XXVII. Переодетый принц
Вернемся теперь снова к тому вечеру, когда переодетый принц со своим слугой Хешаном отправился в сераль, чтобы искать следы маленького Саладина. Между тем как принц Мурад во дворе запальчиво говорил с Зора-беем, мушир Изет показался в передней султанши Валиде, находившейся в серале. Изету было вменено в обязанность наблюдать за принцами, и султанша-мать тотчас приняла его, так как она считала это наблюдение очень важным. Мушир Изет вошел в комнату, где на диване сидела султанша Валиде, и поклонился ей низко, со всеми знаками глубочайшего почтения.
– Ты приносишь мне известие, касающееся принцев? – спросила она.
– Ваше величество! Соизвольте выслушать мое важное известие, – сказал мушир. – Принц Абдул-Гамид не оставляет никогда Терапии и занят назначениями и распоряжениями относительно устройства своего маленького дворца в Китхат-Хапе, у Пресных вод, куда принц хочет переехать, как только придут вещи из Парижа. Принц же Мурад с некоторого времени в сильной тревоге, и причина тому– незнание участи принца Саладина.
– Какой вздор! Принц Мурад может быть спокоен, потому что мальчик этот во всяком случае останется жив! – воскликнула султанша Валиде.
– Принц хочет увериться и получить нужные объяснения, – продолжал мушир, – поэтому его высочество сегодня вечером, в сопровождении слуги, переодетый, потихоньку оставил Терапию.
– Переодетый? В каком же костюме?
– Его высочество одели мундир баши.
– А где находится принц?
– Внизу, во дворе сераля, ваше величество! Его высочество явились в сопровождении слуги и вступили в жаркий спор с офицером Зора-беем, которого они искали.
– Этот Зора-бей заодно с принцем? Сопровождал ли он принца?
– Его высочество искали Зора-бея, по всей вероятности, питая надежду получить от него сведения о местопребывании маленького принца Саладина!
– К чему это переодевание? Что значит этот маскарад? – воскликнула султанша. – Хотят сыграть со мной шутку, или же сделаться посмешищем прислуги? Принц ведь и без подобного средства может оставлять свой дворец, к чему же такое переодевание?
Мушир поклонился, пожав плечами.
– Пусть немедленно попросят принца и его свиту отправиться в Розовый киоск, дальнейшее пусть решит сам султан.
Это походило на арест. Изет снова поклонился.
– Приказание вашего величества будет немедленно исполнено, – сказал он тоном рабской преданности.
– Ступай и донеси мне, как только принц и свита его будут в киоске, – приказала султанша Валиде. – Я хочу тогда оставить сераль. Пусть предварительно займут караулами все входы в киоск, как это предписывает достоинство принцев. Чтобы приказание мое было исполнено!
Мушир отправился, и вскоре после того, как мы уже видели, показался дежурный офицер, пригласив принца, Зора-бея и слугу следовать за ним в Розовый киоск, который находится в садах сераля и представляет уединенное, очень старое и угрюмое здание, вовсе не заслуживающее названия Розового киоска. По названию можно представить его себе увитым розами, живописно расположенным, прелестным домиком – ничего подобного! Он лежит в тенистом пустынном месте, среди прежде баснословно прекрасных, а теперь совершенно запущенных садов сераля, и ничто не подает повода к его названию, разве только несколько дикорастущих поблизости розовых кустов. Сам киоск – очень неуклюжая беседка, которая в настоящее время необитаема и никак не используется. Своими серыми украшениями и куполами вверху напоминает она то время, когда султанские жены приходили в этот сад и в киоске пили кофе, курили и предавались скуке.
Как только мушир Изет донес султанше, что приказание ее исполнено, она оставила сераль и отправилась в Беглербег к султану.
Когда принц Мурад, Зора-бей и слуга Хешан через коридоры сераля и затем через дворы были введены в сад, это случайно увидел из одного из покоев шейх-уль-ислам, который, по-видимому, имел какое-то дело в серале. Тотчас же он велел позвать начальника капиджей.
– Давно не удостаивался я милости являться пред твое высокое лицо, могущественный и мудрый Мансур-эфенди, – сказал Магомет-бей.
Шейх-уль-ислам велел ему встать и подойти к окну, выходившему во внутренний двор. В эту минуту по двору проходили в вечерних сумерках трое арестованных.
– Кто те военные, которых ведет капиджи-баши? – спросил он.
– Баши, который идет впереди, не кто иной, как переодетый принц Мурад, великий могущественный баба-Манcур!
– Как – принц?
– Клянусь бородой пророка! Последний – слуга принца, Хешан, а второй – один из трех неверных, которые своим внезапным и самовольным выходом обесславили твой полк, всемогущий баба-Мансур!
– Полк капиджи? Ты об этом еще ничего не доносил мне, Магомет-бей.
– Твоя милость с того дня еще ни разу не удостаивала меня аудиенции.
– Как могли они выйти из полка? Кто дал им позволение на такой неслыханный шаг?
– Сам его величество султан!
– А кто эти три смельчака?
– Зора-бей, Гассан-бей и Сади-баши.
– Тот, кого ты назвал последним, не он ли был нам рекомендован принцессой Рошаной?
– Да, мудрый и всемогущий баба-Мансур, это он. Сади, по повелению султана, беем переведен в корпус башибузуков вместе с Зора-беем.
– А третий?
– Третий из этих преданных друг другу товарищей, Гассан-бей, сделан адъютантом принца Юсуфа-Изеддина, – отвечал Магомет-бей с выражением ненависти, зависти и глубокого негодования. – Они обратились к его величеству султану с просьбой о перемещении. Такого позора еще никогда не случалось в твоем полку, всемогущий Мансур-эфенди, и осмелюсь высказать мое живейшее желание и настоятельную просьбу, которая ни днем ни ночью не дает мне покоя: накажи дерзких за этот позор.
– Твое раздражение справедливо, и меня также возмущает этот поступок, так как до сих пор все считали за особую честь и милость иметь право служить капиджи, – сказал шейх-уль-ислам.
– Накажи, раздави этих недостойных твоим гневом, мудрый и могущественный баба-Мансур, или предоставь мне дать волю моему справедливому негодованию и наказать троих друзей.
– Знаешь ли ты причину, приведшую трех офицеров к этому шагу?
– Да, могущественный и мудрый баба-Мансур, и это могу я тебе сказать. Сади-баши, тот молодой, рекомендованный светлейшею принцессой солдат, должен был по твоему приказанию арестовать дочь толкователя Корана Альманзора Рецию и находящегося при ней мальчика, но Сади любит эту Рецию и взял ее себе в жены!
– Тот Сади-баши? Верно ли твое известие?
– Не сомневайся в этом…
– Он вернулся тогда с ответом, что не нашел дочери Альманзора в доме ее отца?
– Это была правда, мудрый и всемогущий баба-Мансур, он не нашел ее на том месте, которое ты ему назначил, но потом он нашел ее в другом месте и взял к себе в дом.
Тут, по случаю пожара, дом его обратился в пепел, и она пропала без вести. Чтобы не получать больше такого приказа, он искал и нашел случай выйти из твоего великого и славного полка.
– А два других офицера?
– Они, как я уже заметил, связаны с Сади тесными узами дружбы, и я понял из их разговоров, что они имеют общие дела и что все трое разыскивают дочь Альманзора. Итак, они ради Сади изменили полку!
– Я предоставляю тебе, Магомет-бей, наказать трех отступников за их измену, но устрой так, чтобы никто ничего не узнал и не заметил. Перевод состоялся по приказанию его величества султана, значит, об открытом приговоре и наказании не может быть и речи.
– У меня готов хороший план, могущественный и мудрый баба-Мансур.
– Оставь его при себе! – перебил его шейх-уль-ислам, – Я не хочу узнавать его, ты один в ответе, будь осмотрителен! В моей же признательности за твое усердие можешь быть уверен.
Мансур-эфенди отпустил начальника капиджи и затем без свиты отправился по самой отдаленной дороге ко внутреннему двору сераля, который, как и первый двор, постоянно охраняют капиджи. Отсюда проходят в сады сераля через ворота, теперь открытые, а в прежнее время строго оберегаемые черными и белыми евнухами.
С тех пор как султан стал появляться в серале редко, только в торжественных случаях, а настоящий двор и гарем расположились во дворце Беглербег, ворота эти вовсе не охраняются. Поэтому никто не заметил, что Мансур-эфенди в такое позднее время отправился в темные сады сераля. Войдя, он тотчас повернул в ту сторону, где вдали, среди высоких деревьев, находился Розовый киоск. Когда он приближался к Розовому киоску, навстречу ему вдруг раздался сторожевой оклик солдат:
– Кто идет?
Шейх-уль-ислам остолбенел, он и не подумал, что киоск может охранять стража. Затем он быстро подошел к часовому, прежде чем тот успел повторить оклик, – это был солдат из капиджи. Шейх-уль-ислам назвал себя. Солдат стал во фронт. Мансур направился к киоску, но не к глубокому, наподобие остроконечной арки, входу, а к расположенным по сторонам, тоже в форме остроконечных сводов, окнам. Он увидел, что в смежной комнате горел огонь, слабое мерцание которого проникало через комнату, окно которой было еще открыто.
– Светлейший принц! – сказал Мансур-эфенди тихим голосом.
Вслед за тем к окну приблизилась фигура.
– Кто ты? – спросил принц Мурад.
– Разве светлейший принц не узнает того, кто только что получил известие об участи вашего высочества?
– Мне кажется, ты великий, мудрейший Мансур-эфенди! Что тебе от меня нужно?
– Я пришел уверить ваше высочество в своей преданности!
– Зачем это? Ты настолько посвящен во все, что знаешь, как опасно давать здесь подобные уверения, – отвечал принц Мурад.
– Известие о случившемся огорчило меня, и я пришел уверить ваше высочество в том, что я хочу употребить все свое влияние, чтобы уничтожить последствия!
– Кажется, истолковали в дурную сторону то, что переодетый принц посетил сераль. Но это было необходимо! Я имел на то свои причины!
– Причины эти – тайна?
– Они уже более не тайна, великий муфтий, с тех пор, как их знает офицер, находящийся в другой части киоска! Я пришел отыскать следы моего сына, принца Саладина.
– Смею ли я назвать вашему высочеству этот след? – спросил Мансур-эфенди уклончиво.
– Можешь быть уверен в моей вечной благодарности, мудрый Мансур-эфенди, если окажешь мне эту услугу.
– Ваше высочество оставили принца на воспитание у известного своею мудростью толкователя Корана Альманзора?
– Это так. Но Альманзор ведь умер!
– Я слышал, будто он пропал без вести и каким-то образом маленький принц попал к бывшему служителю сераля Корасанди, – продолжал шейх-уль-ислам, нашедший наконец давно желанный случай сойтись с будущим преемником престола и приобрести его доверие.
– Все это я знаю! Но где же теперь находится принц Саладин?
– Пусть ваше высочество предоставит мне с этих пор отечески печься о принце.
– Ты согласился бы сделать это, мудрый Мансур-эфенди?
– Я обещаю вашему высочеству еще больше: переселение в любимый дворец светлейшего принца.
– Что побуждает тебя к таким обещаниям?
– Я хотел бы приобрести доверие вашего высочества.
– Ты получишь его и к тому же еще мою благодарность, если сдержишь слово, мудрый Мансур-эфенди!
– От меня самого, ваше высочество, больше ничего не услышите, но факты будут говорить за меня, – отвечал шейх-уль-ислам. – Да защитит ваше высочество милосердный Аллах!
В то время, как в этой стороне киоска происходил вышеупомянутый разговор, Зора-бей ходил взад и вперед по отведенной ему комнате в другой части киоска. Он не зажигал огня. Встреча с переодетым принцем не выходила у него из головы, и он сожалел только об одном обстоятельстве, что, к несчастью, не мог сообщить принцу местопребывание Саладина. Но только он подошел к окну и бросил взгляд на глубокий мрак, как ему показалось, будто под окном кто-то шевелится.
– Благородный Зора-бей! – прозвучал тихий голос.
Он прислушался – он ясно слышал свое имя, но не мог узнать ни голоса, ни лица.
– Кто зовет меня? – спросил он.
– Тише, пожалуйста, мой благородный Зора-бей, тише, – отозвался голос, – я принес тебе известие, которого никто другой не должен слышать!
– Прежде всего скажи мне, кто ты?
– Твой друг и друг твоих обоих товарищей! – отвечал глубокий сдержанный голос, который молодому офицеру показался знакомым, но все-таки он не мог догадаться, кто бы это мог быть.
– Сади ищет свою жену, которая исчезла во время пожара в его доме. Ты и храбрый Гассан-бей соединились с Сади и все трое отыскиваете дочь Альманзора.
– Твоя правда.
– Я скажу тебе, благородный Зора-бей, где находится прекрасная Реция, чтобы ты мог передать эту весть твоему другу Сади-бею.
– Как, ты знаешь, где дочь Альманзора? Говори, кто ты, оказывающий моему товарищу эту услугу!
– Не спрашивай о моем имени, благородный Зора-бей, достаточно будет тебе моих слов. Сади-бей снова увидит дочь Альманзора, если ему удастся проникнуть в те покои сераля, где находятся избранные на праздник Байрам женщины, из которых султанша Валиде выбирает на этот год одалиску для гарема султана.
Зора-бей прислушивался, эта весть поразила его.
– Ты точно это знаешь? – спросил он.
– От Сади-бея и тебя будет зависеть, сколь истинны мои слова, – отвечал незнакомец. – Я видел сам, как была введена в эти покои дочь Альманзора.
Зора-бей помолчал минуту, потом вдруг подошел к столу, чтобы зажечь стоящую на нем свечу. Он хотел знать, кто принес это известие.
– Постарайтесь проникнуть в покои, может быть, вам удастся, – продолжал незнакомец, – и вы найдете там прекрасную Рецию!
В эту минуту Зора-бей зажег свечу и подошел к открытому окну, чтобы осветить стоящего в саду, но незнакомец в ту же минуту бросился в кусты.
Зора-бей услышал удаляющиеся торопливые шаги, но увидеть незнакомца так и не успел.
XXVIII. Месть Магомет-бея
Все попытки Сади найти местопребывание Реции были тщетны, он не мог открыть ни малейшего следа, хотя неустанно занимался поисками. Теперь ему пришла в голову странная мысль. Золотая Маска однажды сообщил ему убежище Реции, и теперь он хотел разыскать его, чтобы вторично узнать, где Реция. Но где должен он искать таинственное явление? Где мог он найти Маску? Он являлся незваный, внезапно подкрадывался к тому, кто меньше всего думал о нем, отыскать же его не было никакой возможности! Сади бродил ночью по улицам Стамбула и Скутари в надежде где-нибудь во мраке вечера увидеть Золотую Маску. Но странно! Теперь, когда он высматривал и хотел его видеть, тот, как нарочно, не показывался. Однажды вечером встретил он Гассан-бея, который, освободившись на несколько часов, шел к нему. Сади сообщил ему свое намерение. Смеясь, положил Гассан руку на плечо товарища.
– Тщетная попытка, Сади, – сказал он, – Золотая Маска является то одному, то другому, то здесь, то там! Ты должен ждать, если он снова подкрадется к тебе, больше ты ничего не сможешь сделать.
Гассан проводил Сади в его квартиру и рассказал ему приключение со старой колдуньей. Пока они еще говорили об этом, отворилась дверь и вошел Зора-бей.
Три молодых офицера поздоровались.
– Я думал, что ты находишься под домашним арестом, – обратился Сади к Зора.
– Да, я был под арестом в Розовом киоске, – отвечал Зора, и, подсев к друзьям, рассказал им о своей встрече с принцем. – Со вчерашнего до сегодняшнего вечера находился я там, только час назад выпустили меня, после того, как принц и его слуга также оставили Розовый киоск и я письменно изложил свои показания.
– Дело осталось без дальнейших последствий? – заметил Сади.
– Было бы странно, если бы оно еще имело дальнейшие последствия! – воскликнул Зора-бей. – И без того я целые сутки провел в киоске!
– Тебя хватятся в полку, – сказал Гассан.
– Я думаю, Магомет-бей сделал уже донесение.
– Конечно, иначе я не знал бы ничего об аресте, – подтвердил Сади. – Происшествие возбудило всюду большой интерес, и большинство завидовало твоему приключению.
– И пусть. Было ли там действительно чему завидовать, я оставляю нерешенным, – отвечал Зора, – но, однако, со мной в Розовом киоске случилось нечто, касающееся тебя, Сади. Это и привело меня сюда.
– Говори же! Рассказывай! – воскликнули Гассан и Сади.
– Это странная история, и я ничего не мог узнать о том, кто явился мне ночью у киоска, – начал Зора-бей, – имени своего он не назвал, и когда я зажег свечу, чтобы разглядеть его, он бесследно исчез в темноте.
– Это был, может быть, Золотая Маска? – воскликнул Сади.
– Не думаю.
– Что же сделал этот незнакомец? – спросил Гассан.
– Он выдавал себя за нашего друга, но мне не хотелось этому верить, внутренний голос подсказал мне, что этого не может быть.
– Наш друг? И он точно знал всех нас? – спросил Сади.
– Да, всех троих.
– Если бы он действительно был нашим другом, – заметил Гассан, – то для чего было бы ему окружать себя такой таинственностью?
– Я думаю то же самое, но ничего неприязненного не мог найти я в его известии.
– Что же это было за известие?
– Он пришел сказать мне, где твоя Реция.
– Где Реция! – воскликнул Сади. – Он знал это?
– Конечно, он это сообщил мне, чтобы я передал тебе и ты, наконец, избавился от муки неизвестности.
– А вы еще сомневаетесь в его дружбе, вы, недоверчивые души!
– Какая же цель этому незнакомцу уведомлять нас о местопребывании Реции? Говори же, Зора, где находится она?
– Известие не обрадует тебя, Сади, – отвечал Зора, – однако же ты должен знать все. Твоя Реция, кажется, находится в числе женщин, избранных султаншей Валиде, чтобы из них к ближайшему празднику Байрама выбрать новую одалиску в гарем!
– Как, моя Реция? – воскликнул Сади в сильном возбуждении. – Она среди женщин, назначенных к Байраму? Она не должна оставаться там!
– Будь осторожен, мой друг, – уговаривал Зора-бей своего взволнованного товарища.
– Она не должна там оставаться, говорю я! Я должен освободить, спасти ее, если бы это даже стоило мне жизни!
– Ты забываешь, что никто, под страхом смертной казни, не смеет переступать порог дворца Долма-Бахче, где евнухи и рабыни стерегут избранных, которые окружены учителями и всевозможными попечителями, – сказал Гассан.
– Я знаю все, но неужели вы думаете, что это может удержать меня теперь, когда я знаю местопребывание моей Реции? – воскликнул решительно Сади. – Ни препятствий, ни предлогов не существует для меня! Я так и думал, что только что-нибудь необычайное могло так запрятать ее, что все мои поиски остались тщетными. Бедная Реция! В то время, как другие, избранные к Байраму, гордятся и радуются этому назначению, Реция будет горевать и в отчаянии ломать руки. Я должен возвратить ее, должен освободить ее, чего бы мне это ни стоило!
– Подумал ли ты об опасности? Обдумал ли ты прежде все? – спрашивал Гассан. – Избранные женщины сокрыты от всех, и никто не смеет их видеть.
– Мне и не надо видеть их, мне надо только возвратить и освободить мою Рецию!
– Едва ли возможно проникнуть во дворец Долма-Бахче и войти в него, – заметил Зора-бей в раздумье.
– Ни раздумий, ни сомнений нет для меня! Сейчас же я отправляюсь в Долма-Бахче!