Антонио сразу же захотелось подарить Лауре Бэт машину, раскрывшую ее с совершенно новой стороны. Ведь он только сейчас разглядел и понял, что она хочет быть именно такой, какой была последние полчаса. Хочет быть бесстрашной женщиной, что недрогнувшей рукой хватает судьбу за шкирку и живет полной жизнью.
– Я смотрю, тебе понравилось.
– Даже слишком.
На этот раз Антонио безумно захотелось ее поцеловать. Да и что в этом удивительного? Эта женщина сумела разбудить в нем не просто сексуальное влечение, но и настоящее любопытство. Похоже, она оказалась ничуть не проще, чем его собственное желание ее рисовать.
Придвинувшись чуть ближе, он пристально следил, как темнеют ее глаза и она понимает, что он собирается ее поцеловать. Прикрыв глаза, он медленно прикоснулся губами к ее губам, и внутри его все разом заледенело. А уже через секунду вспыхнуло, оживая к новой жизни. Мягкие, нежные губы, дразнящие и разжигающие огонь… Осторожно ухватив ее руки, он закинул их себе на шею, прижимаясь еще крепче и чувствуя, как она отвечает на поцелуй, охотно раскрывая губы, как бы предлагая продолжать.
И в нем мгновенно вспыхнула чисто мужская жажда обладать, целовать и трогать. Но даже в эту секунду холодный рассудок остужал разбушевавшиеся гормоны. Словно от одного поцелуя он вдруг поверил, что у них могут возникнуть настоящие отношения. Не невинное стремление рисовать, а настоящие серьезные отношения.
Антонио разом похолодел. Черт. Эта женщина беременна. И если между ними действительно что-то возникнет, ему придется неустанно наблюдать, как с каждым днем в ней растет чужой ребенок, без конца вспоминая, что своего собственного он потерял.
И, что еще хуже, последняя женщина, с которой у него что-то было, превратила их брак в фарс, разбила ему сердце и лишила способности рисовать. Нет уж, еще раз в ту же петлю он не полезет. Он больше никому не доверится и уж тем более не отдаст сердце, а именно это Лауре Бэт и нужно. Даже если сама она об этом еще и не подозревает.
Ей нужен тот, кто станет ей доверять и любить всем сердцем.
Антонио разорвал поцелуй, но, не в силах отстраниться, просто сидел и смотрел в огромные зеленые глаза, полные бесконечных вопросов, на которые у него не было ответов.
– Извини.
Лаура Бэт удивленно моргнула.
– За то, что поцеловал?
– Нет. – Он осторожно погладил ее по голове.
– Тогда, – выдохнула она еле слышно, – за что ты извиняешься?
– За то, что дальше ничего не будет.
– Понятно.
Не пытаясь отстраниться, она так и замерла на месте. Так же, как и Антонио.
Странно. Очень странно. Раз он понимает, что ничего хорошего у них не получится, почему же он не может с собой справиться?
– Пора возвращаться.
– Да, пора.
Радуясь, что она ни о чем не спрашивает, Антонио пересел на водительское место и уверенно двинулся к пентхаусу Констанцо, стараясь не слишком гнать, чтобы Лаура Бэт успела рассмотреть величественную архитектуру, просторные площади и магазинчики.
Когда же они добрались до места, она еще раз с тоской оглядела "ягуар" и лишь затем вылезла из машины.
Пока они молча шли к лифту, Антонио чувствовал, как его окутывает непонятная грусть. Впервые после Гизели его по-настоящему заинтересовала привлекательная женщина, но брак оставил столь глубокие раны, что он раз и навсегда зарекся идти этой дорогой.
Стоило им только подняться наверх и войти в гостиную, как Антонио сразу же заметил поджидавшую их на кофейном столике записку.
Подошел, поднял, прочитал и выругался.
– Что там такое?
– Отец уехал.
– Уехал?
– Взял самолет и отправился домой. – И испортил Лауре Бэт всю поездку. – Извини.
– Похоже, ваша маленькая утренняя ссора была не такой уж и маленькой.
– Ты правда думаешь, что он разозлился, когда я сказал, что рад, что порой его развлекает кто-нибудь кроме меня? Да я ему это через день говорю.
– Возможно, но, кажется, утром он был немного чувствительней обычного.
В ответ Антонио лишь застонал и всплеснул руками.
– А почему же он тогда уехал? – спросила она, легонько пожав плечами.
Злясь на отца, Антонио скомкал записку. Ну и что старику от него теперь надо? Чтобы он сломя голову помчался за ним следом? Извинился? Но когда он попытался извиниться утром, Констанцо лишь отмахнулся и сказал, что устал.
– Не бери в голову. – Сам он точно лишний раз об этом думать не станет. Если Констанцо чего-то хочет, пусть прямо об этом скажет, вместо того чтобы непонятно на что обижаться. – Ничего особенного не случилось, просто… – "Просто тебе придется идти на открытие со мной". Он едва не произнес эти слова, но вовремя прикусил язык.
Чертов старик!
Антонио вдруг понял, почему отец уехал, оставив его наедине с Лаурой Бэт. Констанцо уловил, что между ними что-то есть, и быстренько сбежал, чтобы они неизбежно начали общаться.
И они не просто начали, а отлично провели время. И поцеловались.
Да уж, в чем, в чем, а в хитрости отцу не откажешь.
Чувствуя, что снова закипает, Антонио сбросил пиджак. На этот раз отец не просто заставил его чувствовать себя виноватым, но еще и сводничеством занялся.
Вот только даже если Констанцо чего-то и хочет, это еще не значит, что он станет послушно плясать под его дудку, разыгрывая из себя безвольную жертву.
– Плохо, что он самолет забрал, но даже если отец не сподобится прислать его за нами, я одолжу у друзей.
Лаура Бэт закусила губу и отступила на пару шагов.
– Не хочу быть обузой.
Антонио вздохнул. Нет, на этот раз Констанцо точно свое получит. Как он мог бросить эту скромную одинокую женщину в незнакомом городе, когда она даже местного языка не знает?
– Ты не обуза. – Но даже если ему и приятно ее общество, он все равно не может взять ее с собой на открытие. Все-таки не следовало ее целовать. Да и вообще проявлять к ней интерес. В конце концов, Лаура Бэт заслуживает гораздо большего, чем озлобленный вдовец. Разумеется, он будет радушным хозяином, но великие замыслы Констанцо обрываются прямо сейчас.
Лучше всего сейчас поесть и до вечера отправиться к себе в комнату, а потом он сразу же поедет на открытие. С Оливией. Ему даже не придется искать предлог, чтобы оставить Лауру Бэт дома. Потому что у него уже есть договоренность, и даже при желании он не смог бы вот так запросто ее отменить.
– Как насчет ланча?
– Для ланча уже поздновато, скорее уж нужно дождаться ужина.
– Так ты хочешь подождать?
– Издеваешься? Я беременна и с самого утра ничего не ела и уже умираю от голода.
– Тогда пойдем, повар исполнит любой твой каприз.
Вот только когда они пришли на кухню, там не только не было повара, но и вообще все выглядело так, словно он припрятал котелки и сковородки до следующего визита Констанцо.
Антонио почувствовал, как в нем вновь нарастает ярость. Теперь по замыслу отца им, видимо, следовало отправиться в ресторан. Но у него есть идея получше.
– Я бы сама нам с удовольствием что-нибудь приготовила, – объявила Лаура Бэт, заглядывая в ближайший шкафчик.
Антонио вздрогнул.
– Готовь только на себя. Я договорился поужинать с Оливией.
– Понятно.
– Извини. Мы уже давно не виделись, и она жаждет кучу всего обсудить. – Он пожал плечами. – Фактически обычный деловой ужин.
– Не беспокойся, я все поняла. В конце концов, ты сюда по делам приехал.
– Если хочешь, присоединяйся.
И вот зачем он это сказал?
Ну конечно. Они же оба отлично понимают, что она не должна принимать это приглашение. Если бы она отужинала с Констанцо, а потом вместе с ним посетила открытие галереи, все бы решили, что она его помощница. И тогда никого бы не волновало, во что она одета, сколько ест и когда смеется. Но если она окажется в компании Антонио, Оливии и Такера? Тем более что на фоне изысканных нарядов подруги ее собственное старенькое платье будет смотреться совсем убого.
– Нет, спасибо. Я слишком устала, лучше наскоро что-нибудь приготовлю, поем и пойду спать.
– Уверена?
Уловив в темных глазах облегчение, Лаура Бэт окончательно расстроилась. Антонио с самого начала не хотел, чтобы она вертелась под ногами. В машине все прошло неплохо, они даже немного поговорили… Сама она непонятно с чего начала признаваться в том, о чем мало кому рассказывала, а он достаточно внимательно слушал. Но он не хочет сближаться с ней по-настоящему точно так же, как не хочет ее рисовать. Да и разве можно донести эту мысль яснее, чем сделал он, когда сперва поцеловал, а потом сразу же сказал, что между ними ничего не будет?
А теперь она чувствовала себя Золушкой, которой объявили, что на бал она не пойдет. Только оттого, что она понимала, что ей там не место, легче не становилось.
Не желая признаваться в слабости, Лаура Бэт широко улыбнулась.
– Уверена.
– Ну, если действительно уверена…
– Действительно. Хватит уже строить из себя воплощение вежливости. Просто иди, куда собирался.
– Как скажешь.
Развернувшись, он ушел.
Глубоко вздохнув, Лаура Бэт устало уселась за стол, сама не понимая, почему так расстроилась. Ну поцеловал он ее, ну и что в этом такого особенного? Тогда это было вполне к месту. Да и сама она наверняка выглядела так, словно этого хотела. И он воспользовался случаем. Правда, сразу же пожалел. А она достаточно умна, чтобы не желать человека, которому не нужна. Один такой парень у нее уже был, и второго ей точно не надо. Да и вообще, она беременна, так что гормоны сходят с ума и эмоции бьют через край. Не стоит обращать на них внимания.
Так почему, несмотря на это, она все же чувствует себя оскорбленной? Ну ушел он без нее, ну и что?
А то, что она чувствует, что ему нравится.
Черт.
Выпрямившись, Лаура Бэт строго-настрого запретила себе думать о всяких глупостях. Зачем забивать голову ерундой, когда у нее есть действительно насущные потребности? Нужно поесть, отдохнуть и раздобыть самолет Антонио, ну или его друга, чтобы вернуться в Италию. Глупо расстраиваться из-за того, что он не хочет признавать, что она ему нравится.
Поджарив яичницу с тостами, она устроилась обедать на балконе, наслаждаясь тихим рокотом океана, а потом поудобнее села в мягком кресле и быстро задремала.
– Лаура Бэт? – разбудил ее голос Антонио.
Не успела она еще до конца прийти в себя, как в ней сразу же вспыхнула надежда, что он передумал и все-таки решил взять ее с собой. Она вполне в состоянии поглотить еще и ужин, и, пусть Пикассо ее и не впечатлил, на открытии галереи наверняка будут работы разных художников, так что ей обязательно что-нибудь придется по вкусу.
Окрыленная надеждой, она бросилась в гостиную, где ее ждал затянутый в смокинг Антонио.
– Глазам своим не верю!
Собранные в хвост волосы открывали точеные скулы и сильный подбородок, большие глаза казались еще больше, а белая рубашка и темный смокинг не просто подчеркивали великолепную фигуру, но и яснее всяких слов говорили о богатстве и изысканности своего хозяина.
– Это мое первое открытие за два года, так что я просто обязан выглядеть соответствующе, а не как какая-то деревенщина.
– Поверь мне, никто и ни за что не примет тебя за деревенщину.
Рассмеявшись, Антонио протянул ей правую руку.
– У меня не получается запонку застегнуть.
– Покажи. – Лаура Бэт подошла чуть ближе, присматриваясь к черному ониксу с бриллиантом. Улыбнувшись, она склонилась над запонкой, только сейчас осознав, как же сильно ему хочется вернуться в привычное окружение.
И с необычайной остротой осознала, что сама она стоит в застиранных джинсах, старой футболке и разношенных шлепанцах. И как ей только в голову пришло мечтать, чтобы он взял ее с собой? Ей сразу же стало стыдно. Да даже если бы он на коленях молил ее составить компанию, ей все равно нечего было бы надеть.
Но ни о чем ее молить он не собирался.
Зазвонил телефон Антонио, и Лаура Бэт торопливо застегнула запонку, чтобы он смог ответить.
– Оливия? Что случилось?
Она слышала голос подруги, но слов разобрать не могла.
– Отлично, обожаю этот ресторан. Я заеду за тобой на отцовском лимузине. – Помахав Лауре Бэт на прощание, он пошел к лифту, не отрывая от уха телефон.
А сама она осталась стоять, глотая подступавшие к горлу слезы. Но рыдать она не станет, слишком уж она для этого зла. Одно дело, если бы он не взял ее с собой, потому что у нее нет ни туфель, ни платья, но денежные вопросы его явно не интересовали. Антонио не желал видеть ее рядом из-за той связи, что установилась у них днем. Они поговорили о Констанцо, она вела машину, он ее поцеловал… А потом они вернулись в пентхаус, и Антонио сразу же отстранился.
Но почему?
Ничего особенного же не случилось, они нашли записку и…
Точно. Он отстранился, как только понял, что они остались наедине.
А он совершенно не хотел оставаться с ней наедине.
Да в общем-то и неудивительно. Она беременна, а какому богатому холостяку захочется уединяться с беременной женщиной?
Только у него нет никаких причин ее бояться. И она ни разу не пыталась перевести их отношения на более личные. Если уж на то пошло, он сам сделал несколько шагов. Поцеловал и…
Да зачем она опять об этом думает!
Не зная, как выкинуть из головы ненужные мысли, Лаура Бэт приняла душ и от нечего делать завила волосы найденными в шкафчике щипцами, но не успела она соорудить из свежезавитых локонов прическу, как в животе заурчало, и она отправилась на кухню, щеголяя пижамными штанами и огромной футболкой.
Но только она успела открыть холодильник, как позвонил швейцар. Непонятно зачем она подняла трубку, послушала обрушившийся на нее поток непонятных слов, сказала, что не говорит по-испански, выслушала столь же непонятный ответ и положила трубку.
Покачав головой, она вернулась к холодильнику и услышала, как поднимается лифт. Снова вернувшись в гостиную, она обнаружила швейцара с посылкой в руках.
– Так вот что вы говорили. Посылка пришла.
Кивнув, швейцар ретировался еще быстрее, чем пришел, явно решив, что чаевых от нее не дождется. И не зрея. Местных денег у нее вообще не было.
Решив положить коробку на кофейный столик, чтобы Антонио точно ее обнаружил, она с удивлением обнаружила на посылке свое имя.
Нахмурившись, Лаура Бэт задумалась. Кто мог это прислать? Кто вообще может знать, что она здесь?
Удалившись к себе в комнату, она еще раз прочитала ярлычок, чтобы убедиться, что коробка действительно предназначается именно ей. А открыв, обнаружила простое черное платье и черные туфли на шпильках.
Ничего не понимая, она вытащила невероятно мягкое шифоновое платье и сразу же увидела записку.
"Иди на открытие, Cara. Констанцо".
Несколько секунд она удивленно разглядывала послание, а потом рассмеялась. Слишком уж все это странно.
Как он узнал, что она никуда не пошла? Неужели догадался, что она откажется идти с Антонио, потому что ей нечего надеть?
Да и не все ли равно? Антонио уже уехал, а у нее нет денег на такси, да и велеть швейцару привести "ягуар" не получится, потому что она не говорит по-испански. Ну а платье… Платье опоздало на час. А жаль. Потому что она бы с удовольствием пришла на открытие и показала заносчивому и падкому на скорые выводы Антонио, что ему нечего ее опасаться.
Повертев в руках написанную на фирменном бланке записку, Лаура Бэт улыбнулась, на бумажке был номер Констанцо.
Глава 8
Застыв посреди главного зала галереи, Антонио, не в силах справиться с давящим разочарованием, посмотрел на часы. Возвращение в мир искусства выдалось не самым гладким. У Оливии были и другие клиенты, причем работающие, и именно ими она и отправилась заниматься. Такер общался с деловыми знакомыми, а самому Антонио в собеседники достался владелец галереи из Мадрида, который старательно пытался уговорить его провести выставку.
И какая-то его часть сразу же затаила дыхание, предвкушая грандиозный успех. Но другая… Другая пришла в панику и, если бы ей только волю дали, убежала бы без оглядки.
Услышав, как рядом с галерей останавливается машина, Антонио глянул в окно и сразу же увидел красный "ягуар", как две капли воды похожий на машину Констанцо.
Прищурившись, он пристально следил, как открывается дверца со стороны водителя, показывается черная туфелька на высокой шпильке, за ней следует длинная стройная ножка…
Подняв от удивления брови, он смотрел, как все собравшиеся оборачиваются к вновь прибывшей гостье. Когда Лаура Бэт небрежно бросила портье ключи, Антонио невольно открыл рот.
Высокая прическа, обтягивающее соблазнительные округлости черное платье с высоким воротничком, что придавал ей ареол таинственности, модельная походка… В потрепанных джинсах или неуклюжем наряде библиотекарши Лаура Бэт оставалась простой американской девчонкой, сейчас же она неуловимым образом превратилась в роскошную женщину.
И все собравшиеся не могли свести с нее глаз.
Чувствуя, как замерло в груди сердце, а дыхание сбилось, Антонио старательно делал вид, что ничего особенного не случилось, в стотысячный раз напоминая себе, что между ними невозможны никакие отношения. Но стоило ей только объявиться в элегантном платье, как в нем вновь вспыхнуло искушение. Вот только это не отменяет того, что он не собирается плясать под дудку Констанцо, а ведь именно отец за всем этим и стоит. Только он все равно не может допустить, чтобы ей указали на дверь. А именно это сейчас и произойдет.
Антонио бросился вперед, но, увидев, что швейцар любезно улыбается и уступает даме дорогу, замер на месте, дожидаясь, пока она сама его заметит и подойдет.
– Глазам своим не верю.
– Хватит уже мои слова повторять, – улыбнулась Лаура Бэт.
– Рад, что ты все же пришла, но я сейчас…
Он хотел сказать, что занят, но в эту секунду к ним присоединилась Оливия.
– Лаура Бэт?
– Она самая.
– Как ты тут оказалась?
– Так сложилось, что я на пару недель переехала к Антонио, чтобы помочь ему разобрать завалы в кабинете.
Удивленно приподняв бровь, Оливия коротко глянула на Антонио, очевидно, он даже не упоминал, что ее лучшая подруга живет с ним под одной крышей.
– Не переживай, меня нанял Констанцо, а не Антонио, так что он, по большому счету, вообще ко всему этому отношения не имеет.
– Жалко.
– Рада бы с вами пообщаться, – Лаура Бэт схватила Оливию за руку, – но Антонио как раз говорил, что занят, думаю, вам еще нужно встречаться с клиентами, так что я пока осмотрю галерею, пообщаюсь с людьми.
Оливия коротко обняла подругу.
– Развлекайся, я действительно хочу, чтобы Антонио кое с кем встретился, но, думаю, мы еще завтра увидимся.
– Возможно, – улыбнулась Лаура Бэт, развернулась и ушла, а Антонио задумчиво смотрел ей вслед, невольно отмечая легкое покачивание бедер и прямую осанку.
– Надо же. Давно не видела ее такой счастливой.
– Счастливой?