Расправив плечи, Лаура Бэт глубоко вдохнула. Будь она проклята, если позволит еще хоть одному мужчине отослать себя прочь, небрежно потрепав по голове. И хочет он того или нет, она притащит его сюда и прямо скажет, что либо он всерьез отнесется к ее работе, либо она сразу же вернется домой. Благотворительность ей не нужна.
Вот только не стоит забывать, что работа ей сейчас важнее гордости. А значит, нужно заставить его выполнять собственную работу! Больше себя избегать она не позволит.
Горя праведным гневом, Лаура Бэт отправилась на кухню.
– Розина?
– Si?
– Где мистер Бартулоччи?
Экономка нахмурилась.
– Он велел вам не говорить.
– Да неужели? Так вы сами скажете его отцу, что помешали мне выполнять свои обязанности?
– Нет, мэм.
– Тогда говорите, где он.
Розина вздохнула.
– Мистер Констанцо весьма своенравен, но мой хозяин – Антонио.
– Здорово. – Лаура Бэт резко развернулась на каблуках. – Тогда я сама его найду.
– Хорошо, только в мастерскую не ходите.
Замерев у самой двери, она обернулась.
– В мастерскую?
Розина снова принялась месить тесто.
– Я ничего не говорила.
– А я даже на кухню не заходила, – улыбнулась Лаура Бэт.
После столь бурной реакции на предложение попозировать для портрета она и представить не могла, что в качестве убежища он выберет старый домик, где все станет напоминать о былом таланте, но, похоже, она еще недостаточно хорошо знала этого человека.
Ни минуты не медля, Лаура Бэт отправилась прямиком к мастерской по явно старой, но недавно отремонтированной каменной дорожке. Остановившись у совсем старой двери, выглядевшей так, словно об нее точили когти и зубы дикие звери, она осторожно повернула ручку и оказалась в загроможденной прихожей, в которой, казалось, свалили все на свете, за исключением рам и холста. На полу банки краски, причем не масляной, а малярной, заваленные бумагами стеллажи, какие-то непонятные куски и огрызки… Присмотревшись, она даже узнала образцы обивки для столовой.
Лаура Бэт оглянулась по сторонам, и чем дольше она всматривалась, тем больше всего узнавала. Похоже, мастерская давно превратилась во что-то среднее между кладовкой и свалкой. Антонио сказал, что не рисовал со смерти жены, но, судя по всему, кисти он забросил значительно раньше.
Осторожно обойдя груду досок и несколько банок масляной краски, Лаура Бэт вошла в следующую комнату, совершенно пустую, если не считать сидевшего перед чистым холстом Антонио.
– Помяни дьявола, и вот пожалуйста.
– Так теперь я стала воплощением Сатаны?
– Я просто хотел сказать, что как раз о тебе думал.
Сидя перед пустым холстом.
И он хотел ее нарисовать.
Считал, что она красива классической красотой.
Она почувствовала, как по коже забегали мурашки, но сразу же попыталась успокоиться. Что бы он там к ней ни чувствовал, он этого не хочет, а она хочет сохранить работу. Став вести себя как и подобает личному помощнику, она смогла побороть свои чувства, так может, если и его заставить видеть в ней лишь ценного работника, он тоже сумеет забыть о своих чувствах?
– Я все закончила, и мне больше нечего делать.
– Вот и замечательно. – Антонио обернулся и громко рассмеялся. – Решила подстроиться под мои фантазии о библиотекарше?
Лаура Бэт недовольно поправила очки.
– Решила соответствовать образу личной помощницы.
Поднявшись, Антонио подошел к ней едва ли не вплотную.
– Ты все еще хочешь на меня работать?
Наверное, умнее всего было бы воспользоваться щедрым предложением Констанцо, но слишком уж она устала от подачек, да и вообще всегда предпочитала заранее планировать свое будущее. А работа на Антонио в Италии была отличным планом. Тем более что Нью-Йорк ей не по карману, а висеть на шее у родителей она не хочет. Эта работа – решение всех проблем.
Вместо того чтобы отпрянуть, она сама подалась вперед, как бы говоря, что никого и ничего не боится.
– Да, я все еще хочу на тебя работать.
– Сумасшедшая женщина.
– Отчаявшаяся женщина. И тебе не удастся так просто от меня отделаться.
Слегка отстранившись, Антонио рассмеялся.
– Ладно, как скажешь.
– Тогда пойдем в офис и обсудим письма с заказами.
Антонио встал, собираясь последовать за Лаурой Бэт, но нерешительно замер. Все это время он обдумывал, как станет писать ее портрет, представляя мельчайшие подробности и самые незначительные детали. Буквально чувствовал, как по холсту порхает ведомая его рукой кисть, заполняя пустоту живым цветом и точеными формами…
Но стоило ему лишь потянуться за кистью, как у него сразу же затряслись руки, а сердце бешено забилось.
– Пойдемте, мистер, у меня мало времени.
Антонио едва не рассмеялся. Боже, если бы он только сумел запечатлеть ее такой. Невероятная чувственность, игривое нахальство и дерзкий смех. Даже пару лет назад ему было бы непросто передать все это в своем творении, но сколько удовольствия принесла бы эта работа… А сегодня он просто не может взять в руки кисти.
Пытаясь побороть тоску, Антонио провел по лбу дрожащей рукой. И вот он снова в ловушке. Все существо сгорает от желания творить, но пальцы отказываются подчиняться.
Похоже, она все-таки действительно стала его личным Сатаной.
Антонио снова взглянул на простую юбку, мужскую рубашку и слишком большие очки. Или она права, а он ошибается, и она всего лишь одинокая женщина, отчаянно борющаяся за существование, а Сатана – это он сам, потому что готов отказать ей от места лишь потому, что не в силах смотреть, как внутри ее станет расти чужой ребенок, тогда как его собственного недрогнувшей рукой раз и навсегда лишили радостей этого мира?
– Я пока не готов отвечать на письма с заказами. – Он сам не понимал, откуда пришли эти слова. – Но, думаю, пришло время просмотреть приглашения.
– Приглашения?
– Вечеринки, благотворительные мероприятия, торжественные открытия всевозможных галерей. – Антонио посмотрел прямо в зеленые глаза. – Наверное, мне пора снова взаимодействовать с окружающим миром.
Кто бы мог подумать, что, убегая от симпатичной девушки, он снова вернется туда, куда ему совершенно не хотелось возвращаться? Потому что, если бы не страхи, что неизменно просыпались в ее присутствии, он и дальше бы продолжал делать то, что делал все это время. Прятался от всего и вся.
А теперь он готов взглянуть в глаза своему главному страху – снова оказаться под прицелом общественного внимания.
Глава 6
Отыскав открывающуюся в выходные галерею, Антонио позвонил Оливии, своему менеджеру, поставив телефон на громкую связь, так что Лаура Бэт ясно слышала удивление в голосе подруги, когда Антонио сообщил, что вечером едет в Барселону, чтобы посетить субботнее торжество.
– Сама я туда не собиралась. – Подруга все еще не могла справиться с удивлением, и Лаура Бэт едва не рассмеялась, но решила пока себя не выдавать; ведь Оливия не знала, что она слышит их разговор. Да и вообще не знала, что ее в Италию занесло. – Но, думаю, завтра утром я уже буду на самолете Такера; или в принципе я могу оставить детей на родителей, и мы с Такером прилетим вместе. Проведем романтические выходные.
Лаура Бэт коротко глянула на Антонио, но он сразу же отвел взгляд.
– Я всегда рад тебя видеть, но я и один справлюсь.
– Ну конечно! – воскликнула Оливия и сразу же поправилась: – Ты же с ходу начнешь объяснять, что больше никогда не возьмешь в руки кисти, и заказы разом закончатся. Я еду.
Антонио весело рассмеялся, и Лаура Бэт удивленно на него посмотрела. Сама она видела лишь тоску и боль, темную сторону его неспособности творить, но с Оливией он мог шутить… Так кому из них он показывал себя настоящего? Ей или Оливии?
Попрощавшись с подругой, Антонио встал из-за стола.
– Пару дней меня не будет, а у тебя есть два варианта. Или наслаждайся бассейном, или гуляй и осматривай достопримечательности.
Глядя, как он уходит, Лаура Бэт судорожно сглотнула. Неужели работа – это всего лишь предлог, чтобы от нее избавиться? Показать, что она ему не нужна?
Не дождавшись ответа, Антонио поманил ее рукой.
– Пойдем, мисс, у меня мало времени.
Отлично понимая, что не имеет права спорить, Лаура Бэт поднялась.
– Нечестно использовать против меня мои же собственные слова.
– Все средства хороши.
В любви и на войне.
Цитату она знала, а вот считает ли он стремление ее рисовать любовью или войной…
Сидя два дня спустя над одиноким ужином, Лаура Бэт чувствовала себя последней дурой. Вздохнув, она собрала тарелки и вилки на поднос и пошла на кухню, едва не доведя Росину до сердечного приступа.
– Ты же совсем ничего не съела!
– В столовой жутко одиноко.
– Франческа и Кармелла уже ушли.
Лаура Бэт опустила поднос на стол.
– Но ты все еще здесь.
– Si.
– Тогда я буду разговаривать с тобой.
– Но ты наша гостья! Тебе не следует сюда приходить, а мы не должны с тобой разговаривать.
– Это Антонио приказал?
– Нет, это всего лишь правила хорошего тона.
Я не гостья, я такая же наемная работница, как и вы, так что ужинать мне следует не в столовой, а с вами. Собственно, если бы моя подруга, Оливия, не была его менеджером, именно так бы и было.
Росина опустилась на стул напротив Лауры Бэт.
– Si, мисс Оливия.
– Вообще-то я специализируюсь на информационных технологиях. – Она отправила в рот кусочек равиоли и застонала от блаженства. – Божественно!
– Тебе следует побольше есть.
– Чтобы стать поперек себя шире? – рассмеялась она.
– Ты беременна, так что не переживай, если наберешь немного лишнего веса.
Они немного поговорили о внуках Росины, но та продолжала постоянно неуверенно оглядываться, словно боялась, что в любую минуту может вернуться Антонио и отчитать ее за неподобающее поведение.
Не желая излишне пугать экономку, в понедельник Лаура Бэт снова завтракала в столовой, но к обеду едва не взвыла от одиночества. Отправившись на кухню, она собственноручно смастерила себе бутерброд, от чего Кармелла едва не свалилась в обморок.
Вечером она честно попыталась поужинать в столовой, но с каждой секундой тишина все сильнее давила ей на плечи, так что она снова подхватила тарелки и отправилась на кухню.
Вздохнув, Росина уселась напротив нее.
– Извини, я не переношу одиночества.
– Не годится так вести себя в доме со слугами, – покачала головой экономка.
– Знаю, но я все равно считаю, что раз мы обе наемные работницы, то вполне можем поговорить за столом.
Но тут в дверь позвонили, и Росина с видимым облегчением побежала открывать. Словно ждала этого вторжения, а Лаура Бэт озабоченно нахмурилась. Кто мог прийти в столь поздний час? Даже для курьеров уже поздно…
Она вдруг задумалась. Антонио сбежал, Росина не хочет с ней разговаривать… Кругом, конечно, красиво, но, похоже, пора признать, что в Италии ее жизнь складывается не многим лучше, чем в привычном Нью-Йорке. Разве что здесь ее ребенок сможет расти не в дешевом квартале, где она сумела бы отыскать квартиру по карману, а среди ярких красок под ласковым средиземноморским солнцем. Вот только каково это, расти в доме, где окружающие отказываются тебя замечать?
Кухонная дверь вдруг резко распахнулась.
– Cara! – Затянутый в светлый костюм, Констанцо так и сиял. – Что ты тут делаешь, пока твой начальник наслаждается Испанией?
Она пожала плечами.
– Меня он с собой не звал.
– Ты его помощница, ты нужна ему. Иди собирайся.
– Собираться? Ни за что. Антонио меня убьет, если я просто так заявлюсь в Барселону.
– Тогда считай себя моей гостьей. В конце концов, сколько можно здесь сидеть?
А ведь она сама без конца задавала себе этот вопрос…
– Раз ты приехала в Европу, почему бы не насладиться ею сполна? А раз начальника ты найти не стремишься, предлагаю просто хорошенько отдохнуть. Устрою тебе экскурсию по Барселоне, а потом лично свожу на открытие галереи.
Лаура Бэт почувствовала, как в груди дрогнуло сердце. Она же ни разу в жизни не была в Испании… Но приехала она сюда работать, а не мотаться по всей Европе с отцом своего начальника.
– Не могу, предполагается, что я должна работать.
– А сын оставил тебе какие-то задания?
Лаура Бэт невольно вздрогнула.
– Не думаю. – Но она упрямо отказывалась сдаваться. – Я бы с радостью приняла твое предложение, но я не взяла с собой ничего для таких мероприятий. Я собиралась работать, а все выходные наряды отправила на хранение родителям.
– Неужели у тебя нет ни одного платья? Можно совсем простое, лишь бы достаточно симпатичное.
– Но разве женщинам не полагается надевать на подобные мероприятия роскошные вечерние платья? – нахмурилась Лаура Бэт.
– Да кому какое дело? – Констанцо небрежно махнул рукой. – Ты будешь со мной, и никто не осмелится сделать тебе замечание, к тому же ты отлично смотришься в любом наряде, так что если тебя и станут обсуждать, то лишь из зависти.
Ну конечно! Но как же приятно слышать такие слова.
– Ты мне льстишь, – рассмеялась Лаура Бэт.
– А ты смеешься над моими шутками, так что мы отлично друг другу подходим. Собирайся.
Все еще волнуясь, Лаура Бэт быстро покидала вещи в сумку, а потом глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Антонио не оставил ей никаких заданий, слуги ее боятся, а с Констанцо ей хотя бы будет чем заняться. Приняв душ и наскоро приведя себя в порядок, Лаура Бэт спустилась вниз, где ее ждал водитель, сразу же отобравший у нее сумку и проводивший до лимузина, где уже сидел Констанцо.
– Да, Бернис, мне нужен пентхаус в Барселоне, – распоряжался он по телефону, – и не забудь о моих прежних указаниях. – Отключившись, он повернулся к Лауре Бэт: – Готова?
– Конечно, – улыбнулась она.
И совсем скоро убедилась, что Антонио был прав, когда говорил, что с отцом порой приходится совсем не просто. Самолет должен был взлетать лишь тогда, когда это захочется ему, машины обязаны терпеливо дожидаться его прибытия, а шоферы – услужливо открывать двери, а потом стремительно мчаться к цели, ну и, разумеется, везде должен быть бурбон.
Добравшись до Барселоны поздно вечером, они сразу же отправились в роскошный пентхаус с окнами во всю стену и высокими потолками.
– Святая корова! – удивленно выдохнула Лаура Бэт, стоило им только войти внутрь этого торжества современной архитектуры.
– И вот еще одна причина, почему ты мне нравишься, – усмехнулся Констанцо. – Рядом с тобой сложно воспринимать все это как данность.
Лаура Бэт так устала, что мечтала лишь лечь и уснуть, но потом поняла, что Констанцо позвал ее с собой отчасти потому, что ему самому не хватает общения, поэтому она отправилась в свой номер, собираясь умыться и причесаться, а потом уже составить компанию Констанцо.
Бросив сумку на большую кровать, она прошла прямиком в ванную, но стоило ей только открыть дверь, как она сразу же замерла на месте, уставившись на мокрого Антонио с полотенцем в руках. Похоже, он только что вылез из душа.
Столь же удивленный Антонио инстинктивно прикрылся полотенцем, но она уже успела разглядеть темные волосы на груди и часть крыла вытатуированного на художнике дракона.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнул Антонио.
– Я? Это ты что здесь делаешь?
– Это пентхаус моего отца, логично, что именно здесь я и остановился.
Да уж, с этим не поспоришь.
– Ладно, не важно. – Смущаясь, что не просто ворвалась к голому Антонио, но еще едва ли не истекла слюнями при виде знаменитого дракона, она торопливо попятилась. Полюбовавшись накачанными руками, широкой грудью и рельефными кубиками пресса, она уже представляла столь же великолепную спину, а если добавить к ней еще и эффектную татуировку… – Я здесь потому, что Констанцо сказал, что это моя комната.
– Я всегда здесь останавливаюсь.
– Ладно, понятно.
Чувствуя, как горят щеки, Лаура Бэт развернулась и пошла в гостиную, вот только Антонио, вместо того чтобы остаться в ванной и нормально одеться, последовал за ней.
Ну и ладно.
Подхватив сумку, она уверенным шагом проследовала на кухню, где, как она и рассчитывала, нашла Констанцо.
– Устраивайся, cara, – улыбнулся он, макая хлеб в оливковое масло, а потом увидел сына, и его улыбка стала еще шире. – Антонио!
– Что ты здесь делаешь? – хмуро поинтересовался Антонио.
– Я здесь живу.
– Ты живешь на вилле в Италии, а сюда лишь изредка наведываешься!
– Да, но это не отменяет того, что этот пентхаус принадлежит мне.
Не в силах спорить с отцом, Антонио лишь руками всплеснул и сделал пару шагов вперед так, что Лаура Бэт наконец-то смогла увидеть знаменитого дракона.
Она судорожно сглотнула слюну, любуясь широкими плечами с четко очерченными мышцами, украшенными черно-красно-зеленой татуировкой. И при малейшем его движении дракон, словно живой, тоже двигался.
Только чему она так удивляется? Разве мог художник наколоть себе татуировку, которая сама по себе не являлась бы произведением искусства?
Черт. Чем больше она узнает о своем начальнике, тем больше он ей нравится.
Притворяясь, что ничего особенного не случилось, Лаура Бэт как ни в чем не бывало прошла к столу и взяла кусочек ароматного хлеба.
Констанцо пододвинул к ней масло.
– Ну так как? Пойдем завтра на экскурсию?
Лаура кивнула, отщипывая кусочек хлеба и краешком глаза видя, как щурится Антонио, явно недовольный тем, что они ведут себя так, словно ничего не случилось, а потом качает головой и уходит.
– Надеюсь, – начала она, убедившись, что художник ушел, – у тебя найдется для меня другая спальня.
– Здесь пять спален, – рассмеялся Констанцо, – или, точнее сказать, отдельных номеров, так что, если не хочешь его видеть, вы даже случайно не встретитесь.
Что-то ей подсказывало, что Антонио прямо сейчас собирает вещи, чтобы перебраться в другой отель, но с Констанцо она своими мыслями делиться не стала.
– Вот и замечательно.
Но когда она следующим утром вышла в общую столовую, там как ни в чем не бывало сидели отец и сын Бартулоччи.
– Доброе утро! – поприветствовали они ее, вставая. И хотя улыбка Констанцо была чуть шире, Антонио, по крайней мере, больше не хмурился.
Черт, да что с ними такое? Как они могут ругаться, а через пять минут снова быть лучшими друзьями? Может, именно поэтому у нее не получается нормально с ним общаться? Ей нужна какая-то четкая концовка, завершение спора, решительные аргументы, нечто подобное, а сам он, похоже, вообще предпочитает обходить острые углы.
Краешком глаза Антонио пристально разглядывал Лауру Бэт. Светло-кремовая футболка, потертые джинсы… Такие потертые, что бывают лишь или у очень бедных, или у очень модных…