Мерлин запрыгнул на ноутбук, но Ник его отпихнул, потому что хвост кота закрывал половину экрана. Кот с обиженным видом начал умываться, но Ник не обращал на него внимания. Он только закончил с изгибами здания, чтобы они повторяли изгибы реки. В компьютерной программе можно было наносить план поверх аэрофотоснимков, с которых он уже удалил и дом на улице Метросидеросов, и многоэтажку. План можно было поворачивать и смотреть, как здание будет выглядеть со стороны улицы и реки.
Он слышал, что Занна наконец вернулась, но не отрывал глаз от ноутбука.
– Смотри-ка! Похоже, я попала в точку.
Наступившее молчание нарушило его сосредоточенность. Оно совсем не напоминало тихую безмятежность, которой иногда предавалась Занна. Это была мертвая тишина. Зловещая. Когда Ник поднял глаза и увидел ее лицо, он еле слышно выругался.
– В чем дело? Что случилось?
Один из котов убежал? Мерлин сидел рядом, облизывал лапку и умывал мордочку. А остальные… Вот, здесь, поглощены едой.
Плохие новости от тети? Похоже, кто-то умер, раз у нее такое лицо. Белое как полотно.
– Ты в "Первоклассной недвижимости", Ник? – У нее был безжизненный голос. – Ты там работаешь?
– Нет! – Ник резко вскочил, и кресло рухнуло на деревянный пол. – Нет, черт возьми!
Он хотел было шагнуть к Занне, но она жестом его остановила, и он словно уперся в защитное поле.
– Я только что встретила у ворот Блейка Скэллиона. Он сказал, что позвонит тебе завтра, потому что вы должны поговорить.
Ник заметил, что Занна нервно сглотнула.
– Он сказал, вы сотрудничаете много лет. Я не поверила ему, но потом подумала… Вдруг это правда. Вдруг тебя послали уладить небольшую проблему, связанную со мной и Мэгги.
– Я не сотрудник "Первоклассной недвижимости". Да, я на них работал. По моим проектам они строили курортные комплексы. Как и многие другие строительные компании. Именно поэтому меня и занесло в Новую Зеландию. Скэллионы купили огромный кусок земли на Гибискусовом берегу и захотели, чтобы я начал работу над очередным отелем.
Вот какое объяснение он давным-давно должен был ей дать, но теперь слишком поздно.
– Но ты купил мое поместье, – процедила Занна. Она не собиралась верить ни единому его слову. – Которое они пыталась заполучить последние десять лет. Плюс ко всему они владельцы соседнего дома. Это тоже совпадение?
– Больше нет. Я не смог бы реализовать проект музыкальной школы, если бы у меня не было обоих участков земли.
– Значит, теперь ты хозяин многоэтажки?
На щеки Занны вернулась краска. Злость? Или облегчение? Ник сгладил бы ситуацию, если бы тогда воспользовался случаем и убедил ее, что обратился к Скэллионам насчет продажи многоэтажки после того, как купил дом на улице Метросидеросов.
– Когда ты его купил?
Ник закрыл глаза. Открытая ложь исключена. Да, если сказать правду, это все изменит, но у него нет выбора. Наверное, нужно поверить в невозможное.
– Я купил многоэтажку десять дней назад. До того, как прилетел сюда.
Ник замолчал, чтобы Занна осмыслила его слова. Его сердце чуть не выскочило из груди, когда Занна наконец заговорила, потому что голос у нее был абсолютно спокойный. Ледяной.
– Значит, ты приехал сюда, уже зная о том, что твоя идея не продвинется, пока ты не заставишь меня продать дом?
Ник мог ничего не говорить. Занна все видела по его глазам. Она и не ожидала, что будет так больно.
– Ник, это правда будет музыкальная школа? Вот как ты переметнул меня на свою сторону – душещипательной историей своего несчастливого детства? Помню, Пит говорил, что тебе отлично удается делать деньги…
По его лицу она поняла, что попала точно в цель, но он сразу же взял себя в руки. Между ними выросла стена, огромная и неприступная.
"Душещипательная история"? Ник правда думал, что Занна все понимала? Он впустил ее в самую сокровенную часть своей души, а она использовала ее как средство манипуляции. Разум окончательно победил сердце и заставил Ника действовать по-деловому. Ведь именно для этого он пришел к ней, не правда ли? По делу. И ему все удалось. Этого достаточно.
– Разве ты не получила то, что хотела? Да, мне нужно было твое поместье, но, когда я встретил тебя и увидел, как ты относишься к своему дому, я понял: его нельзя просто взять и разрушить. Конечно, тебе хотелось его спасти, но ты бы в конце концов проиграла, ведь вы не только спасти, но и содержать его не могли. Я предложил вариант, устраивающий нас обоих. Я сделал возможным его осуществление. Думаешь, ты смогла бы чего-нибудь добиться без моих связей? Вроде Пита? Или риелтора, рассказавшего о земле, которая даже еще на рынке не появилась?
– У тебя были все карты на руках. Ты утаил правду. Дыры в деревьях – твоих рук дело? Или ты просто знал, что они там? Ты заодно с "Первоклассной недвижимостью"? Уже много лет?
– Нет. Я понятия не имел, почему они заинтересовались этим местом, пока не увидел две недели назад на столе Дональда какие-то бумаги. Изображение дома, который я бы никогда не забыл. Они не в курсе, почему я захотел взять этот проект. Я даже Пита не посвящал в свои мысли. Ты единственная, кто о них знает. И знает, почему он для меня важен.
Поделившись своими секретами, Ник завоевал ее доверие. Но не на этот раз. Доверие нельзя разрушить, а потом восстановить. На этот раз она защитит себя более эффективно. И может, это не конец, и дом еще не потерян. Занна должна забыть про сказочную землю, утопающую в зелени, и про перенесение дома.
Разве это могло возместить чувства, которые она точно здесь потеряет? Доверие. Способность полюбить кого-то всем сердцем и душой. Он пришел сюда с той же самой целью, какая была у Скэллионов. Выгнать ее и получить желаемое. Ник врал ей. И даже больше…
Стыд и злость смешались с горечью утраты.
– И часто ты спишь с потенциальными продавцами, Ник? – Каждое слово давалось ей с трудом, причиняя страдания. – Влюбляешь их в себя, чтобы они тебе в рот смотрели? – На секунду барьер между ними спал. Ну и ну… Неужели он и правда не догадывался о ее чувствах? Он думал, она тоже притворяется? Играет? – Глупо было с моей стороны требовать меньшую сумму, правда?
Занна наконец разрушила дистанцию. Она подошла к столу, схватила свой экземпляр договора купли-продажи и разорвала его.
– Игра окончена, – негромко произнесла она. – Убирайся отсюда, Ник.
А потом повернулась и вышла из комнаты в коридор, минуя картину с подсолнухами, не дав себе вспомнить, как Ник отреагировал на нее. Когда у нее проснулись чувства. Как все обрело смысл.
Отныне Занна не должна доверять чувствам, но, как назло, внутри ее закипели страсти. Боль от предательства. Тоска от потери. Стыд от того, что ее обманули. Растоптанная любовь. Но всем им противоречило отчаянное желание ничему не верить. Верить только тому, что она чувствует к Нику. Занна взбежала по широкой лестнице. Существовало только одно место, в котором она найдет облегчение после такой бури. Убежище, в котором она начнет размышлять трезво. Занна оглушительно хлопнула дверью на вершине винтовой лестницы.
Глава 10
Взревевший двигатель мотоцикла был созвучен гневу, закипевшему у Ника в крови. Как только он выехал за пределы городских ограничений скорости, то втопил полный газ, и в лицо ему полетел холодный ветер, наконец немного его остудивший.
Теперь он находился далеко от Занны. Он приехал в маленький городишко, в котором из достопримечательностей были мотель, китайский ресторан с едой навынос и магазин спиртных напитков.
Прекрасно. У него есть постель, кое-какая еда и бутылка сносного скотча. Значит, он сможет разобраться во всем своем внутреннем хаосе. Перво-наперво нужно выяснить, что его так дико разозлило. Злость никогда не сопутствовала принятию разумных решений.
Спустя час или два список причин возглавило то, что Занна Зеленская выгнала его и разорвала договор. Реакция предсказуемая, но безвредная. Занна уничтожила всего лишь копию, оригинал хранился у его адвоката. Ник по-прежнему хозяин поместья на улице Метросидеросов. Конечно, подать дело в суд значило отнять у себя массу времени и денег, но он бы выиграл. Он бы все равно получил то, зачем прилетел в Крайстчерч.
Подлив виски в дешевый гостиничный бокал, Ник начал расхаживать по безжизненной комнате мотеля.
Удовольствие от победы омрачалось конфликтом. Галерея на память о доме стала бы победным венцом Ника – и оскорблением для Занны.
Даже косвенного выпада в сторону его работы было достаточно, чтобы вывести Ника из себя. Он собирался отложить совещания по будущим проектам. Бутик-отель на берегу озера в Женеве. Перепланировка магазина возле Темзы в Лондоне. Многообещающий курорт на Гибискусовом берегу к северу от Окленда, в Новой Зеландии. Ради него Ник и прилетел сюда две недели назад, чтобы переговорить со Скэллионами.
Ну что ж… Теперь это неактуально. Больше он не намерен с ними работать. Во время короткого телефонного разговора с Дональдом Ник сказал, что не может продолжать сотрудничество с компанией, которая прибегает к закулисным методам вроде отравления охраняемых деревьев. Ник отметил, насколько глупо поступил Блейк, когда подошел к дому, накинулся на Занну и позлорадствовал, что ее поместье наконец обрело нового хозяина.
Ник не стал добавлять, что Блейк разрушил его отношения с Занной. К концу разговора он осознал истинную причину своего гнева.
Он не мог победить. Потому что лишался чего-то, не имеющего отношения к бизнесу. Чего-то мощного. Да, поместье оставалось единственной реальной связью с родителями и забытой жизнью, но, имея просто кусок земли, он мог бы только вспоминать, какой была его жизнь. Это были бы только отголоски чувств, напоминающие о том, что значит иметь дом. Быть частью чего-то.
Pour aimer et être aime.
Любить и быть любимым.
Когда Ник находился рядом с Занной, эти чувства были не воспоминаниями. Они были настоящими. И они не были привязаны к поместью. Ощущение дома и безопасности исходило от самой Занны, а не от места, где она жила.
Ник и без помощи карт, раскинутых перед горящими свечами, мог представить свою дальнейшую жизнь, если он лишится того, что обрел недавно. Его будущее переполнится профессиональными достижениями, всеобщим восхвалением и еще большим количеством денег, которые он едва ли потратит, но с одной стороны это все не имело никакого смысла.
Он полюбил Занну. Вне всякого сомнения. И это было невозможно подавить.
"И часто ты спишь с потенциальными продавцами, Ник? Влюбляешь их в себя, чтобы они тебе в рот смотрели?"
Ник со стоном снова потянулся за бутылкой, открутил металлическую крышку и налил себе еще. Потом перевел взгляд на столешницу мини-кухни, где стоял электрический чайник и пакетики с растворимым кофе, наверняка отвратительным.
Ник отставил бутылку. Сейчас ему нужен крепкий кофе. И какое-то время, чтобы можно было садиться за руль. А потом ему надо вернуться туда, где он должен находиться.
Рядом с Занной.
Дом не выглядел таким пустым с тех пор, как Мэгги отправилась в свою экспедицию несколько недель назад. Но сейчас все было по-другому.
Дух веселья, никогда не покидавший дом, накрыло волной гнева и печали.
В конце концов, это просто дом. Безлюдный, но населенный призраками.
Мэгги. Ник. Испуганная девочка, которой Занна сюда приехала.
Растоптанная личность, какой она вернулась из Лондона в прошлом году. Но самым невыносимым был призрак Занны, которой она стала вместе с Ником. Занной, которой она хотела бы остаться до конца своей жизни.
Она, не прекращая, ходила туда-сюда. Руки словно сами по себе начали подбирать кисти и краски. Единственный свободный холст оказался довольно большим, но это даже лучше. Внутри ее сидело что-то необъятное, и оно должно было выйти наружу, облечь ее страдания в некий символ, и тогда, возможно, она решит, стереть Ника из своей жизни или оставить как напоминание: прежде чем выбирать, нужно хорошо подумать.
Тема появилась сама собой. Конечно, это будет портрет Доминика Брабанта. Его образ удивительно четко отпечатался в ее душе, поэтому линии лица, рук, туловища появлялись на полотне легко и точно. Каким жестоким должно быть ее подсознание, раз оно выбрало именно такую сцену, но Занна знала: нельзя мешать, пытаясь изменить то, чему суждено появиться.
Да и потом… Сейчас может родиться ее лучшая картина.
На последних штрихах Занне даже пришлось сдержать слезы. Позднее лето. Сумерки. Мерцающий свет от горящих в печке поленьев. Мужчина держит гитару. Занна чувствовала его мягкие взъерошенные волосы. Слышала слова любви на самом прекрасном языке мира.
Его руки дотронулись до ее души и взяли ее себе.
Неужели все было притворством? Сможет ли искусный любовник зажечь в женщине желание, распуская ей волосы и касаясь лица пальцами, словно желая запомнить ее черты не только визуально, но и на ощупь? Разве может страсть быть одновременно нежной, если все это просто игра? Нет. Занна не верила, что его ответные чувства – плод ее воображения. Ник был искренен, признавшись, что тоже не чувствует эмоционального баланса, как и она.
Но стоило ли верить? Учитывая печальный опыт, наверное, нет. Но картина истощила ее настолько, что она решила отложить этот вопрос.
Ей следовало поспать, но мысль о том, чтобы спуститься к себе и заснуть в одиночестве, только навевала тоску. Лучше остаться здесь и прикорнуть на старинной кушетке, которую перенесли к ней в студию, когда она стала слишком ветхой. Как-никак, кушетка мягче пола, а Занна так вымоталась, что сразу выбрала практичный вариант.
Она не стала выключать свет, и последнее, о чем она подумала перед тем, как погрузилась в сон, была ее картина.
Не нуждаясь в адреналине от высокой скорости, Ник добирался до города значительно дольше.
Поставив мотоцикл на подножку, Ник снял шлем и повесил его на руль, а потом посмотрел на безмолвный силуэт дома на улице Метросидеросов. С этой стороны дом был абсолютно темен. Удивившись, Ник посмотрел на часы, и оказалось, что сейчас три часа ночи.
Занна, наверное, спит. Испугается ли она стука в дверь? Он не хотел ее пугать. Она догадается, что он вернулся, потому что не мог иначе? Но откуда ей знать, что он ее любит? И поверит ли она, если он скажет ей об этом?
Конечно, сейчас она расстроена. Ник знал, насколько ее доверие было хрупкое, и оно не вынесло нового удара. Он сделал ей больно, и это было невыносимо.
Ноги сами повели его через кованые ворота по заросшей мхом кирпичной дорожке. Черешки колючих листьев, которые взметнул сильный ветер, больно хлестнули его по щеке. Подойдя к веранде, он почуял запах гниения.
Ник вгляделся в витражное стекло на входной двери, надеясь увидеть огонек в конце коридора, ведущего на кухню, но не увидел ничего. Как будто усилился затхлый запах деревьев, только стал каким-то странно резким, словно к нему примешались магические травы из магазина Занны.
Но вот в витражном стекле действительно показался огонек. Такие обычно бывают от свечей, а Занна их очень любила. Он вспомнил, как много свечей горело в день, когда он с ней познакомился… И как она убрала волосы наверх, боясь, что они загорятся.
Значит, Занна в магазине? Наверное, распаковывает вещи. Ведь она думает, что со сделкой покончено и нужно снова открывать "Чары". Ник пошел обратно к магазину.
– Это я, Ник, – сказал он, стуча в дверь. – Мне нужно с тобой поговорить.
Единственным ответом было звякнувшее от стука витражное стекло на двери, к которой была прибита табличка "Закрыто". Мерцание света стало ярче. Как и запах.
Из щелей двери выходили завитки дыма, и ошибиться было невозможно: все очень плохо. "Чары" горят.
Занна…
Ник заколотил в дверь кулаками. Он дернул ручку, но дверь была наглухо закрыта. Неужели она в магазине? Он снова спустился по ступеням и посмотрел на дом. Ее спальня находилась прямо над магазином, а еще выше располагалась комната башенки, в которой находилась мастерская. Дыма становилось больше, и Ник откуда-то вспомнил, что люди, как правило, погибают от дыма, а не от ожогов.
Где же она?
В доме раздался громкий треск, словно взорвалось что-то легковоспламеняющееся, и вдруг Ник увидел, как внутри полыхает огонь. Дым повалил столбом и заклубился в ночном воздухе. Мужчина ринулся двери. Он вытащил телефон и набрал трехзначный аварийный номер.
– Пожар! – прокричал он. – Улица Метросидеросов, дом тридцать два. Только быстрее – внутри кто-то есть!
Пару секунд Ник в панике искал, чем разбить окно и влезть в дом. Может, веткой метросидероса? Деревья почти мертвы, и обломить толстую ветку было бы нетрудно.
Умирающие деревья… Вода… Оцинкованное ведро. Логическая цепочка заняла долю секунды, и, казалось, к тому времени, как закончился мыслительный процесс, Ник уже держал в руке запасной ключ.
Коридор был весь черный. Но плотные клубы дыма, покрывшие уже половину лестницы, были видны хорошо. У Ника закружилась голова.
Он с ужасом увидел, как выбило стекло в одном из эркерных окон магазина. Языки пламени набрасывались на ночной воздух в поисках горючего, словно голодный дикий зверь на свою жертву. Сухие листья и ветки одного метросидероса были совсем рядом. Пламя вздымалось к деревьям и росло, принимая форму грибовидного облака. Оно озаряло ведьмин колпак башни и ее темные окна.
Мысль о том, что заходить внутрь опасно, даже не пришла Нику в голову. В доме находилась Занна, и только это было важно.
Ник скомкал футболку, пытаясь сделать хоть какую-нибудь защиту для носа и рта. Он кинулся прямо в дым и через две ступени взбежал по лестнице. Жар усиливался, но огня не было. Держась за резной пьедестал на самом верху лестницы, он на мгновение остановился, чтобы сориентироваться.
Комната Мэгги. Ванная. Запасная спальня. Комната Занны находилась через две двери направо, у винтовой лестницы, ведущей в башню. Как раз над магазином, где находился очаг пожара. Ник бросился вперед. Он задержал дыхание, но даже сквозь смятую ткань чувствовал запах гари, жар и недостаточный уровень кислорода.
Но вот он в ее спальне.
– Занна? Занна…
Чтобы закричать, требовался еще один вдох, от которого Ник зашелся кашлем и втянул дым в легкие. Дым добрался и до узкой винтовой лестницы, и здесь, казалось, он был гуще всего. Дым прибывал и прибывал, он почти достиг верхушки старого здания. Дверь наверху лестницы была закрыта. Он нащупал ручку, повернул ее и толкнул дверь.
О нет… Дверь заперта. Но почему?
Он ударил по дереву.
– Занна! Занна… Ты там?
Она должна быть здесь, ведь дверь закрыта с внутренней стороны.
– Пожар!
Ник уловил приближающийся вой сирен. Звук разбивающегося стекла и затем крики людей. Но за дверью круглой комнаты в башенке было тихо.
Комната Занны. Ее убежище. Вот куда она ушла, когда не вынесла присутствия с ним в одной комнате. Потеряла ли она сознание от такого количества дыма?
Ник собрал все силы и навалился плечом на дверь.