- Вы усложнили ситуацию стократно, - сказал ей министр.
Потом он перешел на диула и сказал Абобо, чтобы тот вернул девушку в камеру. С бесстрастным выражением лица Сомаль наблюдал за горячими протестами Николь. Его девизом было: "Никогда не позволяй другому узнать твои мысли и чувства". Сейчас это пришлось весьма кстати.
Сомаль снова повернулся к окну. Но он не видел ни буйной зеленой растительности, ни серебристой глади озера. Не видел он и бескрайнего простора Атлантики где-то там, - вдали, за шумным портом Абиджана.
Перед его внутренним взором стояла картина состоявшегося утром заседания кабинета министров. Картина противостояния реакционных сил, пытающихся перетянуть на свою сторону и его двоюродного брата - лидера страны, и свободомыслящих, выбранных его покойным отцом сторонников прогресса. Старый режим против нового.
И вдруг прямо в самую гущу политических страстей и амбиций попадает эта журналистка - племянница человека, с которым он торгуется о продаже прав на разработку алмазных копей, чтобы получить средства для проведения реформ, о которых мечтал его покойный отец.
Он сам себя поставил в трудное положение. Позволил втянуть себя в неприятную ситуацию, прежде чем узнал все факты. А теперь и другие оказались в курсе событий. Так что окончательное решение должно исходить от него. Итак, что же делать с мадемуазель Николь де Белльшан?
Обе стороны будут внимательно наблюдать за ним. Противники - чтобы он не продал страну задешево. Сторонники - чтобы убедиться, что он в состоянии достойно представлять интересы государства.
Что бы он ни решил, сделано это должно быть с величайшей осторожностью и дипломатией. Годы занятий бизнесом научили его многому. Теперь пришло время применить все знания, чтобы с честью выйти из сомнительной ситуации.
Сомаль Дало повернулся к столу и снял трубку.
Николь лежала на койке, мечтая хотя бы о минимуме удобств. Комковатое и узкое, ложе явно не предназначалось для привыкшей к комфорту племянницы могущественного магната. Она разыграла свою козырную карту - сказала, кто ее дядя, - и это не сработало. Может, переговоры вовсе не так важны, как она полагала? А может, министр Дало считает, что теперь, когда она в тюрьме по обвинению в шпионаже, он способен принудить ее дядю принять его условия сделки?
Николь ворочалась с боку на бок, отчаянно желая, чтобы не было того утреннего разговора с месье Тома, не было задания, которое привело к таким печальным последствиям. В первый раз с момента ареста она подумала о перспективе провести в тюрьме долгое время и задрожала от одной мысли об этом.
Она закрыла глаза - и увидела лицо Сомаля Дало. Молодой и уже серьезный, крупный бизнесмен, ведущий переговоры с ее дядей о деле государственной важности, двоюродный брат лидера страны. Сын недавно умершего премьер-министра…
Полная беспокойства Николь вскочила с койки, зашагала по камере - четыре шага вперед, четыре назад. Если ее "подвиги" сорвут переговоры, то дядя лишится крупнейшего в жизни контракта. Другой концерн, возможно американский, получит права на разработку. Что он скажет ей?
И что решит министр Дало?
Этими тревожными мыслями Николь стремилась приглушить трепещущий глубоко в душе личный интерес к мужчине, держащему ее взаперти. Или это жара и тропики виноваты в ее разыгравшемся воображении? Сфотографировать влиятельного министра Сомаля Дало было частью ее редакционного задания. Дать возможность француженкам полюбоваться одним из наиболее перспективных в мире женихов - наследником состояния, созданного его покойным отцом и приумноженного им самим. Могущественного бизнесмена и вдобавок ко всему красавца, способного затмить звезд Голливуда.
Она-то полагала, что это будет крупнейший прорыв в ее профессиональной жизни. Если ей удастся продать историю и фотографии и сделать себе на этом имя, то она сможет перейти в более уважаемую газету, может быть даже столичную, которая предлагает читателям новости и серьезные комментарии к ним, а не дешевые сенсации.
Николь намеренно игнорировала неприятную пустоту, появляющуюся в желудке при мысли о той дешевой газетенке, где она получила свое задание. Она старалась думать только о том, что это первый шаг к серьезной фотожурналистике. Но не могла не мучиться, с отвращением вспоминая кричащие, броские заголовки, рассыпанные по первым страницам многочисленных дешевых бульварных листков.
Опять, опять вечная импульсивность довела ее до неприятностей! Но на этот раз пострадает не только она. Николь не много внимания обращала в последнее время на дядины дела и планы, занятая своей новой дорогой камерой и пробой пера. Увы, две первые ее заметки были перекроены до неузнаваемости, попытки оспорить произвол редактора не привели ни к чему.
Отправляясь на задание, она мечтала написать статью, в которой раскроет человеческую сторону сильных мира сего. Никаких сенсаций! А вместо этого она станет причиной позора всей ее семьи. Хотя больше всего в жизни Николь хотела, чтобы близкие ею гордились. И почему только она не держала рот на замке? Николь Белль не знает никто, и ни один человек в мире не встал бы на ее защиту.
Но Николь де Белльшан совсем другое дело. Дядя не пожалеет средств, чтобы найти ее. И если ему не понравится, как с ней обращались, он в мгновение ока прекратит все переговоры.
Вышагивая взад-вперед по пыльной камере - четыре шага туда, четыре обратно, - Николь отчаянно желала вернуться на несколько дней назад, повернуть время вспять. Могла бы она поступить иначе? Да, могла бы. Но она сделала ставку на этот репортаж. И проиграла…
День тянулся и тянулся. Духота нарастала. Пот струился по лбу Николь. Третий день ее заключения подходил к концу, а она ни на йоту не приблизилась к тому, чтобы вернуться к родным. Или хотя бы сообщить им, что с ней все в порядке. В порядке?..
Сомаль был вне себя от огорчения. Наведенные им справки подтвердили, что его пленница действительно единственная племянница человека, с которым он долгое время уже вел переговоры. И что крайне обеспокоенный месье де Белльшан делает осторожные и тайные попытки найти девушку.
Конечно, Сомаль Дало не сомневался, что Анри де Белльшан тоже понимает всю деликатность положения и не заинтересован в нарушении с трудом достигнутого неустойчивого равновесия. Но если Николь не будет найдена в ближайшее время, положение не только может, но и наверняка изменится. Что предпримет президент французского концерна, когда узнает, что его племянница находится в тюрьме по обвинению в шпионаже?
Уаттара, доверенный советник Сомаля, предлагал спрятать девушку в надежном месте до окончания переговоров и подписания договора. Но Сомаль считал, что скрывать ее местонахождение от обеспокоенных родственников в течение недель или даже месяцев чудовищно жестоко.
Окемба Номба, лидер старой гвардии, настаивал на немедленном предъявлении обвинения и открытом показательном процессе. Сомаль же хотел избежать этого любой ценой.
Его разговор с единственной сестрой тоже не помог. Зефирен посочувствовала, обсудила с ним подробности, даже предложила весьма странный выход из сложившегося положения. Да что там странный - неприемлемый от начала до конца.
Он поднялся с кресла, прошел по комнате, с тоской посмотрел в окно. Приказать бы сейчас оседлать Горного Ветра, и скакать долго-долго, и не останавливаться, не возвращаться, пока все не нормализуется так или иначе. Удивительное чувство свободы, которым Сомаль наслаждался, выезжая верхом, давало ему возможность расслабиться, отдохнуть от напряжения и столичной суеты.
Увы, Горный Ветер стоял в конюшне на вилле, на побережье, а сам он был здесь, в семидесяти километрах от дома.
Нет, сейчас не время забавляться. Окемба попытается внушить его двоюродному брату-президенту, что Дало не справляется со своими обязанностями, внести разлад между ними, лишить Сомаля доверия и поддержки лидера страны. И Сомаль в первый раз задумался: а может, что-то и есть в плане, предложенном Зефирен? Каким бы нелепым он на первый взгляд ни казался, возможно, это единственный шанс выйти из затруднительного положения, не теряя лица. И Окембе станет практически невозможно настаивать на предъявлении обвинения в шпионаже. Да, пожалуй, это должно сработать.
Он приказал привести Николь де Белльшан.
Она вошла с высоко поднятой головой. Абобо отпустил ее локоть, поклонился и вышел. Как только за ним закрылась дверь, Николь твердо сказала:
- Я хочу позвонить в посольство Франции. Я требую!
Сомаль еле заметно улыбнулся. А у нее сильный характер, подумал он, начиная видеть перед собой не только источник политических проблем, но и живого человека. Выше среднего роста, выше, чем большинство женщин его страны, да и своей тоже. Длинные пепельные волосы и, несмотря на заточение, здоровый нежно-розовый цвет лица. Горделивая осанка. Даже мятая одежда не могла скрыть нежных округлостей ее фигуры.
Он перевел глаза на ее лицо, взглянул в гневные глаза - темно-зеленые, как изумруды, любимые его матерью. Интересно, согласится ли она на его весьма странное предложение?
- Я навел справки. Вы действительно та, за кого себя выдаете. Ваш дядя в высшей степени обеспокоен вашим отсутствием и негласно приступил к поискам. Скоро станет невозможным сохранять ваше местонахождение в тайне. Но, полагаю, вас это не смущает. Если человек становится общественной фигурой, он лишается права на уединение, правильно?
Николь пристально посмотрела на него, явно недовольная тем, что он обратил против нее ее же собственные слова.
- Я еще раз приношу извинения за причиненные мною вам и вашей семье неудобства. В следующий раз я непременно получу все положенные разрешения, - заявила Николь.
- В следующий раз?
Она лишь молча пожала плечами, гордая и чуть высокомерная.
От ее макияжа давно не осталось и следа, но щеки были изумительно свежи и румяны, А губы… Полные, яркие губы…
Сомаль нахмурился и отвел взгляд от ее искушающего рта. Они оба должны отдавать себе полный отчет в том, что именно он предлагает.
- Я уже ранее кратко обрисовал вам сложившуюся ситуацию и возможные последствия… - начал он.
- Поверьте, я не хотела создавать вам неприятности, - покаянно произнесла Николь.
- Возможно. И есть способ выбраться из этого положения без значительных потерь, но он потребует определенных усилий от нас обоих. Вы готовы выслушать мое предложение? - Она кивнула и чуть расслабилась. - Так вот, мы сделаем вид, будто знакомы уже давно, - продолжил молодой министр. - И что ваш приезд с целью навестить родных только прикрытие. Что истинным намерением было повидать меня. Мы давно тайно помолвлены, и вы хотели сделать мне сюрприз, неожиданно появившись в моей резиденции.
Николь смотрела на него, оцепенев, отказываясь верить собственным ушам.
- Вы в своем уме? - выпалила она наконец. - Помолвлены? Значит, собираемся в один прекрасный день пожениться? Да ни один человек в здравом уме не поверит этому! Как вам пришла в голову эта смехотворная идея? И вы еще считаетесь удачливым бизнесменом и крупным политическим деятелем! Неужели это лучшее, что вы придумали? Предлагаю встречный вариант: отпустите меня, я не проболтаюсь ни одной живой душе. Можете придумать что угодно, например, что я заплатила огромный штраф. Просто не могу поверить, что нет другого выхода…
Он терпеливо слушал Николь, позволяя ей излить негодование, удивляясь ее страстности. Глаза сверкали, грудь вздымалась и опадала, когда она с силой втягивала воздух. Щеки пылали. Будет ли она выглядеть так же обольстительно в постели?
Откуда вообще взялась эта мысль? Он не собирался выяснять такие подробности. Единственным его желанием было выйти из этих неприятностей без особых потерь.
Сомаль поднял руку, призывая ее к молчанию. Николь закрыла рот и лишь сверкала глазами.
- Согласен, это выглядит несколько странно, - сказал он. Разве сам он не возмущался так же, отвечая Зефирен? Не протестовал, выслушав ее предложение? - Но здесь есть определенные положительные стороны, от которых нельзя отмахнуться. Выслушайте меня. Если мы оба будем утверждать, что у вас были глубоко личные причины находиться у стен моей резиденции, то можем избежать гнева министров и не поставим вашего дядю в неловкое положение, предъявляя вам обвинение в шпионаже. Наша помолвка будет временной, до подписания договора. Потом вы сможете вернуться домой. Мы сделаем совместное заявление, что между нами слишком много различий и наш брак вряд ли был бы удачным.
Николь молча смотрела на Сомаля.
- Ничего не выйдет, - наконец ответила она. - Никто и никогда не поверит, что вы могли в меня влюбиться.
Он был явно озадачен ее словами.
- Почему нет? Вы молоды, хороши собой, склонны к неожиданным поступкам - весьма привлекательные черты для любого мужчины. А встретиться мы могли в любой стране, которую оба посещали.
- О, пожалуйста… - протянула Николь. - Ваш кузен - правитель страны, ваш отец до самой смерти возглавлял правительство. А я просто незадачливая племянница крупного промышленника. Вот если бы на моем месте оказалась Арлетта, тогда другое дело. Она настоящая светская львица, никогда не совершит ни одной неловкости. Нет-нет, это совершенно невозможно…
Одно короткое мгновение Сомаль склонен был с ней согласиться. Но тут же напомнил себе, что это не всерьез. Вымышленная помолвка, чтобы умилостивить министров и предотвратить скандал, способный усугубить и без того нестабильное положение в стране. И конечно, дать возможность беспрепятственно продолжаться переговорам.
- Это не потребует от вас больших усилий. Надо будет только сделать вид, что вы моя невеста, посетить несколько официальных мероприятий, временно пожить у меня. Наверняка у вас есть некоторые актерские способности.
Николь огорченно покачала головой.
- Увы.
- Что это значит?
- Я пробовала себя на сцене и выяснила, что не гожусь. Не полностью высвечиваю все стороны характера персонажа - таков был самый лестный отзыв.
- А приходилось ли вам играть роль невесты?
Она замотала головой.
- Не приходилось. Но все равно из этого ничего не выйдет. Не могли бы вы просто отпустить меня?
- Нет. И я не вижу другого способа не причинять неприятностей ни одной из сторон. Правда, было еще предложение спрятать вас до окончания переговоров и делать вид, будто нам ничего не известно о вашем местонахождении. А ваши родные пусть беспокоятся и разыскивают вас, сколько им вздумается. Разве это лучше?.. Или вы готовы предстать перед судом и, возможно, понести наказание за ваше безрассудное поведение?
Сомаль сразу понял, что попал в цель. Николь явно не хотела доставлять родным больше беспокойства, чем уже доставила. Согласится ли она теперь?
- Только невеста? Правильно я поняла? С неопределенной датой заключения брака? - уточнила Николь.
- Просто шоу для окружающих, - успокоил ее Сомаль, ничем не выказав своего ликования. Может, все еще будет хорошо. Им надо продержаться лишь несколько недель, не больше месяца.
- Что ж, - вздохнула Николь, - полагаю, я должна соглашаться. Теперь я могу позвонить?
Прежде, чем Сомаль успел ответить, зазвонил телефон. Он снял трубку, не отрывая от Николь взгляда. Может ли он теперь доверять ей? Или она будет ждать удобного момента, чтобы покинуть страну, невзирая на последствия? Или же все-таки попытается сделать нужные ей фотоснимки?
- Дало, это Окемба. До меня дошел интересный слух, что ты поймал и держишь в плену французского шпиона, - услышал Сомаль до отвращения знакомый властный голос.
- Тебе нужны лучшие источники информации, Окемба. Никаких шпионов. Маленькое недоразумение с моей невестой.
- Невестой? Я и не знал, что ты помолвлен. Твой двоюродный брат не упоминал об этом. Когда произошло это радостное событие?
- Не так давно. Из уважения к памяти недавно скончавшегося отца мы решили на некоторое время отложить сообщение о помолвке. Однако стремление моей нареченной преподнести мне подарок, неожиданно явившись ко мне, несколько нарушило наши планы. Мы немедленно поставим семью в известность.
- Любопытно, - протянул Окемба. - Я не знал, что ты даже знаком с племянницей де Белльшана, не то что ухаживаешь за ней. - В голосе министра звучала явная подозрительность.
Сомаль промолчал. Чем меньше он скажет старому пройдохе, тем лучше. Странно, однако, что тому прекрасно известно, кто такая Николь. Хотя сам Сомаль узнал об этом лишь три часа назад со слов француженки.
- И когда же свадьба? - шелковым голосом поинтересовался Окемба.
- Мы еще не назначили точную дату.
- А…
Сомаль почувствовал, как неприятный холодок пробежал по спине. Он не доверял Окембе, ни на йоту не доверял. Что он думает, старый дьявол?
- Лучше бы вам назначить дату. Не так-то просто найти извинение для невесты. Помолвку ведь так легко расторгнуть, правда? Конечно, простить легкомыслие в остальном добродетельной супруги значительно проще.
Сомаль услышал нескрываемую угрозу в его голосе. Он понял, что идея Зефирен не выдерживает испытания на прочность. Окемба откровенно намекнул, что подозревает об обмане.
- Пожалуй, ты прав. Мы назначим дату. Я сразу пришлю тебе приглашение. Мы с Николь вечером возвращаемся в столицу. Если тебе надо будет со мной связаться, найдешь меня дома.
Он аккуратно положил трубку на рычаг. Старый махинатор что-то пронюхал. Из всех министров именно Окемба громче всех предлагал выслушать предложения других стран по поводу разработки месторождения. Нет, нельзя дать ему повод сорвать переговоры.
Сомаль сурово посмотрел на Николь.
- План изменился. Мы поженимся немедленно.
2
Николь молча смотрела из окна лимузина, удивляясь, как быстро все стало неуправляемым, вышло из-под контроля. Она хотела посмотреть на мужчину рядом с ней, но не осмеливалась. Вдруг он решит, что ее интерес к нему больше, чем просто к человеку, спасшему ее из тюремного заточения?
Джунгли вскоре расступились, и они мчались по плоской пыльной равнине. Николь смотрела, как на западе солнце медленно клонилось к горизонту. На обочине дороге она заметила малыша, почти голого, с раздутым животом, и поразилась контрасту между этим ребенком и той роскошью, что успела заметить перед арестом. И тем роскошным автомобилем, который обдал кроху клубами пыли, скрыв от ее глаз.
Ужасная нищета страны сразу бросалась в глаза, особенно по контрасту с благами современной цивилизации, которыми она наслаждалась в отеле "Палас д'Арманн". И с бурлящей деловой жизнью в Абиджане. Мужчина, сидящий рядом с ней, говорил, что деньги от продажи прав на разработку алмазного месторождения помогут улучшить жизнь в стране, вспомнила она. Так кто же он такой, этот молодой многообещающий бизнесмен и политик, министр Сомаль Дало? Удастся ли им добиться успеха в его сомнительной затее? Николь отчаянно пыталась найти выход, который устроит обоих.
Пока огромный лимузин неторопливо катил по направлению к побережью, к столице, она вынуждена была признаться самой себе, что ей остается только покориться. Ее действия спровоцировали цепь событий, которые ей неподвластны. И если она может сделать хоть что-то, чтобы избежать крупного скандала, способного повлиять на результаты дядиной сделки, то просто обязана пойти на любые жертвы ради этого.