Но что, если темперамент, который он унаследовал от отца, вырвется на свободу, как чуть не случилось в ночь их свадьбы, когда он думал о сплетнях, касающихся Эмбер? Что, если за закрытыми дверями он станет жестоким, как отец, с характером которого приходилось мириться его матери? Казиму было ненавистно, что он похож на шейха внешне. И он не желал рисковать, боясь, что они схожи и в других вещах.
Эмбер повернулась и посмотрела на него. Хотя они стояли всего в нескольких шагах друг от друга, это расстояние казалось бесконечным, как пустыня.
– Я чувствовала себя принцессой.
Ее голос был чуть громче шепота, в глазах цвета кофе читалось беспокойство. И от этого проявления беззащитности его покрытое броней сердце сжалось.
Казим подошел ближе. Он сделал глубокий вдох, стараясь контролировать себя. Он хотел потянуться к Эмбер, целовать ее губы, лицо, тело. Он хотел доказать, что она принадлежит ему, но в то же время именно это удерживало его.
Он и так слишком на нее давит. У него нет права даже на поцелуй.
– Ты и есть принцесса. – Казим постарался сосредоточиться на чем-нибудь другом и решил выяснить, что произошло с тех пор, как она оставила дворец. – Почему ты устроилась на работу в этот парижский клуб, Эмбер?
Краски мгновенно схлынули с ее лица, но она держалась уверенно, бурля от возмущения. Эмбер с подозрением следила за приближавшимся к ней Казимом.
– Я уже говорила, никто не знал, кто я, даже Анни. – Она не повышала голос, однако в нем звенела сталь.
Она искренне считает, что этого достаточно? Казим хотел услышать ответы и намеревался добиться этого. Он должен знать. Он был более чем щедр, но что-то, видимо, пошло не так. Почему Эмбер работала в подобном заведении и жила в месте, которое можно назвать квартирой лишь с большой натяжкой?
– Но почему там? – Казим прищурился, снова вспомнив о слухах по поводу ее пребывания в английской частной школе. Шоу, устроенное Эмбер в брачную ночь, продемонстрировало, что это испортило ее гораздо больше, чем можно было предположить.
– Когда ты скрываешь свою личность, сложнее найти работу, Казим. Я устроилась туда, куда меня взяли, и благодарна девушке из хостела, которая посоветовала мне обратиться в этот клуб.
Эмбер подняла брови, бросая ему вызов, и с надменной улыбкой отошла. Он смотрел на ее сексуально покачивающиеся бедра, пока она плыла к спальне, зачарованный и полностью сбитый с толку. Эмбер снова соблазняла его, отвлекая от того, что было важно.
Хостел! Шок смешался с желанием, и Казим не знал, как реагировать. Что она имела в виду, говоря о хостеле? Он покачал головой, пытаясь избавиться от пульсирующей страсти, которая охватывала его при одном взгляде на Эмбер.
– Какого хостела? – Она многое скрывала от него, мучила, и Казиму это не нравилось. – Думаю, тебе лучше рассказать, чем ты занималась, уехав из Баразбина, и с кем.
Сомнения вернулись.
Эмбер вздохнула, но он понимал, что сейчас она не будет против откровенности.
– Какое-то время я жила в хостеле в Париже. Мне неоткуда было ждать помощи и негде жить, так что, принцесса я или нет, пришлось довольствоваться этим. – Эмбер явно отказалась от идеи скрыться в спальне и вернулась в гостиную. – Кто-то из девочек, живших там, сказал, что я могу легко получить работу в клубе. Я не имела представления, что это за место.
– И все равно согласилась.
– Мне нужны были деньги. И кроме того, там я встретила Анни, которая предложила мне пожить с ней и с Клодом.
Ее карие глаза смотрели на него с мольбой, и Казим подавил стыд, который на время вытеснил все остальные чувства.
– Значит, Анни предложила тебе жилье?
Он пытался выспросить побольше, он должен был знать все. Казим не мог допустить, чтобы ее историю опубликовали газеты – не теперь, когда они собираются вернуться в Баразбин.
– Мы подружились. Анни было сложно совмещать работу и уход за Клодом, так что совместное проживание имело смысл. У нас никого не было, ее родители отказались иметь с ней дело. – Взгляд Эмбер был невинным, ее объяснение было столь же правдоподобным, как восход утром.
Казим снова ощутил стыд. Он виноват. Если бы он не был погружен в свои проблемы, то понял бы, что, отослав невесту, делает хуже всем. А ведь он не желал быть похожим на отца. Казим запустил пальцы в волосы. Он оказался хуже – значительно хуже, – чем мучитель матери.
Он взял Эмбер за руки и посмотрел на нее.
– Я не должен был отсылать тебя. У меня был долг перед тобой, и я его не исполнил.
– А теперь ты заставляешь меня вернуться и шантажируешь, используя невинного ребенка. – В каждом ее слове слышалось обвинение.
– Не шантажирую, Эмбер. Это сделка, и в результате мы оба получим желаемое. Я считал, что мы договорились.
Девушка прикусила нижнюю губу, на ее лице была написана нерешительность. Эмбер казалась ему воплощением невинности, и Казим гадал, была ли хоть крупица правды в тех слухах, или это просто злобные дворцовые сплетни из-за английской крови, что текла в ее жилах.
– Расскажи, что произошло с тобой в Англии, когда ты училась в частной школе.
Лицо Эмбер побледнело, но она вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
– Нечего рассказывать. Ведь ты уже осудил меня.
Его грудь пронзала боль.
– Значит, это неправда?
Казим подошел ближе. Ее поза и ярость во взгляде говорили сами за себя, и он пожалел, что поверил дворцовым сплетникам.
– Да, ручаюсь. Я оказалась в отеле не ради свидания с мужчиной, но чтобы спасти репутацию подруги. Она встречалась с любовником, не я. – Выражение ее лица было ледяным.
– Неужели?
– У подруги был любовник, женатый человек, и она регулярно с ним встречалась. – Эмбер замолчала и взглянула на него. Казим старался сохранить безразличное выражение лица. – Однажды любовник попросил ее привести подругу. Он сказал, что придет не один и мы все вместе пойдем гулять.
– И ты отправилась с ней.
Понемногу все стало вставать на свои места.
Эмбер сглотнула, быстро опустила глаза, а потом снова посмотрела на него.
– Второй мужчина оказался репортером, охотником за скандалами. Я не знала этого и по глупости говорила о том, о чем не следовало. Мы с подругой вернулись в школу, как и раньше, через окно, выходящее на задний двор. На следующий день я получила письмо…
– Как ты смогла с этим справиться?
Казим не помнил, чтобы об этом писали в газетах, да и его советники наверняка упомянули бы об этой истории во время переговоров о браке.
– Мама может быть очень грозной, когда нужно. – Эмбер улыбнулась, но глаза ее были грустными.
Казима тронуло, что она поделилась с ним. Если бы он не прислушался к сплетням… Пульс подскочил от одной только мысли об этом.
– Тогда я верю тебе.
Казим подошел ближе. Честно говоря, он не знал, стоит ли поверить в ее невинность, но сейчас хотел именно этого. И ему нужно было, чтобы Эмбер доверяла ему. Необходимо, чтобы мир увидел их вместе и убедился, что они счастливы.
Эмбер вглядывалась в невероятную глубину глаз Казима, и ее желудок сжимался.
– Чего ты хочешь, Казим? – Она не слышала собственного шепота.
– Чего я хочу? Прямо сейчас? – Он подошел ближе. – Я хочу тебя.
Она опустила глаза. Судя по его словам о слухах, Казим явно не считал ее девственницей. Поэтому он отверг ее?
Должна ли она сказать ему, что совершила только одну ошибку? Швырнула себя ему. Должна ли она признаться, что единственным мужчиной, чьих губ она касалась со дня свадьбы, был он? Эмбер прижала пальцы к губам, вспоминая их недавний поцелуй.
– Ты не хотел меня в нашу брачную ночь.
Она попыталась пройти мимо, но Казим потянулся и схватил ее за руку, заставляя посмотреть на него.
– Я не хотел этого брака. Но у меня был долг. Так я это видел, – проговорил он спокойно. – Ты оказалась не такой, какую я ожидал. Я был зол – на тебя и на свою судьбу.
Эмбер сглотнула, потом глубоко вздохнула.
– Я допустила одну ошибку, Казим, оступилась, и из-за этого ты публично унизил меня и мою семью. Отец все еще не простил меня.
– Сейчас это ничего не значит. – Он убрал прядь волос с ее лица, жест был полон такой нежности, что у девушки перехватило дыхание. Она правда может ему верить? Ее сердце хотело этого, но голос разума предупреждал об осторожности.
Эмбер накрыла руку Казима своей, прерывая ласку, похожую на любовную. Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы разжечь пожар в ее теле, превратить тлеющие угли в пылающий костер. Если она не отойдет от него, не разорвет контакт, то поддастся и захочет большего. Но это безумие – хотеть большего от мужчины, который отрекся от нее.
– Для меня значит, Казим. – Она попыталась сделать шаг, но он опустил руку ей на плечо, не позволяя двигаться. – Я не могу вернуться в Баразбин. Я не могу быть твоей женой, твоей принцессой. Между нами все время будет стоять один глупый эпизод, заставляя тебя смотреть на меня с отвращением.
– Нет, Эмбер. – Казим говорил глубоким и хриплым голосом. – Правда заключается в том, что я хочу тебя.
Сердце гулко билось в груди, пульс эхом отдавался во всем теле. Казим хочет ее! Казалось, он кирпичик за кирпичиком разрушает стену, которую она возвела вокруг себя.
Эмбер покачала головой и отошла – подальше от соблазна, от улыбки Казима и поцелуя. Она тоже хотела его, настолько сильно, что была готова умолять овладеть ею. Но это вместе с тем вызвало сильнейшую боль в сердце, боль с которой она прожила почти год.
Сейчас она должна быть сильной, сопротивляться ласкам Казима. Время стать невинной, какой она в действительности и является.
– Нет, Казим. – Эмбер заставила себя говорить медленно и твердо. Она надеялась выиграть время, чтобы раз и навсегда вернуть контроль над эмоциями. – Мне нужно знать, что ты выполнишь свою часть сделки.
Он ослабил узел галстука, потом расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, обнажая оливковую кожу, покрытую волосками. Эмбер понимала, что не должна смотреть на него, но не могла сдержаться. Когда она перевела взгляд на лицо Казима, то увидела удовлетворенную сексуальную улыбку в уголках его губ.
– Не уверен, что в твоем положении ты можешь что-то требовать, Эмбер. – В глазах мужчины сверкнуло озорство, заставив ее живот снова сжаться.
Она попыталась рассмеяться и не поверила, что этот хриплый смех принадлежит ей.
– Ты сам разыскал меня, Казим, так что именно ты не имеешь права предъявлять какие-либо требования.
Он подошел ближе, Эмбер отступила и наткнулась на софу. Она вынуждена была присесть.
И тут же пожалела об этом. Возвышаясь над ней, Казим казался очень большим и сильным. Эмбер была не в силах глаз отвести от него. Он снял пиджак и бросил его на стул, прежде чем присесть рядом с ней. Казим положил руку на спинку дивана, за ее головой и оказался невыносимо близко. Так близко, что Эмбер ощутила аромат его лосьона после бритья, пряный аромат, к которому примешивался запах мужчины.
Казим придвинулся еще ближе. Девушка знала, что он хочет поцеловать ее, однако она знала и то, что, позволив это, подпишет себе смертный приговор. Она смотрела в его глаза и понимала, что спасения нет.
Он дотронулся до ее лица, погладил по щеке, заправил прядь волос ей за ухо. Тепло от его прикосновения растопило броню. Разве так уж плохо – желать, чтобы муж поцеловал тебя?
Плохо. Очень плохо, и она не может это допустить. Похоже, каждая ее мысль провоцировала действие Казима. Он легко коснулся ее губ своими, поддразнивая и соблазняя. Эмбер пыталась сопротивляться, пыталась отодвинуться, но он обхватил ладонью ее затылок.
– Казим… – Она уперлась руками в его грудь, шокированная тем, что ее сердце затрепетало, словно листок, подхваченный ветром. – Пожалуйста, я не могу. Не сейчас.
В голосе Эмбер слышалась мольба, и он отстранился, а она вздохнула с облегчением. Нежность, которая искрилась в его глазах еще мгновение назад, исчезла, уступив место твердости гранита. Его губы, прикосновение которых было таким легким, сжались. Настроение Казима изменилось, и Эмбер догадывалась, что единственной причиной было то, что она не ответила ему. Проигнорировала зов своего тела.
– Тогда я оставлю тебя. Мне нужно кое-что сделать перед завтрашними встречами. – Он встал. – Будь готова к десяти.
– Нет! – Она вскочила, отчаянно пытаясь собраться с силами. – Я никуда не поеду с тобой, пока не буду знать, что Анни и Клод получили помощь.
– И кто теперь использует шантаж? – улыбнулся Казим настолько самоуверенно, что ей хотелось закричать. – Маленький мальчик твоей подруги получит должную помощь. Все под контролем, как я и говорил.
– Ты осуждаешь ее? Стриптизерша и одинокая мать не смеет общаться с принцессой, так?
– Это ты сказала, Эмбер, не я, но это правда.
Казим был абсолютно спокоен. Трудно было поверить, что это тот самый мужчина, который всего минуту назад пробудил в ней вулкан.
– Я никуда не пойду, пока ты не докажешь, что Клод действительно поедет в Штаты, – раздраженно бросила она.
Казим наклонил голову, и Эмбер решила было, что он снова собирается ее поцеловать.
– Я отвечаю за каждое слово.
Он отодвинулся, и девушка выдохнула. Итак, он выполнит свою часть сделки, но это означает, что ей придется выполнить свою. Она в ловушке и вынуждена делать то, чего хочет он. Только в этом случае Клод вылечится.
Казим смотрел на нее, каждой клеточкой своего тела источая властность, тогда как ее тело протестовало из-за того, что она отказалась от близости. Стоять под его ледяным взглядом было так же сложно, как противостоять его поцелую.
Казим повернулся и направился в свою спальню, даже не оглянувшись. Эмбер с облегчением закрыла глаза, радуясь, что отнесла вещи во вторую спальню, меньшую по размеру. По крайней мере сегодня она будет спать одна.
Казим закрыл дверь и запустил пальцы в волосы. Жар желания все еще распространялся по телу, умоляя высвободить его. В первую ночь, когда они оказались наедине, Эмбер швырнула себя ему, а теперь отталкивает его. Но он чувствовал, что она хочет его так же сильно, как он хочет ее. Казим видел страсть в ее глазах.
Что бы там ни было между ними, влечение, которое они испытывали друг к другу, не собиралось исчезать, и Казим планировал использовать это.
Эмбер его жена, и он потребует ее обратно – во всех смыслах.
Глава 6
Солнце ярко светило. Эмбер смотрела, как игроки скачут на лошадях по полю. Это было великосветское мероприятие, на котором ей раньше бывать не приходилось. В новом шелковом платье Эмбер казалась себе такой же утонченной и элегантной, как и другие дамы. Девушка заметила интерес, который вызывало появление Казима, и любопытные взгляды, направленные в ее сторону.
Она скрылась за солнцезащитными очками и притворилась, что заинтересована игрой. Однако глубокий голос Казима притягивал ее внимание, а тело болезненно реагировало на его присутствие.
Когда несколько часов назад они на вертолете прибыли в отель, Казим объяснил, что это неформальная встреча деловых людей. Эмбер обрадовалась, что вскоре сможет найти убежище в роскошном номере, пока он будет встречаться с бизнесменами. Быть постоянно рядом с ним оказалось сложнее, чем она могла представить. Эмбер все еще любила Казима, но стоит ли мечтать о невозможном? Больно, что он рассматривает ее только как необходимый атрибут, но, что хуже, он четко дал понять, что прилетел в Европу не ради нее. Он захватил ее по пути.
– Тебе не нравится поло? – Вопрос Казима застал ее врасплох.
Зардевшись, Эмбер взглянула на него, по ее позвоночнику пополз холодок.
– Я думала об Анни. Я боюсь, она сочтет новость о лечении Клода розыгрышем. В конце концов, она не знает, кто ты.
Казим взял два бокала шампанского у проходящего мимо официанта и поставил их на стол, прежде чем сесть напротив нее. Его длинные ноги оказались шокирующе близко от Эмбер, заставив ее задрожать.
– Ты права. Анни не имела представления, кто я. Впрочем, она не знала правды и о тебе, – сказал он. – Но теперь все улажено.
– Да? – Эмбер взяла бокал, пытаясь сохранить спокойствие.
Как Анни восприняла новости? Она не поверила бы Казиму без допроса с пристрастием. Эмбер улыбнулась про себя, гадая, как он с этим справился. Может, следовало объяснить в записке, кто такой Казим?
– Но ты сообщил ей, что лечение Клода будет оплачено?
– Да. – Он наблюдал за матчем. – Хасим, мой кузен, человек, которому я доверяю, будет сопровождать их в Америку. Они улетают сегодня.
– Так быстро?
Послышались аплодисменты по поводу засчитанного очка, и Эмбер отвлеклась, но потом снова посмотрела на Казима, не сводившего глаз с поля.
– Когда мне нужно что-то, я делаю все, чтобы это произошло, – лениво протянул он.
Казим отпил глоток шампанского. Его ониксовые волосы сияли на солнце. Эмбер любила в нем все. Она полюбила его с того дня, как родители объявили ей о помолвке. Ни в коем случае нельзя, чтобы он узнал об этом. Она не может рисковать, не желает снова быть отвергнутой. Ей хорошо известно, каким убийственно очаровательным Казим может быть при необходимости. И каким жестоким.
– Спасибо. – Она вновь сосредоточилась на матче, не желая, чтобы он увидел хотя бы намек на смятение на ее лице. Правда, смятение – не то слово, каким можно описать сумятицу эмоций в душе девушки.
– Я всегда выполняю обещания. – Казим придвинулся к ней, чтобы только она слышала его.
Эмбер быстро повернулась, внезапно оказавшись слишком близко к нему. И она была уверена, что, несмотря на солнцезащитные очки, он знает обо всех чувствах, которые бушуют в ней.
– Похвально.
Не сводя с нее взгляда, Казим наклонился, поставив пустой бокал на стол. Тлеющее сексуальное напряжение между ними внезапно подскочило до точки кипения.
– Допивай шампанское. – Его голос был соблазнительно хриплым, заставляя все внутри сжиматься и посылая тепло по жилам.
У Эмбер перехватило дыхание, и она облизнула ставшие сухими губы. Расплавленная бронза ее глаз смешивалась с полуночной тьмой глаз Казима. Мир вокруг перестал существовать. Остались только они.
Эмбер сделала глоток. Пузырьки взрывались во рту, а он следил за малейшим движением ее губ. Она отпила еще, и по всему телу распространилось тепло, словно Казим прижал ее к себе. Потом он медленно и решительно наклонился к ней и слегка коснулся губами ее рта, словно хотел попробовать вкус шампанского на них.
Эмбер прерывисто вдохнула и крепко сжала почти пустой бокал, когда Казим отстранился. Воздух вокруг них был наполнен желанием. Она боялась заговорить, чтобы не разрушить волшебство. Ее вожделел мужчина, которого она любила.
Казим отобрал у нее бокал.
– Идем.
Он взял ее за руку, обдав еще большим теплом, и встал, так что у нее не осталось выбора. Она успела только взять сумочку.
Эмбер понимала, что при виде их все сворачивают шеи и бросают любопытные взгляды, но ее это не волновало. Казим крепко сжимал ее руку, словно боялся, что она в любую минуту может высвободиться и убежать. Эмбер не до конца понимала, куда они идут и почему, но неведомый ей раньше инстинкт подталкивал ее вперед.