Точно так же и Занна могла боготворить Ника. А он понятия не имел, что она была готова отдать ему свое сердце. И доверие. Но теперь это невозможно. Хотя ее глупое сердце не хотело соглашаться с категоричными требованиями разума.
Ник ничего не замечал. Он ловил каждое ее слово. Для него это было очень важно. Гораздо важнее, чем обратить внимание на Занну, которая пыталась заглушить чувство, что ее предали, потому что Ник ни о чем не рассказал. Ей стоило огромных усилий не сорваться.
– Мэгги помнит, что она была прекрасным музыкантом и давала уроки фортепиано местным ребятишкам. Еще она прекрасно пела, а твой отец играл на гитаре, и Мэгги по вечерам слушала, как они пели в саду французские песни о любви.
Нетрудно было услышать музыку, ведь она раздавалась из сада напротив. Эти люди жили в одном из маленьких коттеджей, стертых с лица земли ради общественного парка.
В темных глазах Ника зажегся огонек. Обвинения, которое безошибочно угадывалось в ее последних словах, он тоже не заметил.
– У них был ребенок, которого они называли Домми. Мэгги сказала, что не видела более счастливой маленькой семейки.
Ник отвернулся и сжал губы. Ну что, больно это слышать? Вот и ладно. Почему она одна должна страдать?
– Ты говорил, что тебя увезли во Францию, когда тебе было шесть лет.
Ник коротко кивнул, но не произносил ни слова.
– Потому что твою маму выселили из коттеджа, ей нечем было за него платить. А годом раньше твоего отца убили на работе при трагических обстоятельствах. И ты мне этого не рассказывал…
– Да, – отрезал Ник. – Я тебе этого не рассказывал.
Сердце говорило Занне, чтобы она протянула руку и коснулась его, ведь ему нужно было успокоиться. Голова говорила, что нужно ударить его побольнее.
– А как же так удачно совпало, что общество охра ны исторических зданий послало тебя оценить мой дом, а?
К обвинительному тону добавилось раздражение. Занна не догадывалась, что бьет по самым больным местам. Ник не выносил, когда кто-то лез в эту часть его жизни, потому что никому не доверял настолько, чтобы поделиться своей историей. А тут на него давили, когда он еще не был готов. Атмосфера накалялась. С тех пор как Ник вырос и стал самостоятельно управлять своей жизнью, никому не удавалось на него давить. Но Занна и так все знала. В защитных стенах его сокровенного прошлого пробилась брешь. Она ведь уже доверилась ему. Открыла свое сердце и поделилась болью, которая обрушилась на нее в Лондоне.
Домми… Он не слышал этого имени с двенадцати лет, когда умерла мама. Домиником он стал, когда его взяли под опеку, а Ник появился в шестнадцать лет, когда он нашел работу, позволившую ему стать независимым. Ник уже отвечал сам за себя и направлял свой жизненный путь так, чтобы никогда снова не почувствовать ту боль.
Об этом не знал никто. Даже Пит, его ближайший друг, обладал лишь отрывочными сведениями о прошлом Ника. И Пит не понимал, зачем он взялся за этот проект, хоть и догадывался, что дело было нечисто.
– Никто меня не отправлял. Я тебе ничего подобного не говорил.
– Ты прекрасно знал, что я приняла тебя за оценщика! И не сказал правды!
Ник закрыл глаза:
– Да.
Вот оно. Подрыв доверия. И Нику теперь не стать лучше. Он разочаровался в себе. Как, черт возьми, это могло произойти? Он столько лет выстраивал защиту, а эта девушка просочилась к нему в душу и легко может сделать его уязвимым.
– Но почему, Ник?
Ее чуть задрожавший голос ножом резанул ему по сердцу.
– Ты думал, я не пойму?
Он сверкнул глазами. Да разве она могла понять?
И простить его обман? У нее самой была детская травма. Занне посчастливилось найти любящий дом, и она не знала, как разрушается душа, когда тебя окружают нелюбимые люди, но знала, что значит потерять родителей.
– Занна, ты помнишь, что ты чувствовала, когда твоих родителей не стало?
Она медленно кивнула:
– Как будто мир рухнул. Я была растеряна и очень, очень напугана.
– Так было и со мной, и с моей матерью, когда отца убили. И когда я об этом узнал, мой мир на самом деле рухнул. Мама этого не перенесла. Она заболела. Дети, бравшие у нее уроки, ушли. Она забрала меня к себе на родину, но там невозможно было найти работу. Она заболела по-настоящему, у нее нашли рак, который диагностировали слишком поздно. Думаю, она сама хотела умереть, чтобы снова быть вместе с папой.
– Боже мой… Ник…
В его словах Занна слышала голос загнанного в угол ребенка. Чувствовала, как ему больно от мысли, что он не справился, что он никуда не годен. Ее сердце совершило окончательную победу над разумом, и желание успокоить Ника стало непреодолимым. Как и желание простить его.
– Сколько тебе было, когда она умерла?
– Двенадцать.
– Значит, тебя взяли под опеку?
Он коротко кивнул. Об этих годах он не собирался рассказывать. Никогда.
– Я научился блокировать воспоминания, когда моя жизнь улучшилась. Много лет я о них даже не задумывался. Пока не увидел этот дом снова. Соседний дом, в котором жила одна страшная дама.
Занна ухмыльнулась:
– Да уж… Я тоже сначала считала ее страшной. Яркая личность, это уж точно. В жизни не встречала никого, подобного ей.
А Ник в жизни не встречал никого, подобного Занне.
– Я прилетел в Новую Зеландию по совсем иной причине, – признался он. – С воспоминаниями стало трудно справляться, они нахлынули так неожиданно. А сейчас я к ним готов. – Он сглотнул комок. – Готов отдать прошлому дань почтения. – Он посмотрел Занне в глаза. – Я не мог поделиться с тобой воспоминаниями. Они были слишком болезненными, слишком личными. И… я не знал тебя.
– Но теперь знаешь.
Занна очень нежно на него посмотрела. Последний раз он видел подобный взгляд, когда… Когда мама говорила, как сильно его любит. У него до боли сжалось сердце, и ему пришлось отвернуться.
– Ты бы рассказал мне, если бы я ни о чем не узнала?
– Я собирался рассказать обо всем сегодня. Не мог не рассказать. После того как ты поделилась со мной лондонской историей. Занна, я… Я не хотел причинять тебе боль.
Ник потихоньку начал в ней разбираться. В ее глазах вспыхнул огонек – значит, она увидела в его словах правду. По ее смягчившемуся лицу он понял, что ее доверие пошатнулось, но устояло. На этот раз. Он почувствовал, как напряжение потихоньку спадает.
– Что ты хочешь сделать, чтобы почтить свои воспоминания? Ты ради этого хотел купить поместье?
– Да.
Ник глубоко вздохнул и поведал ей идею музыкальной школы. Она стояла бы рядом с рекой и парком. Ветер разносил бы звуки музыки над крохотным клочком земли, где его родители когда-то были счастливы. Где он был счастлив. В парке можно было поставить красивую скамейку с их именами, и прохожие сидели бы и слушали музыку. Он рассказал ей о галерее, которую хотел бы сделать в фойе школы, чтобы отдать должное дому на улице Метросидеросов.
Он уже не помнил, когда успел взять Занну за руку. Или это она его взяла за руку? Не важно. Занна внимала каждому его слову, и у нее по щекам текли слезы, когда Ник наконец закончил.
– Ник, это просто чудесно! Мы с Мэгги так упрямо сражались за спасение нашего дома, потому что знали: если придет время, когда нас здесь не будет, на его месте может появиться нечто отвратительное вроде огромного отеля или еще одной многоэтажки. Но твоя идея с музыкальной школой… Именно она здесь и должна находиться. Да, Мэгги точно понравится. – Занна улыбнулась сквозь слезы. – Наверное, судьба заставляла нас сражаться просто потому, что это место предназначено тебе.
Было тяжело сглотнуть ком в горле. Тяжело дышать, когда у тебя давит в груди. Занна действительно все поняла. А он понял, что за это может ее полюбить. Это подарок судьбы. Ведь ничего страшного не произойдет, если не сообщать ей о том, что владелец многоэтажки – он сам?
"Не произойдет, – сказала ему голова. – Это может все изменить".
"Произойдет, – сказало ему сердце. – Это может все изменить".
Ее доверие не вынесет второго удара. Если бы она задала прямой вопрос, он бы ответил. Но сейчас слишком поздно. Скажи Ник еще что-нибудь – удивительное ощущение взаимопонимания исчезнет.
А вдруг Занна поймет, что покупка многоэтажки сильно все ускорила? Но в ее глазах зажегся новый огонек. Огонек возбуждения.
– Скоро приступим?
– Бумаги можно составить в понедельник. – Как легко было поддаться ее возбуждению и забыть о споре между разумом и сердцем. – Хотя… У меня есть кое-какие связи. За хорошие деньги кто-нибудь наверняка поработает в воскресенье.
– Я позвоню нашему адвокату, – сказала Занна. – Киту Уотсону. Мы знакомы уже тысячу лет, он нам много помогал. Давал советы, когда возникали проблемы с администрацией или на нас наезжали скорпионы. Он любит наш дом. Кит будет в восторге, когда узнает, что дом обретет новую жизнь!
– Как только договор купли-продажи будет подписан, мы дадим добро Питу. Если быстро оформить собственность, начнем сразу, как ты будешь готова.
– А что делать с вещами? Их придется куда-нибудь перевезти.
– Найдем пункт хранения. Наймем упаковщиков.
Но Занна покачала головой:
– Я сама все разложу. Мэгги нужны многие ее вещи, причем очень ценные. Например, старинные музыкальные инструменты. Я обещала сохранить их.
– Непременно.
Возбуждение било ключом. Перед ними открывалось блестящее будущее, их ждало множество удивительных событий. Обнаружив, что Занна на его стороне и они могут действовать сообща, Ник немало удивился. Он всегда был одиночкой, и это чувство локтя было ему в новинку. Ник хотел, чтобы она держала его за руку, когда они перережут ленточку на открытии музыкальной академии Брабантов. В глазах Занны он видел отражение своих собственных чувств.
Разговор кончился. Скоро наступит завтра, и они обговорят тысячу разных мелочей. Но сегодня они отпразднуют то, чего им предстоит добиться. Вместе.
Как бы ни было, слов все равно недостаточно. Есть лишь один способ показать Занне, насколько ему важно обрести человека, с которым он поделился сокровенным.
Он встал из-за стола и повел ее наверх.
Конечно, он не мог впустить незнакомого человека в ту часть души, которую прятал целую вечность, даже сам от себя. Разве можно его обвинять, если он защищался?
Но вот он впустил ее. Он ей доверился.
И наверное, именно сейчас Занна по-настоящему смогла довериться своим инстинктам. Довериться ему. Довериться наследственной мудрости, которую поколения ясновидцев передали Мэгги.
"Когда оно наступит, ты об этом узнаешь".
Глава 9
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Оглядываясь назад, Занна понимала, что в памяти останутся лишь крупицы воспоминаний, но она всегда будет их хранить.
Совместная ночь, перед которой Ник много рассказывал, почему стал таким, какой есть. Он впустил ее в очень личное пространство, и ее любовь только окрепла.
Взгляд Ника, когда договор был подписан. Хотя она не согласилась принимать плату, сильно превышающую стоимость поместья. Двух миллионов было достаточно. Остальное Ник мог отложить на музыкальную школу.
Как она удивилась, когда они упаковывали музыкальные инструменты, и оказалось, что Ник отлично играет на гитаре. Поздним вечером во внутреннем дворике он пел ей французские песни о любви, и мексиканская печь вместе со свечами в канделябре согревала их своим теплом.
Больше ей ничего не нужно. Только быть рядом с Ником.
Магазин она тоже начала перевозить. Коробки с товарами отправились в пункт хранения. На дверь Занна повесила объявление, в котором объяснялось, почему закрываются "Чары". В тексте она с радостью уверяла покупателей, что магазин заработает на новом месте.
Коты были обеспокоены небывалой активностью и постоянно вертелись под ногами, требуя утешения.
– Все хорошо, – повторяла Занна. – Я знаю, это полное мучение, но, мальчики, за городом вам будет просто восхитительно. Будете лазать по деревьям, и ловить мышей. Вам, может, и консервов больше не захочется.
Пока никакого желания переезжать коты не изъявляли. Во вторник вечером Занна постучала ложкой по их миске, но не увидела ни одного черного пятна.
– Где они?
Ник оторвал глаза от ноутбука. После утренней встречи с городским отделом планирования, куда он обратился за различными разрешениями, и проверки пункта хранения он приступил к предварительному проекту музыкальной школы и занимался этим весь вечер, пока Занна возилась в магазине.
– Я не видел их несколько часов. Даже Мерлина.
– Странно. Пойду-ка лучше проверю, вдруг я случайно закрыла их в магазине. Они там болтались, пока я упаковывала вещи.
Коты действительно оказались запертыми в магазине. Наверное, заснули на куче одежды, которая лежала позади наваленных коробок. Как только Занна открыла дверь, Мерлин прыгнул ей в руки, а Мармайт и Мистик прижались к щиколоткам, сражаясь за внимание с истошным мяуканьем.
Занна со смехом попыталась спуститься по ступеням, но веселье прекратилось в ту же секунду, когда она почувствовала, что у нее побежали по спине мурашки.
Она была не одна.
У нее за спиной опустошенный темный магазин. Открытая входная дверь дома рядом, но Ник сидел на кухне, слишком далеко, и сосредоточен на работе, а не на том, чтобы услышать ее, даже если она закричит. Наверное, разыгралось воображение. Солнце почти ушло, ветер усилился, огромные умирающие деревья отбрасывали тени, и ветки зловеще скрипели.
Когда зажглись фонари, возле фонарного столба, сразу за воротами, стал четко виден человек.
Мужчина. Он просто стоял. Даже не имея возможности хорошенько его разглядеть, она поняла, что он смотрит на дом. И на нее.
"Какой-то турист прогуливается, – сказала она себе. – Остановился поглазеть на странный дом".
Только обычные туристы не кажутся угрожающими. Они не будут стоять и смотреть с такой… невозмутимостью. И уж точно не будут при этом посмеиваться. Мерлин застыл у нее на руках и зашипел.
– Здрасте, госпожа Зеленская, – с издевкой произнес человек. – Как делишки?
Коты ринулись в дом. Когти Мерлина больно вонзились в руки Занны, когда он бросился вслед за собратьями. Она могла уйти вместе с ними, но так удары не отражают. Занна стала вдруг очень спокойной. Она подтянулась и собралась с силами.
– Блейк. Что ты здесь делаешь?
– Оказался в центре. Решил проведать дом.
– Проведал. А теперь уходи.
Мужчина, которого Мэгги именовала скорпионом-младшим, шагнул ближе. Ржавые кованые ворота постоянно держали приоткрытыми. Еще один шаг – и Блейк окажется на кирпичной дорожке.
– Тебе здесь ничего не светит. Поместье продано. Кое-кому другому, – злорадно добавила она.
– Я в курсе.
У Занны вновь по спине пробежали мурашки.
Предчувствие опасности. Занна попыталась его откинуть. "Первоклассная недвижимость" больше не сможет им угрожать. Наверное, поэтому Блейк и пришел сюда. Злился, что проиграл давнишнюю войну. Но разозленным он не выглядел. В его словах сквозило самодовольство.
– Это не твое дело, – сказала Занна.
Он опять засмеялся:
– Уверена? – Блейк повернулся, словно собираясь уходить. – Скажи Нику, что я позвоню ему завтра. Мы должны поговорить.
У Занны кровь застыла в жилах. И теперь она шагнула вперед, сокращая между ними расстояние.
– Почему ты считаешь, что он захочет иметь дело с такими, как ты?
Блейк обернулся. Она увидела, как у него заблестели зубы, когда он улыбнулся.
– Мы имеем друг с другом дела уже много лет, дорогуша. Мы с отцом безумно счастливы, что не пришлось возиться ни с тобой, ни с твоей теткой. Ник прекрасно справился. Причем в рекордные сроки. И чем же таким интересным он тебя заманил, Сюзанна? – ухмыльнулся он. – Хотя и так понятно.
– Я не верю тебе. Вон отсюда, Блейк! Не желаю больше видеть ни тебя, ни твоего папашу. Шагнешь на мою территорию – я вызываю полицию. Умышленное причинение вреда деревьям лежит на твоей совести!
– Это мы тебя засудим за умышленное причинение вреда. Ты даже не представляешь, сколько неприятностей нам устроила, дорогуша. Слава богу, папа не умер от сердечного приступа. Ну, по крайней мере, он полюбуется, как ты сваливаешь, а твой дом сотрут с лица земли. – Он еще раз посмотрел на дом. – Ну что, отличная работа. Молодец, Ник.
На этот раз Скэллион-младший повернулся и пошел прочь.
Невозможно поверить, что Ник сотрудничает со скорпионами. Как только он об этом услышит, то сразу назовет это ужасной глупостью. Занна пошла к входной двери дома, но остановилась.
Все вставало на свои места.
Ник говорил, его основная работа связана с роскошными международными курортами, чем и занималась "Первоклассная недвижимость".
Он скрывал свое отношение к недвижимости, как только зашел в магазин. Конечно, она знала, что история с его прошлым была правдой, спасибо Мэгги, но разве от этого легче? Он пришел сюда с одной целью, и, судя по всему, желание утаить связь с "Первоклассной недвижимостью", из-за которой он не переступил бы и порог ее дома, оказалось сильнее желания не выдавать своего прошлого.
А он не только переступил порог ее дома… О боже…
Ее одурачили? Снова затащили туда, куда она никогда не хотела? Вдруг она попадет в еще большую ловушку, из которой не сможет выбраться?
Ей стало дурно, когда она представила худший вариант развития событий. Если при перемещении дом развалится, это будет только ее потеря. У них будет кусок земли. Даже два. Как раз для самого большого отеля в городе. Наверное, на то и был расчет. А может, связь Ника с поместьем – просто совпадение. И прежде, чем музыкальная школа минует этап планирования, ее признают нерентабельной или что-то в этом духе.
Нет. Все, что рассказал Ник, правда. Его слова исходили прямо от сердца. Занна доверяла ему.
Но она и Саймону доверяла! Похоже, на интуицию не стоило надеяться. Или предостережения интуиции она пропустила мимо ушей? У нее в голове зазвучали обрывки их разговора во время чтения карт.
"– Иногда нужно отпускать старую жизнь, чтобы впустить новую, более подходящую.
– Я всегда и делал, что отпускал, кстати. А вы?"
Но одно она мимо ушей не пропустила.
"Он может оказаться не тем, кем ты думаешь. Будь осторожна".
Это Ник вырезал отверстия в деревьях. И у кого может вдруг оказаться приятель-специалист по перемещению старинных домов? Занна заметила, как они странно переглядывались.
Но дело сделано. Она подписала договор. Неудивительно, что Блейк выглядел таким самодовольным. "Если бы только Мэгги была рядом", – в отчаянии подумала Занна. Она почувствовала себя ужасно одинокой. Скоро она может потерять все. Потерять дом, конечно, страшно, но у нее было дурное предчувствие, что она потеряет и Ника.