- Мои родители очень давно разошлись, и отец женился на матери Надин. Они оба весьма состоятельные люди, - сухо сообщил Эрнест.
Принесли следующие блюда, и Мейбл предпочла более не улыбаться официанту, чтобы не вызвать нового отблеска недоброго огня в глазах Эрнеста.
- Но ты ведь как-то упомянул, что твоя мать бросила тебя? - осторожно напомнила она.
- Ну, может, это прозвучало чересчур драматично, - признал Эрнест. - Я остался с отцом, когда она уехала в Штаты с другим мужчиной.
- Ты сам решил не расставаться с ним?
- Нет, просто моей матери в тот момент оказалось не до сына. Отец тяжело пережил развод. Думаю, что, с дотошностью разбираясь в судьбах других людей, он и не подозревал, что творится в его собственной семье. Он был так увлечен своей работой, создал крупную юридическую контору… Словом, как будто обитал на какой-то другой планете.
В глазах Эрнеста появилось настолько тоскливое выражение, что Мейбл почувствовала, как сердце ее сжимается от жалости.
- Сколько же тебе было лет, когда родители развелись?
- Десять.
- Десять? Послушай, это же ужасно! Ты был таким маленьким, когда остался без матери! - ужаснулась Мейбл.
- Но как видишь, я выжил, - ответил он.
Что-то во взгляде Эрнеста не позволило Мейбл продолжить расспросы о его жизни. Поэтому дальше они уже говорили о всякой всячине, заодно наслаждаясь восхитительно приготовленной едой.
Мейбл лишний раз убедилась в том, что Эрнест прекрасно ориентируется в экономической и политической жизни в мире, что позволяло ему легко находить объяснения многим, на первый взгляд странным и сенсационным, событиям, происходящим в разных странах. Выяснилось также, что оба они любят современный джаз и симфоническую музыку, американские вестерны и теннис. А вот итальянская опера вгоняет их в сон.
К тому времени, когда они покончили с десертом - таким вкусным, что пальчики оближешь! - Мейбл всерьез почудилось, что она перенеслась на два года назад. На далекий остров, мир и покой которого еще не омрачило появление Леопольда, к их задушевным беседам, которые могли длиться часами…
Они вышли из ресторана. На город опустился вечер, зажглись фонари, пахло свежеподстриженной травой и цветами, растущими на ухоженных газонах. Чудесный вечер, думала Мейбл всю дорогу, пока Эрнест вез ее домой, в скромную квартирку в Хэмпстеде.
Рядом с домом он остановил машину и, обернувшись, окинул Мейбл внимательным взглядом.
- Ну что, теперь мы нравимся друг другу чуть больше?
- Ты мне - да, - отозвалась она, стараясь, насколько возможно, принять непринужденный вид. Один взгляд на его красивую крупную руку, лежащую на руле, вызывал у нее странную дрожь.
- Тогда, может быть, рискнешь пригласить меня что-нибудь выпить?
Мейбл пыталась разглядеть в вечернем сумраке, не играет ли в его серых глазах озорной огонек. Но ей это не удалось - взгляд Эрнеста был непроницаем. Тем не менее сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. G чего бы это?
- Может быть, - неуверенно улыбнулась она. - Мне так хочется отблагодарить тебя за прекрасный ужин, Эрни.
- Поверь, тебе ничто не угрожает, - усмехнулся Эрнест, догадавшись о состоянии своей спутницы. - Рано утром мне надо быть в аэропорту, так что от алкоголя придется воздержаться.
Интересно, а если бы впереди у них была вся ночь и ему никуда не надо было бы торопиться, что бы Эрнест сказал тогда? - подумала Мейбл. А вслух спросила:
- Горячее какао подойдет?
- Отлично.
Она одарила его ослепительной улыбкой и вышла из машины. Однако когда доставала ключ из сумочки и вставляла его в замочную скважину, руки у нее слегка дрожали.
4
Мейбл пребывала в таком напряжении, что ей казалось, будто оно окружает ее вполне видимым ореолом и уж в ее-то скромной тесной квартирке Эрнест непременно все заметит.
- Присядь, а я приготовлю нам что-нибудь, - сказала она, намереваясь ускользнуть в кухню. - Ты правда хочешь какао? Я могу предложить чай или кофе.
- Мейбл, пожалуйста, расслабься. - Она замерла на пороге, затем обернулась и, встретившись с его лукавым взглядом, покраснела. - Клянусь, я не насильник и не бандит с большой дороги, а девушек целую только с их согласия.
Мейбл потупилась, смущенная его проницательностью.
- Я вполне спокойна. С чего ты взял, будто я волнуюсь?
Эрнест ухмыльнулся, устраиваясь поудобнее на диванчике у камина и вытягивая длинные ноги.
- Прости, мне так показалось. Теперь отвечаю на твой вопрос: я предпочел бы кофе.
- Да-да, конечно, - поспешно произнесла Мейбл, радуясь возможности скрыться с его глаз.
Кухня была небольшая, но светлая, обшитая дубовыми панелями. От гостиной ее отделяли полки с книгами, географическими картами, путеводителями и горшками с цветущими растениями. Теперь Мейбл двигалась уверенно, включая кофеварку, насыпая кофе, устанавливая на подносе белый с золотой полоской фарфоровый сервиз.
- Помощь не требуется?
Она чуть не выронила сахарницу, которую доставала с полки. Обернувшись, Мейбл гневно уставилась на незаметно подкравшегося гостя.
- Нет, кофе я могу приготовить сама, - ответила она довольно резко, злясь на себя за то, что так реагирует на его близость. - Но спасибо за предложение.
- Не за что.
Однако Эрнест не собирался уходить из кухни. Прислонившись к стене, он сунул руки в карманы и спокойно смотрел, как она хлопочет. От его взгляда Мейбл даже бросило в жар.
- Эта квартира и есть твое рабочее место?
- Сейчас уже нет. Я снимаю офис неподалеку отсюда.
Аромат свежесваренного кофе наполнил кухню. И Мейбл, не поднимая глаз, поставила кофейник на поднос.
- Давай отнесу, - предложил Эрнест и, не дожидаясь ответа, забрал у нее из рук поднос. - Знаешь, тебе идет такая прическа, - неожиданно сказал он. - Но когда волосы распущены, ты выглядишь сексуальнее.
- Эрни… - Сердце Мейбл колотилось так громко, что, наверное, было слышно идущему рядом мужчине.
- Устраивайся поудобнее, а я тебе налью. Со сливками?
- Да, но без сахара.
Эрнест протянул ей чашку и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.
- А у тебя очень уютно, так и хочется остаться здесь подольше. И ты прекрасно… как бы это сказать… вписываешься в интерьер.
Налив и себе чашку, он спокойно уселся рядом с ней. Длинные мускулистые ноги оказались в опасной близости от ее ног. Сжав колени, Мейбл постаралась незаметно отодвинуться.
- Что?
- Вчера вечером, когда мы сидели на скамье, твое платье было того же цвета, что и незабудки, растущие у твоих ног. А сегодня ты напоминаешь мне золотистую лилию в залитом солнцем саду.
Удивляясь его наблюдательности, Мейбл окинула взглядом комнату, словно впервые замечая светло-бежевые обои, циновки из светлой соломки на полу, коричневатые с золотым рисунком шелковые шторы и свое платье. Лишь на подоконнике стояла ваза с фиолетовыми ирисами, да ослепительно белые чашки на подносе контрастировали с окружающим.
- Незабудки - это просто совпадение, - засмеялась Мейбл. - Но мне на самом деле нравятся золотистые и бежевые тона. Действительно кажется, будто светит солнце, даже когда на улице пасмурно и идет дождь.
- Я тоже люблю солнце. - Эрнест поудобнее расположился на диване. - Ну-ка, держу пари: мы оба родились летом.
- В конце августа. - Она помешала кофе, чтобы расслабиться. - А ты?
- В начале июня. Что доказывает мою теорию: если родишься летом, хуже выносишь зиму.
- Ты все придумал, - улыбнулась Мейбл.
- Ну и что. Когда ты злишься, ты красива, - прошептал Эрнест. - А когда смеешься, у меня просто дух захватывает.
Внезапно Мейбл показалось, что платье почти не прикрывает ее: вырез вроде стал слишком глубоким, а юбка чересчур короткой. Груди напряглись, соски отвердели, стоило Мейбл только расслышать намек на желание в голосе Эрнеста.
Пытаясь сохранить остатки самообладания, она уставилась на собеседника, стараясь понять, в чем секрет его столь необыкновенного воздействия на нее. Что, черт побери, заставляет ее терять последние крупицы здравого смысла?
Ведь мужчина, сидящий рядом с ней, даже не был красавцем в традиционном понимании слова. Ладно, у него густые темные волосы - пожалуй, чуть длиннее, чем следовало бы, смуглая кожа, насмешливые серые глаза - все так. Но черты лица угловатые, крупные, нос длинноват, рот широкий… Отчего же кружится голова, когда она смотрит на него?
- Не бойся, я вовсе не собираюсь воспользоваться силой и овладеть беззащитной девушкой, - заметив ее смятение, ухмыльнулся Эрнест.
- Надеюсь, - ответила Мейбл, сделав вид, будто восприняла его слова как шутку.
Она встала, потянулась к кофейнику на подносе, но тут споткнулась о вытянутые ноги гостя… и рухнула ему прямо на колени. В серых глазах Эрнеста тут же заплясали знакомые чертики.
- Но если ты настаиваешь, - протянул он, нежно обнимая Мейбл. - Я просто-таки умираю от желания поцеловать девушку-цветок.
Она замерла. А Эрнест приподнял ее подбородок и заглянул в испуганные глаза.
- Дорогая? - хрипловато прошептал он. - Ты что, действительно боишься меня?
Глаза Мейбл расширились, она боялась вздохнуть. Нет, не его она боялась, а себя. Ее так тянуло к нему, что она чуть не теряла сознание от желания.
Мейбл попыталась было что-то сказать, но голос изменил ей.
- Господи, - простонал Эрнест, - я весь вечер сдерживаюсь, а ты, оказывается…
Он не договорил и, склонившись, поцеловал ее. Страстный настойчивый поцелуй усилил желание, овладевшее Мейбл. Закрыв глаза, она отдавалась его ласкам сначала стыдливо, а потом уже не скрывая собственных чувств. Преграда, разделявшая их, рухнула.
- Мейбл, милая… - Эрнест целовал ее нежную шею, и девушка чувствовала, что дрожит в его объятиях. - Я так хочу тебя, я…
- Я тоже, - прошептала Мейбл, и ее щеки залил яркий румянец.
- Правда?
- Да, - пролепетала она, не в силах солгать. - Я думала о тебе… Старалась забыть, но не смогла… Господи, до чего же мне жарко.
- Ну, эту проблему легко решить. - С этими словами Эрнест расстегнул молнию на ее платье и ловко стянул его вниз, до талии.
Мейбл задрожала сильнее, не зная, что делать. Глаза Эрнеста потемнели от желания, он легонько провел пальцем по прикрытой кружевом груди, по нежной коже предплечья.
- Ты так прекрасна! Я не могу устоять, мне хочется целовать тебя - каждый дюйм твоего тела. Ты такая вкусная…
- Это только на вид, - прошептала она, почти теряя сознание.
- Думаешь?
Эрнест щелкнул заколкой, сдерживающей ее волосы, и они хлынули волной на спину, потом расстегнул лифчик и жадно прильнул губами к розовому соску.
Мейбл показалось, что она тает. Неужели можно вот так раствориться без остатка, превратиться в теплый тягучий мед? Закрыв глаза, она почувствовала, как сильные мужские руки поднимают ее и укладывают на подушки, как мускулистое тело Эрнеста опускается рядом… Голова закружилась от сладострастия, тело затрепетало в ответ на ласки возлюбленного.
- Я вся горю, мне нечем дышать, - с трудом выдохнула Мейбл.
Не говоря ни слова, Эрнест в одно мгновение стянул с нее платье, оставив лишь белые кружевные трусики. Затем нетерпеливым жестом сорвал с себя пиджак и рубашку, швырнул их на пол. Сердце Мейбл колотилось так, будто готово было выскочить из груди, здравый смысл покинул ее - она была само желание и нега.
Как во сне она стала ласкать мускулистую грудь Эрнеста, покрытую завитками черных волос, сама стесняясь того, что делает, но одновременно страстно желая доставить ему удовольствие. Пальцы ее наткнулись на глубокий шрам на правом плече, и Мейбл замерла, вопросительно глядя на Эрнеста.
- Пустяки, - прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. - Доказательство того, что у меня девять жизней, как у кошки… Или того, что я отнюдь не совершенство.
- Никто не может сказать о себе, что совершенен. - Мейбл крепче сжала объятия. - Но мне кажется, ты самый прекрасный мужчина на свете.
- Мейбл, милая Мейбл.
Во взгляде его горело нетерпение. А она была так возбуждена, что почти не могла думать.
Но когда уже полностью обнаженный Эрнест собрался снять с нее трусики, в голове у нее зазвенел колокольчик тревоги. Она вдруг обрела способность мыслить трезво - только для того, чтобы оценить горькую иронию ситуации, в которую увлек ее водоворот страсти.
Господи, да что же это такое! - ужаснулась Мейбл. Эрнест считал ее опытной соблазнительницей, был уверен, что она спала с Леонардом и Бог весть еще с кем. А правда заключалась в том, что у нее никогда никого не было.
Нельзя допустить, чтобы ее первым мужчиной стал Эрнест. Она ведь поклялась себе: только того, кто полюбит ее, назовет своим избранником. А Эрнест не только не любил и не любит ее, но и совсем недавно был весьма дурного мнения о ней.
Застонав, Мейбл накрыла ладонью его руку, ласкавшую ее обнаженное бедро. Неверно истолковав этот жест, Эрнест с новой силой прильнул к припухшим от поцелуев губам, запустив другую руку в густые пепельные волосы… Поняв, что еще немного и у нее не останется сил сопротивляться, Мейбл постаралась оттолкнуть его. Эрнест в недоумении замер и, подняв голову, внимательно посмотрел ей в глаза.
- Что-то не так, дорогая?
- Я… пожалуйста, не надо… - Она вся дрожала, глядя на него умоляющим взглядом. - Прости меня…
Повисло напряженное молчание. Эрнест, приподнявшись на локтях, отодвинулся. На его лбу блестели капельки пота, он прерывисто дышал.
- Нет, это ты меня прости… Наверное, я тебя просто неправильно понял, - с трудом произнес он.
Мейбл почувствовала, что от этих слов ее бросило сначала в жар, потом в холод. Ей стало так стыдно, что она чуть не разрыдалась. Сердце готово было выскочить из груди, и, чтобы не разреветься, она с силой прикусила губу. Надо же быть такой дурой!
- Знаешь, я чувствую себя полной идиоткой, но… - начала было она.
Однако Эрнест не дал ей закончить фразу, тихо промолвив:
- У женщины всегда остается право передумать. - Перевернувшись, он лег на спину, не выпуская ее из объятий. Его возбуждение еще не прошло, а в потемневших глазах читались мука и разочарование. - Но мне было бы куда легче, если бы ты сказала это пораньше, дорогая.
Мейбл попыталась засмеяться, но вышло это как-то неловко.
- Сама не знаю, как так получилось. Поверь, я не собиралась, честное слово…
Ее расстроенный тихий голос прорвал плотину холодной сдержанности, возникшей между ними. Эрнест, тихо выругавшись, привлек Мейбл к себе, мягко и нежно поглаживая по волосам. И тут слезы неудержимо потекли по ее лицу и закапали на его грудь.
- Все в порядке, дорогая, - криво усмехнулся Эрнест. - Господи, стоит мне только с тобой встретиться - и я все время делаю что-то не то, - сокрушенно произнес он и отстранился, чтобы вытереть слезы на ее лице. - И почему так происходит! С другими же общаюсь без проблем…
- С другими женщинами? Уверена, с ними у тебя не возникает недоразумений, - услышала Мейбл свой голос как бы со стороны.
Эрнест встал и, собрав разбросанную по полу одежду, начал одеваться.
- Ты уже уходишь?
Мейбл понимала, что после всего происшедшего вопрос прозвучал нелепо. Но нелепая мысль о том, что у него могло быть назначено свидание, о котором он забыл, неприятно кольнула его. А вдруг это Кэтрин Кассел?
- Я же говорил, что у меня дела. В одной южноафриканской стране пропал мой коллега. Мне уже заказан билет на самый ранний рейс.
- О, Эрнест, прости…
Мейбл закусила губу, на сей раз досадуя на саму себя за то, что "низменные" чувства и желания заставили ее забыть обо всем на свете.
- Ну мне пора, - сказал Эрнест. - Я позвоню тебе, как только вернусь.
- Зачем?
- Ну… чтобы обсудить хотя бы мое недостойное поведение. - Было очевидно, что Эрнест старается обратить все в шутку, однако сейчас ему явно было не до смеха. - Договорились? В следующий раз у нас будет достаточно времени, чтобы…
Мейбл буквально задохнулась от гнева. Выходит, Эрнест думал, что она на все согласится, дай только время! Для него она осталась все той же легкодоступной вертихвосткой с Мальорки. Да, не зря голос разума советовал ни за что не соглашаться на его приглашение встретиться сегодня вечером.
Глаза ее заблестели, и впервые за весь вечер Мейбл твердо поглядела ему прямо в глаза. Она старалась говорить вежливо и дружелюбно, но не более того:
- Надеюсь, с твоим коллегой все будет в порядке. И… удачи тебе. Но звонить необязательно, - добавила она. - Я, конечно, наивна, но, кажется, начинаю кое-что понимать. Во всяком случае, я теперь точно знаю, какого ты обо мне мнения.
- Послушай, черт побери, не выводи меня из себя! - Эрнест запустил руку в копну ее светлых волос и сделал это на удивление жестко и решительно. - У тебя прямо-таки талант все ставить с ног на голову!
- Наверное, ты прав, - прошептала она устало. - Сегодня уж во всяком случае.
- Мейбл…
- Уходи… Пожалуйста, уходи… - Она произнесла это так тихо, что почти не различила собственного голоса.
Однако Эрнест услышал. Схватив пиджак, он выскочил за дверь. Ушел, растворился без следа.
Мейбл еще долго сидела на диванчике, поджав под себя ноги, не в силах шевельнуться. Лишь под утро она с трудом заставила себя заползти в постель, натянула одеяло на голову и спряталась от всего мира.
- Эй, тебе звонят! - крикнула Эрика старшей сестре.
Мейбл стояла под душем. Она только что намылила голову любимым шампунем и уже подумывала о том, как после этого попробует новый лимонный гель для тела, и тут ее позвали к телефону. Было от чего разволноваться. Прошла уже неделя, а от Эрнеста не было никаких известий. Ожидание его звонка было для Мейбл - уж себе-то самой она могла в этом признаться - равносильно изматывающей осаде. Хотя она сама дала Эрнесту понять, что не жаждет услышать его голос вновь, в глубине души Мейбл надеялась, что он пренебрежет ее запретом.
На этой неделе она была очень занята, работала целыми днями, и это помогало ей сохранять видимость душевного спокойствия. Может, я и не в состоянии разобраться со своей личной жизнью, с тоской думала Мейбл, но, что касается работы, то тут у меня все в полном порядке.
Да и разные непредвиденные обстоятельства тоже не давали ей расслабиться и впасть в беспросветное уныние. То Эрика вздумала приехать в гости, но ее машина сломалась за пару кварталов от дома Мейбл. То отключили электричество, и сразу же возникла проблема с холодильником. То ее помощница уволилась в последнюю минуту, и Мейбл пришлось трудиться за двоих. Бесконечный водопад счетов, затопивший ее скромную квартирку, тоже сильно действовал на нервы…
- Кто это? - на всякий случай спросила она.
- Эрнест.
В горле Мейбл пересохло, сердце остановилось, потом как будто пустилось вскачь. Но она продолжала с остервенением намыливать голову.
- Скажи ему, что меня нет дома.
- Увы, поздно! Я уже пообещала, что позову тебя. Он звонит издалека, поспеши!