Этот вопрос поверг Элизабет в замешательство. Она вдруг поймала себя на мысли, что не может найти ответа. Возможно, если бы она только что познакомилась с Томом, он бы не на шутку понравился ей. Но юношеские воспоминания мешали ей воспринимать Тома как мужчину, с которым у нее могут завязаться близкие отношения. Тем более что однажды они уже были близки… И воспоминания о той ночи не вызывали у Элизабет приятных ассоциаций. Так же, впрочем, как и неприятных. Но зато они вызывали у нее чувство неловкости перед Томом, которую ей будет очень нелегко преодолеть. Действительно, как можно свободно общаться с мужчиной, который когда-то лишил тебя невинности, причем при весьма странных обстоятельствах? Сама Элизабет плохо помнила ту ночь, но ведь Том мог хорошо ее запомнить! В том числе и те моменты, когда она вела себя… как дура. А в том, что она вела себя в ту ночь как дура, Элизабет не сомневалась.
Не забивай себе голову всякой ерундой! – решительно сказала себе Элизабет. В самом деле, какая тебе разница, помнит ли Том ту ночь или нет? Просто отбрось все лишние мысли и постарайся хорошо отдохнуть сегодня вечером.
Приняв это мудрое решение, Элизабет успокоилась и начала готовить завтрак. А потом занялась выбором подходящего туалета. Впрочем, выбирать было особо не из чего, так как у Элизабет имелось всего одно вечернее платье. Оно было сшито из блестящего искусственного шелка вишневого цвета, имело длинные рукава, короткую облегающую юбку и глубокий треугольный вырез. Спереди платье делилось швом на две половины, одна из которых была изящно присборена сверху донизу. Кроме того, спереди юбка платья имела красивый треугольный вырез, поднимающийся углом вверх.
С выбором украшений тоже не возникло проблем. Обычно Элизабет надевала к этому платью филигранные серебряные сережки с серым кошачьим глазом, небольшое колье и пару колец из того же набора. В этот раз она решила поступить так же. Наряд дополняли прозрачные темно-серые колготки, черные вечерние туфли и черная сумочка-ридикюль с золотистым замочком. Макияж Элизабет, как обычно, решила сделать в серебристо-серых и вишневых тонах. Так сказать, не нарушая традицию, заведенную в течение последних двух лет: именно тогда она сшила на заказ это платье в одном из модных салонов Нью-Йорка. Правда, за два года она надевала его всего раз пять или шесть, так как, во-первых, больше не было подходящих случаев, а во-вторых, это платье почему-то не понравилось Саммерсу.
Том позвонил в квартиру Элизабет без пятнадцати восемь. Открыв дверь, Элизабет так и ахнула от неожиданности. В руках Тома был огромный букет малиновых роз, источавших прямо-таки опьяняющий аромат. Да и выглядел Том на все сто: под его расстегнутой черной кожаной курткой Элизабет увидела элегантный серый костюм и темно-красную рубашку, оживлявшую строгие черты его лица и очень шедшую ему. Да, это мужчина что надо, с невольным восхищением подумала Элизабет. Джон Саммерс показался бы рядом с ним потасканным стариканом.
– Привет, Бет, – весело пропел Том, вручая Элизабет цветы. – Как настроение?
– Спасибо, нормальное, – пробормотала она, с трудом обретя дар речи. – А твое?
– Тоже ничего. Ну, может, впустишь меня в дом?
– Извини, – смущенно буркнула Элизабет, только сейчас осознав, что загораживает вход. – Проходи в гостиную, я сейчас. – И Элизабет бросилась на кухню, чтобы поставить розы в воду.
Когда она вернулась в гостиную, Том с интересом осматривался. Элизабет невольно посмотрела на свое жилище его глазами, и ей стало неловко. Ее убогая наемная квартирка совсем не походила на роскошные апартаменты Тома. Мало того что мебель была потертой, а обои сто лет не переклеивались, так еще и неимоверный беспорядок. И как она не подумала, что Том зайдет и увидит все это безобразие?
– Жалкое зрелище, не правда ли? – спросила Элизабет с невеселой усмешкой. – Извини, что не догадалась хотя бы порядок навести. Я такая рассеянная…
– Какая чепуха, Бет! – горячо возразил Том. – Во-первых, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы критиковать твою хозяйственность, а во-вторых, у тебя вполне нормальная, уютная квартира. И в-третьих, – прибавил он, глядя на нее с восхищенной улыбкой, – разве можно думать о всякой ерунде, когда видишь перед собой такую ослепительную красавицу?
– Перестань, Том, – отмахнулась Элизабет. – Я вовсе не красавица и прекрасно знаю это. И вообще, тебе совсем не обязательно отпускать мне комплименты.
– Но что я могу поделать, если они так и просятся мне на язык? – возразил он таким теплым голосом, что у Элизабет учащенно забилось сердце. – И потом, к чему эта скромность? Насколько я помню, все мальчишки нашего класса считали тебя красивой.
– Но ведь это было давно, – возразила Элизабет, посмотрев на него с легким удивлением. – А теперь я уже не такая.
– Да. Ты стала намного красивее.
– Да нет же, я стала хуже! И не только во внешности дело, – прибавила Элизабет с тяжким вздохом, от которого у Тома мучительно сжалось сердце.
Повинуясь желанию утешить Элизабет, он подошел к ней, взял за плечи и ласково посмотрел в глаза.
– Кто тебе такое сказал? – возмущенно спросил он. – Какая-нибудь уродливая старая дева вроде Вирджинии Ривз? Или у тебя просто понизилась самооценка?
– Еще бы ей не понизиться. Ведь я ничего не добилась в жизни. Хуже того: у меня нет никаких перспектив. И не пытайся меня утешать, это не поможет.
– А что поможет, Бет? – серьезно спросил Том. – Если я устрою тебя на хорошую, прилично оплачиваемую работу, ты станешь чувствовать себя более уверенно?
– Наверное. – Она неопределенно пожала плечами. – Но где ты найдешь для меня такую работу?
– Во всяком случае, постараюсь. А вообще, что это мы заговорили о грустном, а? – Он легонько тряхнул ее за плечи. – Ну-ка, улыбнись, моя красавица: ведь мы с тобой едем развлекаться в "Шахерезаду".
– Куда, куда?!
– В "Шахерезаду", – с многообещающей улыбкой повторил Том. – Ты не слышала о таком заведении? Это ночной клуб с потрясающим шоу и не менее потрясающей кухней.
– Подожди, Том. – Элизабет отступила на шаг и посмотрела на него изумленным взглядом. – Да, конечно, я слышала про этот клуб, у нас однажды печаталась его реклама. Но ведь это ужасно дорогое заведение!
– Ну и что? Я месяцами пашу на работе без праздников и выходных. Разве я не заслужил удовольствия раз в полгода?
Элизабет в замешательстве кашлянула.
– Ты конечно же заслужил, но только не я.
– Но я же не могу поехать туда один, – резонно возразил Том. – Как ты думаешь, Бет?
– Да, наверное…
– Стало быть, не о чем и спорить. Мы поедем туда вдвоем. И знаешь, что мы будем там делать? – Он посмотрел на Элизабет интригующим взглядом. – Мы будем любоваться зажигательными восточными танцами, смотреть выступления индийских факиров и укротителей змей. А еще мы будем есть восхитительный плов с бараниной, пикантный салат из голубиного мяса и ананасов, волшебный торт с миндалем, курагой и птичьим молоком и… еще море вкусностей по твоему выбору. Вот так!
– О! – выразительно протянула Элизабет. – Так ты, я вижу, хорошо знаешь это заведение? Значит, ты уже там был?
– Да, был. Но всего один раз, прошлой зимой. Меня затащил туда один мой коллега. Так что можешь не опасаться, что меня шокируют цены "Шахерезады".
– Хм! – Элизабет озадаченно качнула головой. – Честно говоря, я даже не знаю что сказать.
– А нечего тут говорить. Просто собирайся – и вперед. Правда, еще рановато, – заметил Том, посмотрев на часы. – Клуб-то уже открыт, но шоу начинается с десяти. А сейчас начало девятого. Может, посидим немного у тебя, выпьем для разгона шампанского?
– Можно, только у меня нет шампанского. И вообще нет спиртного.
Серые глаза Тома сверкнули лукавым огоньком.
– Не беспокойся, я все предусмотрел. – С этими словами он вытащил из внутреннего кармана куртки бутылку шампанского и небольшую коробку шоколадных конфет.
– Ну, ты даешь, Том Хантер! – весело рассмеялась Элизабет. – Цветы, шампанское, конфеты… Ты предусмотрительный кавалер. Впрочем, насколько я помню, ты всегда был таким, – с улыбкой прибавила она. И замолчала, почувствовав прилив какого-то необъяснимого смущения.
– Ну-ну, продолжай! – проговорил Том добродушно-насмешливым тоном, направляясь к бару за бокалами. – Так каким же я, по-твоему, был десять лет назад?
Элизабет неловко кашлянула.
– Ты был… очень галантным молодым человеком. Ты никогда не приходил ко мне в гости без какого-нибудь сюрприза, пусть даже совсем небольшого. А когда мы ходили в бары, ты всегда платил за меня. Так же, впрочем, как и за других девушек.
– Откуда ты знаешь? – удивился Том.
– Мне рассказывали одноклассницы, – с хитрой улыбкой пояснила Элизабет. – Мелани Паркер, например…
– Крошка Мел? Да, она всегда любила похвастаться такими вещами! Кстати, ты не в курсе, как она сейчас?
– Нормально. Вышла замуж за нашего одноклассника Пола Синклера и ведет жизнь беззаботной домохозяйки: ведь Пол унаследовал продуктовый магазин после смерти деда и дела у него идут успешно.
– Что ж, можно за нее только порадоваться. Пол неплохой парень.
– Да, неплохой. Да и Мелани тоже хорошая девушка… Ты не жалеешь, что не женился на ней?
Том воззрился на Элизабет изумленным взглядом.
– Что за странный вопрос, Бет? С чего бы я вдруг об этом жалел?
– Но ведь Мелани нравилась тебе и вы какое-то время встречались!
– И что же? При чем тут женитьба? Бог с тобой, Бет, да у меня и мыслей таких не возникало! И вообще, когда мне было думать о семье? Нужно было получать образование, работать, делать карьеру!
– Но ведь ты… – Элизабет на мгновение замялась, – хотел жениться. Ты подумывал об этом еще давно, после школы.
– Разве? Что-то я такого не припоминаю.
– Но ты же делал мне предложение? Или ты забыл?
– Нет, – ответил Том каким-то странным, чуть напряженным голосом. – Не забыл.
– Вот видишь! Значит, ты уже тогда нуждался, чтобы рядом с тобой был близкий человек. Некоторым мужчинам так легче. Создать семью в ранней молодости, так сказать, обеспечить себе прочный тыл, а уж потом делать карьеру.
По губам Тома скользнула саркастическая усмешка.
– Откуда ты почерпнула эти мудрые мысли, Бет? Из колонки психолога в дамском журнале?
– Честно говоря, да, – призналась она, залившись краской под его насмешливым взглядом. – А ты хочешь сказать, что к тебе это не относится?
– Абсолютно не относится.
– А… Ну извини, – смущенно буркнула Элизабет. – Значит, я неверно истолковала мотивы твоего поступка.
– Абсолютно неверно, – с усмешкой подтвердил Том. Потом рассмеялся, легонько потрепал Элизабет по волосам и сказал: – Все, моя начитанная красавица, хватит философствовать, давай пить шампанское!
После пары бокалов шампанского Элизабет расслабилась и почувствовала себя комфортнее. Напряженность, вызванная странными намеками Тома, постепенно прошла, и Элизабет принялась болтать о всяких пустяках, а также немного флиртовать с Томом.
– Я смотрю, – сказала она, бросив на Тома кокетливый взгляд, – ты просто не сводишь глаз с моего наряда. Тебе нравится мое платье?
– Безумно, – улыбнулся он. – И не только платье, но и ты вся. Ты действительно выглядишь сегодня соблазнительной красавицей.
– А вчера, значит, не выглядела?
– Выглядела, но не настолько. Тебе не идут деловые костюмы. Ты создана для элегантных туалетов, пожалуй даже немного легкомысленных. Таких, как на тебе сейчас.
– Хм! – Элизабет озадаченно усмехнулась. – А вот Саммерсу я ужасно не нравилась в этом платье. Он сказал, что я похожа в нем на проститутку, из тех, что ловят клиентов по дорогим ресторанам.
– На проститутку?! – возмущенно вскричал Том. – Да он просто осел, этот твой Саммерс! И вдобавок порядочная свинья.
– Совершенно с тобой согласна!
– Интересно, а в каких нарядах ты ему нравилась?
Элизабет презрительно скривила губы.
– Он предпочитал, чтобы я одевалась, как восемнадцатилетняя девушка.
– Понятно, – усмехнулся Том. – Значит, этот стареющий ловелас хотел, чтобы все думали, что ему удалось закадрить юную красотку, почти что девочку.
– Судя по всему, так.
– Ну и кретин! Бет, и как ты только могла увлечься им? Он же просто жалок и смешон!
– Теперь я и сама это понимаю, – вздохнула Элизабет. – Да и раньше, честно говоря, замечала, что он с изрядной гнильцой. Но как-то так вышло, что я к нему привязалась. Видишь ли, Саммерс иной раз умел быть обходительным, заботливым, добрым… Правда, ему недолго удавалось удержаться в этой роли. Каждый раз он неизбежно срывался. Как курильщик, который бросает курить на неделю или две, а затем снова берется за сигарету. Или алкоголик, безуспешно пытающийся бросить пить.
– Еще бы: ведь против своей природы не пойдешь! Ладно, скажи, ты действительно не жалеешь, что порвала с ним?
– Ни чуточки! И не просто не жалею, а очень этому рада. Мне вообще крупно повезло, что в тот нелегкий момент я встретила тебя. – Элизабет бросила на Тома признательный и немного смущенный взгляд. – Нет, правда повезло. Ты… Как бы это объяснить?.. Действуешь на меня как отвлекающий фактор…
– То есть я отвлекаю тебя от мрачных мыслей и переживаний?
– Да, именно так. Правда, я не понимаю, почему так получается. Может, в тебе есть какая-то харизма? – Элизабет посмотрела на Тома с легким прищуром. – Да, безусловно есть. Иначе ты бы не стал ведущим хирургом крупной больницы.
Том рассмеялся, покачивая головой.
– Сбавь обороты, Бет, а не то я сейчас начну покрываться бронзой. Я вообще-то не привык к таким напыщенным комплиментам.
– Ладно, доктор Хантер, не скромничайте, – иронично поддела она его. – Уж кто-кто, а вы-то, наверное, каждый день выслушиваете подобные комплименты.
– Я их пропускаю мимо ушей. И стараюсь по мере возможности обрывать в самом начале.
– Какой гордец!
– И вовсе не гордец, просто я самодостаточный человек, – без малейшей рисовки пояснил Том. – Моя работа уже сама по себе доставляет мне чувство глубокого морального удовлетворения. Поэтому я не нуждаюсь в похвалах. То есть в дополнительных стимулах к работе.
– Так ты, оказывается, самоотверженный трудяга? – Элизабет изумленно присвистнула. – Честно говоря, первый раз в жизни встречаю такого человека!
– Бедная Бет, – сочувственно промолвил Том. – Неужели на твоем жизненном пути не встретилось ни одного нормального человека? Я не имею в виду только мужчин.
– Нет, почему же? – возразила Элизабет. – У меня есть три подруги, они очень хорошие девушки – добрые, надежные, отзывчивые. Но беда в том, что они живут в Питтсбурге и я общаюсь с ними в основном по переписке. А здесь, в этом огромном холодном Нью-Йорке, я так одинока… – Она жалобно шмыгнула носом.
Том приподнял кончиками пальцев ее подбородок.
– Эй, что это еще такое? – с притворной строгостью проговорил он. – Уж не собрались ли мы пуститься в слезы? Нет, дорогая моя, так дело не пойдет! У нас намечена на сегодня совсем другая программа, и я не позволю тебе отступить от нее. А если тебе хочется выплакаться на груди старого друга, то мы наметим это мероприятие на какой-нибудь другой день.
Элизабет рассмеялась.
– Знаешь, Том, ты действительно прирожденный врач, – сказала она, поглядывая на него с уважением и легким смущением. – Ты умеешь поднять дух. Думаю, твоим пациентам очень легко и комфортно в твоем присутствии.
– А тебе? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.
– Мне тоже. Но только не тогда, когда ты на меня так смотришь!
– Как?
– Так, словно хочешь высветить все мои мысли и чувства. Иногда у тебя бывает… какой-то рентгеновский взгляд, – с улыбкой пояснила Элизабет. – Ты будто просвечиваешь человека насквозь. Наверное, это профессиональное, да?
– Наверное, – чуть подумав, ответил Том. – Ведь по лицу человека почти всегда можно определить, болен он или здоров. Да и о характере можно узнать многое.
– А вот я никогда не умела читать по лицам, – вздохнула Элизабет. – И очень часто обманывалась в людях.
Том мягко привлек ее к себе и ласково чмокнул в лоб.
– Выше нос, Бет! – бодро скомандовал он. – В самом деле, что ты корчишь из себя жертву судьбы? Ты молодая, красивая, у тебя еще вся жизнь впереди. Иди вперед и не оглядывайся на прошлые ошибки.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Ну что ж, еще по бокалу шампанского – и в путь?
– Да, пожалуй, – согласилась Элизабет. И вдруг, пристально посмотрев на Тома, огорошила его странным заявлением: – А у тебя, оказывается, вовсе не серые глаза!
– А какие же?
– Морские! – выпалила Элизабет. – Не серые и не зеленые, а что-то среднее между ними. Цвета морской волны! Очень красивого, необычного оттенка.
– Хм! В самом деле?
– А разве ты не знал? Посмотри на себя внимательно в зеркало. – Элизабет подвела Тома к высокому трюмо в углу гостиной. – Ну? Теперь ты видишь? Что ты смеешься?
– Да так, – улыбнулся Том, – просто мне забавно, что ты делаешь из этого давно известного факта открытие.
– Так ты знал, что у тебя морские глаза?
– Ну разумеется.
– А зачем тогда делал вид, что не знал?
– Было интересно за тобой наблюдать. Действительно, Бет, так странно, что ты, столько со мной общаясь, не знала, какого цвета у меня глаза!
– И правда глупо, – смущенно рассмеялась Элизабет. – Наверное, я очень ненаблюдательный человек.
Том отрицательно покачал головой.
– Нет, Бет, дело совсем не в этом. Просто ты никогда не присматривалась ко мне. Поэтому и не знала, какие у меня глаза. Ты лишь знала, что они светлые, и все.
Он вдруг вскинул голову и в упор посмотрел на нее: долгим теплым, ласкающим взглядом, и Элизабет внезапно стало жарко. Не отрывая глаз от ее вспыхнувшего лица, Том положил руки на плечи Элизабет и начал медленно склоняться к ней. Судорожно глотнув воздух, Элизабет закрыла глаза и с отчаянно бьющимся сердцем ждала того, что последует дальше. Вскоре она почувствовала на своей щеке теплое дыхание Тома, и ее губы невольно раскрылись навстречу его приближающимся губам. Застыв в напряженном ожидании, Элизабет ждала поцелуя: такого же упоительно прекрасного, как тот, что был три дня назад. Но вместо этого Том вдруг отстранился.
– Извини, Бет, – сказал он спокойным, почти невозмутимым голосом. – Я немного увлекся. Ну что, едем в "Шахерезаду"?
– Да-да, конечно, – торопливо пробормотала Элизабет. И, чтобы скрыть смущение, а главное, непонятное ей самой разочарование, засуетилась в поисках пальто.