– Сейчас, я смотрю, у тебя вообще с этим делом не очень?
– То есть? Что ты имеешь в виду?
– Полгода воздержания. Это же ужас что такое!
– И это говоришь мне ты?
– Ну, со мной более-менее все понятно. Но ты всегда был тот еще бабник, а тут вдруг целых полгода!
– Да с чего ты взяла, что я бабник? – В голосе Маркуса звучало нескрываемое удивление.
И в самом деле, с чего она взяла? Рассказы Дэна о его бесконечных романах, интервью бывших любовниц в прессе, потрясающая внешность и очевидный огромный сексуальный опыт – это ведь совсем ни о чем не говорит.
– Ну, во-первых, в журналах тебя часто фотографируют с разными красотками.
– В раздетом виде и горизонтальном положении? – поинтересовался он.
– Ну, нет, – смутилась она. Можно подумать, в саду они были в раздетом виде и горизонтальном положении. Это ничуть им не помешало.
– Ну и все.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я единственная твоя женщина за девять месяцев?
– Именно это и хочу сказать.
Снова врет? Не похоже на то. Какой мужчина стал бы хвастаться подобным? Он явно не имел цели заверить Селию в серьезности своих намерений относительно ее. Это было бы по меньшей мере странно. Ни о каких серьезных намерениях речи и быть не могло.
Значит, Маркус с ней честен. Теперь понятно, почему он так стремился наверстать упущенное в том злополучном саду на злополучной свадьбе.
– И знаешь, хотя бы поэтому хотел бы повтора.
Селия вспыхнула. Только повтора им сейчас и недоставало! Взрослые сдержанные люди, не могут же они вести себя как животные только из-за возникшей между ними нелепой химии? Впрочем, она и сама мечтала еще когда-нибудь пережить нечто подобное, но Маркусу этого не следовало демонстрировать.
– Можешь ты думать о чем-нибудь, кроме секса?
Будто не она начала этот разговор!
– Только не в твоем присутствии.
– Ну, ты уж постарайся, ладно?
Ну ладно. Не думать об этом было трудно, но думать о чем-то другом еще трудней. Каждое движение Селии сводило его с ума, каждый взгляд обжигал как пламя. Вдобавок во время еды она то и дело стонала от удовольствия, и он не мог не представить причину ее стонов несколько иной. Непонятно, к чему она стремилась, но ужин перерастал в настоящее испытание.
– Очень вкусно. – Селия широко улыбнулась, на миг заставив Маркуса отвлечься от мрачных мыслей о ней же.
– Спасибо. И, как я уже говорил, совсем несложно.
– Я обязательно попробую приготовить что-нибудь подобное.
– Удачи.
– Даже самой интересно, что из этого получится.
– Мне тоже интересно. Надеюсь, ты меня угостишь?
– Ну, если не опасаешься за здоровье.
Опасался, конечно. Но боялся отнюдь не отравления. Любая встреча с этой женщиной угроза его моральным принципам.
– Чем ты занят был сегодня?
– Работал, – мрачно отозвался Маркус.
– Да ну? Того и гляди, превратишься в трудоголика вроде меня.
– Это уж мне точно не грозит. Я соблюдаю необходимый баланс между работой и отдыхом. Вот, например, недавно совершил прогулку в горы с Дэном в качестве компенсации.
– Мы вчера ужинали с Дэном и Зои. Дэн рассказывал мне об этой прогулке, но о тебе упомянуть забыл.
– Чудесно. Зато не забыл упомянуть про полгода воздержания. Отличный друг.
– Да уж, но ведь друзья для того и нужны, чтобы выбалтывать чужие секреты.
– Это уж точно. Ты ему рассказала про беременность?
– Да, конечно. Все равно рано или поздно пришлось бы.
– И о том, кто отец ребенка, тоже рассказала?
– Разумеется. Что еще я могла сказать? Ветром надуло?
– И как он отреагировал на эту новость?
– Нормально.
Нормально? Ну, видимо, Маркусу это отольется при личной встрече. Вряд ли Дэн в восторге от характера взаимоотношений лучшего друга и сестры. Но мысли о предстоящем разговоре были не особенно приятны, и он решил подумать о нем потом.
– А родители как отнеслись?
– Мама пришла в восторг. А отец тоже воспринял гораздо лучше, чем я ожидала. Не то чтобы я оправдала все его надежды, но, по крайней мере, один пункт из трех я выполнила. От некоторых людей нельзя требовать слишком многого.
– Один пункт из трех? Что ты имеешь в виду?
– Это отец имеет в виду три пункта, жизненно важные для женщины. Муж, дом и дети. Ни мужа, ни дома, как видишь, у меня нет. К тому же он не знает, что между нами нет отношений.
По крайней мере, с домом Маркус хотел ей помочь. Селия сама отказалась от этого предложения.
– Он ругал тебя за то, что ты забеременела вне брака?
– Сначала ругал. Но когда я привела ему в качестве примера его собственный брак, успокоился. Что же касается дома, я собираюсь продать квартиру и приобрести коттедж. Думаю, суммы на моем счете вполне хватит. Так что два пункта из трех выполнены, а последний я выполнять не собираюсь.
– Ты вообще против семейной жизни?
– Вообще не против, но только если это не относится ко мне лично. Я совершенно точно не хочу замуж. Насмотрелась на страдания мамы и интрижки отца на стороне.
– Развод сильно отразился на тебе? – Впрочем, он мог бы и не спрашивать. И так понятно, что повышенная ранимость Селии – следствие развода родителей и ужасного отношения отца к дочери.
– А как ты думаешь? Мне было четырнадцать лет, отец не замедлил обзавестись новой подругой на двадцать лет моложе мамы. Она целыми днями плакала.
– Но, может быть, теперь она сможет начать новую жизнь? – выразил надежду Маркус.
– Думаю, вряд ли. Ведь она до сих пор любит отца. Так что свадеб в нашей семье больше не предвидится. Я вариант безнадежный, да если бы и хотела замуж, кто меня теперь возьмет с ребенком?
Селия шутила, но Маркуса больно кольнуло чувство вины. Разрезая на кусочки шоколадный торт, он тоже отшутился:
– Приятно, когда совпадают желания и возможности.
– У нас много общего, ты тоже не хочешь жениться, – заметила она. – Я же видела, как ты воспринял мое предположение.
– Дело не в этом. Я вообще не хочу серьезных отношений потому, что любовь приносит боль.
– Но ведь и счастье тоже, хотя я никогда не была влюблена.
Ни к чему Маркусу знать про пятнадцать лет ее страданий. Пусть думает о ней лучше, чем она есть на самом деле.
– Так что тебе повезло. В противном случае я могла бы женить тебя на себе, как некоторые.
– Да, была у меня девушка, Ноэль. – Маркус вздрогнул.
Селия заинтересовалась:
– Расскажи мне о ней.
– Ну что сказать, она хотела свадьбу, я не хотел.
– И ты решил ее бросить?
– Будь мягче! Скажем так, решил прервать отношения, пока не поздно.
– Удалось?
– Как бы не так! Она взялась меня терроризировать. Письма, звонки, наконец, заявилась ко мне домой и отказалась уходить. Пришлось вызывать полицию.
– Ужас-то какой!
– Да, попадаются и такие особы. В одном я уверен точно, если бы на твоем месте оказалась она, я был бы связан пожизненно. Поэтому, как бы эгоистично это ни звучало, но я счастлив, что матерью моего ребенка станешь именно ты.
Селия решила задать главный вопрос:
– А почему ты хочешь ребенка?
Вряд ли он знал почему.
– Трудно объяснить. А ты?
– Даже не знаю, как тебе сказать, возможно, все дело в том, что мне уже тридцать один год, все мои подруги выходят замуж, заводят детей, а у меня нет даже намека на личную жизнь, вдруг это мой единственный и последний шанс стать матерью? Может быть, это и глупо.
– Совсем это не глупо.
– И все-таки теперь ты мне расскажи, почему хочешь стать отцом, – настаивала Селия.
– Наверное, я вспомнил отца. Нам было так хорошо вместе, и я захотел принести кому-то столько же счастья. Чтобы история повторилась, понимаешь? История отца и сына.
– А если родится девочка?
– Какая разница? И кроме того, – признался Маркус, – я всю жизнь этого ждал.
– Случайной беременности? – удивилась Селия.
– Не обязательно. Чего-то, что придаст моему существованию смысл. Научит ценить каждый день. Сделает для кого-то значимым.
Так и было. Он не хотел с годами превратиться в Джима Форрестера. Хорошо быть плейбоем в юности, но в старости скучно и противно.
– А вот вину перед матерью мне ничем не загладить, – сказал он с тяжелым вздохом. – Я должен был во всем поддерживать ее, а вместо этого пустился в загул.
– Тебе сейчас очень тяжело?
– Сейчас легче. Все-таки время лечит даже самые тяжелые раны. Но всякий раз, вспоминая о матери, я чувствую свою вину.
– Маркус, мне так жаль, – вздохнула Селия.
Он слишком долго молчал об этом, но не желал ее жалости.
– Еще торта? – Он сделал слабую попытку перевести разговор.
– Нет, спасибо. Очень вкусно, правда.
– Чаю, кофе?
– Тоже не хочу. Если тебе нужно выговориться, не молчи.
Маркусу и впрямь нужно было выговориться. Тяжело годами держать такое в себе, жить с этой ношей, зная, что никто не сможет разделить ее с тобой.
– Она оставила записку, – прошептал он чуть слышно. – Мама. Написала, что любит меня, но жить без отца не может. Она очень его любила. Когда я говорю, что любовь приносит боль, я имею в виду именно это.
Вот почему он так боится отношений. Ему страшно полюбить человека, которого он в любой момент может потерять.
– Возможно, будь я хорошим сыном, она ценила бы свою жизнь. Я был плохим. Поэтому хочу стать хорошим отцом.
Острая боль обожгла Селию.
– Ты хороший, – заверила она. – Ты очень хороший. Чего стоит хотя бы твоя благотворительность. Кстати, как ты сколотил состояние?
– Вскоре после смерти матери друг отца взял меня к себе в фирму брокером. У меня обнаружились неплохие коммерческие способности, и вскоре я смог начать собственный бизнес. Ну а дальше ты знаешь.
– Знаю, конечно. Ты настоящий финансовый гений и при этом благородный. Теперь хочешь помочь людям, потому что однажды кто-то помог тебе?
– Именно. В основном я работаю с подростками-сиротами, оказавшимися в тяжелой ситуации. Мне хотелось бы верить, что таким образом тоже отдаю долги.
Теперь, когда боль воспоминаний немного утихла, вернулось желание. Он смотрел в расширенные зрачки Селии, слушал ее горячее дыхание и думал. Сумей она прочитать его мысли, сочла бы она его благородным?
– А почему ты решил заняться инвестициями?
– Ты так внимательно слушала мой рассказ?
– Я всегда слушаю очень внимательно.
– Вот как? Ну хорошо, иногда мной движет не благородство, а просто желание рисковать.
Улыбка Селии показалась ему роковой.
– Приятно знать, что ты не самый положительный персонаж в мире.
Ну да. Конечно. Будь он не самым положительным персонажем в мире, он положил бы конец этому не в меру затянувшемуся разговору. Ведь он ее хочет. И она хочет его. К чему делать вид, что это не так.
– Нет, конечно, – вздохнул он. – Иногда мной движет чистой воды глупость. Вот, например, зачем я пятнадцать лет назад наврал тебе про спор?
– А я зачем сказала, что использовала тебя?
– Так ты меня не использовала?
– Конечно нет. Просто потеряла голову.
Его пульс участился, желание с каждой секундой разгоралось сильнее.
– Но ведь спонтанный секс не всегда хорош, правда?
– Пожалуй, да.
– После него останется неприятное чувство неловкости, и нам будет еще сложнее общаться.
– Ты права. Ситуация и так не из простых.
– Давай попробуем вести себя разумно и сдержанно.
– По-моему, мы и так ведем себя достаточно разумно и сверх всякой меры сдержанно.
– Вот в том же духе и будем продолжать, но при этом больше общаться.
– Тебе эта идея не кажется слишком рискованной?
Она заговорщически подмигнула:
– Но ведь ты, помнится, говорил, что любишь рисковать.
Глава 12
Следующие несколько недель они провели вместе. Посещали рестораны, бары, выставки и говорили, говорили, говорили. Впервые за пятнадцать лет. И никак не могли наговориться.
Просто удивительно, они знакомы большую часть жизни, но только теперь обнаружили, как много у них общего. Селия боялась, что им нечего будет сказать друг другу. Но опасения оказались напрасными. У них неожиданно нашлось огромное количество тем для разговора. Оба любили французский авангард и испанскую кухню. Оба терпеть не могли кошек. Оба верили в технический прогресс. Когда речь заходила о серьезных убеждениях, их взгляды совпадали, но гораздо интереснее оказалось совпадение в мелочах.
В общем, со стороны они казались прекрасной парой. У них были все составляющие для полноценных отношений, кроме самой важной. Между ними еще не было близости. Не считать же близостью попытку Маркуса вытереть Селии губы от кетчупа.
Разумеется, при таком подходе было не особенно легко. Химия, о которой столько рассказывала Зои, совершенно не желала отступать на задний план. Разве можно куда-то от нее скрыться?
Нанося утренний макияж перед зеркалом в ванной, Селия думала только о Маркусе.
Конечно, ничто не мешало ей уступить ему. Но в глубине души, шестым чувством Селия понимала: это испортит все. Ведь он сам признался, что боится любви, а разве возможны гармоничные отношения без любви? Могут ли у них быть вообще какие бы то ни было отношения, кроме исключительно дружеских?
Конечно нет. Невзирая на огромное количество совпадений и общих тем для разговоров, они совершенно не подходили друг другу. Хотя бы потому, что Маркус плейбой и не хотел привязываться к кому бы то ни было, а Селия все еще помнила, как пятнадцать лет назад он разбил ей сердце, и теперь всерьез опасалась снова в него влюбиться.
Что-то дрогнуло в ее сердце, когда он рассказал о своей юности, неудачных отношениях и смерти родителей. Что-то дрогнуло, и это Селии не понравилось. Не для того она пятнадцать долгих лет пыталась вырвать эту любовь из сердца, чтобы снова поддаться чарам ослепительного лондонского плейбоя и тем обречь себя на новые страдания. Но факт оставался фактом, каждое утро она просыпалась счастливой, каждый вечер с нетерпением ждала новой встречи и даже старалась пораньше уйти с работы, чего с ней не случалось никогда.
Она подвела глаза карандашом и наложила бледно-голубые тени, которые, по мнению Маркуса, очень ей шли. Почему она так усиленно старается ему понравиться?
Любит ли она его? Селия несколько раз задавала себе этот вопрос, всякий раз не находя ответа. Возможно, она боялась ему отдаться еще и поэтому. Когда первые порывы страсти отступят, станет понятно, какие чувства она испытывает к нему на самом деле. Именно это пугало больше всего.
Их близость, пусть даже относительная, возбуждала сильнее любой другой. Когда Маркус брал ее за руку, помогая спуститься по лестнице, вдоль бедер тут же прокатывалась странная дрожь, и безумное желание оказаться во власти этого мужчины оказывалось сильнее всех убеждений и моральных принципов. В дежурном прощальном поцелуе она ему отказывала, поскольку была уверена: после этого совершенно потеряет над собой контроль. Даже случайные прикосновения и двусмысленные фразы сводили с ума, но она убеждала себя: это всего лишь влечение.
Селия нанесла на щеки нежно-розовые румяна. Ее кожа, всегда такая бледная, стала свежее.
"Это не любовь, – убеждала она себя. – Просто влечение". Маркус так сексуален, так привлекателен, а она слишком много времени провела в одиночестве. В ней говорит всего лишь страсть.
Но если она не боится влюбиться, почему бы тогда не поддаться этой страсти? Иногда нужно уступить себе.
Яркая розовая помада довершила образ. Сегодня Селия нравилась себе как никогда. А вот ситуация с Маркусом нравилась все меньше.
Бессонные ночи и жаркие сны становились все невыносимее, расшатывали нервную систему, что могло пагубно отразиться на ребенке.
Вне всякого сомнения, сегодня она выглядела просто очаровательно. Очень хорошо. Очарование понадобится ей вечером.
Подумаешь, единственный раз в жизни она пойдет на поводу у страсти. "Ну хорошо, не единственный", – уточнила она, вспомнив происшествие в саду. Раз в жизни изменила себе, и к чему это привело?
Но, с другой стороны, дружеский секс испортит ситуацию не больше, чем постоянное напряжение – следствие воздержания.
Она решила не отказывать себе и ему и провести с ним ночь.
Но только одну ночь.