– Не думаю, что стоит скармливать тебе афродизиак прямо сейчас. Деликатные части нашей анатомии могут просто отвалиться, если тебя по-настоящему разберет похоть.
Она надменно подняла брови:
– По-моему, это ты набросился на меня сегодня утром в душе! И вынудил прервать партию в шахматы прошлой ночью ради того, чтобы по-быстрому перепихнуться на полу гостиной.
Его пульс нервно забился при одном воспоминании. Он пожал плечами и ухмыльнулся при виде ее игривого лица:
– Я понял, что проиграю, и решил сделать игру немного более интересной.
– Ты большой толстый обманщик, – сказала она, небольно пнув его под столом. – Хотя нужно отдать тебе должное: то, что мы делали, когда бросили игру, было отличным развлечением.
Глядя на нее, подернутую дымкой солнечного сияния, он думал, что она никогда не была такой красивой. Если он раньше находил ее впечатляющей, это не шло ни в какое сравнение с тем, как он реагировал на нее сейчас. Она словно быстрорастущее растение: чем дольше он был рядом с ней, тем неотвратимее она затягивала его в паутину искушения.
Тот импульс возбуждения, которое он испытывал всякий раз, когда она была рядом, невероятно усилился. С такими темпами они не успеют вернуться домой, прежде чем он снова накинется на нее. Секс на свежем воздухе обычно не был в его стиле, но он твердо знал, что на этот раз готов забыть о своих принципах.
Почему жизнь не может быть такой всегда?
Вопрос возник из ниоткуда, ударив в грудь с силой пули.
Ему необходимо собраться. Отупляющая жара и расслабляющая атмосфера сыграли над ним злую шутку, заставив поверить, что все это реально. Но он знал правду. Это временное, как все каникулы вдали от суеты и суматохи нормальной жизни. ОНА временна, и нужно держать себя в руках, иначе он окажется в большой беде.
На следующий день Коннор уехал из дома и направился в банк, чтобы заняться какими-то деловыми операциями, оставив Джози одну, впервые за все эти дни. Она полагала, что будет счастлива иметь свободное время. Но не прошло и часа без него, как она начала страдать, мысленно умоляя его поскорее вернуться. Оказалось, что без него она способна только на то, чтобы метаться по дому. Нервная энергия не давала отдохнуть, заставляла бегать между кухней, комнатой, ванной и спальней.
И везде наслаждалась уютом, который успела узнать и полюбить. Теплый румянец полз по ее щекам, когда она поняла, что не было того помещения, где они не занимались сексом. Даже чулан не был исключением, после того когда она обнаружила его там, занятого поисками книги, которую он убрал, и одно привело к другому…
Ей уже было трудно думать о том, чтобы оставить все это. Неужели прошло только две недели? А казалось, что она была здесь несколько месяцев, потому что дни перетекали в ночи, а ночи – в дни.
Несмотря на данное себе обещание относиться к их связи как к чему-то временному – веселому отпускному роману, – она не могла не гадать, каково это было бы – стать девушкой Коннора.
Он волновал и бросал вызов, открывая ей глаза на вещи, от которых она пряталась всю жизнь, и она никогда не знала такого покоя, как в те моменты, когда была с ним. Чувствовала себя такой защищенной. Словно для разнообразия могла положиться на кого-то, способного о ней заботиться.
До встречи с Коннором инцидент с женщиной, подобный вчерашнему, мучил бы ее много дней, подтачивая и без того хрупкую уверенность, заставляя ощущать себя неудачницей и подталкивая работать упорнее, быстрее, дольше. Но не сейчас.
Его присутствие словно оживляло ее, пробуждая спокойное безразличие, о существовании которого в себе она и не подозревала. Сознание того, что она учится на его примере, внезапно ударило ее, как кувалдой. Ее уверенность постепенно выходила из темных глубин разума, и это Коннора она должна благодарить за то, что указал выход.
За последние несколько дней она позволила воображению играть с мыслью о том, что он изменил свое мнение о ней и больше не считает их отношения временными, что она каким-то образом проникла сквозь стену отчужденности, которой он себя защищает. Но она, конечно, обманывает себя. Коннор ни за что не захочет чего-то большего, чем обычный отпускной роман. Да и как он мог? Бродяга, который нигде долго не задерживается. А ей нужна стабильность. Время, проведенное здесь, было чем-то вроде езды на американских горках, но постоянно она так жить не может.
* * *
Вечером, после ужина, они устроились в обнимку на диване, пили пахнувший торфяным дымком извлеченный Коннором из буфета виски.
– Ты иногда проводишь время в Лондоне? – нерешительно спросила она.
Коннор сидел за ее спиной, так что она не видела его лица, но почувствовала, как он напрягся.
– Нет. Ненавижу этот город. И вообще не собираюсь возвращаться в Англию. Никогда.
Она не удивилась. Не могла представить в Англии Коннора, с его небрежными манерами и необщительностью. Он слишком большой для столицы, слишком энергичный и здоровый. Она знала, как Лондон может высосать жизнь из человека, и с трудом выносила мысль о том, что это случится с Коннором.
– Так что тебя ждет теперь?
– Новый проект в Индии. А там – кто знает.
– Похоже, у тебя нелегкая жизнь. Неужели тебе не хотелось какой-то стабильности?
Она надеялась, что он не почувствует тяжелого стука сердца в ее груди.
– Мне нравится все, как есть, – фыркнул Коннор. – Если я слишком долго остаюсь на одном месте, чувствую себя в ловушке.
Свинцовая тяжесть осела в ее желудке.
– Верно.
Она подумала о собственной жизни. О том, насколько они разные. Если не считать редких деловых поездок, она большую часть времени проводила в городе. Он никогда не оставался долго в одном месте.
– Должно быть, тебе трудно завязать отношения, если ты всегда в пути?
Она молилась, чтобы дрожь в голосе не выдала ее.
– Да, – кивнул Коннор. Джози ждала, что он пустится в подробности. Молчание все тянулось.
Она даже не увидит его больше. И знала это. Но не хотела верить. Он прав: они живут в разных мирах. Разных вселенных.
Как она собирается вернуться к своей старой жизни, зная, что где-то существует он, но они больше не встретятся? Она всегда будет помнить о нем, осознавая, что какая-то часть ее потеряна навсегда?
Он ей нравился. Он действительно, действительно ей нравился.
Пытаясь стряхнуть эту мысль, она велела себе забыть о нем, как только вновь погрузится в работу, но с неприятным чувством сознавала, что работа больше не привлекает ее, как раньше.
Что она наделала? Взяла и заменила одну одержимость другой, и новая страсть очень скоро выйдет из этой двери и даже не оглянется.
Коннор проклинал себя. Он знал, что так будет. Осторожные вопросы о том, что он собирается делать, и не такие осторожные о том, как он может так жить, уже заданы. И он еще мог думать, что с Джози все будет по-другому?! Она казалась такой независимой, и он решил, что на этот раз все сойдет с рук. Но предупреждающий звоночек уже прозвенел.
Черт бы все это побрал!
Не то чтобы в голове не мелькало мыслей о том, как бы задержаться подольше. Но это все, что было: мимолетный каприз. Он выкинул это из головы почти сразу же, как подумал, что неплохо бы…
Он пообещал себе, что никогда не сделает этого снова. Особенно после неприятной истории с Кэтрин. Он не готов вступать в серьезные отношения, особенно когда в мире нужно столько всего исправить.
И снова прилив жара и паники, на который он отказался обращать внимание. Это не возьмет над ним верх. ОНА не возьмет над ним верх. То, что между ними, – случайное свидание, которое стремительно превращалось в нечто иное. Джози тоже чувствовала это, если начала задавать вопросы типа "Куда мы сейчас идем?".
Его вдруг обуял слепящий гнев. Какого дьявола она лезет туда, чего они договаривались не касаться? Опять он будет выглядеть плохим парнем, когда положит конец этой связи.
Она повернулась на диване лицом к нему, и ему пришлось скрипнуть зубами и вымучить улыбку, чтобы не обрушить на нее бушующее бешенство, с которым пытался бороться.
Но, очевидно, ему это не слишком удалось, потому что она нахмурилась и отодвинулась к спинке дивана.
Прежде чем она успела спросить что-то еще, он оперся руками о подушку по обе стороны ее лица и грубо притянул к себе. Поцелуй был жестким, почти безжалостным. Он перевернул ее на спину и залез под юбку.
Хотел, чтобы она не просила от него большего, чем он способен дать, а это был лучший способ ее остановить. Такой же хороший метод вовремя уклониться, как любой другой.
Резко стащив с нее кружевные трусики, он услышал треск тонкой материи. Открыл глаза и увидел, что она с удивлением смотрит на него через плечо. Но он жестоко подавил угрызения совести и отодвинулся, увлекая ее за собой, ставя на колени спиной к себе так, что ее живот прижался к мягким подушкам.
– Раздвинь ноги, – велел он, и она молча подчинилась.
Ее абсолютная покорность возбуждала его. Восставшая плоть распирала ширинку, готовая к бою. Сунув руку в задний карман, он вытащил презерватив и расстегнул молнию, так чтобы приспустить трусы.
Поднял выше ее юбку, скользнул между бедер и прижался к ее мягким складкам, чтобы она почувствовала его твердость.
Джози охнула, когда он стал тереться об нее, и сама с каждой секундой казалась все более скользкой от собственного возбуждения. Он задевал клитор каждый раз, когда вонзался в нее. Она тихо стонала в ответ.
Она распластала ладони по обивке дивана, прижалась лбом к подушкам, боясь оглянуться. Отдаваясь безраздельно и безгранично, без всяких намеков на сопротивление, и это почти остановило его. Не такого он хотел. Не хотел ее податливости и отчужденности. Он хотел видеть ее игривой, страстной, огненной…
– Только сделай это. Перестань мучить меня и сделай это.
Голос был прерывистым, напряженным и настойчивым. Хотя он знал, что дело не только в сексе, это не помешало ему войти в нее как можно глубже, ворваться, точно в завоеванный город. Стискивая ее бедра, он делал медленные, глубокие выпады, наказывая Джози за слова, вопросы, потребности…
Приступ тупой боли в груди и невыносимо сжавшиеся легкие на секунду отвлекли его, но он постарался все перебороть. Не позволит им победить. Не позволит ей победить. Эту битву ей не выиграть.
Он врезался в нее снова и снова, слыша, как она кричит и охает под ним. Видя, как мечется грива волос по спине, пока они двигались в унисон. Протянув руку, он нашел скользкий бугорок ее клитора и быстро провел по нему большим пальцем, чувствуя, как она дергается и извивается под ним. Стоны стали еще громче.
– Кончи для меня сейчас, Джози, – потребовал он, и она кончила. Тугие мускулы сомкнулись вокруг него, вбирая глубже, побуждая его действовать еще жестче.
Еще пара толчков – и он тоже кончил, изливаясь в нее. Ощущения смешались с гневом, отчаянием и недоумением.
Пока они лежали на диване, приходя в себя и крепко прижавшись друг к другу, Джози, к своему ужасу, ощутила, как сжалось горло, когда она попыталась подавить громкий всхлип. Глаза горели от непролитых слез.
Нет, нет, нет…
Этого не должно было случиться. Этому следовало стать забавой, бездумным, безэмоциональным сексом, чтобы вернуть ей самообладание. Развлечением.
Он разозлился на нее за то, что она, вопреки всем обещаниям, спрашивала о возможности продолжить связь. И этот секс был таким же бессмысленным. Он без слов дал понять, чтобы она оставила его в покое.
– Я иду в душ, – сумела выдавить она из болезненно сжавшегося горла, одергивая юбку в попытке хотя бы прикрыться. Движения были порывистыми, беспорядочными. А руки дрожали, когда она приглаживала волосы. Не глядя на него, она покинула комнату, прежде чем он успел заметить, как она напряжена.
К тому времени, как закончила мыться, она уже почти овладела собой.
Почти.
Нужно взять себя в руки. Нельзя вернуться к работе в еще худшем состоянии, чем перед появлением здесь. Как она объяснит это Аби? Достаточно паршиво уже то, что она занялась сексом с братом подруги! Невозможно, чтобы ее душевный разброд снова отражался на и без того шатких отношениях с подчиненными. Именно поэтому ей не стоило допускать никакой, даже самой короткой связи с Коннором.
Пора подумать об отъезде.
Если она немедленно не оставит этот дом, никогда не выберется из этого переплета с незатронутым сердцем.
Войдя в спальню, она увидела, что Коннор успел переодеться в джинсы и мягкую черную футболку, обрисовавшую его мощные плечи и бугрившиеся мышцы рук. Сердце неприятно дернулось при виде его. Боже. Как она будет скучать по его великолепному телу!
– Ну, что? – проворчал он.
Джози перевела дух. Почему она так нервничает, почему боится это сказать? Джози уверена, что ему совершенно безразлично, останется она или уедет. Мало того, он, вероятно, будет рад снова остаться в одиночестве.
– Я должна вернуться в Лондон. Больше не могу взваливать все на Аби. Должно быть, она уже с ног сбилась.
Коннор молча смотрел на нее. Лицо его было непроницаемым.
– Верно, – кивнул он наконец. Его руки судорожно сжимались и разжимались. Он отвел глаза, глядя в окно, на темнеющее небо.
– Можешь получить свой дом назад.
– Супер.
"Попроси меня не уезжать", – безмолвно взмолилась она. Ей нужно знать, что она что-то для него значит. Что была не просто средством развлечься. Не то чтобы она имела право ожидать этого. Она ведь тоже его использовала, верно?
Коннор наконец повернулся. Она стояла, словно застыв, не зная, что делать или говорить дальше.
Он подошел к ней, и она напряглась в предвкушении. Остановившись, он подцепил пальцем ее подбородок и приподнял лицо, чтобы взглянуть прямо в глаза.
– Ты именно поэтому уезжаешь?
– Ты знаешь, что нет.
– Тогда не уезжай.
Требование Коннора польстило и шокировало ее. Она недоверчиво уставилась на него. В животе бурлило возбуждение.
– О чем ты меня просишь?
– Останься со мной еще на неделю. В следующую субботу мой день рождения. Помоги мне его отпраздновать.
Сердце Джози упало. Он всего лишь хотел еще несколько дней. Ничего больше.
– Не думала, что ты из тех, кто празднует дни рождения.
– Обычно я не праздную.
Она отвела глаза, едва сдерживаясь.
– Не могу. Моя сестра в этот уик-энд должна получать награду как лучший ведущий программы, и я обещала приехать и поддержать ее.
Она вовсе не собиралась ехать на вручение наград: слишком мучительно было сидеть в зале одной, никем не замечаемой, пока люди пресмыкались перед ее сестрой. Но когда она поговорила о сестре с Коннором, все стало почти безразлично. Тугой комок гнева, который она постоянно носила с собой, теперь значительно усох. И это достаточно веский предлог поскорее исчезнуть отсюда.
Коннор уронил руки.
– Что же, развлекайся и не позволяй двери стукнуть тебя по заду на пути отсюда, – бесстрастно ответил он.
Неужели ему до такой степени все равно?
"Потому что ему действительно нет до тебя дела".
В груди Джози взорвался огненный шар гнева.
– Я живу в реальном мире, Коннор. Встречаю проблемы лицом к лицу, даже если плохо приходится.
Его лицо потемнело.
– Какое отношение это имеет ко мне?
Она преувеличенно громко вздохнула.
– Возможно, так подсказывает тебе больная совесть?
– Джози, поезжай домой, если хочешь.
Тон совершенно равнодушный.
Боль его неприятия жгла грудь.
– А разве для нас есть будущее? Ты изгоняешь меня из своей жизни, потому что я не склонилась перед твоей волей? Для тебя я всего лишь очередной законченный проект.
Он ответил таким снисходительным взглядом, что ей захотелось пнуть его, только чтобы увидеть хоть какую-то эмоциональную реакцию. Но вместо этого она сделала опасную ошибку.
– Поедем со мной на церемонию награждения, – выпалила Джози, хотя сердце колотилось так быстро, что она боялась потерять сознание.
Он, казалось, не верил собственным ушам.
– И что я там буду делать?
– Не знаю. – Она возбужденно взмахнула руками. – Просто будь со мной.
– Хочешь, чтобы я любезничал с твоими родными? Мечтаешь сунуть меня им под нос, чтобы хоть раз в жизни отвлечь внимание от твоей сестры?
– Нет, – процедила она сквозь зубы.
Но он прав. Она хотела этого и большего. Гораздо большего.
Он вздохнул и запустил руки в волосы.
– Ты этого добиваешься от меня?
– Не знаю. Ничего.
"Я хочу, чтобы ты разобрался в том, что происходит между нами, черт возьми. Приезжай в Лондон!"
Но она знала, что не может просить этого от него. Он никогда и ни за что не согласится.
Коннор отступил и сунул руки в карманы джинсов.
– Я не могу предлагать долгие отношения, Джози. Меня это не интересует. Это будет несправедливо по отношению к тебе. Я всегда в дороге. Именно это разрушало мои прежние связи. Я не мог уделять женщинам того внимания, в котором они нуждаются. Так или иначе, я не могу быть с тем, для кого работа на первом месте.
– Ты так рассуждаешь? Значит, если прежние отношения распадались, распадутся и эти?
– Я реалист, – пожал он плечами.
– Что ты знаешь о реализме? – фыркнула она. – Когда ты вообще умел что-то сделать, чтобы эти отношения оставались прочными? Ты понятия не имеешь о том, как бороться за что-то! Тебе все подносилось на блюдечке. Тебе никогда не приходилось подниматься по утрам и гадать, остался ли у тебя еще бизнес, или все пошло к черту. У тебя столько денег, что ты можешь позволить себе раздавать их, так что, пожалуйста, не читай нотаций на тему того, как мне правильно жить. Сам делаешь, что хочешь, черт возьми, а когда начинает припекать, встаешь и уходишь!
Она видела, как напряглись его плечи. Как гневно сжаты челюсти.
– Все верно. Тебе нужно ехать. Похоже, эти отношения зашли в тупик.
– Не думаю, что между нами были какие-то отношения.
– Ты права, – холодно улыбнулся он.
Джози затошнило. Куда подевался сострадательный человек, которого она постепенно вытаскивала на свет божий из-за всех возведенных им барьеров? Как он мог быть таким жестоким после того, что было между ними?
Она старалась держать себя под контролем, но причиненная им боль почти ослепляла.
– Я думала, ты глубже, чем кажешься. Что маска одинокого волка – всего лишь фасад. Но это не так, верно? Ты всегда будешь на сто процентов жить для себя. Однажды тебе придется остановиться и разобраться с тем, что отпугивает тебя от женщин. Быть мужчиной.
Джози сознавала, что наносит удар ниже пояса, но, если он намерен играть грязно, она отплатит ему той же монетой.
Схватив чемодан, она стала бросать туда вещи и едва сумела застегнуть. Слезы угрожали вот-вот хлынуть по щекам, но она из последних сил их сдерживала. Она ни за что не покажет Коннору, как все это ее ранило.
Он стоял спиной к ней, глядя в окно. И молчал.
Унижение обрушилось на нее. Она и вправду ничего для него не значит. Меньше, чем ничего.