Застегнув брюки, он выскочил на балкон, взял большую тарелку с фруктами, поставил на нее две маленькие тарелки с десертом, вернулся в спальню и запер дверь. Обнаружив, что Люси-Энн его ждет, он облегченно вздохнул.
Она наклонила голову набок, и ее волосы цвета расплавленной карамели упали вперед.
– Ты хочешь сейчас ужинать?
Эллиот озорно улыбнулся:
– Если ты станешь моей тарелкой, я с удовольствием поужинаю.
– Хорошо. Только мне бы не хотелось испачкать одежду.
С этими словами она сняла с себя бюстгальтер и трусики. Ошеломленный красотой ее женственных форм, он чуть не уронил тарелки.
Поставив их на край кровати, он быстро расстегнул слаксы и стянул их вместе с трусами.
Глядя на его восставшую плоть, Люси-Энн довольно улыбнулась:
– Эллиот?
– Да?
Приподняв ее ногу, он поцеловал тонкую щиколотку и удивился при виде браслетика с талисманом. Люси-Энн, которую он знал раньше, была практичной и не верила в подобную ерунду. Какие еще изменения произошли с ней за последние одиннадцать месяцев?
– Знаешь, что сделало бы эту сцену идеальной?
Он коснулся губами ее лодыжки.
– Я осуществлю любое твое желание. Только озвучь его.
– Включи еще свет.
Ей мало лампы на комоде? Переведя взгляд с ее стройной ноги на лицо, он обнаружил, что ее глаза потемнели и стали похожи на тлеющие угольки.
– Свет?
– Когда я последний раз видела тебя обнаженным, освещение было тусклым, и мне не удалось тебя как следует разглядеть.
В этот раз она точно никуда не уйдет.
– Сейчас.
Отстранившись от нее, он подошел к стене и нажал клавиши выключателя. Массивная бронзовая люстра на потолке тут же включилась, и комната наполнилась светом, отчего кремовая кожа Люси-Энн стала еще бледнее. Под ее взглядом кровь бурлила в его жилах, словно кипящая лава. Но каким бы сильным ни было его желание, он заставил себя остановиться у комода, чтобы достать один из маленьких пакетиков, которые он предусмотрительно положил туда по приезде. Только после этого он присоединился к Люси-Энн на кровати и принялся исследовать губами и руками каждый изгиб ее тела. Она отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Ее лицо разрумянилось, дыхание участилось.
В какой-то момент она взяла презерватив и надела на его восставшую плоть. Удовольствие, которое ей доставили прикосновения ее пальцев, было таким сильным, что из его горла вырвался отчаянный стон. Сдерживать себя с каждой секундой становилось все труднее.
Эллиот потянулся к тарелке с фруктами, взял с нее самую большую ягоду клубники и, зажав ее в зубах, лег поверх Люси-Энн. Его пальцы тем временем раздвинули складку между ее бедер. Она была готова его принять. Тогда он наклонился ниже. Она откусила половину ягоды, и их губы слились воедино. В следующую секунду он вошел в нее стремительным рывком.
Полуприкрыв глаза, она прожевала и проглотила клубнику. Затем она выгнулась дугой, и ее полная грудь с затвердевшими сосками соблазнительно качнулась.
Приподнявшись на локте, он взял еще одну ягоду и раздавил ее пальцами прямо над ее грудью. Затем наклонился и, слизав с нее клубничный сок, припал губами к бутону соска. Когда из ее горла вырвался отчаянный стон, он задвигался, проникая в нее все глубже.
Как он мог так долго быть вдали от нее? Как он только мог думать, что может быть счастлив с другой женщиной? Они с Люси-Энн неразрывно связаны друг с другом. Они единое целое. Так было всегда. Так должно быть.
Едва он успел об этом подумать, как она задрожала под ним, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать крики, которые могли разбудить Эли и его няню.
Когда его самого накрыла волна экстаза, он понял, что если снова отпустит Люси-Энн, то совершит самую большую ошибку в своей жизни.
Но что ему делать? Он не смог удержать прежнюю Люси-Энн. Как ему убедить остаться эту новую, уверенную в себе женщину, которой ничего от него не надо?
– Дай мне еще немного, если не хочешь, чтобы я потеряла сознание, – пробормотала Люси-Энн.
Тихо рассмеявшись, Эллиот поднес к ее рту ложечку крема с карамельной глазурью. Когда любимое лакомство снова попало ей в рот, она застонала от наслаждения.
Все ее чувства были обострены. Они с Эллиотом долго занимались любовью, сначала на кровати, затем в ванне с гидромассажем, после чего вернулись в постель. Роскошное белье пахло цветами, травами и клубникой.
Она знала, что в конце концов ей придется уснуть, иначе она не сможет завтра полноценно выполнять свои материнские обязанности. Но ей так не хотелось, чтобы эта волшебная ночь в замке заканчивалась. Глядя на огромный гобелен, изображающий средневековый пир, она чувствовала себя прекрасной дамой, покоренной галантным рыцарем. Находясь в этом сказочном месте, которое словно перенеслось сюда из далекого прошлого, она могла не думать о будущем и наслаждаться возможностью побыть вместе с Эллиотом.
У них и раньше бы секс, но в их сегодняшней близости было что-то новое. Она изменилась, причем не только физически. Она стала более зрелой и уверенной в себе.
Люси-Энн зачерпнула ложкой крем, чтобы угостить своего рыцаря.
– Должна сказать, что, даже если бы нам удалось потанцевать на той вечеринке в десятом классе, наш сегодняший танец все равно был бы лучше.
– Насчет этого ты абсолютно права, – ответил он, проглотив десерт. – Ты вытанцовывала на этих простынях настоящий рок-н-ролл.
Втретившись с ним взглядом, она прочитала в его глазах желание, и внутри ее снова вспыхнул огонь.
– Я должна кое в чем тебе признаться, – сказала она после очередной порции угощения.
Эллиот внезапно посерьезнел:
– Я тебя внимательно слушаю.
Люси-Энн положила ложку на тарелку. Разговор действительно предстоял серьезный, и она решила начать его с шутки, чтобы немного разрядить обстановку.
– Возможно, в отношении многих вещей я непритязательна, – она потянулась, и простыня соскользнула с ее груди, – но я питаю слабость к дорогому постельному белью.
– Боже мой, – простонал он, крепче прижав ее к себе.
– Я абсолютно серьезна. Ворочаясь дома с боку на бок на дешевом жестком белье, я мечтала о тонком египетском хлопке.
– А-а, теперь мне понятно, что это за сказка. – Взяв плед, он укрыл им их обоих. – "Принцесса на горошине". Я постараюсь, чтобы у тебя всегда были лучшие матрацы и простыни, – добавил он, похлопав ее по ягодицам.
– Мой принц, – сказала она, – я еще не поздравила тебя с твоей победой. Мне жаль, что ты пропустил сегодняшнюю вечеринку.
– А вот мне нисколько не жаль, – ответил Эллиот, проведя рукой по ее мокрым волосам. – Я хочу находиться именно там, где нахожусь сейчас. Празднование в постели с тобой – лучшая в моей жизни вечеринка.
– Но ты заслужил, чтобы тебя поздравили с очередным успехом. Гонки – это твоя карьера, то, чем ты живешь. Но, учитывая то, что на старте своей карьеры ты соревновался на трассах с грунтовым покрытием, мне до сих пор кажется странным, что ты предпочел "Формулу-1" гонкам на серийных автомобилях.
Почему она не спросила его об этом раньше? Наверное, потому, что он всегда был в их отношениях лидером, а она подчинялась.
Он начал участвовать в гонках в четырнадцать лет и продолжил свою карьеру, когда окончил военную школу в Северной Каролине. Он стал лицом школы, образцом для подражания, даже несмотря на то, что никто не знал о его сотрудничестве с Интерполом.
Эллиот прижался подбородком к ее макушке, и его теплое дыхание коснулось ее кожи.
– Я должен еще кое в чем тебе признаться. Я хотел поступить на филологический факультет, но мне нужно было зарабатывать себе на жизнь. После военной школы я вернулся к гонкам, потому что на моем банковском счете не осталось ни гроша.
Поступить на филологический факультет? Люси-Энн не верила своим ушам. Да, он всегда много читал, но никогда не упоминал о своем желании стать филологом. Что еще она о нем не знает?
– Но ведь до истории с арестом у тебя были накопления.
Эллиот тяжело вздохнул:
– Мой отец снял все деньги с моей карточки.
Закрыв глаза, Люси-Энн крепче обняла его.
– Мне так жаль. Мерзкие поступки этого человека меня давно перестали удивлять, но у меня сердце разрывается всякий раз, когда ты говоришь о том, как плохо он с тобой обращался. Я рада, что ты смог вырваться из этого ада.
– Ты должна была разозлиться на меня за то, что я тебя оставил, – хрипло произнес он. – Я подвел тебя.
– Я не согласна, – возразила она, поцеловав его в плечо. – Ты делал то, что тебе было нужно делать. Я скучала по тебе, когда тебя отправили в Северную Каролину, но все понимала.
– И все равно в душе ты все еще на меня за это злишься. Я это чувствую. Скажи мне правду.
– Поверь мне, я прекрасно понимаю, почему тебе было так нужно отсюда убраться. Мне просто жаль, что ты не поговорил со мной тогда. Возможно, мы бы что-нибудь придумали и уехали вместе. Без тебя наш городок казался мне пустым и скучным.
– Мне хотелось все исправить, но вместо этого я снова тебя отпустил. Ты заслуживаешь рядом человека, который будет всегда ставить тебя на первое место. Человека, который не будет тебя подводить.
После этих слов Эллиот так долго молчал, что ей показалось, будто он уснул. Затем он неожиданно провел ладонью по ее спине, поцеловал ее в макушку и тихо произнес:
– Тогда я не хотел тебя оставлять, но мне было бы нечего тебе предложить, если бы мы уехали вместе. – Его голос был хрипловатым от переполнявших его эмоций. – Остаться я не мог. Арест был для меня тогда единственным способом покинуть отцовский дом. Другого способа я попросту не нашел.
Люси-Энн была потрясена.
– Неужели ты угонял автомобили специально для того, чтобы тебя поймали копы?
– Именно так, – на удивление спокойно ответил он. – После того первого случая я стал регулярно угонять машины. Я совсем не ожидал, что у меня будет так хорошо получаться. Я думал, что меня арестуют намного раньше.
– Почему ты хотел, чтобы тебя арестовали? – спросила Люси-Энн, хотя уже знала ответ.
– Я решил, что так будет безопаснее. Не только для меня, но и для людей, которые были мне дороги.
– Ты имеешь в виду свою мать и меня?
Эллиот кивнул:
– Помнишь, как во время нашей с тобой поездки на пляж мой старенький грузовик сломался?
– Ты имеешь в виду тот случай, когда спустили колеса?
– Да. Когда спустило первое, я решил, что это случайность, но когда спустило второе…
При воспоминании о том происшествии Люси-Энн бросило в дрожь.
– Нам повезло, что мы не попали в аварию. Уже тогда у тебя была отличная реакция.
Он крепче сжал ее в объятиях.
– Я узнал, что мой отец застраховал мою жизнь.
Приподнявшись на локте, Люси-Энн заглянула в его глаза и, несмотря на бесстрастное выражение его лица, увидела в них отражение собственного ужаса.
– Эллиот, ты правда думаешь, что твой отец пытался тебя убить?
– Я в этом уверен, – твердо сказал он, принимая сидячее положение.
– Должно быть, ты очень испугался.
Почему он ничего ей не сказал? Ответ пришел сам собой. Эллиот не хотел подвергать ее риску. Говорить по прошествии стольких лет, что ему следовало тогда обратиться в полицию, было глупо, поэтому она промолчала.
– У меня не было денег, чтобы начать новую жизнь, – продолжил он, прислонившись к изголовью. – Я знал нескольких ребят, у которых были проблемы с законом, и решил, что несовершеннолетние преступники в колонии не могут быть хуже моего отца.
– Но вместо колонии тебя отправили в военную исправительную школу.
Благодаря директору школы и друзьям, которых он там обрел, его жизнь изменилась к лучшему.
– Да. Наконец-то мне повезло. – Запустив пальцы в ее волосы, он принялся их перебирать. – Прости, что мне пришлось тебя тогда оставить. Сейчас я понимаю, что мне следовало поискать другой выход.
– Не извиняйся. У меня все тоже было нормально.
– Правда? – Его зеленые глаза виновато на нее смотрели. – А все эти приятели твоей матери? Мы с тобой о многом говорили, но ты не рассказывала мне, как жила, пока меня не было.
Его мучило чувство вины. Может, он именно поэтому позвал ее с собой и дал ей работу?
– Мужчины, с которыми встречалась моя мать, были мерзавцами, но не насильниками. Некоторые из них пытались меня лапать, но, получив отпор, больше ко мне не приставали. Они обижали мою мать, а не меня. Когда начинался очередной скандал, я уходила к тете Карле. Я была у нее до тех пор, пока мать не расставалась со своим бойфрендом.
– Бедная девочка. Так не должно было быть, – напряженно произнес он. – Твоя мать должна была о тебе заботиться. Я тоже должен был быть рядом с тобой.
Люси-Энн не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым и жалел ее.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным меня защищать.
– Я не знаю, что еще могу для тебя сделать.
У них было много общего. Их обоих предали самые близкие люди, которые должны были ценить их и заботиться о них. Прошлое крепко связывало их друг с другом. Эту связь было невозможно описать словами. Ее можно было только выразить физически.
С этой мыслью Люси-Энн крепко поцеловала Эллиота в губы. Их вкус, смешанный со вкусом клубники и десерта, опьянил ее сильнее, чем алкоголь.
Сегодня ночью этот мужчина будет полностью принадлежать ей.
Глава 9
– Добро пожаловать в Монте-Карло, Эли, – сказал Эллиот малышу, ходя взад-вперед по комнате. Услышав через стену плач сына, Эллиот тут же пришел в спальню Люси-Энн и взял его на руки, пока она не проснулась.
Она спала на своей кровати, как убитая, намучившись в дороге с малышом, у которого были колики.
Из-за переезда день прошел в суматохе, и у Эллиота не было возможности поговорить с Люси-Энн наедине. Конечно, она могла бы уделить ему несколько минут, если бы захотела, но она весь день была задумчивой и молчаливой. Если бы он не знал наверняка, то подумал бы, что она его избегает.
Но у нее не было причин его избегать. Их последняя ночь в испанском замке была незабываемой. Он не знал, что было не так, но ее задумчивость его беспокоила.
Эли продолжил хныкать даже после того, как ему дали лекарство от коликов. К тому моменту, когда его самолет приземлился в Монте-Карло, Эллиот уже был готов вызвать доктора. Люси-Энн и миссис Клейворт заверили его, что малыш капризничает из-за того, что его привычный распорядок дня был нарушен.
К сожалению, это лишь подтверждало, что образ жизни, частью которого являются постоянные переезды, не подходит для ребенка, но Эллиот не собирался сдаваться. Особенно после прошлой ночи, когда они с Люси-Энн откровенно говорили друг с другом о прошлом и занимались любовью.
Он надеялся, что в Монте-Карло ему удастся подойти еще ближе к своей цели. Здесь у него есть дом. Пусть это всего лишь квартира в многоэтажке, зато она просторная, и в ней есть большая терраса с растениями. Правда, пока Эли не начал ходить, ему придется многое здесь изменить. Осмотревшись в своем холостяцком жилище. Эллиот увидел в нем множество острых углов и предметов, которые могут представлять опасность для ребенка.
– Ну что, Эли, тебе уже лучше? – спросил он сына, разглядывая его недовольное личико. – Я думаю, что тебя пора кормить, но мне не хочется будить твою маму. Что, если я дам тебе бутылочку с маминым молоком?
Эли сердито уставился на него, суча ручками и ножками.
Раньше Эллиот думал, что все малыши на одно лицо. Сейчас он сразу узнал бы своего сына даже из сотни младенцев. Удивительно, как в этом крошечном личике соединялись его черты с чертами Люси-Энн.
Малыш присутствует в его жизни всего неделю, а он уже не представляет себе, как раньше жил без него.
Личико Эли еще сильнее сморщилось. Это говорило о том, что, если прямо сейчас ничего не предпринять, он начнет орать как резаный.
Поглаживая сына по спинке, Эллиот направился к холодильнику. Достав оттуда одну из бутылочек со сцеженным молоком, он хотел дать ее Эли, но до него вовремя дошло, что молоко слишком холодное. Но как его довести до нужной температуры?
Эллиот мог бы заглянуть в Интернет, но вместо этого решил позвонить Конраду Хьюзу, который жил в Монте-Карло. Будучи владельцем казино, тот привык засиживаться допоздна на работе.
Конрад ответил на звонок после первого гудка. На заднем плане слышалась музыка.
– Я тебя внимательно слушаю, Эллиот.
– Мне нужен совет.
– Речь пойдет о финансах?
– Нет, о младенцах. Может, тебе лучше позвать Джейн?
– Не обижай меня, приятель. Задавай свой вопрос. Уверен, что смогу тебе помочь. Кстати, Джейн спит. Малышка ее утомила.
– Няня заболела, а Люси-Энн нужно как следует выспаться. Она работает и заботится о ребенке. Потом еще эти переезды.
– И что у тебя ко мне за вопрос?
– Ах да, вопрос. Я и забыл. Наверное, на мне тоже начинает сказываться недостаток сна.
– Мы все через это проходили, брат.
– Итак, перехожу к своему вопросу. Я только что достал из холодильника бутылочку с грудным молоком. Мне следует подогреть ее в микроволновке или в кастрюле на плите? Если будешь надо мной смеяться, клянусь, я раскрашу тебе физиономию.
– Боже упаси! У меня и в мыслях не было над тобой смеяться, – произнес Конрад, но Эллиот уловил в его тоне нотки веселья. – Бутылочку не нужно греть ни в микроволновке, ни в кастрюле. Просто подставь ее под струю горячей воды. Если малыш откажется есть, вылей молоко, – продолжил Конрад со знанием дела. – Его нельзя ставить в холодильник и использовать повторно. Да, еще не забудь ее встряхнуть.
– Ты стал настоящим экспертом в подобных вещах.
Включив громкую связь, Эллиот положил телефон рядом с мойкой и, прижав к себе одной рукой Эли, открыл кран с горячей водой.
– Все познается на практике.
– Это самый странный разговор в моей жизни, – признался он, подставляя бутылочку под струю.
– Ты сам не заметишь, как подобные вещи станут для тебя обыденностью.
– Я на это надеюсь.
Музыка на другом конце линии стала тише: похоже, Конрад перешел из игрового зала в служебное помещение.
Немного подумав, Эллиот просто сказал:
– Мы вместе.
– Она согласилась жить с тобой?
Эллиот посмотрел на закрытую дверь комнаты, где спала Люси-Энн.
– Я над этим работаю.
– Ты влюбился в нее. – Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.
Почему он не может заставить себя с этим согласиться?
– Мы с Люси-Энн были лучшими друзьями с первого класса. Кроме того, нас влечет друг к другу.
– Если ты собираешься сделать ей предложение, тебе лучше подыскать более правдоподобное объяснение. Женщины ожидают услышать нечто большее, нежели "ты отличный друг, и нам хорошо вместе в постели".
Предложение? Слово "брак" не приходило ему в голову. Он вдруг понял, что ему с самого начала следовало предложить Люси-Энн стать его женой, а не провести с ним месяц в качестве непонятно кого.
– Я не настолько глуп.
– Значит, ты все-таки подумываешь о том, чтобы сделать ей предложение.
Не просто подумывает. Он уже принял решение. Брак с Люси-Энн – идеальный выход из сложившейся ситуации. Как он сам до этого не додумался?