- Нет, - тихим голосом приказала Беатрис, вытягивая руку, чтобы указать псу на место. - Сидеть.
Собачий лай перешёл в недовольное рычание, и Альберт медленно опустился на пол. Пёс не отрывал глаз от хозяина.
Беатрис снова направила своё внимание на Кристофера. Он с трудом дышал и сглатывал, отчаянно пытаясь обрести прежнее самообладание.
- Кристофер, - осторожно позвала Беатрис, но он, казалось, не слышал её. В этот момент ни одно слово не дошло бы до его сознания.
Беа обняла его, положив одну руку на плечо, а другую - на талию. Он был крупным, великолепно сложенным мужчиной, его мощное тело дрожало. Чувство нестерпимой нежности охватило Беатрис, и она позволила своим пальцам погладить затылок Кристофера.
Альберт тихо и жалобно заскулил, глядя на них двоих.
Над плечом Кристофера Беатрис заметила горничную, нерешительно стоящую у двери с охапкой поднятых с пола вилок в руке.
Хотя Беатрис совершенно не заботило, как вся эта ситуация выглядит со стороны и не приведёт ли это к скандалу, девушку очень беспокоил вопрос, как ей защитить Кристофера, пребывающего в таком уязвимом состоянии. Капитан Фелан не захотел бы, чтобы кто-нибудь увидел его, когда он не мог полностью контролировать себя.
- Оставьте нас, - тихо приказала Беа.
- Да, мисс, - благодарная служанка поспешно убежала, закрыв за собой дверь.
Беатрис вновь посмотрела на Кристофера, который, казалось, не заметил этого короткого диалога. Она бережно опустила его голову себе на грудь и прижалась щекой к его блестящим светлым волосам. И стала ждать, позволив Кристоферу чувствовать ровный ритм её дыхания.
От Кристофера пахло чистотой и летом, горячим солнцем и шафраном. Беатрис закрыла глаза, ощущая, как его тело давит на её с интригующей настойчивостью, а колени запутались в ворохе юбок.
Прошла минута, ещё одна. До конца жизни Беатрис не забыла бы, как лежала с Кристофером наедине в ярком квадрате солнечного света, проникающего в комнату через окно… его приятный вес на её теле, сокровенное тепло его дыхания у её шеи. Беатрис жила бы в этой минуте вечно, если бы это было возможно. "Я люблю тебя, - подумала она, - безумно, отчаянно, навечно - я люблю тебя".
Кристофер поднял голову, взгляд недоумевающих серых глаз опустился на Беа.
- Беатрис, - его прерывистый шёпот привёл девушку в трепет. Кристофер обхватил её лицо ладонями, его длинные пальцы нежно зарылись в её спутанные тёмные локоны. - Я не причинил вам боль?
Желудок Беа сжался. Она покачала головой, не в силах говорить. О, то, как он смотрел на неё, именно на неё… это был Кристофер из её грёз. Мужчина, писавший ей. Такой заботливый, настоящий и великолепный, что ей захотелось заплакать.
- Я думал… - Кристофер остановился на полуслове и провёл большим пальцем по горячей щеке Беатрис.
- Я знаю, - прошептала она, от его прикосновения её нервы натянулись, словно струны.
- Я не хотел этого делать.
- Я знаю.
Пристальный взгляд Кристофера опустился на полуоткрытые губы Беатрис и надолго задержался там, пока она не ощутила, как он ласкает её взглядом. Сердце Беа сильно забилось, разгоняя кровь к онемевшим конечностям. Каждый вздох заставлял её тело прижиматься к телу Кристофера, чувствовать дразнящее трение твёрдой плоти и тёплой льняной одежды.
Беатрис оцепенела, заметив неуловимые изменения в выражении его лица, потемневшие серые глаза. Возможное развитие событий проникло в тишину, как солнце пробивается сквозь листву деревьев в лесу.
Девушка гадала, поцелует её Кристофер или нет.
И одно-единственное слово промелькнуло в её сознании.
Пожалуйста.
Глава 11
Кристофер напряг дрожащие мышцы. Сердцебиение отдавалось в ушах. Изо всех сил он старался понять, как произошло, что он совсем растерялся в этой ситуации. Громкий звук напугал его, и он действовал, не раздумывая. И ничего не осознавал, пока не обнаружил, что лежит на Беатрис, пытаясь защитить её… защитить их обоих. А когда в ушах затих шум, пришло понимание того, что он натворил.
Сбил беззащитную леди с ног! Бросился на неё, как ненормальный! Господи! Кристофер чувствовал себя потерянным, слегка помешанным. Возможно, он даже ушиб её.
Следовало бы помочь леди встать и принести ей искренние извинения. Вместо этого кончики его пальцев легли на её шею, лаская пульсирующую жилку. Боже, что он делает?
Прошло много времени с тех пор, как его обнимала женщина. Это было так приятно, что Кристофер никак не мог заставить себя освободить её. Мягкое тело баюкало женской силой, тонкие нежные пальчики продолжали поглаживать его по затылку. Ему никогда не приходилось видеть таких голубых глаз - прозрачных и тёмных, как бристольское стекло.
Кристофер старательно вспоминал причины, почему не следовало хотеть эту женщину. Он даже попытался вызвать образ Пруденс, но не преуспел. Закрыв глаза, он ощутил на своем подбородке дыхание Беатрис. Он чувствовал её всем телом: её запах проник в нос и горло, тепло просачивалось сквозь кожу.
Казалось, за все долгие месяцы и годы желание копилось для этой секунды, для этого прижатого им стройного тела. Он боялся того, что мог бы сделать с нею. Нужно было откатиться подальше, чтобы между ними появилось расстояние, но всё, что он мог, это продолжать накапливать ощущения соблазнительно поднимающейся и опадающей груди, разведённых ног под тяжелыми юбками. Поглаживания её пальцев по шее одновременно вызывали приятную прохладу и заставляли гореть жаркой потребностью его плоть.
Он с отчаянием нащупал нежные руки и прижал над её головой.
Стало лучше.
И хуже.
Её взгляд бросал вызов, приглашал к ещё большей близости. Кристофер чувствовал силу и жар её желания, и всё в нём отвечало на этот призыв. Как зачарованный, он следил за расползающимся по атласной коже румянцем и хотел бы последовать за ним пальцами и губами.
Но вместо этого он встряхнул головой, чтобы прояснить мысли.
- Простите, - сказал он с глубоким вздохом. - Простите, ради бога, - повторил он. Из горла рвался невесёлый смех. - Мне все время приходится перед вами извиняться.
Она расслабила руки.
- Это не ваша вина.
Кристофер не мог понять, как, дьявол, ей удавалось оставаться такой невозмутимой. Кроме румянца на щеках, ничто не указывало на её смущение. Появилось раздражающее чувство, что им умело манипулируют.
- Я толкнул вас на пол.
- Не специально.
Попытки девушки успокоить Кристофера вызвали обратное действие.
- Причины не имеют значения, когда на вас падает некто вдвое тяжелее.
- Причины всегда имеют значение, - не согласилась Беатрис. - Кроме того, я привыкла, что меня сбивают с ног.
- И часто с вами это случается? - язвительно уточнил он, освобождая её руки.
- Да, часто. Собаки, дети… все на меня прыгают.
Это Кристофер мог понять. Прыгнуть на неё оказалось самым приятным из того, что он делал за многие годы.
- Не будучи ни ребёнком, ни собакой, у меня нет оправдания.
- Служанка уронила поднос. Ваши действия вполне объяснимы.
- В самом деле? - скатываясь с неё, с горечью спросил Кристофер. - Будь я проклят, если понимаю.
- Конечно, объяснимы, - продолжила Беатрис, поднимаясь с пола. - Долгое время вы учились падать ради спасения жизни при каждом выстреле и взрыве снаряда. Возвращение домой не означает, что вы легко забудете о многолетних привычках.
Кристофер не мог не задуматься над тем, смогла бы Пруденс так же быстро его простить и повести себя с подобным самообладанием.
Когда Кристофер осознал новое направление мыслей, его лицо помрачнело. Имеет ли он право отправиться к Пруденс, если ведёт себя настолько непредсказуемо? Не опасно ли это для неё? Сначала надо бы взять себя в руки. Но как? Привычки глубоко укоренились, и ответные действия были слишком стремительными.
Пока Кристофер молчал, Беатрис подошла к Альберту и наклонилась, чтобы погладить. Собака перевернулась на спину, подставляя живот. Мужчина поправил одежду и сунул руки в карманы брюк.
- Вы не пересмотрели свое решение насчёт того, чтобы отдать мне Альберта? - спросила Беатрис.
- Нет, - резко ответил Кристофер.
- Нет? - повторила она, как будто отказ был немыслимым делом.
- Не стоит о нём беспокоиться. Я дал особые распоряжения слугам. О псе хорошо позаботятся, - хмуро заверил он.
- Уверена, вы в это верите. - Лицо Беатрис напряглось от негодования.
- Очень сожалею, мисс Хатауэй, что не испытываю такого же удовольствия, выслушивая ваше мнение, как вы, высказывая его, - съязвил Кристофер.
- Я остаюсь при своём мнении, когда знаю, что права, капитан Фелан, тогда как вы остаётесь при своём из чистого упрямства.
- Я вас провожу, - с каменным видом предложил Кристофер.
- Не стоит беспокоиться. Я знаю дорогу.
Расправив плечи, Беатрис направилась к двери. Альберт увязался за ней, пока хозяин не скомандовал псу вернуться. У порога девушка остановилась, обернулась и окинула Кристофера странным настойчивым взглядом.
- Пожалуйста, передайте заверения в моей искренней привязанности Одри. Удачной вам обоим поездки в Лондон, - она заколебалась, но продолжила: - Если у вас нет возражений, при встрече передайте Пруденс мои наилучшие пожелания и несколько слов.
- Что вы хотите передать?
- Скажите ей, что я не нарушила обещания, - тихо попросила Беатрис.
- Какого обещания?
- Она поймёт.
Спустя ровно три дня после отъезда Кристофера и Одри в Лондон Беатрис пришла в дом Феланов, чтобы узнать об Альберте. Как она и ожидала, пёс превратил жизнь слуг в настоящий ад бесконечным вытьем и гавканьем, рвал в клочья ковры и обивку, тяпнул лакея за руку.
- К тому же, - жаловалась девушке экономка, миссис Клокер, - он отказывается есть. Уже можно пересчитать все рёбра. Хозяин очень разозлится, если мы не справимся с собакой. Ох, это самый несговорчивый пёс, самое отвратительное существо, с которым мне доводилось сталкиваться в жизни.
Горничная, которая полировала перила, тоже не сдержалась:
- Он меня пугает. Я не могу ночью спать, потому что негодник так воет, словно хочет пробудить мёртвых.
- Да, жутко воет, - огорчённо согласилась экономка. - Однако хозяин наказывал никому не отдавать Альберта. И как бы мне ни хотелось избавиться от дурного животного, неудовольствия хозяина я боюсь больше.
- Я могу ему помочь, - мягко предложила Беатрис, - точно знаю, что могу.
- Хозяину или собаке? - вырвалось у миссис Клокер. Её голос был высоким и отчаянным.
- Начну с собаки, - приглушённо ответила Беатрис.
Они обменялись взглядами.
- Хотела бы я, чтобы у вас была такая возможность, - пробормотала миссис Клокер. - Этот дом не похож на место, где человеку становится лучше. Мне кажется, здесь всё угасает и приходит в упадок.
Эти слова подтолкнули Беатрис принять решение.
- Миссис Клокер, я бы никогда не предложила вам нарушить распоряжения капитана Фелана. Однако… если бы я случайно подслушала ваш разговор с горничной насчёт того, где сейчас находится Альберт, это не было бы вашей ошибкой, не так ли? И если бы псу удалось выскочить из дома и убежать, а некто неизвестный подобрал бы его и позаботился о нём некоторое время, не поставив вас немедленно в известность… Вас же за это нельзя было обвинять, правда?
- Вы, мисс Хатауэй, плутовка, - просияла экономка.
- Да, я знаю, - улыбнулась Беатрис.
Миссис Клокер повернулась к горничной:
- Нелли, - громко и отчётливо сказала она, - хочу напомнить тебе, что мы держим Альберта в маленьком синем сарайчике рядом с огородом.
- Да, мэм, - горничная даже не посмотрела в сторону Беатрис. - А я хочу напомнить вам, мэм, что его поводок лежит на полукруглом столе в холле.
- Очень хорошо, Нелли. Тебе лучше сбегать предупредить других слуг и садовника, чтобы они не обращали внимания, если кто-то подойдёт к синему сарайчику.
- Слушаюсь, мэм.
Горничная поспешно удалилась, и миссис Клокер бросила на Беатрис благодарный взгляд.
- Я слышала, мисс Хатауэй, что вы творите чудеса с животными. Ничто другое не поможет приручить этого блохастого злодея.
- Никаких чудес, - улыбнулась Беатрис, - обыкновенная настойчивость.
- Да благословит вас Господь, мисс. Что за дикое животное! Если эта собака - лучший друг хозяина, то я за него опасаюсь.
- Как и я, - искренне согласилась Беатрис.
Через несколько минут она нашла синий сарай.
Предназначенное для хранения небольшого садового инвентаря строение сотрясалось от бросков животного на стены. Когда Беатрис приблизилась, к броскам добавился яростный лай. Хотя девушка нисколько не сомневалась, что справится с собакой, свирепого лая, звучавшего почти сверхъестественно, хватило, чтобы она ненадолго остановилась.
- Альберт?
Лай стал ещё более неистовым, с прорывающимися жалобными и хнычущими звуками.
Беатрис осторожно села на землю и прислонилась спиной к сараю.
- Успокойся, Альберт, - попросила она, - я выведу тебя, как только ты утихнешь.
Терьер зарычал и поскрёб в дверь лапой.
Изучив несколько книг о собаках, одна из которых была об одичавших терьерах, Беатрис пришла к заключению, что воспитание Альберта методами подавления и наказания не приведёт к желаемому результату. Скорее всего, это может заставить пса вести себя ещё хуже. Терьеры, как говорилось в книге, постоянно стараются перехитрить людей. Оставался единственный выход - вознаграждать хорошее поведение похвалой, добротой и лакомством.
- Конечно, тебе плохо, бедный мальчик. Он уехал, а твоё место - рядом с ним. Я пришла за тобой. Пока он в отъезде, мы поработаем над твоими манерами. Возможно, тебя не удастся превратить в идеальную комнатную собачку, но я научу тебя со всеми ладить. - Она немного помолчала и добавила с задумчивой улыбкой: - Хотя и мне не удаётся вести себя подобающе в высшем обществе. Я всегда считала, что в утончённости заключена большая доля неискренности. Вот ты и успокоился. - Беатрис поднялась на ноги и взялась за замок. - Первое правило, Альберт, - неприлично набрасываться на людей.
Альберт выскочил из сарая и прыгнул на Беатрис. Если бы она не держалась за стену, то непременно оказалась бы на земле. Скуля и помахивая хвостом, Альберт стоял на задних лапах и прижимался к ней мордой - тощий, всклокоченный и сильно воняющий пёс.
- Мой хороший мальчик, - говорила Беатрис, поглаживая и почёсывая грубую шерсть. Она хотела надеть на него поводок, но хитрюга завалился на спину и задрыгал лапами. Девушка засмеялась и наклонилась, чтобы погладить его по животу. - Пойдём домой, Альберт. Думаю, ты поладишь с Хатауэйями. По крайней мере, после того, как я тебя помою.
Глава 12
Кристофер благополучно доставил Одри в Лондон, где семья Келси бурно приветствовала её возвращение. Внушительная группа отпрысков Келси была вне себя от радости, что сестра снова с ними. По непонятной причине Одри не разрешила ни одному родственнику остаться с ней в Гэмпшире после смерти Джона. Она настояла на том, что будет переживать утрату вдвоём с миссис Фелан и больше ни с кем.
- Твоя мать - единственный человек, который чувствует потерю Джона так же остро, как я, - объяснила Одри Кристоферу по дороге в Лондон. - Я нахожу в этом утешение. Мои родные постарались бы сделать всё, чтобы я чувствовала себя лучше, окружили бы меня любовью и заботой, которые бы только помешали мне горевать. Всё бы только затянулось. Нет, правильнее переживать потерю столько, сколько понадобится. Теперь настало время прийти в себя.
- Ты всегда так организована во всём, что касается твоих чувств? - сухо спросил Кристофер.
- Полагаю, да. Хотела бы я привести в порядок твои. Сейчас они мне напоминают опрокинутый ящик с шейными платками.
- Не с шейными платками, - возразил он, - а с ножами и вилками.
Одри усмехнулась:
- Мне жалко людей, которые испытывают такие же чувства, как ты. - Она помолчала, рассматривая Кристофера с привязанностью и беспокойством. - Как тяжело на тебя смотреть, - заметила Одри, поразив его. - Ты очень похож на Джона. Конечно, ты красивее, но мне больше нравилось лицо мужа. Прекрасное обычное лицо, которым я никогда не уставала любоваться. На мой вкус, твоя красота слегка пугает. Знаешь, ты выглядишь гораздо аристократичнее, чем Джон.
Взгляд Кристофера помрачнел, когда он вспомнил тех, с кем воевал бок о бок, кому посчастливилось выжить, но чья внешность сильно пострадала. Они очень переживали, как их встретят дома. Не отвернутся ли от них в ужасе жёны и возлюбленные.
- Не важно, как ты выглядишь, - ответил он, - важнее другое - каков ты внутри.
- Рада от тебя это слышать.
- К чему ты ведёшь? - с любопытством посмотрел на неё Кристофер.
- Ни к чему. Почти… Я хочу тебя кое о чём спросить. Если бы внешность Пруденс Мерсер оказалась бы у другой девушки - предположим, Беатрис Хатауэй, - и если бы все качества Пруденс, которые ты так высоко ценишь, оказались бы у Беатрис… ты бы захотел Беатрис?
- Боже, конечно, нет.
- Почему нет? - возмутилась Одри.
- Потому что я знаю Беатрис Хатауэй, и она совсем не похожа на Прю.
- Ты не знаешь Беатрис. Для этого ты провел с ней недостаточно времени.
- Я знаю, что она несдержанна, самоуверенна и более жизнерадостна, чем должен быть любой разумный человек. Носит бриджи, лазает по деревьям и бродит везде, где ей вздумается, без сопровождения компаньонки. Я так же слышал, что она наводнила Рэмси-Хаус белками, ежами и козами. Несчастный, который на ней женится, вскоре окажется на грани разорения из-за счетов от ветеринара. Желаешь опровергнуть хоть один из этих пунктов?
Одри скрестила руки и посмотрела на него с кислым видом.
- Да. Белок у неё нет.
Сунув руку в карман сюртука, Кристофер достал письмо от Прю. То самое, которое всегда носил с собой. Оно стало талисманом, символом всего того, за что он воевал и ради чего выжил. Кристофер посмотрел на немного помятую бумагу, но письмо разворачивать не стал. Зачем? Слова были выжжены в его сердце.
"Пожалуйста, возвращайтесь и отыщите меня…"
В прошлом он сомневался, способен ли вообще любить. Ни одно из его увлечений не длилось больше месяца, и хотя тела горели жарким пламенем, этот огонь никогда не перерастал в нечто большее. В конечном счёте он решил, что женщины мало чем отличаются друг от друга.
До этих писем. Его со всех сторон обступили слова настолько безыскусной и восхитительной души, что он немедленно в них влюбился. Влюбился в неё.
Кристофер провел по бумаге подушечкой большого пальца, словно по чувствительной женской коже.
- Запомни мои слова, Одри. Я собираюсь жениться на написавшей это письмо девушке.
- Непременно запомню, - заверила она его. - Посмотрим, сдержишь ли ты своё обещание.
Лондонский сезон длился до августа, когда Парламент заканчивал свою работу и аристократы разъезжались по загородным имениям. Там они начинали охотиться, стрелять и с пятницы до понедельника баловать себя увеселениями.