С каждым движением его языка дыхание Порши все учащалось. Она схватила его за плечи, вонзив ногти в его кожу, призывая его присоединиться к ней. Его не нужно было просить дважды. Истон навис над ней, и Порша обвила его бедра своими ногами. Она приподняла бедра, и он скользнул внутрь ее. Ощущение единения было настолько невероятным, что он стиснул зубы, чтобы сдержаться. Они ритмично двигались навстречу друг другу, узнавая друг друга, открывая новые эрогенные зоны. Запах ее кожи, цитрусовых духов и массажного масла сводил его с ума.
Истон хотел, чтобы она знала, как он восхищается ею, как упивается ее красотой. Он и сам не понимал, почему так упорно преследует Поршу, но эта удивительная женщина была именно той, которую он ждал. И он наконец находился именно там, где и хотел быть.
Истон почти полностью утратил над собой контроль, и он ускорил движения навстречу бурному оргазму. Порша подалась ему навстречу и выгнула спину, хрипло выкрикнув его имя. Голова ее откинулась назад, темные волосы разметались по полу, и они одновременно достигли вершины наслаждения. Истон перекатился на бок, потянув за собой Поршу так, чтобы она положила голову ему на грудь. Их тела были липкими от пота и остатков взбитых сливок.
В умиротворенной тишине маленького домика он чувствовал себя счастливым. Порша задумчиво гладила пальцами его грудь, и как же она была красива в этот миг!
– Что заставило тебя передумать? – спросил он и поцеловал ее в уголок губ.
– Я не передумала. – Она посмотрела на Истона из-под густых ресниц. – Я всегда этого хотела. Просто почувствовала, что время пришло. Эта ночь – наша.
– Одна из многих, я надеюсь, – предположил Истон.
Порша замурлыкала в ответ и поцеловала его.
– Кажется, нам надо помыться.
Порша поднялась, лунный свет высветил ее обнаженное тело в темноте. Направившись в сторону ванной, она соблазнительно оглянулась через плечо. Он хотел ее даже больше, чем раньше, хотел ее снова и снова. Хорошо, что он взял с собой достаточно презервативов… Черт! Черт, черт, черт! Он же всегда был так осторожен. Единственный раз, когда он забыл о контрацепции – когда они были близки с Поршей в первый раз.
Истон последовал в душ вслед за Поршей, прихватив с собой презерватив. Они могут поговорить о контроле над рождаемостью завтра утром, а сейчас он не позволит чему бы то ни было отвлечь его от этой женщины.
* * *
Солнечный свет проник в комнату, и Порша проснулась. Она погрузилась в воспоминания о минувшей ночи.
Она сделала серьезный шаг, разрешив Истону прийти к себе домой. Она позволила ему заглянуть в свою душу через ее творчество – единственное, что успокаивало ее, заставляло себя чувствовать смелой и уверенной в себе.
Порша сладко потянулась в постели, вспомнив, как они любили друг друга этой ночью. Она рисовала на нем взбитыми сливками, создавая шедевры из его кожи и своего желания. Ночью она была похожа на лесной пожар, и пламя его было столь сильным, что она едва не сгорела в нем. А этим утром ей придется столкнуться с последствиями.
В последние два раза Истон использовал презервативы. Ей не хотелось разрушать магию этого вечера разговором о том, почему им не нужна защита. Вскоре им придется поговорить о ребенке, скорее всего, еще до визита к врачу. Несправедливо продолжать держать его в неведении, особенно сейчас, когда у них, кажется, начали складываться серьезные отношения. Как только она расскажет Истону о ребенке, все изменится раз и навсегда.
Порша повернулась на бок, чтобы посмотреть, не проснулся ли Истон, и тут же встретилась с ним взглядом.
– Прошлая ночь была просто потрясающей. Ты потрясающая. – Он нежно провел ладонью по ее распущенным волосам. – Надеюсь, ты не начнешь снова бегать от меня и пытаться дистанцироваться? Я хочу, чтобы мы были вместе, хочу посмотреть, что у нас может получиться.
– Я не собираюсь бегать.
И она действительно так считала. Порша и без того слишком долго откладывала этот разговор. Ей необходимо открыть ему правду.
– Рад это слышать. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и нежно провел пальцами по ее щеке. – Прости, я прошлой ночью потерял голову и забыл о защите.
– Ты о презервативе?
Порша поерзала: разговор явно пошел не так, как она рассчитывала. Она еще не была готова.
– Да, – кивнул он. – Я уже дважды подвел тебя и прошу за это прощения. Но я хочу, чтобы ты знала: если будут последствия – я с тобой.
– Последствия…
Слово было таким отстраненным, лишенным эмоций. Но ведь она и не хотела, чтобы разговор вышел слишком эмоциональным, почему она так ощетинилась? Господи, она так запуталась в собственных эмоциях!
– Последствия. Такие как беременность, – пояснил он. – Разве что ты принимаешь таблетки.
Нервы Порши натянулись, как стальные канаты, чтобы хоть немного притупить боль, которую нанесли ей слова Истона. Отчасти она действительно хотела положиться на него, создать с ним настоящие отношения, но теперь все изменилось. Да, она обязана рассказать ему правду, но она не нуждалась в его помощи. Ей не нужно, чтобы Истон чувствовал себя обязанным. Порша всю жизнь справлялась со всем сама, справится и на этот раз, даже если ей придется очень непросто.
– Не беспокойся обо мне.
– Конечно, я беспокоюсь. Я не хочу, чтобы ты взваливала на себя дополнительную ответственность плюсом к своему брату. Кстати, мы можем снова поговорить о моей помощи…
– Нет. – Порша прижала пальцы к своим губам, пораженная глубиной собственного раскаяния, осознав, что прошлой ночью они чувствовали вовсе не одно и то же. Он не был готов эмоционально привязаться к ней, не был готов стать отцом. – Ты можешь перестать говорить о деньгах, ответственности и последствиях? Я знаю, что ты не хочешь детей, ты ясно дал это понять.
– Насколько я помню, я говорил, что не думаю, что смогу стать хорошим отцом и что я не готов создать семью. Но теперь не уверен, что в точности я говорил. Если ты не заметила, в твоем присутствии у меня путаются мысли.
– Ты сказал, что не хочешь детей, я прекрасно это помню. Думаю, что человек с твоим уровнем интеллекта должен четко знать, что именно он говорит. – Нарастающий в ней гнев немного заглушил боль от его слов.
Истон резко сел на постели и взял ее за руку.
– Я не собираюсь затевать с тобой спор, Порша, хотя я явно тебя расстроил. Извини.
– Прекрати все время извиняться. – Порша выдернула руку. Дистанция. Ей необходима была дистанция, чтобы успокоиться и подавить волну подступающей к горлу тошноты. – Я в равной степени несу ответственность за то, что происходит, когда мы занимаемся сексом.
– Я пытаюсь быть с тобой честным. Или ты предпочла бы, чтобы я оказался полным придурком? – Искренность в его глазах немного успокоила ее.
– Конечно нет. – Она покачала головой. Глаза жгло от непролитых слез.
– Тогда позволь мне быть джентльменом.
– Хорошо.
Слова застыли на ее губах, когда тошнота подступила в полную силу. Истон потянулся к ней, но Порша убежала в ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь. Стоя голыми коленями на плиточном полу, она склонилась над унитазом.
Поршу мучил не только токсикоз. От одной только мысли, что у них с Истоном ничего не выйдет, боль пронизывала ее сердце насквозь. Вырастив своего брата, она никогда не ощущала такого всепоглощающего одиночества, как сейчас. Да, у нее много друзей здесь, в заповеднике, и все они поддержат ее. Но ни один из этих друзей не был Истоном.
Последствия… Это слово больно врезалось в ее сердце. Ей хотелось свернуться калачиком прямо на холодном плиточном полу и не вставать с него в ближайшие семь месяцев.
* * *
Истон никак не мог понять, что он сделал и сказал такого, что Порша снова сбежала от него.
Он сел на край кровати и осмотрел комнату. Каждая деталь здесь была на своем месте, все имело значение, яркие, сочные цвета аксессуаров подчеркивали белизну стен. Алое покрывало с маками добавляло тепла и уюта спальне.
Истон отметил, что в комнате совсем немного безделушек. В углу стоял низкий столик с букетом свежесрезанных цветов в вазе. На прикроватной тумбочке он заметил маленький альбом с потертой от постоянного использования обложкой. Взглянув на все еще закрытую дверь ванной, он решил взять альбом.
Пролистывая страницы, он словно очутился в другом мире. Цветочные эскизы Порши, висевшие на стенах, были прекрасны, но то, что он увидел в альбоме, было просто ошеломляюще. Истон не был большим поклонником искусства, но его знаний в этой области было достаточно, чтобы понять, что у Порши настоящий самобытный талант. Если бы у нее были ресурсы, опытный учитель и время, она могла бы действительно стать великим художником.
Он положил альбом на место, продолжив осмотр комнаты. Над столом висела рамка с фотографией, на которой были запечатлены Порша и Маршалл, рядом лежала книга в золоченом переплете и жемчужная нитка. Истон взял в руки книгу, напомнив себе, что Порше нужно личное пространство. Дверь в ванную все еще была закрыта, но он вспомнил, что той ночью в гостинице она тоже долго принимала ванну, но после этого она почувствовала себя гораздо спокойнее. Истон пытался убедить себя в том, что сейчас происходило то же самое.
Секунды медленно перетекали в минуты, и вот уже полчаса, как из ванной не доносилось ни звука, кроме текущей в раковине воды. Истон начал волноваться: может быть, она плачет?
Истон подошел к двери и прислонил к ней ухо. Он прислушался и понял, что ее тошнит, снова и снова. Истон с беспокойством постучал в дверь.
– Порша, тебе нужна помощь? У тебя пищевое отравление?
На какой-то миг все звуки стихли, он услышал, как Порша выключила воду и, судя по звукам, прижалась лбом к двери с той стороны.
– У меня нет пищевого отравления, Истон. У меня… последствия.
Мысли смешались в его голове. Да, он говорил с Поршей о возможной беременности, но он рассуждал гипотетически. А то, что происходило сейчас, не было гипотетической возможностью, это реальность.
Ребенок. Его ребенок внутри ее.
Его кожа запылала, как от солнечного ожога. Почему? Почему она не сказала ему раньше? Почему только сейчас, когда их разделяет закрытая дверь? Почему она призналась только тогда, когда не смогла больше скрывать свою беременность?
Теперь Порша и этот ребенок – его ответственность, они оба отныне часть семьи Лурдес. А учитывая независимость Порши, он не сомневался, что она ни за что не примет его помощь и поддержку.
Он только что понял, что хочет создать вместе с ней что-то настоящее, что-то прочное, и теперь он ни за что на свете не даст ей уйти. Он сохранит ее и их общего ребенка, чего бы ему это ни стоило.
Глава 9
Порша прижалась лбом к прохладной двери ванной и ждала ответа Истона на ее неуклюжее признание. Она совсем не так представляла себе этот разговор. Она хотела построить их диалог на логике, плавно подвести Истона к новости, предупредить его, что готова полностью нести ответственность за ребенка, что она станет хорошей матерью.
А что вместо этого? Она выпалила правду в самых неподходящих условиях.
Сердце ее стучало как сумасшедшее, ребра болели от рвоты, она едва могла стоять на ногах. Все, чего ей сейчас хотелось, – лечь в постель и, обняв покрепче подушку, уснуть.
С каждым днем тошнота усугублялась, хотя после сегодняшнего утра Порша уже не могла себе представить, что может быть еще хуже. Разве что ее станет тошнить круглые сутки. Боже упаси!
Должна ли она позвонить врачу, чтобы перенести свой визит на более раннее время? Хотя сегодня уже вторник, а она записана на конец недели. Кроме того, она где-то прочитала, что чем сильнее токсикоз, тем стабильнее развивается беременность. Тошнота означала, что ее организм вырабатывает достаточно большое количество гормонов, хотя никаких научных доказательств этой теории Порша не нашла, значит, она не может рисковать здоровьем своего ребенка, основываясь на весьма сомнительных статьях.
Порша сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Ей хотелось, чтобы крошечная ванная снова стала для нее уютным и любимым местом в доме, а не убежищем, где можно спрятаться от действительности.
Она была так взволнована, когда впервые приехала в заповедник два года назад. Экзотическая местность пробудила в ней дух авантюризма, о котором она даже не догадывалась раньше. Этот крошечный домик оказался приятным бонусом, это место она вот уже два года называла своим домом. Раньше она жила в небольшой квартирке вместе с братом недалеко от дома их тети, но теперь она была одна, да и Маршалл тоже смог проявить самостоятельность.
У нее появилось личное пространство, которое ей нравилось, а теперь ей необходимо сделать ответственный выбор, который шел в ногу с ее свободой. Нужно позвонить врачу и узнать, является ли ее самочувствие серьезным поводом для экстренной медицинской помощи или можно подождать назначенного визита. Она позвонит, как только встретится лицом к лицу с отцом своего ребенка.
– Порша? – позвал Истон.
По его голосу она не могла понять, как он отреагировал на известие о будущем отцовстве. Он говорил ей, что не хочет детей, но дело в том, что он уже отец, хочет он того или нет. Порша неоднократно видела, каким нежным и любящим он был по отношению к своей племяннице. Если он хотя бы наполовину является тем мужчиной, каким она его себе представляла, то он будет с не меньшей любовью относиться и к своему ребенку. А если она переоценила Истона, значит, ее ребенку будет достаточно любящей матери.
Порша с трудом сглотнула и решила почистить зубы, оттягивая момент, когда посмотрит Истону в глаза. Она умыла лицо холодной водой и вытерлась полотенцем. Выпрямив спину, она открыла дверь. Истон стоял перед ней в одних темно-синих боксерах.
Порша надела длинную футболку и подняла на него взгляд. В голубых глазах Истона явно читалось беспокойство. Взъерошенные волосы подчеркивали бронзовую от загара кожу.
Какой бурный, захватывающий роман мог бы быть у них, если бы у Порши пораньше хватило смелости признать, что их тянет друг к другу. Если бы только она поддалась своим инстинктам. Но вместо этого она ждала до тех пор, пока их страсть не вспыхнула обжигающим огнем, который едва не спалил их обоих дотла. Сейчас, узнав Истона получше, она задавалась вопросом, что именно удерживало его от того, чтобы сделать первый шаг ей навстречу.
– Ты беременна, – сказал он, взяв Поршу за плечи. – От меня.
– Да. – Она противилась желанию прижаться к Истону всем телом. – Я не так тебе хотела об этом рассказать, но да, я беременна. Почти два месяца. Когда я только обнаружила это, то сделала семь тестов на беременность, и все они были положительными. Я была так шокирована… Я позвонила своему врачу, и он велел начать пить витамины для беременных. Я записалась на прием к гинекологу на конец недели.
– Всего через несколько дней, – тихо проговорил он, словно еще не до конца все осознал. Он должен был чувствовать себя еще более подавленным, чем она. В конце концов, у Порши было больше времени, чтобы принять эту новость.
– Я собиралась рассказать тебе после визита к врачу, – призналась Порша, покусывая нижнюю губу.
– Значит, ты все же планировала рассказать мне. – Истон присел на край кровати.
– Господи, конечно, планировала! А ты как думал?
В последнее время Порша только и делала, что планировала. Планировала, как рассказать обо всем Истону, что нужно купить для ребенка, как ей строить свою дальнейшую жизнь. У нее был план длиной в целую милю.
Истон покачал головой: он никак не мог подобрать нужные слова.
– Если честно, я пока вообще ни о чем не думал, потому что у меня было не больше пяти минут, чтобы осознать эту новость. Я даже не знаю, собираешься ли ты оставить ребенка.
– Я ведь только что сказала, что да.
– Не совсем. – Он взял Поршу за руку и услышал, как булькнуло у нее в желудке. Порша резко побледнела. – Порша, с тобой все в порядке?
Порша без сил опустилась на кровать. Ей хотелось с головой забраться под одеяло и долго-долго не вылезать из постели. Поборов очередной приступ тошноты, она ответила:
– Да, у меня будет ребенок, и я собираюсь его оставить.
– Это и мой ребенок тоже, – спокойно и уверенно поправил он. – Давай помогу тебе лечь поудобнее. – Истон освободил кровать от лишних подушек, чтобы Порша хорошо устроилась. Рядом с кроватью он поставил небольшое ведро. – На случай, если тебе снова станет плохо, – дипломатично сказал он. – Это нормально, что токсикоз на этом сроке такой сильный?
Истон взял себя в руки и вспомнил о том, что он все-таки врач, Порша видела это по его деловому тону. Он слегка коснулся ладонью ее лба, проверяя, нет ли температуры. Порша достаточно давно была его помощницей, чтобы понять, что Истон оценивает ее состояние, осматривает, стараясь не слишком ее беспокоить. Прямо как больного оленя. Или сердитую мартышку. Очень лестно.
– Наш ребенок, – напомнила она. – И тошнота усилилась на этой неделе. – Желчь снова поднялась у нее в горле, и Порша сделала пару глубоких вдохов.
– Да, наш. И это дает мне право голоса в жизни ребенка. – Он взял Поршу за запястье, чтобы посчитать пульс.