Взгляд Харуна скользнул вниз, и в глазах его стало разгораться пламя. Вспыхнув, Амбер хотела прикрыть рукой свою грудь, проступавшую под прозрачным тонким пеньюаром, но оказалось, что руки у нее связаны. Взглянув на них, она увидела шелковые веревки – такие же мягкие, как пеньюар, едва прикрывавший ее наготу.
Амбер вновь уставилась на Харуна. Она разглядывала его с головы до ног. Он был почти голый… и он был сильно возбужден.
Заметив его легкую улыбку, она покраснела как маков цвет. Он понял, что она хочет его, и все же не сказал ни слова, не притронулся к ней. Он не хотел давать ей то, чего она жаждала: ребенка.
"Это красивая месть за мои глупые слова, Харун, – всегда оставлять меня одну? Когда же ты прекратишь мучить меня за прошлые ошибки?"
Амбер требовательно поинтересовалась:
– Кто меня так одел? Точнее, раздел? И где мы находимся?
Харун взглянул на нее. Она заметила, что в его глазах мелькнуло сожаление, но затем оно исчезло, и взгляд мужа снова стал непроницаемым. Амбер ненавидела этот взгляд.
– Боюсь, я не отвечу ни на один твой вопрос. Могу лишь сказать, что не я тебя раздел. – Харун поднял руки. Они тоже были связаны белыми шелковыми веревками.
В глубине души Амбер надеялась на то, что именно он ее раздел, и ненавидела себя за это. Жалкая, глупая девчонка, перестанешь ли ты когда-нибудь предаваться безнадежным мечтам? Ей суждено всегда оставаться одной. Неужели она до сих пор не усвоила урок, годами вбиваемый в ее сознание?
Чувствуя, что краснеет еще сильнее, Амбер ответила:
– Да, конечно, мне следовало знать, что после стольких лет ты вряд ли меня разденешь.
Харун оглядел Амбер, да так медленно, что ей показалось, будто он раздевает ее. Глубоким низким голосом, который вызвал в ее теле дрожь, он произнес:
– Напрасно ты так считаешь. – Харун снова окинул ее медленным взглядом, и она задрожала, как в лихорадке. – Но в данной ситуации я не смогу это сделать.
Последние его слова пробудили в ней множество вопросов.
– Что происходит, Харун? Кто… оставил нас здесь в таком виде?
– Я не притворяюсь, я действительно не знаю. – Он смело встретил ее взгляд. – Мы только что заплатили сто миллионов долларов за освобождение Алима. Как ты думаешь, сколько смогут заплатить Алим и твой отец за нас?
– Я не знаю, сколько сокровищ в Аббас-аль-Дине, но ресурсы отца истощены после недавних волнений в Персидском заливе. Ему пришлось много заплатить силовым структурам. – Амбер прикусила губу. – За нашим похищением стоят эль-Шаббаты?
– Я этого не исключаю, но есть еще множество высокопоставленных семей, которые хотели бы захватить наши страны, – тихо проговорил Харун. – Твой отец и Алим должны учитывать это, прежде чем принять какое-либо решение.
– Им уже известно, что мы похищены? – спросила Амбер, ненавидя себя за жалкую нотку, прозвучавшую в голосе.
Харун вздохнул:
– Не знаю. У Алима сейчас очень много дел. Он может подумать, что мы просто уехали куда-то, чтобы обсудить наши проблемы.
"Хорошо бы. Почему бы нам действительно не сделать это?" – чуть не сказала Амбер, но спохватилась. Сейчас не время. Нахмурившись, она снова взглянула на свои руки:
– Почему у нас связаны руки, а не ноги? Почему нам не заткнули рот?
Харун придвинулся к ней и пальцем погладил ее спину.
– Может быть, кто-то хочет, чтобы мы с тобой поговорили? – предположил он, и глаза его блеснули.
Амбер открыла рот. Он шутит?! Это было столь необычно, что она едва могла поверить.
– Да, я хотела бы с тобой поговорить, – наконец заявила она, расширив глаза. – Ведь тебя трудно заставить сделать это, разве что с помощью электрошока. Знаешь, это такая штука, которая действует на животных?
Харун усмехнулся. Улыбка настолько преобразила его лицо, что у Амбер перехватило дыхание.
– Ты думаешь, нам стоит попытаться?
Сдержав радостный смех, она напустила на себя строгий вид:
– Пожалуйста, будь серьезен. Как нам выбраться отсюда?
Взгляд его помрачнел.
– Им не надо было затыкать нам рот, Амбер. Мы находимся, скорее всего, на пятом этаже. Стены здесь толстые. За дверями стоит охрана, и если бы мы стали кричать, это нам вряд ли помогло.
Ей было так тепло оттого, что пальцы Харуна касались ее спины. Это было нелепо – ведь они находились в плену и ночью их могли убить. Но сейчас Амбер было хорошо.
– Ты уже осмотрелся?
Харун кивнул, лицо его посуровело.
– Отсюда нам самим не выбраться. Похищение было тщательно спланировано.
– Как думаешь, нас кто-нибудь ищет? – спросила она почти жалобно.
Харун чуть заметно пожал плечами – этот жест Амбер терпеть не могла, однако сегодня он скорее ободрял, чем отталкивал.
– Это зависит от того, насколько умны наши похитители и слышали ли они наш последний разговор.
– А о чем мы с тобой говорили?
Харун взглянул на нее, ожидая, когда она вспомнит, и через несколько мгновений до Амбер дошло. В своем желании заставить Харуна сделать то, о чем она мечтала, она заявила, что хочет с ним развестись, и, конечно, их услышали слуги. Амбер выразила свое презрение к законам и традициям страны. И любой мужчина, соблюдающий старые обычаи, был бы шокирован.
Амбер закрыла глаза. Харун пришел к ней в комнату, чтобы обсудить с ней их проблемы с глазу на глаз, а не покарал ее в присутствии Алима. Он проявил уважение к ней. А она к нему – нет. Она сделала шокирующее заявление лишь для того, чтобы унизить Харуна в глазах людей, побудить его к определенного рода действиям. Она думала лишь о себе, о своих интересах, а теперь они оба расплачиваются за это.
– Прости, Харун, – прошептала Амбер. – Я во всем виновата.
– Давай не будем напрасно тратить время, обвиняя себя или кого-то другого, когда не знаем, что нас ждет. – Нежно, почти гипнотически, его пальцы ласкали ее. – Нам надо трезво мыслить и действовать сообща.
Голова ее склонилась на его плечо – совершенно непроизвольно. Она услышала дыхание Харуна, биение его сердца.
– Спасибо.
– За что?
Амбер улыбнулась ему:
– Неуверенный в себе мужчина прочитал бы мне длинную лекцию о том, что я вела себя неподобающим образом, что я не должна была бросать вызов там, где нас могли услышать. Не очень умный мужчина взвалил бы всю вину на меня. Властный мужчина заставил бы подчиниться ему.
Харун улыбнулся… Нет, он ухмыльнулся в ответ:
– Об этом я даже не думал. Почему ты считаешь, что мне нужна безликая и покорная жена?
Она еще ни разу не видела у него такой улыбки.
Но разве Амбер видела, чтобы Харун когда-нибудь улыбался – за исключением тех случаев, когда они позировали перед камерами?
Конечно, ей требовалась поддержка в этой ужасной ситуации, но такой поддержки – в виде улыбки – она от него никак не ожидала.
Не поэтому ли солдаты отважно бросались вслед за ним в бой? Может быть, он умел вселять в них уверенность в том, что они одержат победу?
Были его слова искренними или нет, это для нее не имело значения. Сейчас Харун был для Амбер всем, как и она для него, и ей была невыносима мысль о возможности потерять этого улыбающегося мужчину.
– Если бы ты объяснил, какая жена тебе нужна, я ответила бы на твой вопрос, – игривым тоном произнесла Амбер. – А сейчас я теряюсь в догадках.
Харун рассмеялся:
– Не ты одна считаешь меня очень скрытным.
Она завороженно смотрела на его губы:
– Я никогда не видела, чтобы ты смеялся.
Амбер испугалась, что Харун даст ей холодный отпор, но он улыбнулся еще шире:
– Ты думаешь, меня нужно было похитить, чтобы я раскрыл истинного себя? Если хочешь, мы можем сделать так, чтобы это происходило регулярно.
Амбер чуть не расхохоталась, но вдруг ее охватило странное чувство. Это был страх, смешанный с необъяснимым влечением к Харуну.
– Как ты можешь быть серьезным в то время, когда все хорошо и спокойно, и стать таким… очаровательным сейчас, когда нас могут… – К своему ужасу, она не смогла договорить, так как комок подступил к ее горлу и слезы навернулись на глаза.
– Понимаешь, у меня жутко чешется спина, но я не могу ее почесать. – Харун приподнял связанные руки.
И хотя это было сказано невозмутимым тоном, Амбер снова рассмеялась. Она понимала, что он старается отвлечь ее. Его спокойствие в этой ужасной ситуации было невероятно трогательным.
– Я могу тебе помочь, – предложила она, сглотнув болезненный комок. – Повернись.
Харун повернулся, и Амбер судорожно вздохнула, вновь осознав, что он почти голый. Она любовалась обнаженным телом, которое за три года ей ни разу так и не довелось увидеть. Харун не занимался интенсивными тренировками, однако у него были широкие плечи, мускулистые спина и грудь и смуглая гладкая кожа.
– Где чешется? – спросила Амбер, и голос ее охрип. Впервые она прикасалась к мужу – из-за какого-то дурацкого зуда.
– Под левой лопаткой. – Харун говорил сдавленно. Когда она двумя руками стала чесать ему спину, он повернулся так, чтобы пальцы ее прикоснулись и к другим участкам кожи. – Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так приятно, – прорычал он. – У тебя волшебные руки, Амбер. А тебе ничего не надо почесать?
– Я чешу спину тебе, а ты – мне? – пробормотала она, пытаясь сохранить непринужденный тон, но ей было трудно управлять своими пальцами. Они хотели не чесать, а ласкать Харуна.
– Звучит заманчиво, – протянул он, теперь его голос был охрипшим. – Я почешу тебя везде, где ты захочешь. Только скажи, Амбер.
Дыхание замерло в груди. Подняв глаза, она взглянула на Харуна, а он придвинулся ближе к ней – так близко он не был никогда. Бедра его находились рядом с ее бедрами, глаза потемнели. Сначала он окинул взглядом тело жены, прикрытое прозрачным шелком, а затем взглянул на ее губы. Амбер прежде не видела возбужденного мужчину, и ей показалось, что яркий солнечный свет залил ее после долгой арктической зимы.
– Харун… – прошептала она, но больше не могла издать ни звука.
Подавшись к нему всем телом, она подняла лицо, а он склонил к ней голову…
И вдруг Харун отпрянул от нее, столь резко и быстро, что ей стало дурно – от гнева и отчаяния.
Глава 6
Однако через несколько мгновений Амбер поняла, что Харун прикрывает ее собой.
– Кто здесь?! – грозно крикнул он. – Я слышал, что дверь открылась. Выходи!
Амбер попыталась закутаться в пеньюар, но тонкая прозрачная материя не спасала.
Из-за шторы, прикрывающей дверь, вышел человек, мягко ступая босыми ногами по потертому ковру. Он был в традиционной арабской одежде песочного цвета, лицо его было прикрыто шарфом. Не сказав ни слова, он поклонился им, что выглядело нелепо в этой ситуации. Затем, не глядя на Амбер, он накинул простыню на ее почти обнаженное тело и разрезал маленьким ножиком веревки на их руках. Когда Харун был освобожден, неизвестный жестом пригласил их к столу, стоявшему возле окна. На нем стояли два подноса с едой и напитками.
Харун вскочил на ноги в ту же секунду, как только руки его были развязаны, однако мужчина поднял руку, недвусмысленно предупреждая его о том, чтобы он не пытался что-нибудь предпринять. Он хлопнул в ладоши, и в мгновение ока из-за штор появились два стражника с револьверами в руках. Дула были направлены на Харуна.
Сжав кулаки, Амбер опустила руки, хотя ей хотелось прижать их к губам. Если похитители поймут, как она испугана, они почувствуют себя еще увереннее.
Если Харун и испугался, внешне это никак не проявилось.
– В чем дело? – требовательно спросил он. – Где мы находимся и чего вы хотите от нас?
Мужчина стоял молча. Лицо его оставалось бесстрастным.
– Значит, ты шестерка. Тебе заплатили за то, чтобы ты нас похитил, – язвительно бросил Харун. – Ты молчишь, и я не могу распознать, откуда ты родом, но деньги, которые ты надеешься получить, не принесут тебе счастья.
В ответ мужчина прошелся по комнате. Он открыл все двери, поднял занавески и все так же молча пригласил их посмотреть, что находится за окнами.
Возле каждой двери стояли вооруженные мужчины, а на крышах зданий, видневшихся далеко внизу, сидели стрелки, направив оружие на них.
Амбер вскочила, прижав к груди простыню, и спряталась за мужем, который вдруг оказался гораздо выше и крепче, чем ей казалось прежде.
– Это снайперы, – прошептала она.
– Не думай об этом, Амбер. Возможно, у них даже нет патронов, – шепнул он ей на ухо. Затем, взглянув на стражника, громко и решительно произнес: – Обещаю тебе, Амбер, что мы выйдем отсюда живыми и здоровыми. Эти люди знают, кто мы такие. И они не станут рисковать нашими жизнями, потому что за нами стоят деньги. Трусы, организовавшие похищение, боятся зайти в эту комнату.
В глазах стражника мелькнула улыбка, и в ней было нечто уважительное. Поклонившись, он покинул комнату. Послышался глухой тяжелый стук.
Дверь не просто была закрыта. Ее заперли на засов!
Амбер вздрогнула.
– Мне… страшно. – Едва осознавая, что делает, она протянула к Харуну дрожащую руку.
Амбер забыла о решении не показывать свою слабость. Он сжал ее руку, и это пожатие было теплым и сильным.
– Они хотят запугать нас, чтобы подчинить себе, – сказал Харун. В его спокойном голосе вибрировал гнев. – Помни, что мы заложники. Они хотят получить за нас выкуп, поэтому не тронут нас.
– Но зачем они окружили нас снайперами? – Амбер, поежившись, придвинулась к нему. – Неужели мы представляем для них угрозу?
Секунду поколебавшись, Харун обнял ее.
– Шаббаты продолжают борьбу, – тихо произнес он.
Больше Харун ничего не сказал. Он не напомнил о том, какую победу одержал три года назад. Он никогда не говорил об этом и о том, что все называли его "любимым тигром". Однако его героические деяния стали легендой. Народ Аббас-аль-Дина боготворил своего шейха.
– Ты считаешь, они боятся тебя?
Харун презрительно хмыкнул:
– Они хотят продемонстрировать, что готовы на все, но даже молчание стражника говорит о многом. Они скрывают от нас, где мы находимся. И понимают, что, если стражник заговорит, я угадаю его национальность и клан, к которому он принадлежит.
Амбер нахмурилась, взглянув на Харуна:
– Каким образом?
– По диалекту. Тот, кто похитил нас, знает, что у меня лингвистическое образование и я знаком со всеми диалектами.
– О! – Холодок пробежал по ее спине. Она никогда не задумывалась над тем, что Харун изучал в университете. Ей и в голову не приходило спрашивать его об этом. – Мне хотелось бы что-нибудь съесть.
– Подожди, Амбер. – Он удержал жену.
Нервы ее были на пределе, она с досадой взглянула на него:
– Почему? Я голодна.
– Ты находилась без сознания несколько часов, и ты не ела целый день. Ноги могут тебя подвести.
"И ты тоже", – хотелось сказать Амбер, однако она промолчала. "Я могу обойтись без тебя", – говорила ее гордость, но она не сказала и этого, потому что с каждым мгновением ей раскрывалась глубина человека, женой которого она была.
Действительно, когда Амбер попыталась сделать шаг, ноги ее подкосились, перед глазами все поплыло, и Харун подхватил ее на руки.
– Спасибо, – прошептала она.
Это тоже было в первый раз.
– Теперь поешь и можешь выпить, если хочешь. – Он опустил ее в кресло. – Но сначала попробую я. – Она не отреагировала на это, казалось бы, невежливое предложение. С усталой улыбкой Харун снова заговорил: – Твой организм не сможет справиться с новой порцией наркотиков. Ты спала на час дольше, чем я, но не держишься на ногах. Позволь я проверю, нормальная ли еда.
Амбер попыталась улыбнуться, тронутая необычным проявлением заботы. Она не понимала, почему все время дрожит: то ли оттого, что ее одурманили наркотиками, то ли потому, что Харун был таким заботливым… и находился так близко… и наконец улыбался ей. Или потому, что… потому…
– Меня похитили, – произнесла Амбер срывающимся голосом.
– Не думай об этом. – Голос его был нежным, но строгим. – Тебе потребуется время, чтобы это осознать.
Она кивнула.
Харун слегка поморщился – непонятно почему. Потом он попробовал воду.
– Вкус нормальный, и никакого жжения в ранке, которую я только что нанес себе, прокусив изнутри щеку. Думаю, можно пить. – Он наполнил ее стакан. – Пей медленно, Амбер, иначе тебя будет тошнить.
Она смотрела на Харуна во все глаза, вновь тронутая его заботой. Он поранил себя, чтобы защитить ее. Он прикрыл ее своим телом, когда вошел охранник. Он донес ее на руках до кресла. Хабиб Нумара, о котором Амбер так много слышала, но которого ей никогда не приходилось видеть, рядом и готов все для нее сделать.
– Откуда ты знаешь, какие последствия могут вызвать наркотики? – спросила она, сделав глоток, и в желудке у нее забурчало. Дрожащей рукой Амбер поставила стакан на стол. – Разве тебя когда-нибудь похищали?
Она хотела пошутить, но голос ее был бесцветным, однако Харун не обратил на это внимания. Продолжая улыбаться, он ответил:
– Мне кое-что известно об обезвоживании организма, а ты долгое время оставалась без воды. В девятнадцать лет я отправился в пустыню с небольшим запасом воды и сильно страдал от жажды. В следующий раз я оказался в пустыне во время войны с эль-Шаббатами, но к этому времени я был уже подготовлен.
Любопытство пересилило ощущение тошноты. Амбер склонила голову набок:
– А что ты делал в пустыне в девятнадцать лет? Служил в вооруженных силах?
– Нет. – Харун взял из ведерка со льдом бутылку с темной жидкостью и наполнил свой стакан. Сделав глоток, он подержал жидкость во рту, как и воду, и только затем проглотил ее. – Это было в Йемене. Я работал там месяц на раскопках. Выпей еще воды, Амбер. Делай маленький глоток каждые тридцать секунд; это поможет твоему желудку привыкнуть к жидкости и повысит артериальное давление. Потом я дам тебе холодный чай.
– Зачем ты был на раскопках? – поинтересовалась Амбер, прежде чем отпить воды.
Она хотела продемонстрировать Харуну свою решительность и силу. Пусть он не считает ее слабой и нуждающейся в его помощи.
Харун удивленно взглянул на нее:
– Разве ты не знаешь? Я думал, отец говорил тебе об этом. Я изучал историю средневекового Востока, с упором на археологию. Именно поэтому я увлекся лингвистикой, стал изучать языки и особое внимание уделил античным диалектам. Благодаря этому, находя клинописные таблички, я мог их прочитать.
Амбер заморгала, открыв рот:
– Ты читаешь клинописные таблички? Ты читал сказание о Гильгамеше на языке оригинала?
– Да, читал. – Он поднял брови. – Тебе знакомо сказание о Гильгамеше?
Амбер слегка пожала плечом:
– В школе о нем рассказывали учителя, а затем я прочитала статью в журнале "Боги и герои".
– Где ты взяла этот журнал? Ты была в моей комнате?
– Я выписываю его много лет. – Поколебавшись, она добавила: – Каждый месяц я не могла дождаться, когда же он придет.
– Тебе известно, что сейчас он выходит в электронном виде? – Харун вдруг стал похож на мальчишку, в глазах его вспыхнул азарт.