Она услышала, как в его комнате зашумел душ. Сердце ее дрогнуло. Кайл проснулся. Схватив сумку, она быстро спустилась вниз. Оставив записку на столе в гостиной, она положила рядом оба кольца – обручальное и помолвочное. На миг остановившись на пороге, она еще раз оглядела дом полными слез глазами и, повернув ключ в замке, распахнула дверь. Прохладный утренний ветер ударил в лицо. Сев в машину, она повернула ключ в замке зажигания. Звук мотора гулко разнесся в утренней тишине. Разумеется, Кайл услышал его. Она с надеждой взглянула в сторону дома. Но дверь по-прежнему была закрыта, а окна – слепы. Вдавив педаль газа, она рванула вперед.
* * *
Кайл обернул полотенце вокруг бедер и вдруг услышал шум мотора. Догадка обожгла его холодом. Он бросился к комнате Евы. На туалетном столике было пусто. Чертыхнувшись, он рванул вниз по лестнице и, выскочив из дома, увидел удаляющиеся габаритные огни ее машины.
Чувствуя тяжесть в груди, он быстро поднялся наверх и, найдя телефон, набрал ее номер. Автоответчик. Он попробовал звонить ей снова и снова, но по-прежнему безрезультатно.
Быстро натянув джинсы и футболку, он схватил ключи от "мазератти" и вновь сбежал вниз. Пробегая по гостиной, он услышал, как со стола, шурша, слетел вниз какой-то листок. Он подобрал его. Оборотная сторона конверта были исписана торопливым Евиным почерком. Прочтя его, он ощутил в груди зияющую пустоту.
Ева ушла от него. Ушла, отказавшись от наследства, оставив ему этот дом. Но Кайлу он был нужен лишь вместе с ней. Он купил этот дом для нее. Вернее, чтобы приманить ее. Он мрачно подумал, что в своих попытках приручить ее был не меньшим манипулятором, чем Марио.
Сердце билось с болью, мысли путались. В последний раз он чувствовал себя так в Германии, после гибели Николы и Эвана.
Он попытался собраться с мыслями. Что же случилось с Евой? Должно быть, она все же беременна. И, похоже, все это как-то связано с тайнами ее прошлого, о котором он лишь начал узнавать. По крайней мере, ее реакция на детей была далека от нормальной. Она явно обожала малышей, но мысль о беременности и собственных детях ввергала ее в ужас.
Он понимал, что ехать к ней домой или на работу бессмысленно: она знает, что он будет искать ее там, а значит, непременно отправится куда-то еще.
Он быстро обыскал Евину комнату. Драгоценности и свадебное платье были на месте, но остальной одежды не было. Как и теста на беременность.
Он внимательно осмотрел собственную спальню и ванную, но мусорные корзины были пусты. Наконец, в уборной на первом этаже он обнаружил в мусоре то, что искал. Тест с двумя полосками.
Значит, она все же беременна.
Он смотрел на картонный прямоугольник, чувствуя себя так, словно его ударили под дых.
Ева носит его ребенка. Он станет отцом. Во второй раз.
Воспоминания о прошлом нахлынули на него. Никола и Эван, их гибель, его страх, скорбь, самообвинения…
Но куда ярче было чувство, осознанное им только сейчас.
Он любил Еву.
Он был влюблен в нее с тех пор, как ей было девятнадцать, и лишь прямой запрет Марио положил конец их отношениям.
И она любила его. Иначе не сбежала бы сейчас.
Да, он любил ее и, страшась этого, подавлял нежные чувства, думая лишь о сексе. Но теперь ничто для него не имело значения – только Ева и их ребенок. Он должен быть с ними – если она ему позволит.
Он вспомнил свой давний разговор с Марио – и похолодел. Марио сказал, что Еве нужна защита. От чего? Марио не дал ему четкого ответа. Он полагал, что речь шла об эмоциональной защите. Но что, если ее требовалось защищать от чего-то – или от кого-то – еще?
Он быстро прошел в кухню, взял телефонную трубку и набрал номер Габриэля. Тот ответил после второго гудка. Кайл коротко сообщил ему, что Ева сбежала:
– Она беременна. Она знает, что я не хочу детей. Она скрылась, Гейб. Она хочет развестись и оставить наследство банку.
– Гм… Продолжай.
– Я говорил с Марио незадолго до его смерти. У Евы был отчим. Он ограбил ее мать перед тем, как она умерла. И пытался шантажировать Марио. Там было что-то про медицинские проблемы, хотя Марио не вдавался в подробности. Мне нужно больше узнать о прошлом Евы. Наверное, мне понадобится доступ в банковский сейф Марио.
– Ясно. Встретимся в банке через полчаса.
Кайл повесил трубку и тут же вновь набрал номер Евы. Ответом ему стали длинные гудки: она не брала трубку. Он оставил сообщение на автоответчике, умоляя ее позвонить ему. Затем он позвонил детективу Хиксу, расследовавшему ограбление Евиного дома. Тот рассказал, что у них уже есть подозреваемый, и, более того, Ева сообщила им, что этот человек продолжает преследовать ее. Кайл до боли сжал челюсти. Хикс отказался назвать имя подозреваемого, но он готов был биться об заклад, что речь идет о ее отчиме.
Габриэль с мрачным видом проводил Кайла в помещение с личными ячейками клиентов. В сейфе Марио лежали фамильные драгоценности и множество бумаг. В их числе было свидетельство об удочерении Евы, а также множество инвестиционных контрактов. На самом дне Кайл обнаружил конверт, адресованный Марио, а в нем – медицинские справки Евы.
– Бинго, – тихо произнес Кайл.
Он начинал понимать, что имел в виду Марио, говоря, что Еве нужна защита. Ева была носителем генетического заболевания. Кайл не знал его возможных последствий, но был уверен, что к концу дня все узнает.
Из найденного в стопке бумаг отчета психолога Кайл узнал, что в четырнадцать лет Ева добровольно ушла от матери и ее мужа-мошенника, чтобы обрести надежду на будущее, которой у нее не было в родной семье.
У Кайла заныло в груди. Он начинал понимать, почему она оставила его. Нет, она не сбежала. Она бросила все, что имела, на алтарь их брака, в надежде завоевать его любовь. Ее отъезд означал, что она потеряла надежду.
Он сможет вернуть ее только чудом.
В течение следующих двух недель Кайл искал ее по старым адресам, но так и не смог обнаружить ее следов. Но он знал, что найдет ее. Это был лишь вопрос времени. Она беременна его ребенком, а значит, ей придется обращаться к врачам. Но самое главное, в ближайшие недели ей придется пройти тест, чтобы узнать, затронуло ли ребенка ее генетическое заболевание. Он предпочел бы найти ее иным способом, но у него не было выбора.
Глава 15
Прошло два месяца. Ева ехала из снятого ею уединенного коттеджа на встречу с врачом. На ней было просторное платье из мягкого хлопка и легкий жакет. Удобство одежды теперь было для нее немаловажно: ее фигура заметно пополнела.
Сворачивая на шоссе, она заметила съехавший следом серебристый седан, ехавший за ней от самого поселка. Мысль о том, что Кайл все-таки обнаружил ее, заставила ее вздрогнуть. Но она тут же отмела ее: такая настойчивость означала бы, что она ему небезразлична, а в это она не верила. В конце концов, это было шоссе номер один, которое вело к Окленду, крупнейшему городу Новой Зеландии, и большинство машин следовали в том же направлении.
Через полчаса она припарковалась у клиники и, войдя в здание, поднялась на лифте на нужный этаж. Она долго думала, стоит ли делать тест до рождения ребенка, и в конце концов решилась. Чем скорее, тем лучше. Она все равно будет любить своего ребенка всем сердцем. Если результат будет печальным, ее сердце будет разорвано в клочья, но… она справится.
Ждать пришлось долго, и ее нервы натянулись до предела. Встав со стула, она подошла к кулеру и налила себе стакан воды. Поскорее бы! Чем быстрее пройдет анализ, тем скорее она сможет уехать из Окленда, где она рискует неожиданно встретиться с Кайлом.
Она успела сделать несколько глотков, когда дверь приемной распахнулась, и Ева, взглянув на посетителя, застыла, пораженная. Кайл, в темном костюме и белоснежной рубашке с синим галстуком, подошел к ней.
– Как ты меня нашел?
– Я знал, что ты беременна и что тебе придется встретиться с врачом, и поэтому нанял сыскное агентство, выяснившее, где и когда ты будешь на приеме.
– Ты следил за мной!
– Да. Я долго тебя искал и, когда нашел, решил больше не рисковать. – Он подошел к ней вплотную, и она заметила, что под его глазами легли черные тени, какие бывают от бессонницы. – Я знаю, почему ты сбежала.
Смяв стаканчик и выбросив его в корзину, она изобразила на лице улыбку:
– Я беременна. А ты говорил, что не хочешь детей.
– Я говорил многое, о чем сейчас жалею. Выслушай меня, пожалуйста.
Сердце ее бешено забилось. Быть может, он хочет начать все сначала?..
– Ты знаешь, как я хотел тебя. Я просто сходил с ума. Но я не мог и не хотел измениться, пока не потерял тебя. Габриэль, наверное, решил, что я псих. И самому мне так казалось.
В двух словах он рассказал ей о том, что обнаружил в сейфе у Марио.
– Значит, ты знаешь о моей болезни, – медленно проговорила она.
– И знаю, что мы можем потерять нашего ребенка.
"Нашего ребенка"! Ева метнула на него яростный взгляд:
– Но ты не хотел беременности. Для тебя была невыносима мысль о том, что у тебя будет ребенок. Особенно, если он может умереть.
– Была. В прошедшем времени.
– Что ты имеешь в виду? – Еву охватила безумная надежда. – Я знаю, что перед свадьбой ты ездил на кладбище…
– Я ездил попрощаться. Я совершил ошибку по отношению к тебе и к ребенку. Да и насчет себя я ошибался. Я думал, что не смогу излечиться. И все-таки смог. Просто на это понадобилось время.
Ева положила руку на живот:
– Но этот ребенок может умереть.
– Я знаю, – просто сказал он. – Но то, что у нашего ребенка могут быть проблемы со здоровьем, пусть даже очень серьезные, меня не смущает.
Наконец она его поняла. Кайл не просто обвинял себя в смерти жены и ребенка. И это чувство вины было столь глубоким, что он считал себя не заслуживающим любви и отцовства.
Она коснулась его сцепленных в замок рук:
– Я думала, ты не сможешь полюбить меня и ребенка.
Да, он был тем самым Кайлом, каким она считала его, полюбив еще в юности, – сильным защитником, способным на глубокую любовь. И то, как он реагировал на потерю семьи, было еще одним доказательством этому.
Кайл сжал ее руку:
– Я могу любить тебя и ребенка. Если ты мне позволишь.
Она с трудом расслышала свое имя: ее, наконец, вызвали в кабинет. Она схватила Кайла за руку и потянула за собой.
– Это мой муж, – объяснила она, ее голос слегка дрожал. – Я хочу, чтобы он был со мной на приеме.
Во время процедуры Кайл сидел рядом с ней. Когда процедура завершилась, он уточнил, сколько времени придется ждать результатов. Как правило, ожидание длилось две недели, но щедрое пожертвование, тут же сделанное им лаборатории, позволило сократить это время до сорока восьми часов.
Когда они вышли из кабинета, Кайл, по совету врача, настоял, что Ева не должна садиться за руль. На следующие два дня ей нужно было обеспечить покой и отсутствие волнений.
Когда они спустились на стоянку, Ева кивнула в сторону своей машины:
– Я могу провести два дня у себя.
"Мазератти" Кайла подмигнула фарами – он отключил сигнализацию:
– Я хочу, чтобы ты была дома. – Он пристально смотрел на нее, словно не решаясь выпустить ее из поля зрения.
Она глубоко вздохнула, впервые за все время всецело доверяя ему:
– Почему?
Он сжал ее лицо в ладонях:
– Потому что люблю тебя. И хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
– Хорошо. – От радости у нее слегка кружилась голова.
Через мгновение он уже сжимал ее в объятиях. Эмоции затопили ее жаркой волной. Она прижалась к Кайлу, наслаждаясь теплотой и уютом его близости и тем поразительным фактом, что он любил ее.
– Я люблю тебя, – выдохнула она.
Он склонил голову и приник к ней с поцелуем.
Через два дня Кайл не пошел на работу, чтобы быть рядом с ней. Когда, наконец, раздался звонок из клиники, он передал трубку Еве. С дрожащими руками она выслушала ответ и дала отбой.
Кайл прижал ее к себе:
– Что они сказали? Помни, это не важно. Мы будем любить этого ребенка столько, сколько нам будет отпущено, а если ты захочешь еще одного, мы его усыновим.
Ева с трудом сглотнула, с трудом веря тому, что услышала:
– Они утверждают, что все в порядке. – И она разразилась слезами.
Кайл молча держал ее в объятиях. Когда она перестала плакать, он осторожно вывел ее в залитый солнцем сад. Там, разомкнув руки, он подал ей носовой платок:
– Жаль, что я не знал о твоей проблеме много лет назад.
– Я не знала, что я ношу в себе болезнь, пока Марио не заставил нас с тобой расстаться. – Она пожала плечами. – Тогда он отвез меня к врачу и заставил пройти тест. Наверное, он боялся, что я сбегу к тебе, – она подняла на него глаза, – и он был прав. Но когда я узнала, что больна… это все изменило.
– Я никогда не бросил бы тебя из-за болезни, – нахмурился Кайл. – Марио велел мне оставить тебя. Он не сказал четко, в чем проблема. Упомянул лишь, что ты росла в семье, где была проблема с домашним насилием, и тебе нужна защита, а не секс.
Она обхватила его руками за шею, счастливая тем, что их с ребенком будущее будет совсем иным, чем она воображала:
– От тайны трудно избавиться. Она становится частью тебя… Скажи, говорила ли я тебе, что люблю тебя и любила много лет?
– Сегодня еще нет. – Он приник к ней с долгим поцелуем.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, солнце клонилось к закату.
– Пойдем обратно в дом, – сказала Ева.
– Сначала надень вот это. – Достав из кармана знакомую бархатную коробочку, он извлек из нее помолвочное и обручальное кольца и, держа их в руке, опустился перед ней на одно колено. Глубоким, уверенным голосом, который она так любила, он спросил:
– Будешь ли ты моей женой в богатстве и в бедности, в здравии и болезни?
– Буду. – Внутри у Евы все сжалось. – Я люблю тебя.
Двигаясь вместе с Кайлом к дому, Ева думала, что им еще придется столкнуться с трудностями, но она чувствовала себя уверенно, зная, что они встретят их вместе.
Эпилог
Шесть с половиной месяцев спустя переделка дома была в разгаре. Они обновили его, оставив, однако, все восхитительные приметы старины. Ева заканчивала оформлять детскую – старомодную детскую со входом из родительской спальни. Работа по благоустройству отнимала массу сил и времени, но Ева занималась ею с искренней любовью.
Кайл пришел домой в два, что было необычно рано: как правило, он не появлялся раньше пяти. Прислонившись к косяку, он оглядел комнату:
– Смотрится отлично. – Он ослабил узел галстука. – Ты здесь все закончила?
Ева с трудом оторвала взгляд от его голубых глаз.
Эти месяцы брака оказались прекраснее, чем она могла себе представить, и теперь она была, пожалуй, еще сильнее влюблена в мужа.
Своего мужа.
Это слово до сих пор наполняло ее счастьем. Они с Кайлом провели медовый месяц на Мединосе, где Кайл познакомил ее с многочисленной родней, представителями семейства Мессена. Это было радостное время, и все же больше всего ей нравилось вместе с Кайлом заниматься домом, тем самым, который он купил для нее и где они оба могли воплощать свои мечты. Иногда они не соглашались друг с другом и даже ссорились, но Ева считала, что это вполне естественно.
Ева критически осмотрела изящный белоснежный шкафчик, полный подгузников, детских салфеток и еще сотнями штучек, необходимых современной молодой матери:
– Думаю, закончила.
Впрочем, она уже не раз заявляла об этом – только чтобы вскоре передумать. Она постоянно находилась в каком-то нервном напряжении, ожидая появления ребенка.
Внезапно Ева почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она тяжело, вперевалку подошла к окну и распахнула его, впуская в комнату летний воздух. На улице было жарко, и она страдала от жары. Неудивительно: ей казалось, что она уже стала размером с автобус. Роды должны были начаться еще пару дней назад, и она искренне боялась, что, если наберет еще хоть немного веса, то просто-напросто взорвется.
Она постаралась глубоко вздохнуть, но в последние дни это давалось ей нелегко, и она страдала от нехватки кислорода. Она испытующе посмотрела на Кайла:
– Почему ты сегодня так рано?
– Думал, мне лучше быть здесь, на всякий случай. – Он нахмурился. – Может, тебе стоит присесть? Или лучше прилечь?
Ева вымученно улыбнулась:
– Я недавно сидела. А лежать я ненавижу. – Раньше она и не подозревала, что во время беременности даже лежать непросто.
Кайл подошел к окну, встал рядом с Евой и, приобняв ее за раздавшуюся талию, нежно поцеловал. Теперь для поцелуев ему приходилось подходить к ней сбоку: ее огромный живот категорически не позволял приблизиться к ней спереди.
– Ты уже сложила сумку?
Ева пошевелилась, прислонившись спиной к Кайлу, продолжавшему обнимать ее, – такое объятие было единственным, доступным для них теперь, – и удовлетворенно вздохнула. Теперь, когда Кайл пришел домой, ее напряжение быстро таяло.
– Конечно. Уже не одну неделю назад.
– Отлично, потому что я отвезу тебя в больницу. Прямо сейчас.
– Ты знал, что у меня начались схватки?
– Конечно, знал! – Он ткнулся носом в ее шею.
– Ты почувствовал, да? – счастливо улыбнулась она. К его способности чувствовать ее боль она до сих пор относилась, как к чуду.
– Моя секретарша считает это забавным.
Ева мельком подумала о том, что его способность чувствовать ее боль была еще одним знаком того, насколько великолепно они подходят друг другу. Она думала, что их брак будет полон страсти, желания и прочих безумств любви. Но она не рассчитывала на теплые и надежные партнерские отношения, которые с каждым днем становились все крепче. Они были не только мужем и женой, но и лучшими друзьями.
Ева накрыла ладонями руки Кайла, лежавшие на ее животе. В этот момент ребенок сильно толкнулся. Ева задержала дыхание, не сводя взгляда с сосредоточенного лица Кайла.
– Я не расскажу об этом твоим, – улыбаясь, сказала она. – Но это будет стоить тебе дорого.
– Поздно. Франческа уже знает, а значит, знает и вся семья. Константин звонил мне сегодня. Он сказал, что это нормально, – чувствовать, что у жены схватки. Кажется, у нас это передается по мужской линии.
Немного поколебавшись, она все же задала мучивший ее вопрос:
– А ты чувствовал это… раньше?
– Нет. – Кайл с удивлением взглянул на нее.
Волна счастья накрыла ее с головой. Спокойный тон, которым Кайл говорил о погибшем ребенке, был знаком исцеления. К счастью, чувство вины, так долго мучившее его, наконец уходило.
Боль, более сильная и долгая, чем раньше, приковала ее к месту. Взволнованный Кайл помог ей дойти до спальни, но ложиться она отказалась. Даже их удобная, великолепная кровать была для нее сейчас источником страдания. На ней она чувствовала себя выброшенным на берег китом. Всякий раз ей казалось, что она не сможет подняться без помощи подъемного крана.
Очередная схватка скрутила ее. Кайл побледнел:
– Началось. Я звоню в госпиталь. Мы едем сейчас же.