Когда вертолет приземлился на площадке подле отеля в Куглуктуке, Иза быстро собрала вещи и вышла на улицу. Пока Марк обсуждал с пилотом планы на предстоящий день, она направилась в отель разбираться с регистрацией и размещением. Когда Марк вернулся, у нее уже были ключи от номеров.
Один из них она протянула Марку.
– Я полагаю, увидимся утром. – Она сияла нарочитой улыбкой, очень далекой от того, что она чувствовала в душе.
Он вскинул брови, и она на секунду забыла, как дышать. Почему он продолжает так делать? Марк всегда был шикарен и легко мог довести Изу до безумия одним взглядом или легким прикосновением. И с самого начала, всякий раз, когда он вот так поднимал брови, глядя пронзительно и немного иронично, ее сердце начинало биться учащенно, а дыхание замирало. И тот факт, что это продолжается и страсть между ними вспыхнула с новой силой после всех тяжелых событий прошлого, заставил ее отступить в тщетной попытке сохранить расстояние между их телами.
– Я хотел бы угостить тебя ужином. В этом отеле очень хороший ресторан, неподалеку располагается кафе, где можно отведать отличного жареного цыпленка.
– На самом деле я немного устала. Не выспалась прошлой…
Она не договорила, увидев, как лукавая ухмылка приподнимает уголки его роскошных губ. Конечно, он знал, что она не выспалась, даже знал почему. Ведь именно он стал причиной бессонницы, будил ее, едва провалившуюся в забытье от бесконечных оргазмов, чтобы заняться любовью снова и снова. И теперь, спустя несколько часов и тысячи километров, она все еще ощущала кожей не прошедший трепет от его ласк.
– Мы быстро, Иза, – предложил он. – Только закинем багаж в номер, и затем…
– Нет! – Это прозвучало более решительно и, черт побери, со значительным оттенком предательской паники. Дурочкой она не была и знала свои слабые места. Прекрасно понимала: нарушь она дистанцию, позволь ему снова касаться себя, увлечь разговорами и ласками – постели не избежать. Не важно, насколько фееричным будет этот секс, не важно, получит ли она неземное наслаждение. Иза не имела права снова ввязываться в подобную историю. Необходимо защитить сердце от новых страданий и разочарований. По крайней мере, попытаться это сделать.
Шесть лет назад она безумно любила Марка. Оказалась между ним и собственным отцом, как между молотом и наковальней. И сделала единственный выбор, который могла сделать в той ситуации. Но это не значит, что она не любила Марка и не выплакала по нему все слезы, даже несмотря на то, что он с корнем вырвал ее из сердца и вышвырнул из своей жизни.
"Этого вполне достаточно, – сказала она себе и отступила еще на шажок. – Что сделано, то сделано". Теперь она отплатит ему за все хорошее, что между ними было, и закроет эту тему. Ее совесть будет чиста и сердце освободится.
По крайней мере, таков был ее план. План, который мог полностью сорваться, если бы она согласилась пообедать с ним. Она знала, что за этим последует бокал вина в его комнате и еще одна ночь, полная самых удивительных любовных ласк, которые только может вообразить женщина. Да, он всего лишь предлагал ей поужинать, только поужинать. Но она прекрасно знала это лукавое, игривое выражение его глаз. И не сомневалась: согласись она на этот… хм… ужин, потом окажется расплющенной под ним на всю ночь до утра.
– Я устала, – повторила она, – поэтому закажу ужин в номер и лягу спать.
Теперь выглядел несчастным Марк, даже глаза затуманились тоской. Но что поделать, не потащит же он ее в ресторан силой!
Боже, а ведь еще совсем недавно она была в его объятиях, заласканная до крика, счастливая, изнеможенная любовью.
– Ладно, – согласился он. – Значит, встретимся за завтраком.
И потянулся, чтобы нажать кнопку лифта, будто случайно коснувшись Изы.
Она приоткрыла рот от удивления, ощутив внезапно нахлынувшую волну жара. Однако тут же попыталась взять себя в руки. Нет, это не она так вспыхнула, это не ее кровь внезапно забурлила в жилах, переполняемая страстью. Это он! Это все он!
Она убеждала себя. Во всяком случае, должна была убедить. Должна была притвориться.
"Притворись и получи".
Она выросла с таким девизом и вообще была отличной актрисой, великолепной притворщицей. Подросшая дочь и сообщник одного из самых известных в мире похитителей драгоценностей.
"Притворись и получи".
Это стало девизом Изы, когда шесть лет назад Марк Дюран вышвырнул ее из своей жизни. В течение долгих недель, даже месяцев, она находилась в настолько подавленном настроении, что едва могла встать с постели. Но отец умирал, и ему нужно было помочь, даже если она не могла помочь себе. Поэтому она наклеила самую блистательную из своих улыбок на идеальный покерфейс и сделала вид, что все отлично. Не важно, что она ощущала себя разбитой на тысячи осколков, которым, казалось, никогда более не суждено собраться воедино.
Но она собралась.
Вот что она напомнила себе, поднимаясь в лифте. Она собралась. И никакие нежные прикосновения, сладкие речи, манящая улыбка и сексуальный взлет бровей не дадут Марку Дюрану шанса испортить все это. Он уже сломал ее однажды, или, если быть точной, они сломали друг друга.
На сей раз она откажется от удовольствия, потому что, таким образом, избежит боли.
Она посчитала это достойным компромиссом.
Глава 11
Марк не знал, что происходит с Изой, но, как бы там ни было, ему это не нравилось. Он осматривал алмазные шахты месторождения на Снежной реке, которые являлись исключительной собственностью "Бижу", и всеми силами старался не демонстрировать эмоции. Только не на шахте! Но, черт возьми, ее ледяной тон и такие же взгляды доводили его до белого каления. После вчерашнего он надеялся, что между ними все станет по-другому.
Что ж, сам виноват, надо это признать. То, что он сделал, не могло стать сигналом к новому старту их отношений. Опрометью сбежал из постели Изы, да еще и наговорил гадостей. Шантажировал, чтобы она помогла ему. Совершенно очевидно, она была в ярости и имела на это полное право.
И тем не менее в самолете Марку показалось, что ее сердце оттаяло. Он вспомнил, как нервничал при посадке, и как она пыталась успокоить его. Ободряюще улыбалась, ласково гладила по руке и опиралась на его плечо, спускаясь по трапу. В течение дня он наблюдал, как из разъяренной бывшей возлюбленной она превращается в сосредоточенного суперпрофессионала, полного решимости делать свою работу. Даже если это помощь человеку, вызвавшему ее гнев.
Ему.
Ее неожиданная доброта заставила его чувствовать себя ужасно. В то же время она наполняла решимостью извиниться за то, как он обращался с ней и, наконец, наладить отношения. Иза приняла его извинения, и он обрадовался. Хорошее начало. Правда, потом, когда он решил пригласить ее на ужин в знак окончательного примирения и продолжить разговор о дальнейшем будущем, она с убийственной холодностью отказалась. И захлопнула дверь гостиничного номера прямо перед его лицом. И поскольку он твердо решил никогда не врать самому себе, то признал: этот отказ больно ранил его.
Почему? Ведь он уже давно не любил эту женщину. Конечно, хотел ее, но какой мужчина не захочет такую красавицу? Великолепную, умную, добрую, с потрясающе прекрасным телом и колким чувством юмора. Да, он желал ее и уважал новую профессиональную жизнь, которую она создала для себя с нуля, хотя это вовсе не означало, что он способен очароваться ею снова. И, черт возьми, не означало, что по-прежнему любит ее.
Да, она очень выручила его. При этом оказалась совершенно потрясающим экспертом. Но он не настолько глуп, чтобы полностью довериться ей снова. Это было бы ужасной глупостью, несмотря на то, что его тело тянулось к ней с безумной страстью.
Марк видел, как Иза однажды очаровала его генерального директора, старого гризли Пита Дженкинса. Он считал Пита кремнем, который не поддавался ничьему обаянию, но Изе удалось растопить его сердце за пару часов общения. Пара обворожительных улыбок, несколько правильно поставленных вопросов – и ветеран алмазной промышленности оказался полностью во власти рыжеволосой чертовки.
Марк солгал, если бы сказал, что этот случай его не заботил. Он прекрасно знал, что Изе не составит труда обвести вокруг пальца и его, как это случилось шесть лет назад. Но этого знания было недостаточно, чтобы заставить его держаться подальше от этой женщины. Особенно после того, как она попрощалась с ним и ровной походкой направилась к вертолету, который должен был доставить их обратно в аэропорт.
Он уже рванулся к ней, чтобы остановить. Почти решился: вот сейчас схватит за руку, развернет к себе, вопьется поцелуем в губы, и плевать на то, кто будет на это смотреть.
Но Марк услышал голос, который звал его по имени, и остановился.
Пит Дженкинс.
Спешно маскируя раздражение натянутой улыбкой, Марк повернулся к нему.
– В чем дело, Пит?
– Скажи, Марк, у тебя было время посмотреть планы расширения добычи, которые я тебе показывал? У нас осталось полтора года до того, как поверхность высохнет. Мы должны начать строительство подземных тоннелей в самом ближайшем будущем, если не хотим, чтобы шахты пришли в запустение.
– Я посмотрел планы. Есть несколько моментов, которые мне не понравились, поэтому я послал геологов перепроверить данные. Они обещали сделать все за пару недель, тогда вернемся к разговору.
Пит, задумчиво кивая, почесал подбородок.
– Тебя беспокоят спелеологические данные, так?
Марк кивнул, ни капельки не удивляясь осведомленности Пита.
– На мой взгляд, вопрос заглубления здесь не так актуален, как на Екаори или других шахтах. В этой части северо-западной территории залегание кимберлитовых трубок иное.
– Схема, по которой сейчас размечены туннели, может оказаться дорогостоящей в реализации.
– Так и есть. Поэтому руководитель геологической службы сомневается. Плюс еще возникла некоторая путаница с геологическим составом пород. Нельзя допустить обрушения сводов тоннелей. Вы знаете, как для меня важна безопасность сотрудников. Вопрос первостепенной важности.
– Знаю. Поэтому и хотел поговорить с вами. Отлично, мы поняли друг друга. Тем не менее перепроверить данные никогда не будет лишним.
– Не будет, – согласился Марк. – Совершенно точно не будет.
Он попрощался с Питом и направился к вертолету, прокручивая в уме слова ведущего менеджера. Да, никогда не будет лишним перепроверить данные, даже если мы поняли друг друга. Особенно если речь идет об упрямой рыжей женщине с острым умом и чертовски соблазнительным телом.
Марк поспешил к вертолету следом за Изой.
В кабине она продолжила держаться с ним отстраненно и холодно. Полет планировался короткий, лететь пришлось в одной кабине с пилотом. Марк решил, что потерпит и отложит выяснение отношений до самолета, где у них будет достаточно уединения и времени для разговоров. Стоит начать издалека, с наводящих вопросов и общих фраз, попытаться разговорить ее и выяснить, что случилось. Хотелось узнать, почему эта женщина снова начала избегать его в то время, когда отношения только начали налаживаться.
Их отношения… Да, черт возьми, ему показалось, что они и впрямь начали налаживаться!
Черт возьми!
К тому времени, как они оказались на борту самолета со всем своим багажом, пристегнутые ремнями безопасности на время взлета, он просто кипел. И когда она заняла дальнее сиденье, чтобы даже взглядом с ним не встречаться, он дал волю гневу.
– Какого черта с тобой происходит?
Марк отстегнул ремень безопасности и поднялся, чтобы пересесть ближе, в то время как самолет активно набирал высоту.
– Что ты делаешь? Сядь немедленно!
– Что я делаю? А что делаешь ты? Перестань обращаться со мной так, будто я нечто среднее между Гитлером и Джеком-потрошителем!
В этот момент самолет попал в воздушный поток, и Марк каким-то чудом удержался на ногах. Выровнявшись, он скрестил руки на груди и адресовал Изе испепеляющий взгляд. В следующий момент их снова тряхнуло, но он опять устоял. Похоже, теперь его совершенно не занимала турбулентность, которой он, помнится, страшился до смерти. Теперь только Иза. И только этот разговор!
Женщина выглядела встревоженной.
– Я серьезно, Марк. Ты можешь ушибиться.
– Я тоже серьезно, Иза. Мне не слишком приятно, когда ты демонстрируешь отвращение и равнодушие.
– Это неправда.
– Это абсолютная правда, и я хочу знать почему. Ты на меня злишься, да, и я понимаю, что имеешь на это полное право. Но, черт возьми, Иза, не отмалчивайся! Наори на меня, назови ублюдком, коль скоро считаешь, что я этого заслуживаю. Но только не игнорируй!
– Я не злюсь на тебя.
– Правда? – Он вскинул брови. – Да я чувствую это со своего кресла.
– Ты не в кресле.
В этот момент начался новый виток турбулентности, и самолет снова тряхнуло. Пилот по громкой связи попросил Марка занять свое место и пристегнуться, пока они не достигли крейсерской высоты.
– Ты слышишь это? Пожалуйста, сядь! – потребовала Иза.
Он шагнул ближе и наклонился, опираясь на подлокотники по обе стороны от нее, придвинулся лицом к лицу.
– Нам нужно поговорить.
– Черт побери, Марк!
Иза уперлась ладонью в его напряженную грудь, будто собиралась оттолкнуть, отбросить, заставить сесть в кресло. Но едва она прикоснулась к нему, через пальцы будто пробежал ток. Почувствовав это, Марк накрыл ее ладонь своей, прижимая. В паху потяжелело, от одного невинного касания возбуждение стало нестерпимым.
От его взгляда не укрылось, что Иза тоже не осталась равнодушной: ее грудь учащенно вздымалась, дыхание стало порывистым, зрачки расширились. Там, где она упиралась ему прямо в сердце, ее пальцы слегка подрагивали.
– Иза.
Он сплел свои пальцы с ее и повторил:
– Поговори со мной, Иза.
Она отвернулась и посмотрела в окно. Самолет поднялся достаточно высоко над облаками. Было поздно, почти десять часов вечера, но здесь, вблизи Полярного круга, солнце светило ярко, словно в середине дня.
Иза смотрела на небо в течение нескольких долгих секунд. Марк чувствовал, что она хочет снова оттолкнуть его, но надеялся, что этого не произойдет. Он ждал – женщина найдет нужные слова, и они просто поговорят. Такое уже случалось сотни раз, когда они ссорились и, в конце концов, вместе распутывали клубок взаимных обвинений.
Но теперь, кажется, это не сработало.
– Я не хочу говорить.
– Не хочешь говорить со мной?
Наверное, стоило отодвинуться, но вместо этого он сделал еще шаг вперед, так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.
– Еще вчера я надеялся, что мы можем вместе сходить куда-нибудь. Думал, что мы могли быть…
– Кем? Друзьями? После всего, что случилось между нами, ты полагаешь, можно извиниться, а потом стать лучшими друзьями?
Ярость в ее голосе заставила его отступить. Может быть, он ошибся, и она не возбуждена, а разгневана? Поэтому так раздувались ее точеные ноздри? Именно от ярости дыхание стало бурным и сбивчивым? Таким же прекрасным, как во время любовного акта.
– Друзьями вряд ли, – признался он, спустя несколько секунд напряженного молчания. – Но я думал, может быть…
В этот момент пилот сообщил по громкой связи, что борт достиг крейсерской высоты, и пассажиры могут занять места на удобных диванах в задней части самолета.
Иза выскочила из кресла, как чертик из табакерки. Бегство было поспешным, она едва не толкнула Марка. Но он не хотел дать ей уйти так просто. Не сейчас, когда ответы на волнующие его вопросы совсем рядом.
И, черт возьми, ему трудно ходить в таком состоянии.
– Куда ты собралась? – Он схватил ее за запястья, разворачивая на себя.
– Подальше от тебя, – пробормотала она.
– Немного поздно для этого, не правда ли?
Он потянул ее за руки, вминая плоть в плоть, грудь в грудь. Ее напряженный живот ощутил его мощную эрекцию.
Иза попятилась прочь сквозь узкий ряд сидений до тех пор, пока спина не оказалась прижатой к стене. Марк не отступал, теснил ее.
– Зачем ты это делаешь? – Она растерялась.
Он сделал шаг вперед, подаваясь бедром между ее бедер, от которых исходил жар.
– Потому что я никогда не переставал желать тебя. – Ответ будто сам собой выскользнул из затуманенного похотью мозга. – И кроме того, думаю, что никогда не перестану.
– Этого недостаточно, – заявила она.
Выгнувшись в попытке отстраниться, она уперлась грудью в его грудь. Он чувствовал сквозь тонкую ткань ее блузки и натянувшийся трикотаж своей футболки ее затвердевшие соски. Застонав, Марк подался вперед и потерся о них, дыша прерывисто и тяжело. Раз, другой – и робко замер, прислушиваясь к ощущениям.
– Этого достаточно, – выдохнул он, склонив голову так, что его рот оказался прямо напротив ее. Их дыхания слились воедино. – Так всегда было. И будет.
– Марк. – На этот раз в ее голосе было больше мольбы, чем протеста.
– Я с тобой, Иза. Я с тобой, детка, – бормотал он, приникая к ее губам в бесконечно долгом и восхитительно страстном поцелуе, которого, казалось, ждал не часы, а долгие годы.
Глава 12
Ей ни в коем случае не стоило позволять Марку делать это. Но как только его губы властно завладели ее ртом, а язык начал медленно и томно ласкать, Иза моментально утратила рациональную аргументацию. Она больше не заботилась о прошлом и будущем. Ей опять будет больно, а как только самолет приземлится, Марк снова бросит ее. Пусть. Ничего не имело значения. Только здесь и сейчас, только он и она. Ее тело пронзали электрические токи высочайшей силы, она была готова на все.
Ее ладони гладили его тело, совершая путь наверх, к сильной шее, чтобы обхватить и притянуть Марка к себе. Ближе, ближе. Слиться с ним, влиться в него так, чтобы каждый дюйм ее кожи сросся с его. Рот ко рту, грудь к груди. Секс к сексу.
Ей было хорошо!
Им было хорошо!
– Иза, детка, – шептал он ей в рот. – Я хочу…
– Да. – Их губы разомкнулись с сочным звуком. Марк проложил влажную дорожку поцелуев по щекам и шее Изы, обласкал чувствительное местечко за ушком. – Все, что ты хочешь, да, – отозвалась она.
Именно этих слов он и ждал. Поцеловав еще раз, отстранился от нее, наслаждаясь гортанным протестующим стоном, слетевшим с ее горячих губ. Усмехнувшись, он властно погладил ее бедра, скользнул пальцами к лобку, провел ладонью еще ниже, требовательнее.
– Марк…
Это был стон, призыв, страстная мольба о большем, и он ответил немедленно, подхватив ее под ягодицы. Она выгнулась, обхватив лодыжками его бедра, прижимаясь к вздыбленному естеству.
Он снова взял ее рот властным поцелуем жестких обветренных губ. Подхватил Изу на руки и понес в заднюю часть салона самолета. Там, она знала, была маленькая спальня с большой кроватью, застеленной черными и серыми шелковыми простынями.
Он пронес ее через салон легко, как пушинку, не переставая целовать, нежить, брать губами ее рот, лаская языком горячие глубины. Она поражалась его силе, ощущая, как напряжены мышцы могучего торса. Это так восхитительно диссонировало с ее собственной податливой мягкостью, что даже голова закружилась.