
Неужели он пришел за ней?
- Я уж было волноваться начал, - сообщил молодой человек, глядя на часы, - подумал, что вы могли спуститься на лифте или ускользнуть через другой выход.
- Вовсе нет, я всегда выхожу здесь.
- Значит, мне посчастливилось. - Он улыбнулся, ведя девушку к эскалатору. - Я надеялся, что вы не откажетесь поужинать со мной.
- Это так неожиданно.
Вчера вечером девушка приготовила спагетти, и Ирен наверняка уже подкрепилась. Но… Вдруг Патриция со всей отчетливостью осознала, что одета отнюдь не для выхода в свет: темно-синяя вельветовая юбка и простая белая блузка не украшали ее.
- Нет… простите, никак не могу.
- За вами долг, Патриция Олтмен, - настаивал он. Вместе прошли они мимо отдела сумочек, мимо витрины ювелирных украшений и наконец оказались за дверью, на площади перед супермаркетом. - Я вытерпел три партии в бридж, прождал сорок пять минут, подвергаясь непрерывному обстрелу в магазине: "Не могу ли вам чем-нибудь помочь, сэр?" - и ловя на себе изумленные взгляды всякий раз, когда качал головой и отвечал: "Нет, спасибо, я просто жду". Жду юную леди, у которой в словарном запасе напрочь отсутствует фраза "Благодарю вас, с удовольствием".
- Дело в том, что… я совсем не рассчитывала…
- Но вы ведь голодны, нет? Далеко идти не надо: на другой стороне улицы тот самый ресторан, где мы познакомились и где я столь галантно передал вас на попечение другого.
- Ну хорошо. Однако надо заметить, что передавать меня па попечение другого вы не особенно-то торопились. - Словно со стороны она услышала собственный смех, удивившись и машинально отметив про себя, что смех этот имеет нечто общее с кокетливым хихиканьем Джинджер,
В ресторане свободных мест не оказалось, и после того как Патриция предупредила по телефону мать, что задержится, молодые люди за - шли в бар, намереваясь подождать там своей очереди. Ожидание затянулось: Мартин успел выпить два мартини, а Патриция два бокала белого вина.
Девушка не привыкла к вину: обычно от первого же бокала ее клонило в сон, Но сегодня, как ни странно, она ожила и взбодрилась. К светской болтовне она тоже не привыкла и поначалу слегка робела. Но, сидя в полутемном баре и потягивая хорошее вино, девушка вскоре расслабилась и почувствовала себя легко и непринужденно. А спутник ее тем временем повторял:
- Вы меня заинтересовали, Патриция. Вы меня очень заинтересовали.
- Чем именно? - полюбопытствовала она.
- Я сам еще не понял. - В голосе Мартина звучало искреннее недоумение, словно он и впрямь не мог разрешить для себя этот вопрос, как ни ломал голову. - Может, потому, что всякий день, когда я вас вижу, вы каждый раз совсем другая.
- Вы заблуждаетесь. Роберт уверяет, что именно в том и состоит мой главный недостаток: я даже не пытаюсь меняться.
- Ах, Роберт, вот как? - Мартин нахмурился и заерзал в кресле. - Я не знаю, прикладываете вы к тому усилия или нет, но перемены я наблюдаю. Разительные перемены. Последние два раза вы являлись мне озорным босоногим бесенком, А сегодня… - Он критически оглядел строгую синюю юбку и простую белую блузку, застегнутую до самого горла. - Сегодня вы смахиваете на чопорную школьную директрису. И ни один из этих образов, заметьте, не имеет ничего общего с элегантной, неотразимой фотомоделью, с которой я свел знакомство в этом самом ресторане.
- Так это же была не я! - Патриция захлопала ресницами.
Официантка убрала пустой бокал и поставила на стол полный. Девушка наклонилась к собеседнику, чтобы объяснить, в чем дело; голова у нее слегка кружилась.
- Роберт уверял: чтобы произвести впечатление на мистера Ритта, нужно стать обаятельной и привлекательной. - Она рассмеялась, все больше ощущая себя Джинджер. - А я сказала ему, что для этого мне надо просто снова родиться.
- Зачем? - рассмеялся он.
- Для того чтобы стать обаятельной и привлекательной. Если чего нет, то никогда и не будет. - Девушка встряхнула головой, стараясь собраться с мыслями. - Но Роберт сказал, что над обаянием надо работать, само оно не приходит. Поэтому он и Ирен меня принарядили. А потом Роберт отобрал очки. Он сказал, что очки портят впечатление.
- Да? - Мартин не сводил с девушки пристального взора. - Он так сказал.
- А что вас удивляет? - Патриция кивнула. - И, знаете, мама тоже так считает. Она всегда говорит, глядя на меня: "Какая жалость". - Девушка пригубила еще вина. - Поэтому, когда Роберт забрал мои очки, она…
- Да кто такой этот Роберт, разрази его гром?! - В голосе молодого человека послышалось раздражение, настолько явное, что она слегка опешила.
- Роберт… он просто друг. Раньше жил по соседству. А теперь работает в Нью-Йорке.
- Отлично. - Мартин потянулся к ее бокалу и отставил его на противоположный конец стола, так чтобы она не могла дотянуться. - Надеюсь, там он и останется.
- Кто? - Патриция подняла на него вопросительный взгляд.
- Роберт.
- Ах, Роберт! Да, конечно. Ему нравится Нью-Йорк и…
- Мистер Сазерленд, два места, - объявили в репродуктор. Мартин обошел столик кругом, взял Патрицию под руку и повел в зал.
- Мет, вина не нужно, - сказал он официанту. - Нельзя ли для начала кофе? - Он сделал заказ на двоих, даже не спросив ее.