К счастью, гостей было мало. От ее семьи присутствовал только Гарри, у Мэрис с Уильямом еще продолжался медовый месяц, а кузина Генриетта жила слишком далеко, чтобы так быстро приехать.
Быть подружкой невесты Джулианна попросила свою добрую приятельницу Беатрис, леди Невилл. Понятно, что новость потрясла Беатрис, и у нее возникло множество вопросов, но Джулианна сумела уклониться от них.
У Рейфа родных не было вообще. Он пригласил только двоих своих приятелей на роль шаферов. "Однако же у него и друзья", - удивилась Джулианна. Увидев у алтаря рядом с Рейфом герцога Уайверна и маркиза Весси, она не знала, что и подумать. Джулианна не была знакома с ними, однако их репутация говорила сама за себя. И герцог, и маркиз считались достойными членами светского общества - и имели печальную славу вечных холостяков.
Внезапно священник замолчал и заговорил Рейф. Негромкие торжественные модуляции его голоса вернули ее в настоящее. А потом настала ее очередь, и все присутствующие замерли, ожидая ответа невесты.
В этот момент у нее в животе возникло странное и удивительное щекочущее ощущение, словно что-то шевельнулось.
Неужели это их ребенок?
Через мгновение это повторилось - какое-то трепыхание, словно касание крохотных крылышек.
И тогда Джулианна поняла, что не должна колебаться. Ради ребенка. Пусть она обижена на Рейфа, но малыш, которого создали они вдвоем, не должен от этого страдать.
Джулианна сделала глубокий вздох, расправила плечи и, словно издалека, услышала свой собственный голос, сказавший "Да".
- Счастья вам на долгие годы! Рейф откинулся на спинку стула и одобрительно кивнул, слушая теплое поздравление Итана. Остальные тоже подняли бокалы с шампанским и присоединились к пожеланиям Рейфу и Джулианне здоровья и счастья.
Кроме шампанского и свежей оранжерейной клубники гостям подали пирожки с лососем и омарами, омлет со сливками и сухариками, вестфальскую ветчину и черную икру, доставленную прямо из России.
Рейф вдруг вспомнил ту минуту у алтаря, когда ему показалось, что Джулианна все-таки собирается сказать "нет". Она долго молчала, и сердце его сжалось. Рейф не знал, что он будет делать, если она вдруг откажет ему. Но вдруг на ее лице возникло странное удивленное выражение, следом мягкая улыбка, и через несколько мгновений она произнесла слова обета.
Он обдумывал это и вечером, и во время свадебного завтрака и больше всего хотел уехать с ней в свадебное путешествие куда-нибудь подальше из города. Сейчас, когда они поженились, негодяй Сент-Джордж представлял для нее даже большую угрозу, чем раньше.
Судя по всем отчетам, виконт по-прежнему оставался в Ланкашире, но Рейф не желал рисковать благополучием своей новоиспеченной жены и не собирался полагаться на случай. Все две недели до свадьбы городской дом Джулианны на Аппер-Брук-стрит охраняли его люди. Телохранители, не ставя ее в известность, всюду ходили за ней следом, пока она готовилась к свадьбе. Но теперь они женаты, Джулианна будет жить в его доме, и Рейф знал, что сможет еще надежнее обеспечить ее безопасность.
Он скорее умрет, чем допустит, чтобы с Джулианной или с ребенком что-нибудь случилось.
Уайверн встал, нарушив мысли Рейфа, и поднял бокал:
- Я тоже желаю моему доброму другу Рейфу и его красавице жене большого счастья. Но мне хочется отпраздновать еще одну новость.
Рейф замер, сильно наморщив лоб. Он очень надеялся, что Тони не собирается говорить то, что, кажется, онсобрался сказать. Открыв рот, Рейф хотел, остановить друга, но помешать Тони, уже успевшему основательно приложиться к превосходному шампанскому, оказалось невозможно.
- Давайте все мы поприветствуем нового английского пэра!
Сидевшая рядом Джулианна застыла, приоткрыв розовые губки и устремив внимательный взгляд темных глаз на герцога.
- Корона решила пожаловать Рейфу титул за его щедрую помощь нации. Всего два дня назад его удостоили аудиенции у принца-регента, и там должным образом оказали ему эту честь. Новый титул будет присвоен официально и патентная грамота подготовлена, но все это уже простые формальности. Так что поднимите вместе со мной бокалы, давайте выпьем за лорда Пендрагона, нового барона Пендрагона!
Наступила полная тишина. Джулианна сидела с совершенно бесстрастным лицом.
Тони наверняка думал, что муж уже сообщил Джулианне эту новость. Вероятно, Рейф сам виноват - не предупредил друга, чтобы тот помалкивал. Но со всеми этими торопливыми приготовлениями к свадьбе он просто не выкроил времени, чтобы сказать ей. В дни перед церемонией они с Джулианной почти не виделись, только короткими урывками.
А ведь получение титула - важное событие, и он хотел сам обо всем сообщить Джулианне, хотел увидеть, как просияет ее лицо от удовольствия и радости. Она станет баронессой, ее положение, как жены аристократа, укрепится, пусть даже способ, которым он стал пэром, обязательно вызовет шепотки и отдельные насмешки. Но с поддержкой герцога и маркиза они непременно будут приняты в обществе. Джулианна должна улыбаться. Она должна быть счастлива.
Так почему она не радуется?
Протянув руку, Джулианна сомкнула пальцы на изящной ножке своего бокала и подняла его.
- За лорда Пендрагона, - пробормотала она. Молчание нарушилось. Остальные тоже подняли своибокалы.
- За лорда Пендрагона, - повторили они в унисон. Несмотря на то, что тост произнесла она, пить Джулиан на не стала, а осторожно поставила бокал на стол.
Свадебный завтрак продолжался, и вместе с ним продолжалось молчание невесты.
Глава 20
- Это подойдет, миледи? - спросила Дейзи, помогая Джулианне надеть ее любимый зеленый шелковый халат.
- Да, спасибо, - ответила она, подходя к туалетному столику из розового дерева, одному из немногих привычных предметов мебели в этой спальне. - Кстати, как тебе твоя комната? Понравилась?
Девушка присела в реверансе:
- О да! Она очень удобная и гораздо больше, чем прежняя. Только я боюсь, что не смогу сегодня уснуть - никак не освоюсь.
"Да, боюсь, что меня ждут точно такие же сложности", - подумала Джулианна, всем сердцем желая оказаться сейчас в своем собственном доме, а не здесь, у Рейфа.
Вчера он ненадолго зашел в ее дом на Аппер Брук-стрит и велел выбрать те вещи, которые она хочет перевезти в его дом на Блумсбери-сквер. Одной фразой Рейф разрушил все ее надежды. Джулианна очень рассчитывала, что он позволит ей и дальше жить в своем доме, и, не задумываясь, предложила ему переехать к ней на Мейфэр. Он напряг челюсти и сообщил, что с завтрашнего дня ее дом будет там, где живет он.
"Место жены в доме ее мужа, где бы тот дом ни находился".
Сегодня утром, пока они с Рейфом венчались в церкви, слуги перевезли ее одежду, личные вещи и несколько предметов мебели через весь город. К тому времени как они с мужем прибыли в его городской дом, все ее вещи были уже расставлены и разложены по местам.
Какое странное ощущение - войти в эту дверь! В голове Джулианны крутились воспоминания о ее первом и единственном визите в этот дом. О первой встрече с Рейфом.
С тех пор столько всего произошло, столько всего изменилось. И все-таки она чувствовала себя здесь посторонней, стоя перед туалетным столиком в своей новой спальне. Пусть она и красива - белые стены, темно-синие драпировки, - но в этой комнате ей было неуютно.
И окна здесь не на месте. И шифоньер чересчур велик. И хотя кровать тут больше, чем ее собственная, она наверняка не такая мягкая, как у нее дома. Правда, Рейф сказал ей, что разрешает изменить здесь все, что она захочет, и предоставил неограниченные средства. Любая другая женщина запрыгала бы от восторга, вцепившись в такую возможность, но Джулианна сомневалась, что станет менять обстановку.
Когда горничная ушла, она опустилась на пуфик перед туалетным столиком, взяла щетку и начала медленно расчесывать волосы.
Мысли ее вернулись к той минуте, когда Тони Блек сделал свое неожиданное объявление, к ощущению шока и обиды.
Уже не в первый раз она подумала: "Рейфу следовало самому мне сказать".
Он выбрал время, чтобы сообщить об этом своим друзьям, но не выкроил ни единой минуты, чтобы поделиться такой важной новостью с ней. Неужели так трудно было сказать, что он встречался с принцем-регентом и получил от него официальное разрешение на пэрство?
Джулианна поняла, как мало значит для Рейфа она сама. Она нужна ему только в качестве матери его ребенка. А как жена… что ж, он бы никогда не женился на ней только ради нее самой, и об этом забывать не стоит.
Наверное, нужно радоваться тому, что она стала баронессой, чувствовать себя счастливой, что ее не изгонят из общества, как она опасалась. Но вместо этого Джулианна испытывала гнев и, что еще хуже, боль.
Выскользнув из халата, она положила его в изножье кровати и забралась под простыню. Вздохнув, взбила подушки и снова легла.
И уже собиралась потушить свечку, стоявшую на ночном столике, но вдруг услышала, как открывается дверь. В дверном проеме, соединявшем две спальни, стоял Рейф. Джулианна ошиблась, думая, что эта дверь заперта.
Пульс у нее участился. Она не могла отвести от Рейфа глаз, любуясь статной фигурой, закутанной в черный шелковый халат. Под ним обрисовывались контуры его мужественного тела. Усилием воли заставив, себя успокоиться, она отвела глаза и приподнялась на подушках. Теперь она радовалась, что легла в скромной ночной рубашке, застегнутой на все пуговицы так, что скрывала грудь - та заметно увеличилась во время беременности.
- В чем дело, Рейф? - спросила Джулианна отрывисто. - Вам что-то нужно?
Он выгнул бровь:
- Гм… Вот это вопрос! - Рейф помолчал и добавил: - Как ты себя чувствуешь? Не тошнит? Я невольно заметил, что за обедом ты почти ничего не ела.
Ну конечно, он беспокоится о ребенке. Могла бы и догадаться.
Джулианна подавила вздох.
- Все хорошо. Просто аппетита не было. День выдался длинным и тяжелым.
Однако Рейф вошел в комнату.
- Я попрошу повариху готовить твои любимые блюда, - пообещал он. - В конце концов, сейчас очень важно, чтобы ты как следует питалась и не болела.
Джулианна нахмурилась. Рейф подошел к кровати, остановился, наклонился и откинул одеяло на свободной половине.
- Что ты делаешь? - воскликнула Джулианна, чувствуя, как сердце выскакивает из груди.
Его пылающий взгляд схлестнулся с ее.
- Как видишь, ложусь в постель.
Джулианна потеряла дар речи.
Его руки потянулись к поясу на халате, и глаза ее широко распахнулись.
- О нет! Убирайся отсюда!
- Ты моя жена. Я буду спать здесь.
Вцепившись в простыню и подтянув ее выше, Джулианна замотала головой:
- Спи в своей комнате. У тебя есть кровать, вот и пользуйся ею.
- Как ни странно, я предпочитаю делить ложе с тобой. Кроме того, это наша первая брачная ночь. Ты что, в самом деле, думала, что я не приду?
- Честно говоря, да. В нашу последнюю встречу ты сообщил мне, что я тебе надоела.
На его лице появилась невеселая усмешка.
- Я передумал.
- Ну и я тоже. Я тебя больше не хочу. А теперь уйди из моей комнаты.
Он прикрыл глаза и кинул на нее такой пылающий взгляд, что даже кончики пальцев ее босых ног подогнулись.
- Ты уверена? - пробормотал Рейф. - Почему бы мне не лечь рядом с тобой, чтобы мы могли выяснить, хочешь ты меня еще или нет?
- Я не хочу! Уходи, Рейф.
Джулианна откинула одеяло и выскочила из постели. Отбежав на несколько футов, она выпрямилась и скрестила руки на груди.
Рейф вытянулся на своей половине кровати и вздохнул:
- И что теперь? Будешь от меня бегать? Я понимаю, что ты на меня сердишься, но давай помиримся. Ложись в постель и позволь мне доставить тебе удовольствие. Обещаю, тебе понравится.
"Я уверена, что понравится, - подумала Джулианна. - В этом-то вся и сложность". Она помотала головой.
- Ты уверена? Может быть, тебя нужно немного поуговаривать?
И прежде чем она успела понять, что он собрался сделать, Рейф поднялся с постели, заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.
- Ну, разве это неприятно? - пробормотал он хрипловато.
По спине Джулианны пробежала восхитительная дрожь.
- Отпусти меня, - ответила она, стараясь не поддаться искушению.
- Только если ты меня поцелуешь. В свою брачную ночь мужчина заслуживает хотя бы поцелуя, ведь правда?
- Один поцелуй, и ты уйдёшь? - уточнила она.
Рейф кивнул.
В голове зазвенели предупредительные колокольчики, все инстинкты кричали: "Откажись! Стой на своем!"
И тут же в голове зашептал внутренний голос, уговаривая ее согласиться на то, что предлагает Рейф. Его руки так нежно ее обнимают; его запах, его сила - она помнит все это. Она тоскует без него.
Разве можно отказать себе в этом?
Кроме того, это будет неплохая месть. Получить чуть-чуть удовольствия, а потом оттолкнуть его.
- Хорошо, но только один, - согласилась Джулианна. - И мы прекратим, как только я скажу.
Губы его изогнулись, глаза потемнели, как лес в сумерках.
- Конечно.
И без дальнейших слов он наклонил голову и прильнул к ее губам.
Прерывисто вздохнув, Джулианна позволила наслаждению захлестнуть себя. Его прикосновения оказались даже приятнее, чем она помнила, ласковее, чем самая жаркая фантазия.
Вдыхая в себя аромат Рейфа, она полностью отдалась поцелую, помня, что он будет только один, внезапно поняв, как сильно в этом нуждается, как тоскует по его прикосновениям. Джулианна закрыла глаза, упиваясь, поцелуем, наслаждаясь его острым вкусом.
Она задрожала. Тело ее запылало.
"Боже, как это хорошо, - думала она, - как чудесно! Разве я могу остановиться? Но я должна, и немедленно, пока у меня еще есть силы".
Но едва она попыталась отпрянуть, Рейф чуть передвинулся и запрокинул назад ее голову. Он впился губами в ее губы, и Джулианна чувствовала, как поцелуй становится все крепче, все глубже, и Рейф не нарушает контакта, словно надеется растянуть единственный поцелуй на целую вечность. И, плывя на облаке блаженства, Джулианна вдруг подумала, что этот фокус запросто может ему удаться. И она позволит ему это.
Мир сузился, становился все меньше и меньше, и наконец, в нем остались только она и Рейф.
Его руки начали двигаться, они скользили и ласкали, нежно поглаживали все изгибы ее тела. Изогнувшись, как кошка под доброй рукой хозяина, Джулианна застонала в его объятиях.
Она не поняла, как и когда это случилось, но ее ноги больше не упирались в пол, тело взмыло в воздух, и Рейф понес ее через всю комнату.
Она утонула в мягком пуховом матраце, а губы его каким-то поразительным образом все не отрывались от ее рта, его язык сплетался с ее языком, и Джулианна трепетала все сильнее.
Когда Рейф лег на нее - такой большой, такой сильный, - она вообще не могла больше ни о чем думать.
И когда мысли ее от нехватки кислорода окончательно спутались, он вдруг отпустил ее губы. Они распухли и горели от его жадных поцелуев, болели и жаждали еще.
Он целовал ее щеки и виски, ее уши и шею, руки его скользили по всему ее телу, отыскивая и лаская все самые чувствительные местечки.
Рейф расстегнул ее ночную рубашку и отогнул края, обнажая грудь, и кожу Джулианны обдало прохладным воздухом. Она едва не подпрыгнула, когда Рейф накрыл губами ее сосок.
- О! - вскрикнула Джулианна, замерев от смешанного чувства наслаждения и боли, пронизавшего ее.
Он поднял голову:
- Что такое?
- Больно. Я… мне больно.
Он застыл:
- Ребенок?
Джулианна кивнула. Одного этого слова хватило, чтобы ее сознание очистилось от страсти, а затуманенные чувства прояснились.
"Что я делаю? Как я могла допустить, чтобы все зашло так далеко?"
Она не хотела останавливаться. Между ног все ныло, умоляя ее об облегчении. Но если она позволит Рейфу остаться сегодня, значит, придется позволить и завтра, и послезавтра. Придется позволить приходить к ней так часто и долго, как ему захочется.
А если желание вдруг исчезнет? Что, если она ему опять надоест и он повернется к ней спиной? Она впустит его в свою постель и в свою душу, а потом он снова ее отвергнет. Джулианна знала, что этого не переживет.
Однажды он ее уже использовал. Больше этого допустить нельзя.
- Прекратите.
Рейф поднял голову:
- Tы… Что ты сказала?
- Прекратите. Вы получили свой поцелуй, а теперь уходите. - Джулианна вдруг сообразила, что грудь ее обнажена, и потянулась за простыней.
Его челюсти окаменели.
- Ты моя жена, Джулианна. Твое место в моей постели.
- Вы принудили меня к этому браку. А теперь заставите ублажать вас?
Она вздрогнула и отпрянула, увидев сверкнувшую в его глазах ярость. На какой-то миг ей показалось, что она увидела там и другое, что в его глазах плеснулись боль и разочарование. Но этот взгляд мгновенно исчез.
Рейф что-то прорычал и выпрыгнул из кровати.
- Пусть будет по-вашему, мадам, и не надейтесь, что я вернусь. Оставайтесь в вашей холодной одинокой постели.
Громко протопав через всю комнату, он вышел через соединявшую спальни дверь и захлопнул ее с такой силой, что Джулианне показалось - треснула рама.
Дрожа, она легла на бок и свернулась в клубок. "Я поступила правильно, - думала она. - Так почему у меня в душе такая пустота?" Закрыв глаза, она начала всхлипывать.
На его памяти Рейф никогда так не злился, во всяком случае, на женщину. Но что еще можно сделать после подобного поведения Джулианны?
Рейф отправился вчера ночью в ее комнату, чтобы убедить простить его за все, что он ей в свое время наговорил. Их страсть всегда была взрывной, и он рассчитывал, что взаимное желание поможет им возобновить отношения и между ними возникнут новые, более глубокие узы. В конце концов, теперь они муж и жена, и вчерашняя ночь всего лишь первая в бесконечной череде будущих ночей.
Но она с самого начала стала капризничать и велела выйти из спальни до того, как он успел к ней прикоснуться. И все же в какой-то момент Рейфу показалось, что все у них налаживается.
Даже сейчас он ощущал тот почти невыносимый восторг, который охватил его при поцелуе, когда заключил ее в объятия - такую теплую и опьяняющую, такую… желанную.
А когда отнес ее в постель, то просто утонул в этих ощущениях, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым мигом. И ей это тоже нравилось. Он точно знал это.
И вдруг внезапно она сделалась холодной.
Он просто умирал, так ее хотел, плоть его затвердела и дрожала от желания и вдруг она велела ему остановиться. И попытка уговорить ее провалилась. Но больше всего его ранили ее сочащиеся ядом слова. Обвинить его в том, что он навязался ей! Что попытался изнасиловать, не обращая внимания на ее чувства и желания!
Это ранило сильнее всего.
Заскрипев зубами, он отодвинул стул и встал.
Брачная ночь, ха! Скорее, брачный ночной кошмар.
Захлопнув дверь, он спустился вниз, чтобы выпить, в чем очень нуждался. Но спиртное не помогло. Скорее еще сильнее разожгло огонь желания, распалило пламя оскорбленных чувств и плотской неудовлетворенности.