- О Боже! - ахнула Эвелин, покружилась и подняла глаза к потолку. - Потрясающе! - Она наградила Натана ослепительной улыбкой. - Даже не знаю, чем я заслужила такое внимание.
- Ты выдержала нашествие наших родителей, - сказал Натан.
Она усмехнулась и снова покружилась.
- Это чудесно, Натан!
- Прикажете подавать ужин, милорд?
Услышав голос Бентона, Натан вздрогнул от неожиданности и раздраженно вздохнул. Этот человек обладал способностью появляться в самые неподходящие моменты.
- Пожалуйста, Бентон. Я очень проголодалась, - вежливо произнесла Эвелин.
Дворецкий пошел за ужином, а Натан усадил жену на один из двух стульев и сам сел за стол напротив нее. Ее глаза блестели в пламени свечей. Натан неловко поерзал на стуле. Он не знал, когда именно это произошло, но его хрупкая, одержимая горем супруга вдруг превратилась в самоуверенную красавицу.
- Помнишь то лето, когда в кухне случился пожар, и мы жили с твоими родителями в Садли-Хаусе?
- Конечно. Это было самое длинное лето в моей жизни, - усмехнулся Натан.
- Во всяком случае, ты мог свободно разъезжать по своим делам, - со смехом заметила Эвелин, - а я почти все время проводила в обществе твоей мамы и тети.
- Как печально! - Он скорчил гримасу.
- Это было очень спокойное лето: я много читала и вышивала, - продолжила она. - Я любила кататься верхом, но твой отец разрешал мне ездить только на старой кляче, потому что боялся, что я упаду. Еще я любила гулять, но мне приходилось делать это рано утром, пока не встала твоя мать, так как, по ее мнению, длительная ходьба вредна для дамы.
- У нее много подобных предубеждений, - согласился Натан. - Когда я был маленьким, она запрещала мне бегать, потому что думала, что это повредит моим легким.
Они оба улыбнулись.
Натан почувствовал легкие угрызения совести. Он вспомнил, что его жена часто оставалась одна: он уезжал в Лондон вместе с Доннелли, а потом они вдвоем отправились в Эдинбург за Ламборном.
Воспоминания Эвелин были прерваны появлением двух лакеев, которые внесли подносы, накрытые серебряными колпаками. Бентон шествовал за ними. Лакеи сняли колпаки и поставили перед Эвелин и Натаном тарелки с жареной куропаткой и спаржей.
- Как вкусно пахнет, Бентон! - воскликнула Эвелин, сложив руки перед собой. - Передай кухарке мою благодарность.
- Обязательно передам, мэм. - Он взял со стола салфетку, картинным взмахом руки развернул ее и аккуратно положил Эвелин на колени.
Натан сердито наблюдал за дворецким и слугами. Если они сейчас же не уйдут, он даст Бентону хороший пинок под зад. Дворецкий потянулся к салфетке Натана, но тот шлепнул его по руке.
- Все, хватит! - рявкнул он. - А теперь идите. Дайте человеку поужинать со своей женой наедине!
- Слушаюсь, милорд, - Отозвался Бентон и жестом показал лакеям, чтобы те вышли из комнаты.
Когда они, наконец, остались вдвоем, Натан вздохнул и откинулся на спинку стула.
Эвелин принялась за куропатку.
- Божественно! - произнесла она с улыбкой и указала вилкой на его тарелку: - Ты должен это попробовать.
Он взялся за свою вилку. Да, в самом деле, вкусно.
- Интересно, а ты помнишь хоть что-то хорошее о нашей супружеской жизни? - неожиданно спросил Натан.
Она вскинула брови, аккуратно отрезая от куропатки еще один кусок.
- Конечно. Вообще-то таких воспоминаний несколько.
- Например?
- Например, день нашей свадьбы и рождение нашего сына.
Он заметил, что она совершенно спокойно произнесла эти слова.
- Еще - как мы ходили на лошадиные бега и, как нам обоим это нравилось.
Эвелин немного помолчала, предаваясь воспоминаниям.
- А хочешь знать, что мне запомнилось больше всего? - спросила она с озорной улыбкой.
- Интересно, - протянул Натан, - совпадет ли это с моим мнением.
Но ее ответ разочаровал Натана.
- Когда мы соревновались в стрельбе из лука, и я победила.
Он поднял голову и с облегчением увидел, что она улыбается.
- Разве? - удивленно повторил он. - Это я победил, Эви!
Эвелин весело расхохоталась. Ее смех колокольчиками разнесся по комнате.
- Ты ошибаешься, Натан! Ты совершенно не умеешь обращаться с луком и стрелами, а у меня очень твердая рука.
- Ну, теперь-то ты можешь говорить что угодно, - засмеялся Натан. - Готов спорить, что тебе больше не удастся победить меня в соревновании по стрельбе из лука.
Она слегка прищурилась:
- Это вызов?
- Да, - подтвердил он и поднял свой бокал. - Победитель сам выберет себе награду.
- Ого! - Эвелин чокнулась с его бокалом. - Это интересно.
Они продолжили трапезу. Эвелин перечисляла другие случаи, которые ей запомнились: как в один очень снежный день они катались на санках с горки у озера; как запускали фейерверки, которые Натан привез в Истчерч, чтобы отпраздновать День Гая Фокса; как отмечали Новый год в гостях у лорда Монтклера.
Спустя какое-то время вернулся Бентон, убрал грязные тарелки и поставил на стол фруктовое мороженое и десертное вино. Эвелин со смехом вспомнила, как на берегу реки за ними погнался рассерженный гусь, и говорила довольно долго. Натан подозревал, что ее красноречие - так же как и разрумянившиеся щеки - следствие выпитого вина. Пока она расписывала подробности гусиной атаки, Бентон вышел, тихо затворив за собой дверь.
Натан помнил тот день так четко, как будто это случилось вчера. Он учил Эвелин ловить рыбу, и она случайно закинула удочку совсем рядом с выводком гусят. Сердитая гусыня погналась за ней. Эвелин в испуге бросила удочку и с визгом побежала к Натану, раскинув руки. Но тот так хохотал, что не мог ей ничем помочь. Эвелин впорхнула в его объятия, и они повалились в заросли камыша. Вспомнив об этом, Натан опять расхохотался.
- Ты по-прежнему смеешься надо мной? - шутливо спросила Эвелин.
- Прошу прощения, мэм, - сказал он, осклабившись, - но я никогда не видел более забавного зрелища.
Эвелин улыбнулась:
- Я целый вечер рассказывала, что мне запомнилось о нашей жизни в Истчерче. Теперь твоя очередь.
Он лукаво улыбнулся:
- У меня все гораздо проще… я помню те моменты, когда мы были с тобой совершенно одни, и нам ничто не мешало наслаждаться друг другом. И конечно, более позднее время, когда мы были с Робертом… вот мои самые драгоценные воспоминания.
- Да, Робби… - Она задумчиво отвела глаза. Натан догадывался, что она, так же как и он, сейчас представляет их сына. Но Эвелин вдруг озорно взглянула на него: - И это все?
- Что значит "все"? - улыбнулся Натан. - Я помню то же, что и ты, кроме исхода соревнований по стрельбе из лука. - Он подался вперед. - Но лучше всего я запомнил, как ты лежишь нагая в моей постели, твое, в сущности, еще девичье тело и… - он опустил взгляд к ее губам, - слегка распухшие губы. Ты помнишь это?
Эвелин медленно улыбнулась.
- Да, - призналась она, покручивая в пальцах изумрудное колье, висевшее у нее на шее, - так же хороши, как и ты.
В сердце Натана встрепенулась надежда.
- А помнишь, как я ласкал тебя? Извини, но я не могу думать ни о чем другом.
Губы ее снова дрогнули.
- Очередная попытка меня соблазнить?
- Эви, ничего не будет, если ты сама этого не захочешь. Она улыбнулась шире и тоже подалась вперед. Он увидел ее грудь, выглядывающую из лифа платья.
- И как же ты это узнаешь?
Смотреть на нее через стол было пыткой для Натана. Ему хотелось смахнуть на пол цветы, свечи, мороженое и прямо сейчас овладеть ею. Его взгляд медленно прошелся по ее лицу, груди, волосам. Желание росло, пульсировало и дышало внутри его.
- Я думаю… я надеюсь, что ты дашь мне намек, - сказал он, отчаянно желая, чтобы она сделала это прямо сейчас.
Эвелин улыбнулась, оперлась руками о стол и встала, не сводя глаз с Натана. Салфетка упала с ее колен, но она не обратила на это никакого внимания и медленно обогнула стол. Натан откинулся в кресле, и тут Эвелин сделала такое, чего он никак не ожидал от своей благовоспитанной молодой жены: подняла юбки, обнажив стройные ножки, и очень грациозно оседлала его колени.
От потрясения Натан лишился дара речи. Он смотрел на нее, вцепившись в подлокотники кресла, а она тем временем обвила руками его шею и прошептала:
- Я хочу, чтобы ты меня соблазнил.
Ничто не могло возбудить его больше, чем эти слова. Он положил руки на ее талию, удерживая ее на своих коленях. Жар ее тела быстро передался ему.
- Не дразни меня, Эви, - прошептал он. Сейчас ему было не до шуток.
Она взъерошила пальцами его волосы.
- Только никаких сожалений, - сказал он срывающимся от волнения голосом: он держал в объятиях единственную женщину, которую когда-либо любил!
Она обхватила ладонями его лицо и припала к его губам в нежном поцелуе, потом соскользнула с его колен, расправила юбки и направилась к двери. Не в силах пошевелиться, Натан сидел как истукан и беспомощно смотрел ей вслед.
Подойдя к двери, Эвелин оглянулась через плечо:
- Ну что, ты идешь?
Глава 24
Натан так резко вскочил на ноги, что Эвелин невольно отступила назад, быстро подошел к жене, обнял ее за талию и поцеловал, сильно отклонив назад. Чтобы не упасть, ей пришлось схватить его за руку.
Подняв Эвелин, он посмотрел ей в лицо своими голубыми глазами, как будто видел ее впервые.
- Пойдем, - сказал он, взяв ее за руку, ногой распахнул дверь и чуть не налетел на Бентона, стоявшего в коридоре. Дворецкий быстро посторонился, и Натан повел жену дальше. - Можешь быть свободен, Бентон! - крикнул он на ходу.
В конце коридора он повернул к служебной лестнице, но Эвелин потянула его назад.
- Что, что такое? - с волнением спросил он, лихорадочно оглядывая ее лицо, шею и грудь.
- Не сюда, - сказала она. - Пойдем по парадной лестнице.
Натан покосился на служебную лестницу, потом опять посмотрел на жену.
- Так короче, милая. Мимо детской и прямо к твоим покоям…
- Нет! - крикнула она, отступив назад, и обеими руками потянула его к себе. - Пойдем по парадной лестнице.
Он не стал спорить, лишь обнял ее за талию, прижал к себе и торопливо повел дальше, как будто на счету была каждая секунда.
Когда они подошли к ее покоям, Натан пропустил жену вперед, а потом запер за ними дверь.
Обернувшись, он увидел, что Эвелин стоит посреди комнаты, тяжело дыша после быстрой ходьбы. В голове у нее теснился целый сонм разных мыслей. Например, почему она вдруг передумала? Почему именно сейчас, сегодня? Может, на нее подействовали приятные воспоминания, которым они предавались за ужином? Доброта и надежда в его глазах? Или она просто не устояла перед своим невероятно красивым мужем? Пожалуй, именно это: она не могла отвести глаз от его широких плеч, сильных рук, манящих губ…
Невероятно красивый муж подошел к ней, опустил голову и посмотрел ей в глаза таким вожделеющим взглядом, что внутри у Эвелин все перевернулось. Он взял ее за руку и медленно привлек к себе. Когда Эвелин шагнула в его объятия, он коснулся губами ее волос, потом виска и щеки, потом отвел в сторону ее локоны и поцеловал в шею.
Эти поцелуи просачивались в ее кровь, зажигая огнем каждую жилочку ее тела. Наконец она ощутила его губы на своих губах. Этот страстный глубокий поцелуй пробудил в ней совершенно новые ощущения.
Коротко вздохнув, она ухватилась за его плечо и потянулась навстречу его ласкам.
Натан обхватил ее щеку своими мягкими теплыми пальцами, и Эвелин начала задыхаться. Она хотела его - хотела ощутить его внутри себя! Еще никогда ей не доводилось испытывать такого мучительного желания.
- Эвелин, - произнес он хриплым голосом, - ты всегда должна быть со мной. Всегда. - Он взял ее лицо в ладони и поднял вверх, заставив ее посмотреть ему в глаза. - Я люблю тебя. Видит Бог, как сильно я тебя люблю! Слова не способны описать мои чувства к тебе, но ты должна знать: твое место рядом со мной.
Как странно: всего несколько простых фраз - и ее жизнь так переменилась! Теперь ей казалось, что она десять лет ждала от него именно этих слов. Беспокойство, которое так долго терзало ее душу, куда-то схлынуло, и она ощущала только блаженную легкость.
Не сводя с него глаз, она отступила назад и принялась расстегивать пуговицы сбоку на платье.
Натан следил за ее руками. Эвелин вытащила руки из рукавов, придержала платье на груди, а потом отпустила. Легкий шелк скользнул вниз по телу.
- Иди ко мне, Эви, - пробормотал ее муж. - Я весь во власти твоих чар.
Сердце ее подпрыгнуло. Она спустила с плеча лямку сорочки.
Взгляд Натана полыхнул огнем. Она спустила вторую лямку, и он облизнул нижнюю губу. Сорочка упала к ее ногам. Теперь она стояла перед мужем совершенно нагая, воспламененная его признанием в любви и очевидным желанием. Он поднял руку и обхватил ладонью ее грудь. - Ты еще красивее, чем я запомнил, - прошептал он, глядя на нее потемневшими от страсти глазами, затем провел рукой по ее телу и неожиданно подхватил жену на руки. Не отрывая от нее взгляда, он отнес ее к кровати и уложил на постель, после чего сорвал с себя одежду, продолжая пожирать Эвелин глазами.
Она тоже забыла, какой он красивый - крепкие плечи, мускулистые руки, широкая сильная грудь, плоский твердый живот.
Натан приподнялся, взял ее голову в свои ладони и долго смотрел на Эвелин, потом легко поцеловал ее в губы. В тот же момент она почувствовала, как ее вены наполняются жаром.
Он положил ее на живот и провел дорожку из поцелуев по ее спине к ягодицам, нежно покусывая кожу, потом опять поднялся к плечам.
Застонав от страсти, Натан вновь перевернул ее на спину и обхватил руками. Эвелин погладила его по щеке.
- Ты даешь мне надежду, - прошептала она.
Он жадно приник к ее губам, заставив ее содрогнуться от острого удовольствия, и принялся ласкать ее тело - шею, изгиб плеча пышную грудь, бедра.
Он гладил, лизал, покусывал, пробовал на вкус и на запах.
Она с закрытыми глазами ласкала его тело, чувствуя в своих руках налитые мускулы его рук и спины, крепость бедер и ягодиц. Ею владела нарастающая и всеобъемлющая сила страсти. Ей казалось, что она наконец-то попала туда, где должна быть, что после долгих скитаний она наконец-то бросила якорь. То, что сейчас с ней происходило, было абсолютно правильно.
Она не единственная испытывала такие сильные чувства. Натаном владела невероятная страсть - желание, выходящее за рамки гигантского позыва плоти. Это была какая-то первобытная одержимость, осознание собственной значимости: женщина, которая лежала в его объятиях, принадлежала только ему. Он должен оберегать ее, лелеять и холить.
Для нее он готов был Луну достать с неба. Запах ее тела сводил его с ума. В этот момент он не мог себе представить, как жил без нее раньше. Все их проблемы казались такими далекими… Он ласкал и целовал ее теплое тело и с каждым касанием все больше терял самообладание. Ласки Эвелин воспламеняли его, поцелуи дурманили. Ему хотелось как можно скорее оказаться внутри ее.
Эвелин схватила его за голову и приникла губами к его губам.
- Ты нужен мне, Натан, - сказала она. - Я только сейчас поняла, как сильно ты мне нужен.
Он жадно ответил на ее поцелуй. Она прижалась к его пульсирующему члену, а он принялся дразнить зубами и языком ее вздувшиеся соски. Эвелин запустила руки в его волосы и выгнулась ему навстречу, ахнув от восторга.
Рука Натана скользнула у нее между ног, вслед за ней там оказался его язык. Эвелин вскрикнула, вцепилась в его голову и руки. Он сжимал ее ягодицы, не давая ей сомкнуть ноги. Она начала задыхаться и двигаться - то прижимаясь лоном к его губам, то опускаясь, словно не в силах выдержать столь острого удовольствия.
Натан поднял голову и переместился повыше. Эвелин открыла свои светло-карие глаза, полные желания и блаженства, и он потерял голову - сбросил с себя ботинки и брюки, потом осторожно опустился на нее сверху и, удерживая ее взгляд, сплел свои пальцы с ее пальцами.
- Ты так красива! - сказал он хриплым от волнения голосом. - Я околдован тобой.
Он резко втянул в себя воздух, призвал на помощь остатки собственного самообладания и, завладев ее губами в жадном поцелуе, проник во влажное горячее лоно. Эвелин охнула и согнула ноги в коленях, увлекая его еще глубже и постанывая от удовольствия.
Натан двигался плавно и медленно, наблюдая, как ее веки трепещут при каждом толчке. Руки Эвелин порхали по его телу - трогали уши, плечи, грудь, задевали соски. Он начал двигаться быстрее и энергичнее, тогда она выгнула шею и судорожно сглотнула, хватая ртом воздух. Их тела идеально поддерживали ритм, вторя, друг другу.
Наконец ощутив неукротимое приближение разрядки, Эвелин вдруг выгнула спину, открыла глаза и закричала от наслаждения.
Лавина страсти накрыла Натана с головой. Он взревел, откинул голову назад и излился в нее горячим долгим фонтаном, после чего рухнул рядом с Эвелин, чувствуя, как постепенно стихают волны желания.
Он нежно поцеловал ее в место между плечом и ключицей. Эвелин сомкнула пальцы на его запястье. Ее глаза были закрыты, дышала она по-прежнему часто и неглубоко. Он провел пальцем линию от ложбинки на ее горле до пупка, упиваясь ее влажной теплой кожей.
Она удовлетворенно вздохнула и уткнулась лицом в его плечо.
Натан подсунул себе под голову подушку и погладил Эвелин по руке, глядя на огонь в камине. Он чувствовал небывалую по силе уверенность: то, что между ними произошло, было правильно! Эта женщина всегда должна принадлежать только ему - в этом у него не было ни малейшего сомнения.
Он не стал выяснять, согласна ли она с ним: боялся испортить момент волшебного единения.
Глава 25
Проснувшись утром, Эвелин обнаружила, что лежит посреди кровати, запутавшись в простынях. Натана нигде не было видно, но на своей подушке он оставил цветок, который достал из вазы на столе.
Дверь открылась. Эвелин с улыбкой подняла глаза, надеясь, что это Натан.
Но в спальню вошла Кэтлин с чашкой горячего шоколада. Она резко остановилась, увидев, что творится в комнате.
- О Боже! - воскликнула горничная, взглянула на одежду Эвелин, которая валялась на полу, покраснела и подошла к туалетному столику.
- Я хочу надеть сегодня зеленое шелковое платье, Кэтлин, - сказала Эвелин, лениво вытягивая руки над головой.
- Замечательно, мэм. И денек как раз подходящий: солнечно и необычно тепло для этого времени года. Маркиза с баронессой совершили прогулку по розарию.
Эвелин было все равно - пусть бы даже они пешком отправились в Индию.
- Ты видела его сиятельство? - спросила она.