Глава 14
Когда Софи вошла в спальню, Люка лежал на боку, спиной к двери, укрытый до бедер простыней. Было непонятно, спал ли он, но в любом случае нужно было до утра успеть обсудить с ним просьбу отца.
Софи направилась в ванную, разделась и, вспомнив, что оставила ночную сорочку в спальне, решила просто завернуться в полотенце. Затем она смыла макияж и почистила зубы.
"Люка придет в ярость, – думала Софи. – Но, черт возьми, он должен понять, в какую безвыходную ситуацию поставил меня отец! Ему осталось жить считаные дни, и, разумеется, он хочет вернуться в родной город и увидеть, как его дочь выйдет замуж за мужчину, которого любит".
Любит?
Да нет же! Она питает к Люке отвращение! Но тут Софи поймала в зеркале свой взгляд. Кого она пытается обмануть? Себя?
Она вошла в спальню и тихо позвала:
– Люка!
Когда тот не ответил, Софи решила, что поговорит с ним утром, и скинула с себя полотенце и трусики.
– Что? – вдруг произнес Люка, не оборачиваясь.
– Это подождет до завтра, – сказала она, потянувшись за ночной сорочкой.
– Нет, говори сейчас. – Он обернулся и тут же пожалел об этом, потому что даже в темноте рассмотрел обнаженное тело Софи, надевающей через голову сорочку.
Надо было тут же отвернуться, но Люка этого не сделал.
Софи встретилась с ним глазами и, сделав вид, что не замечает охватившего их обоих сексуального влечения, произнесла:
– Мой отец… Я не могла ему отказать…
– Отказать в чем?
– Он хочет как можно скорее вернуться в Бордодель-Чело, чтобы сходить на могилу моей матери.
– Я закажу авиабилеты. Ты можешь полететь вместе с ним. Я не буду вас сопровождать – отговорюсь тем, что у меня много работы. Не имею ни малейшего желания возвращаться в этот город.
– Отец хочет, чтобы мы оба отправились с ним. Я сказала ему, что мы поженимся в ближайшее воскресенье.
Она замерла в ожидании ответа, но его не последовало.
– Люка?
– Ты собираешься стоять там всю ночь или все-таки ляжешь в кровать?
Софи неуверенно шагнула вперед и нырнула под одеяло.
Сердце ее бешено колотилось, дыхание сбилось. Напряжение было почти непереносимым: Софи страшилась услышать отказ и одновременно испытывала сильное желание. Она чувствовала, что Люка тоже возбужден.
– Ты слышал, что я сказала?
– Слышал.
– Ты не ответил.
– Я тебе уже говорил, что об этом думаю: я никогда на тебе не женюсь.
– Но я сказала отцу, что мы поженимся.
– Тогда тебе остается надеяться, что он умрет до начала церемонии бракосочетания.
– Неужели ты сказал это всерьез?
Софи охватил гнев. Она попыталась подняться, но Люка прижал ее к кровати.
– О да. Я соглашусь тебе подыграть, вернусь вместе с вами в Бордо-дель-Чело и приму участие в подготовке к свадьбе. Буду говорить и делать все, что полагается жениху, пока дело не дойдет до венчания – когда ты подойдешь к алтарю, меня там не окажется. Весь город увидит, что я тебя бросил.
– Ты меня настолько ненавидишь, что сможешь так со мной поступить?
– Я тебя ненавижу так же сильно, как хочу тебя.
– Но это бред какой-то, – ответила Софи. Однако, едва эти слова сорвались с ее губ, она поняла, что имел в виду Люка. Кажется, он ненавидел ее до глубины души, судя по тому, что сейчас к бедру Софи прижимался его весьма возбужденный член.
– Тогда попробую выразиться яснее. Я ненавижу тебя так же сильно, как ты хочешь меня.
– Но я не хочу тебя. Я никого не хочу. – Софи лгала, и было ясно, что Люка это понимает. – Ты женишься на мне? Я ведь не прошу о браке на всю жизнь.
– Ты не понимаешь самого главного.
– Давай начнем все сначала, – выдохнула она. – Можем мы забыть все, что было, и начать с нуля?
– Не копаясь в прошлом? Без обвинений?
– Да.
– Как это удобно для тебя, Софи. Ведь тогда тебе не придется признавать, что ты была не права. Ты предлагаешь начать с чистого листа, если это выгодно тебе.
– Что ты хочешь сказать?
Люка встал и подошел к сейфу, где хранил крестик ее матери, и открыл его.
Он решил просто молча отдать крестик Софи и посмотреть, что она на это скажет.
– Значит, хочешь начать с чистого листа? – уточнил Люка.
– Да. Я больше не вспомню о том, что ты говорил обо мне в суде.
Почти поверив в это, он начал доставать из сейфа цепочку с крестиком, но остановился, когда Софи добавила:
– Я больше ни слова не скажу о твоих женщинах.
– Но ты только что о них снова заговорила, – раздраженно воскликнул Люка и, видя, что Софи еще не готова услышать правду, вместо крестика вынул из сейфа сережку ее матери. – Ты все та же четырнадцатилетняя девчонка, заталкивающая в лифчик салфетки.
– Ты о чем?
– Ты так и не повзрослела, или, скорее, ты не хочешь двигаться вперед.
– Так и осталась крестьянкой?
– Стоит сказать тебе поперек хоть слово, и ты тут же попрекаешь меня прошлым. А как же чистый лист, Софи?
– Тише! Не хочу, чтобы отец услышал нашу ссору.
– Не услышит. Стены тут звуконепроницаемые. Так что давай ссорься, говори, что собиралась… На! – Люка швырнул ей золотое украшение, но не то, которое собирался отдать сначала.
– Это сережка моей матери!
– Я нашел ее в своей спальне. Ну давай, Софи, продолжай, что ты хотела сказать?
– Я не хочу с тобой ругаться.
– Хочешь заняться любовью?
Окинув взглядом обнаженное тело Люки и его возбужденный член, Софи нахмурилась:
– Не думаю, что у тебя на уме именно любовь.
Люка подошел и разорвал на ней тонкую сорочку.
Даже не отступив, Софи уточнила:
– Ты будешь заниматься со мной сексом, хотя не хочешь на мне жениться?
– Да. И если бы тебе была известна моя репутация, ты бы знала, сколько девиц жалуется на то же самое.
– Но со мной ты занимаешься сексом не так, как с ними.
– Откуда тебе знать?
– Я знаю, – заявила Софи, глядя Люке в глаза. – Знаю точно.
– Это слишком самоуверенное заявление для женщины, имевшей секс всего дважды.
– Всего однажды, – поправила Софи. – Мы только…
Она не договорила, потому что Люка крепко прижался губами к ее губам. Софи, запустив пальцы ему в волосы, ответила на поцелуй.
– Запомни: мне не нужна благотворительность, – произнес Люка, раздвинув бедром ее ноги и остановившись, хотя его терпение уже готово было лопнуть.
– Это не благотворительность, – ответила Софи, направляя его в себя.
– Ничего себе фобия!
Люка раскусил ее обман, но Софи было уже плевать на это. Она хотела лишь, чтобы Люка поскорее овладел ею.
Но он не спешил в нее войти.
Вместо этого Люка встал на колени.
– Что ты делаешь? – удивилась Софи.
– Продолжаю с того, на чем мы в прошлый раз остановились.
И он начал ласкать ее языком между ног так умело, что Софи впору было поблагодарить всех его предыдущих женщин, на которых Люка отточил свое искусство любовника.
Содрогаясь от наслаждения, она кончила.
– Люка…
– Что? – спросил он, сев на пятки между ее раздвинутых ног и дразня Софи тем, что лишь на чуточку входил в нее и снова выходил. – Хочешь, чтобы я остановился?
"Да уж, с него станет", – мелькнуло в голове у Софи.
– Кончай теперь сам.
– Я ведь предупреждал, что не люблю мучениц. О, нам нужно попробовать кое-что другое…
– Что, например? – спросила Софи, и Люка еле сдержал улыбку, чувствуя, как нетерпеливо поднимаются навстречу ему ее бедра.
– Что-нибудь опасное.
Софи кивнула в ответ, и Люка поцеловал ее так, словно в первый раз, опустился на нее и вошел в нее до предела. А Софи впилась ему в спину пальцами и отдалась на его милость.
Они занимались любовью.
Возможно, завтра они пожалеют об этом.
Но это будет потом, а сейчас Люка целовал Софи так, как не целовал никакую другую женщину, и Софи пьянела от его поцелуев.
Она улыбнулась и откинула с лица Люки взмокшие от пота пряди, чтобы видеть его, чувствовать его волосы под своими пальцами. Софи прекратила сражаться с Люкой – теперь она его ласкала. Они катались по кровати, занимаясь любовью, и кончали снова и снова.
Оружие было сложено. Стены между ними рухнули.
Софи приняла предложенное Люкой временное перемирие, и теперь они старались наверстать все, что когда-то упустили.
Глава 15
Следующим утром Люку разбудили слова Софи:
– Я тебя не понимаю.
Он посмотрел на нее, лежащую на его подушке, и спросил:
– А откуда взялась вторая сережка? – потому что сейчас на Софи были обе.
– Я всегда ношу ее в сумочке.
В этот момент Люка понял, что память о матери никогда не изгладится в сердце Софи. Он правильно сделал, что не открыл правду. Если ее рассказать, Софи его никогда не простит.
– Ты меня не понимаешь, потому что я тебе этого не позволяю, – сказал Люка и встал с кровати.
– Ты разрешишь мне хотя бы попытаться?
– Нет. – Люка сел на постель и взял Софи за руку. – Между нами была такая любовь, которую дано испытать далеко не всем. Знаешь, как говорят: "Лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить".
– Ненавижу эту цитату! Кто это сказал?
– Альфред Теннисон.
– Что ж, он ошибался.
– Я согласен с тобой. Хотелось бы мне, чтобы я тебя никогда не любил.
– Но ты любил меня.
– Да.
– А теперь любишь?
Люка был никудышным обманщиком, поэтому он вместо ответа на вопрос поцеловал Софи и сказал:
– Скоро все закончится. Мы снова заживем каждый своей жизнью, зная, что правильно поступили, скрасив твоему отцу последние дни. Кстати, когда мы приедем в Бордо-дель-Чело, нам будет проще вести нашу игру.
– Почему?
– Потому что я поселюсь в отеле и, как примерный жених, буду держаться на расстоянии от моей застенчивой невесты со стыдливым румянцем.
– Представляю, какой у меня будет стыдливый румянец, когда ты не явишься к алтарю.
– Я не могу жениться на тебе, стать твоим фальшивым мужем. Я не смогу обмениваться клятвами в церкви, зная наперед, что мы их не сдержим.
Люка встал и направился в ванную.
– Эй! – окликнула его Софи. – Мне тоже хотелось бы, чтобы я тебя никогда не любила.
Желая Пауло доброго утра, Люка заметил, что цвет глаз старика словно резко вылинял. А когда Софи протянула отцу чашку с кофе, у того так сильно задрожали руки, что дочери пришлось самой поднести чашку к его губам. Сиделка вскочила, чтобы помочь, но Софи остановила ее:
– Я сама.
Люка был так добр с Пауло и с таким усердием занимался подготовкой свадьбы, что временами Софи приходилось напоминать себе, что все это притворство.
– Что насчет свадебного приема? – прохрипел Пауло, тяжело дыша.
– Отель "Океанский бриз" уже зарезервирован для другого мероприятия, – ответила Софи и посмотрела на Люку, но тот отрицательно покачал головой, давая понять, что ничем не может помочь – этот отель, когда-то принадлежавший его отцу, он продал в первую очередь.
– Обойдемся без отеля, – сказал Пауло. – Раньше, когда он еще не был построен, мы устраивали все праздники на улице. Помню, когда я женился на твоей матери, мы, выйдя из церкви, попали прямо на пир. Может, позвонишь Терезе и попросишь ее приготовить угощение для вашей свадьбы?
– Папа, разве Тереза захочет нам помогать, когда ты…
– Софи! – прервал ее Люка. Она вышла на балкон и вцепилась пальцами в перила, чтобы не затеять спор с отцом. Хотя Пауло и настаивал, что с головой у него все в порядке, казалось, он помнит только прошлое, когда еще была жива Роза, и настоящее. Словно он просто стер в своей памяти все, что произошло между этим.
Люка, тоже выйдя на балкон, произнес:
– Мысли у твоего отца снова путаются.
– Он притворяется, что не в себе, только когда это ему удобно.
– Нет, – возразил Люка, – думаю, ему трудно примириться с тем, что он сделал. Ему нужно вернуться домой – теперь я это понимаю.
– Но там никто не захочет с ним разговаривать. Ты уже попросил Маттео быть твоим шафером?
– Да.
– И что он сказал?
– Что поменяет свое расписание и приедет.
– Я хочу, чтобы Белла тоже была на нашей свадьбе.
– Не думаю, что это хорошая идея. Маттео приедет вместе с Шенди. Ты совсем не знаешь, что произошло между ним и Беллой.
– Она ему уступила, а он заплатил за это удовольствие.
– А ты ничего не забываешь.
– Ты же сам отказался начать все с чистого листа. Так что передай своему другу, что Белла будет на свадьбе, как бы неприятно ему это ни было. – Софи потерла виски и глубоко вдохнула. – Мне еще нужно найти, где провести свадебный банкет.
– Я уже нашел, – ответил Люка.
– Как?
– Пойдем. – Он завел Софи обратно в комнату и обратился к ее отцу:
– После церемонии венчания вы будете чувствовать себя усталым, поэтому мы пригласим гостей к вам домой.
– Но у меня больше нет дома, – возразил Пауло.
– Есть. После смерти отца мои юристы разобрались со всей недвижимостью, которую он приобретал. Ваш дом будет вам возвращен со всей обстановкой. Там ничего не изменилось. Анджела за ним присматривала.
За такой подарок ее отцу Софи была почти готова простить Люку то, что он ее не любит.
– У меня есть дом, – всхлипнул Пауло. – В нем до сих пор хранится свадебное платье твоей матери, Софи. Ты сможешь надеть его на венчание.
– Нет! – воскликнула она. – Я не надену платье матери, потому что я – не она!
– Софи, пожалуйста, – умолял ее отец, но она стояла на своем.
– Я не желаю, чтобы мой брак стал копией твоего. Хочу, чтобы наш с Люкой брак был другим.
Софи в расстроенных чувствах вышла из гостиной и направилась в спальню.
– Что все это значит? – спросил Люка, входя туда вслед за ней. – Я думал, ты пытаешься исполнить все мечты отца перед его смертью.
– Помнишь, – перешла в наступление Софи, – ты сказал, что нужно вести себя так, как если бы это было по-настоящему, если бы мы и в самом деле любили друг друга? Отец знает, что тогда бы я не стала во всем с ним покорно соглашаться. Он смотрит на свое прошлое сквозь розовые очки. Если бы мы и в самом деле собирались пожениться… – Она замолчала.
– Продолжай.
– Какой смысл продолжать? К чему мне рассказывать, какой женой я бы хотела стать для тебя, если ты даже не собираешься явиться к алтарю, чтобы это выяснить? Зачем снова делиться с тобой своими мечтами, если ты не пускаешь меня в свое сердце? Можешь со мной спать, можешь быть добрым ко мне или ссориться, если того хочешь, но не спрашивай, о чем я думаю – ведь мы оба знаем, что ты собираешься меня бросить. – Софи была не в силах продолжать этот разговор. – Я отправляюсь к Белле.
– Нам нужно подготовится к завтрашнему дню.
– Я уже готова. Венчальная служба в церкви заказана, твой самолет нас доставит в Бордо-дель-Чело. Сейчас я позвоню Терезе, а потом уйду.
Владелица гастронома хотя и отвечала холодно, но согласилась приготовить угощение для свадьбы и доставить его. Возможно, опять помогло имя Кавальере.
Софи поблагодарила ее, повесила трубку, взяла свою сумочку и подошла к отцу, чтобы поцеловать его в щеку.
– Ты надолго? – спросил он.
– Когда я вернусь, ты уже будешь спать, – улыбнулась Софи. – Увидимся утром. Только подумай: завтра в это же время ты будешь снова в Бордо-дель-Чело! Желаю тебе сегодня хорошо выспаться. Я так тебя люблю!
С каждым днем Софи все труднее было желать отцу доброй ночи, понимая, что эта ночь может стать в его жизни последней.
Затем Софи подошла к Люке, чтобы, как полагается, поцеловать и своего жениха.
– Я скоро… – громко сказала она, наклонилась, коснулась его губ, а потом прошептала ему на ухо: – …расстанусь с тобой.
– Когда ты вернешься? – спросил Люка.
– Ты пока еще не мой муж, – улыбнулась ему Софи, но глаза ее остались холодными. Она снова приблизила губы к его уху и добавила: – Я вернусь на рассвете, так что можешь спать спокойно.
– Самолет улетает в семь утра.
– Я вернусь к этому времени.
– Сегодня ночью у нас будет последний шанс поговорить по душам.
– А какой в этом смысл? Нам нечего больше друг другу сказать. Мы оба знаем, как ты собираешься со мной поступить. Ты не прав: мне уже не четырнадцать, и тебе вовсе нет нужды сгонять меня со своих коленей. Я приду в церковь. А если ты туда не явишься, – она пожала плечами, – я это переживу. У меня в таких делах большой опыт.
Вернувшись в квартирку, которую снимала с Беллой, Софи пожаловалась подруге:
– Люка сказал: "Хотелось бы мне, чтобы я тебя никогда не любил".
– По крайней мере, вы узнали, что такое любовь. Лучше любить и…
– Не надо! – остановила Беллу Софи. – Если ты сейчас процитируешь Теннисона, я закричу!
– Кто такой Теннисон?
– Вообще-то, не знаю, но, похоже, он не разбирался в человеческих чувствах… – ответила Софи, а сама подумала, что, возможно, Теннисон что-то в этом соображал, потому что мысль о том, что она могла бы и не узнать, какова любовь Люки, вызывала у нее ужас.
– Люка собирается бросить меня у алтаря.
– Он еще глупее, чем я думала.
– Я немного повздорила с отцом. Он хочет, чтобы я надела на венчание свадебное платье моей матери, а я против.
– Я уже шью тебе свадебный наряд. Когда Люка согласился на помолвку, я подумала, что вам, возможно, придется изображать и свадьбу, поэтому я отложила немного денег из наших сбережений и купила на рынке отрез шифона. Я сегодня всю ночь буду шить это платье. Я хочу присутствовать на вашем венчании.
– Нет, – Софи покачала головой, не решаясь подвергнуть подругу тяжелому испытанию. – Тебе нужно работать, и вообще…
– Что вообще?
– Там будет Маттео, и…
– Я знаю, у него есть женщина, и она сногсшибательная. Я хочу быть подружкой невесты на твоей свадьбе. А насчет работы можно не беспокоиться, потому что меня временно отстранили. Я опрокинула ведерко со льдом на колени одного из гостей отеля, когда доставляла завтрак в номер. Я просто споткнулась, потому что в комнате было темно, а гость со своей подружкой не заметили меня, так как были заняты кое-чем другим. Эта девица подняла скандал и вызвала управляющего.
Расслышав в голосе Беллы горечь и сарказм, Софи ахнула:
– Ты опрокинула ведро со льдом на Маттео?
– Да, – ухмыльнулась Белла. – Так что, как видишь, я теперь свободна и могу присутствовать на твоей свадьбе. Я сошью тебе такое платье, что в нем ты будешь самой красивой невестой на свете!
– Что толку, если Люка меня в нем не увидит?
– Увидит. Уверена, Маттео обязательно сделает несколько снимков.
Софи чувствовала, что уже устала от притворной гордыни и пустых побед. Может, она и вправду повзрослела?
Ей нужен мужчина, которого она любит.