- В лондонском обществе никогда не бывает ничего нового.
- Ты права, - после некоторого размышления согласилась Амелия. - И тем не менее, полагаю, тебе было бы лучше в городе, чем в деревне. Здесь для тебя слишком спокойно.
Испуская воинственные крики и размахивая мечом, верхом на игрушечной лошадке на палочке в комнату ворвался маленький темноволосый мальчик. Это был Рай, сын Амелии и Кэма. Ему исполнилось уже четыре с половиной года. Пронёсшись по комнате, концом палки малыш нечаянно задел торшер с синим стеклянным абажуром. Кэм машинально бросился в ту сторону и поймал лампу прежде, чем она разбилась об пол.
Развернувшись, Рай увидел своего отца на полу и, хихикая, прыгнул на него.
Кэм, затеявший шутливую борьбу с сыном, на короткое время прервался, чтобы сообщить жене:
- Здесь вовсе не так уж и спокойно.
- Я скучаю по Джадо, - пожаловался Рай, имея в виду своего кузена и любимого товарища по играм. - Когда он вернётся?
Меррипен, сестра Амелии Уин и их маленький сын Джейсон, которого чаще называли Джадо, месяцем ранее отправились в Ирландию, чтобы посетить поместье, которое Меррипен когда-нибудь унаследует. Поскольку его дед был нездоров, Меррипен согласился остаться там на неопределённое время, дабы лучше познакомиться с поместьем и его обитателями.
- Не скоро, - с грустью сообщил Кэм, - возможно, не раньше Рождества.
- Это слишком долго, - тоскливо вздохнул Рай.
- У тебя есть и другие кузены, дорогой, - указала Амелия.
- Но они все в Лондоне.
- Эдвард и Эммелин приедут сюда летом. А до того времени ты можешь играть со своим маленьким братиком.
- Но с Алексом не повеселишься, - сказал Рай, - он не говорит и не умеет бросать мяч. И он постоянно мокрый.
- С обоих концов, - добавил Кэм. В его янтарных глазах появились весёлые искорки, когда он посмотрел на жену.
Амелия попыталась сдержать смех, но безуспешно.
- Он не всегда будет таким.
Устроившись на отцовской груди, Рай бросил взгляд на Беатрис.
- Ты поиграешь со мной, тётя?
- Конечно. В "шарики"? В бирюльки?
- В войну, - с удовольствием произнёс мальчик. - Я буду кавалерией, а ты будешь русскими. И я буду гоняться за тобой вокруг живой изгороди.
- А не могли бы мы вместо этого поиграть в Парижский мирный договор?
- Ты не можешь заключить договор, прежде не повоевав, - запротестовал Рай. - Нам не о чем будет договариваться.
Беатрис усмехнулась сестре.
- Железная логика.
Рай подпрыгнул, схватил Беатрис за руку и потащил её к выходу.
- Пойдём, тётя, - упрашивал он, - обещаю, что не буду бить тебя мечом, как в прошлый раз.
- Не ходите в лес, Рай, - крикнул им вдогонку Кэм. - Один из арендаторов рассказал о бродячей собаке, которая появилась из ореховой рощи этим утром и едва не напала на него. Он решил, что, возможно, собака бешеная.
Беатрис остановилась и оглянулась на Кэма.
- Какой породы была эта собака?
- Дворняжка с жесткой шерстью, как у терьера. Арендатор утверждает, что собака утащила одну из его куриц.
- Не беспокойся, папа, - заверил отца Рай, - с Беатрис я буду в безопасности. Все животные любят её, даже бешеные.
Глава 7
После часа весёлой и шумной игры, проходившей вдоль живой изгороди и во фруктовом саду, Беатрис отвела Рая обратно в дом на занятия.
- Мне не нравится учиться, - со вздохом сказал Рай, когда они подошли к французским дверям с торца здания. - Я бы лучше ещё поиграл.
- Знаю, но тебя ждёт урок математики.
- Он мне не нужен, правда-правда. Я уже умею считать до ста. И уверен, что мне никогда не понадобится считать что-либо числом более ста.
Беатрис усмехнулась.
- Ну, тогда учи буквы. И ты сможешь прочитать много разных рассказов о приключениях.
- Но если я буду читать истории о чужих приключениях, то у меня не останется времени на свои.
Беатрис покачала головой и рассмеялась.
- С тобой бессмысленно спорить, Рай. Ты столь же смышлен, как тележка, полная обезьянок.
Быстро забравшись вверх по лестнице, Рай обернулся и взглянул на Беатрис.
- Разве ты не пойдешь вместе со мной в классную комнату, тётя?
- Пока нет, - рассеяно ответила Беатрис, устремив свой взгляд на лес позади Рэмси-Хауса. - Пойду прогуляюсь.
- А можно я пойду с тобой?
- Спасибо, но нет. Сейчас мне хочется пройтись в одиночестве.
- Ты собираешься искать ту собаку? - догадался Рай.
Беатрис улыбнулась.
- Возможно.
Рай задумчиво посмотрел на неё.
- Тётя?
- Да?
- Ты собираешься когда-нибудь выйти замуж?
- Надеюсь, что да, Рай. Но сначала мне необходимо найти подходящего джентльмена.
- Если никого не найдётся, то я сам женюсь на тебе, когда вырасту. Но только если стану выше тебя ростом, потому как мне бы не хотелось смотреть на тебя снизу вверх.
- Благодарю тебя, - подавляя улыбку, серьёзным тоном произнесла Беатрис, а затем повернулась и зашагала в сторону леса.
Эта прогулка ничем не отличалась от тех, что она совершала и сотни раз до этого. Местность была хорошо знакома, солнечные лучи, проникая сквозь ветви деревьев, образовывали причудливые тени. Бледно-зелёный мох покрывал кору деревьев, за исключением тёмных поражённых участков, где древесина превратилась в труху. Тонкий слой листьев, папоротников и ореховых сережёк делал почву под ногами мягкой. Звуки также были знакомыми: пение птиц, шелест листьев и шуршание множества маленьких существ.
И всё же, несмотря на давнее знакомство с этими лесами, Беатрис испытывала тревогу из-за какого-то нового ощущения. Ощущения, что ей следует быть осторожной. Воздух был наполнен обещанием… чего-то. Это чувство только усилилось, когда она углубилась в лес. Её сердце учащённо билось. Кровь бешено пульсировала в запястьях, горле и даже коленях. Что-то двигалось впереди - какая-то невысокая фигура скользила между деревьями и колыхавшимися зарослями папоротника-орляка. Но это не была фигура человека.
Подняв упавшую ветвь, Беатрис ловко отломила от неё палку размером с прогулочную трость.
Существо замерло, и в лесу стало тихо.
- Иди сюда, - позвала Беатрис.
Собака вприпрыжку кинулась к ней навстречу, с шумом продираясь сквозь кусты и шурша листьями. И залилась характерным лаем терьера. Остановившись в нескольких ярдах от Беатрис, собака зарычала, обнажив длинные белые клыки.
Сохраняя спокойствие, Беатрис невозмутимо рассматривала пса. Тощий, с короткой жёсткой шерстью, за исключением забавных метёлок на морде, ушах и возле глаз. Выразительные, блестящие, круглые, как шиллинги, глаза.
Беатрис сразу же узнала эту характерную мордочку. Она уже видела её раньше.
- Альберт? - с удивлением произнесла она.
Уши пса дёрнулись, услышав имя. Припав к земле, он зарычал в сердитом смятении.
- Значит, он всё-таки взял тебя с собой, - проговорила Беатрис, отбрасывая палку. Её глаза пощипывало от подступивших слёз. У девушки вырвался слабый смешок. - Я так рада, что ты благополучно пережил войну. Давай, Альберт, будем друзьями.
Беатрис оставалась неподвижной, позволив псу осторожно приблизиться к ней. Медленно обходя вокруг Беатрис, Альберт обнюхивал её юбки. Через минуту холодный влажный нос ткнулся в ладонь Беатрис. Она не стала пытаться приласкать пса, а просто позволила ему получше изучить её запах. Увидев, что выражение глаз у собаки изменилось, мышцы челюсти расслабились, а пасть приоткрылась, Беатрис решительно произнесла:
- Сидеть, Альберт.
Пёс опустил зад на землю и жалобно завыл. Протянув руку, Беатрис погладила его по голове и почесала за ушами. Альберт часто и тяжело задышал, его глаза полузакрылись от наслаждения.
- Значит, ты убежал от него? - спросила Беатрис, поглаживая жёсткую шерсть на голове пса. - Непослушный мальчик. Полагаю, что в добрые старые времена ты гонялся за кроликами и белками. А тут ещё и неприятные слухи о пропавшей курице. Тебе бы лучше держаться подальше от птичьих дворов, или тебе не поздоровится в Стоуни-Кросс. Давай, я отведу тебя домой, мальчик? Он, наверное, ищет тебя. Он…
Беатрис умолкла, услышав звук, издаваемый чем-то… кем-то… пробирающимся сквозь заросли. Повернув голову, Альберт весело залаял и рванул навстречу приближавшемуся мужчине.
Беатрис не спешила поднимать голову, пытаясь успокоить своё дыхание и неистовое биение сердца. Она услышала, что собака весело побежала обратно к ней, высунув язык. Альберт посмотрел на своего хозяина, как бы говоря: "Взгляни, что я нашёл!".
Медленно вдохнув, Беатрис взглянула на мужчину, остановившегося приблизительно в трёх ярдах от неё.
Кристофер.
Казалось, весь мир замер.
Беатрис попыталась сравнить стоявшего перед нею мужчину с тем надменным повесой, которым он был прежде. Невероятно, что это тот же самый человек. Не было больше бога, спустившегося с Олимпа… теперь перед ней предстал закалённый горьким опытом воин.
Его лицо было цвета золота и меди, словно он насквозь пропитался солнцем. Тёмно-золотистые пряди волос коротко острижены. Выражение лица совершенно бесстрастное, но было что-то неуловимое в этом спокойствии.
Каким безрадостным он выглядел. Каким одиноким.
Беатрис захотелось подбежать к нему. Прикоснуться. Необходимость оставаться неподвижной заставляла её мышцы содрогаться от протеста.
Беатрис услышала, как её спокойный голос произнёс:
- Добро пожаловать домой, капитан Фелан.
Кристофер молчал, разглядывая её без видимого узнавания. О Боже, эти глаза… лёд и пламя… Казалось, его взгляд прожигал её насквозь.
- Я - Беатрис Хатауэй, - ухитрилась промолвить Беа. - Моя семья…
- Я помню вас.
Суровая бархатистость его голоса прозвучала сладкой музыкой для её ушей. Испытывая одновременно замешательство и восторг, Беатрис пристально вглядывалась в это непроницаемое лицо.
Для Кристофера Фелана она оставалась незнакомкой. Но воспоминания о его письмах служили связующей нитью для них, даже несмотря на то, что ему об этом было неизвестно.
Его рука нежно коснулась жёсткой шерсти Альберта.
- Ваше отсутствие наделало много шума в Лондоне, - сказала Беатрис.
- Я не был к этому готов.
Так много всего прозвучало в этой скупой фразе. Конечно же, он не был готов. Контраст между пропитанными кровью ужасами войны и парадными шествиями под звуки труб и фанфар, должно быть, был слишком разительным.
- Я не могу представить любого человека в здравом уме, который был бы готов к такому, - заметила Беатрис. - Вся эта шумиха. Ваши портреты в витринах магазинов. Различные вещи, названные в вашу честь.
- Вещи? - настороженно переспросил Кристофер.
- Да. Например, шляпа "Фелан".
Он нахмурил брови.
- Этого не может быть.
- О нет, может. С закруглённым верхом, узкими полями, серого или чёрного цвета. Одна такая есть у модистки в Стоуни-Кросс.
Нахмурившись, Кристофер что-то пробормотал себе под нос.
Беатрис осторожно почесала Альберта за ушами.
- Я… знаю об Альберте от Пруденс. Замечательно, что вы привезли его с собой.
- Это оказалось ошибкой, - решительно произнёс Кристофер. - С тех пор как мы высадились в Дувре, пёс ведет себя так, словно сошёл с ума. Он пытался укусить двух человек, включая одного из моих слуг. Лает, не переставая. Прошлой ночью мне пришлось запереть его в садовом сарае, и он сбежал оттуда.
- Он напуган, - сказала Беатрис, - думает, что если будет вести себя подобным образом, то никто не сможет причинить ему вред.
Пёс нетерпеливо встал на задние лапы, положив передние на Беатрис. Та тихонько подтолкнула его коленом в грудь.
- Ко мне, - приказал Кристофер тоном, исполненным такой приглушённой угрозы, что по спине Беатрис пробежал холодок.
Поджав хвост, пёс поковылял к нему. Кристофер достал из кармана сюртука скрученный кожаный поводок и обернул его вокруг шеи собаки. А затем пропутешествовал по Беатрис взглядом, начиная от двух грязных пятен на её юбке и заканчивая нежным изгибом груди.
- Мои извинения, - отрывисто произнёс он.
- Ничего страшного. Меня это не беспокоит. Но пса всё-таки следует приучить не прыгать на людей.
- Он привык к обществу солдат. Светские манеры ему неведомы.
- Он вполне может им обучиться. Уверена, что Альберт станет прекрасным псом, как только привыкнет к новой обстановке. - Беатрис замолчала, а потом предложила: - Я могла бы позаниматься с ним в следующий раз, когда приду с визитом к Одри. Я хорошо лажу с собаками.
Кристофер окинул её задумчивым взглядом.
- Я и забыл, что вы были дружны с моей невесткой.
- Да, - Беатрис немного помедлила. - Мне следовало раньше сказать, что я очень сожалею о смерти вашего…
Он вскинул руку в останавливающем жесте. Когда Кристофер вновь опустил её, его пальцы были крепко сжаты в кулак.
Беатрис поняла. Боль от утраты брата всё ещё была слишком сильной. Это территория, которую он ещё не смог пройти.
- Вы пока ещё не в состоянии горевать, не так ли? - тихо спросила Беатрис. - Полагаю, смерть не казалась вам реальной до тех пор, пока вы не вернулись в Стоуни-Кросс.
Кристофер одарил её предупреждающим взглядом.
Беатрис видела такой взгляд у пойманных животных - выражение беспомощной враждебности к любому, кто приблизится. Она научилась с уважением относиться к такому взгляду, понимая, что дикие создания становились весьма опасными, когда находились в беззащитном положении. Беатрис вновь сосредоточила свое внимание на собаке, поглаживая её шерсть.
- Как поживает Пруденс? - услышала она вопрос Кристофера. Ей было больно слышать нотки осторожного желания в его голосе.
- Достаточно хорошо, полагаю. Она проводит сезон в Лондоне. - Беатрис помолчала в нерешительности, прежде чем осторожно добавить: - Мы всё ещё подруги, но, вероятно, уже не такие близкие, как прежде.
- Почему?
Его взгляд вновь стал настороженным. Очевидно, любое упоминание о Пруденс заслуживало его самого пристального внимания.
"И ответственна за это я сама", - подумала Беатрис, выдавив слабую кривую улыбку.
- Видимо, наши интересы стали разными.
Меня интересуете вы, а её - ваши регалии.
- Вы с ней явно сделаны из разного теста.
Услышав сардонические нотки в голосе Кристофера, Беатрис подняла голову и с любопытством посмотрела на него.
- Не понимаю, что вы хотите этим сказать.
Кристофер немного помедлил с ответом:
- Я всего лишь имею в виду, что мисс Мерсер - обычная девушка. А вы… нет. - Его тон был немного снисходительным … в этом не приходится сомневаться.
И внезапно всё участие и доброта испарились, когда Беатрис осознала, что Кристофер Фелан совершенно не изменился в одном отношении: он относится к ней всё так же неприязненно.
- Мне никогда не хотелось быть такой, как все, - отметила Беа. - Такие люди обычно скучны и поверхностны.
Видимо, Кристофер воспринял это заявление как выпад против Пруденс.
- По сравнению с теми, кто приносит садовых вредителей на пикники? Никто не посмеет назвать вас скучной, мисс Хатауэй.
Беатрис почувствовала, как кровь отлила от её лица. Он оскорбил её. Осознание этого заставило девушку оцепенеть.
- Вы сколько угодно можете оскорблять меня, - бросила она, немного изумленная тем, что всё ещё может говорить, - но оставьте моего ежа в покое.
Резко развернувшись, Беатрис быстро зашагала прочь. Альберт заскулил и рванулся было следом за ней, поэтому Кристоферу пришлось позвать его обратно.
Беатрис не оглянулась, а лишь ускорила шаг. Достаточно плохо влюбиться в мужчину, который не любит тебя. Но гораздо хуже влюбиться в мужчину, который испытывает к тебе явную неприязнь.
Это казалось нелепым, но ей очень хотелось написать своему Кристоферу о том незнакомце, которого она только что встретила.
Она бы написала о том, каким высокомерным он был. О том, что он обошёлся с ней так, словно она не заслуживала ни малейшего уважения. Очевидно, он счёл её дикаркой и даже немного сумасшедшей. И самое худшее - возможно, он прав.
Ей пришло на ум, что, наверное, поэтому она предпочитала компанию животных общению с людьми. В животных не было неискренности, притворства. И от животного никто не ждал изменения характера.
Кристофер возвращался домой. Альберт спокойно бежал рядом с ним. По какой-то причине пёс вел себя лучше после встречи с Беатрис Хатауэй. Когда Кристофер осуждающе взглянул на него, тот поднял взгляд и ответил Кристоферу зубастой ухмылкой, вывалив наружу язык.
- Идиот, - пробормотал Кристофер, не уверенный, относилось ли это замечание к собаке или к нему самому.
Он испытывал тревогу и чувство вины. Кристофер понимал, что вёл себя как дурак c мисс Хатауэй. Она пыталась быть дружелюбной, а он ответил ей холодностью и высокомерием.
Он не хотел оскорбить её. Это случилось потому, что он почти сошёл с ума в своём страстном желании Пруденс, в желании услышать тот мелодичный безыскусный голос, который помог сохранить ему рассудок. Каждое слово из её писем до сих пор эхом отдавалось в его сердце.
"В последнее время я много гуляю. Кажется, мне намного лучше думается на свежем воздухе…"
И когда Кристофер, отправившись на поиски Альберта, шёл по лесу, его захватила безумная мысль, что она находится где-то неподалеку и что судьба непременно скоро сведёт их вместе.
Но вместо того, чтобы найти женщину, о которой он мечтал и которую страстно желал в течение столь долгого времени, он повстречал Беатрис Хатауэй.
Кристофер не испытывал к ней неприязни. Беатрис была странным созданием, но довольно обаятельным. К тому же она оказалась намного более привлекательной, чем он это помнил. В действительности, за время его отсутствия она превратилась в красавицу, на смену её юношеской долговязой неуклюжести пришли привлекательные изгибы и изящные…
Кристофер раздражённо тряхнул головой, пытаясь изменить направление своих мыслей. Но образ Беатрис Хатауэй никак не желал исчезать. Красивое лицо овальной формы, нежный чувственный рот, запоминающиеся голубые глаза - столь насыщенной голубизны, что имелся намёк на фиолетовый. И тяжёлая копна шелковистых тёмных волос, заколотых кое-как, наспех, с выскользнувшими свободными локонами.
Иисусе! У него слишком давно не было женщины. Он был дьявольски возбуждён, одинок, а также в равной степени полон скорби и гнева. У него имелось так много неосуществленных потребностей, что он никак не мог решить: с чего ему начать. Но идея найти Пруденс показалась ему хорошим началом.
Он отдохнёт здесь в течение нескольких дней. А потом, почувствовав, что стал более похож на себя прежнего, отправится в Лондон к Пруденс. Сейчас было совершенно ясно, что он уже не тот, что прежде. Вместо раскрепощённого и обаятельного Кристофера появился новый - осторожный и скованный.