Мэтью нечего было возразить ни на один из доводов брата, а Филипп окончательно добил его:
– Даже Чедвик поймет тебя, если ты решишь сделать что-то для себя самого. Ты не обязан думать о репутации нашей семьи каждую минуту. Определись, кто ты, если ты не Боумант.
Мэтью отрывисто рассмеялся:
– Забавно, что об этом говоришь мне ты!
""Если ты не Боумант"? Не дождетесь"! – подумал он. Слишком много усилий приложено к тому, чтобы получить право считаться частью этой семьи. Не хватало еще пустить все эти усилия коту под хвост ради того, чтобы "выяснить, кто он есть"! И так понятно: он – Мэтью Боумант. И хватит дискуссий!
– Как хочешь, приятель. Но если в следующий раз захочешь спрятать от всех свои делишки, не используй в качестве прикрытия меня.
– Ладно.
– Вот и отлично.
Остаток пути оба снова промолчали.
Мэтью злился на Филиппа, сам не зная почему. Может, оттого, что нелицеприятные вещи, высказанные братом, и в самом деле казались правдой. И тут еще Байрон с этим проклятым фингалом – ведь это он, Мэтью, попросил младшего брата устроить какой-нибудь скандал.
А еще брало зло на Уитни. Ведь это из-за нее он поцапался с Филиппом – из-за Уитни Мэддокс. Ну почему она так не похожа на самовлюбленную знаменитость? Уж с такими людьми Мэтью умел управляться и знал, как держаться от них на расстоянии. Ну почему Уитни такая добрая и нежная, а еще кажется такой невинной? Пусть бы она была потасканной, бесчувственной, озлобленной. Тогда бы он ее не полюбил.
И он вовсе не скрывает свою связь с Уитни, черт возьми!
Подъехав к ферме, Мэтью вошел в дом по-хозяйски, словно им владел. В конце концов, это собственность Боумантов, так что это и его дом тоже!
Он нашел Джо и Уитни сидящими на диване и смотрящими мультик про красноносого олененка Рудольфа из упряжки Санта-Клауса. Мэтью видел этот фильм давно, еще в детстве. Уитни поглаживала за ушами свернувшуюся рядом смешную ослицу Бетти.
Ну почему он не может больше чувствовать себя нормально? Зачем подпустил к себе эту женщину так близко, что она сумела его изменить?
– Привет! – удивленно подняла на него глаза Уитни. – У тебя все в порядке?
– Мне нужно с тобой поговорить. – Не дожидаясь ответа и даже не подождав, пока она встанет, он отодвинул Бетти и поднял Уитни на ноги.
– Ты… Ой!
Мэтью поднял ее на руки и понес вверх по лестнице, перепрыгивая через ступени, даже не оглянувшись на Филиппа и на ослицу, которые, без сомнения, глазели ему вслед.
Уитни обняла Мэтью за шею.
– У тебя все нормально?
– Да. Абсолютно. – Он солгал. Все было не так, и причиной тому была она, Уитни. Но она же – единственный известный ему способ все поправить.
– Мальчишник прошел хорошо? – спросила она, когда Мэтью открыл пинком дверь в ее комнату.
– Да. Отлично. – Он бросил свою ношу на постель и сорвал с шеи галстук.
Глаза Уитни широко распахнулись.
– Мэтью?
– Я… я соскучился по тебе. – Почему эти слова показались ему признанием в неудаче? Он не скучал по людям, потому что не привязывался к ним настолько, чтобы скучать по ним.
Но эти два дня он тосковал по Уитни. И это ослабило его.
Она встала в кровати на колени, и ее лицо оказалось почти на одном уровне с его лицом.
– Я тоже по тебе соскучилась.
– Правда?
Она кивнула и коснулась его щеки.
– Я… Мне так хотелось просыпаться рядом с тобой.
От этого прикосновения – мягкого, нежного, невинного – внутри словно лопнула какая-то пружина.
Нужно было одернуть Уитни и ради собственного здравомыслия держаться от нее подальше. Но Мэтью не мог сделать это, пока она так нежно прикасалась к нему.
– Я не хочу разговоров.
Уитни удивленно подняла бровь, и Мэтью запоздало вспомнил, что принес ее сюда именно для того, чтобы поговорить.
Но, ничего не сказав, Уитни встала на ноги и сняла пижамную рубашку, затем штаны и опустилась перед ним на колени.
Мэтью молчал и не шевелился, мысленно твердя себе, что не отдаст ей себя целиком, как раньше никогда не отдавал другим женщинам. И никто, даже он сам, не узнает, что Уитни для него значит.
Он опрокинул ее на спину, но не было сил смотреть в эти распахнутые глаза. Невыносимо было видеть, как много он для нее значит. Нельзя, чтобы и она увидела, как важна для него. Поэтому Мэтью перевернул Уитни на живот, надел презерватив и вошел в нее.
Она не сказала ни слова. Даже когда волны оргазма прокатились по ее телу, Уитни лишь выгнулась, напряглась и ухватилась за спинку кровати. Ни звука не сорвалось с губ Уитни и тогда, когда Мэтью, обхватив ее бедра, начал еще сильнее и глубже погружаться в нее, пока, наконец, не кончил.
Оба, тяжело дыша, мокрые от пота упали на постель. В голове Мэтью пронеслось: "Ты поступил правильно, как настоящий Боумант. Ведь это в крови у Боумантов: жаркий секс без любви. Отец был в этом дока. Ему было плевать на всех".
Нужно было встать, уйти от Уитни – остаться Боумантом до конца.
И тут она перекатилась на спину и обняла его за шею. Молча. Лишь тесно прижимаясь к нему, не желая отпускать.
До чего же он слаб! Не смог даже отстраниться от нее – позволил себя обнять и, черт возьми, тоже обнял Уитни.
Помолчав, она наконец заговорила:
– После свадьбы… После рождественского утра…
Мэтью поморщился.
– Да? – Он пытался говорить безразличным тоном, но это было нелегко сделать, зарывшись лицом в плечо Уитни.
– Я хочу сказать… – Она крепче обняла его. – Что все будет… Мы…
"Все будет кончено". "Мы расстанемся". Именно это она пыталась сказать.
– Я живу здесь, в Денвере, а тебе… – Мэтью сглотнул. – Тебе нужно солнце.
Уитни улыбнулась, но тут же глаза ее заблестели, а уголки рта опустились – она пыталась не заплакать.
– Да, ты прав.
Он не мог видеть ее такой, поэтому снова зарылся лицом в ее плечо.
– Я прав, – согласился он и подумал: "Вот и хорошо", понимая, что это вовсе не так. По крайней мере, между ними не будет недомолвок и ссор при расставании. Казалось бы, можно вздохнуть свободно.
– Если захочешь покататься на тракенах, – с трудом выдавила она, – просто дай мне знать.
А потом, наверное, оттого, что эта женщина сделала его таким слабым, Мэтью поцеловал ее. Потому что, как ни старался, не смог удержаться.
Глава 15
Назавтра они занялись осмотром экипажа, в котором Филипп и Джо поедут из часовни на свадебный банкет.
Мэтью все утро был молчалив, постоянно старался прикоснуться к Уитни: гладил ее лодыжку ногой под столом во время завтрака, то и дело норовил обнять за плечи или за талию, не выпускал руки Уитни из своей ладони, идя рядом.
Уитни сильно переживала после того, что случилось накануне вечером. Она-то думала, что Мэтью злится на нее из-за фотографии с Фрэнсис, а оказалось, дело вовсе не в этом.
Поразмыслив, Уитни решила не пытаться выяснить, в чем же проблема. Если Мэтью захочет – сам ей скажет. Она не будет добивать от него ответа.
– Тебе нравится этот экипаж? – спросил ее Мэтью.
– Да. – Уитни окинула взглядом темно-серую коляску, всю разукрашенную бантами и декорированную красным и зеленым бархатом. – Выглядит изумительно.
Мэтью провел пальцами по ее руке.
– А у тебя такой экипаж есть?
Она усмехнулась. Этот мужчина и в самом деле мало смыслит в лошадях. Но ради нее он пытается узнать больше.
– Тракены – не упряжные лошади, а верховые, так что экипажа у меня нет.
Мэтью провел по ее щеке затянутыми в перчатку пальцами.
– Хочешь прокатиться?
– Что?
– Я попрошу Ричарда запрячь лошадей. Кто-нибудь сможет нас покатать по окрестностям.
– Но… Это же для свадьбы.
– Знаю. Но ведь ты здесь, сейчас, – возразил Мэтью.
"Сейчас" – это все, что было у них. Он галантно подал руку Уитни, помогая ей забраться в экипаж, а затем укутал ее в красно-зеленый плед, обнял за плечи и прижал к себе. И они помчались по заснеженным холмам. Это было… волшебно!
Уитни старалась не думать о том, что происходит между ними, точнее, что случится через несколько дней. Какой смысл размышлять в эту минуту о неминуемом возврате к одинокому существованию в окружении лишь своих животных да чокнутого Дона?
Ведь именно этого она хотела: короткого, жаркого романа на Рождество с великолепным мужчиной. С тем, кто заставит ее почувствовать, что Уитни Мэддокс – женщина, которой нечего скрывать, которая вправе заводить любовников и романы и может выбиться ненадолго из безопасной колеи.
Время, проведенное с Мэтью, – это подарок. О лучшем нельзя и мечтать. Этот мужчина – идеален!
Наверное, именно потому Уитни вцепилась в него так крепко, когда они неслись по обледенелым холмам мимо укрытых снегом деревьев, сверкающих под зимним солнцем. Безусловно, эта поездка в экипаже – самое романтичное событие всей ее жизни, пусть даже Уитни знала, что скоро предстоит расстаться с Мэтью. Сейчас он с ней рядом, и она будет наслаждаться каждым мгновением.
Поэтому перед тем, как ехать на репетицию венчания, они объявили всем, что отправятся в город пораньше, чтобы где-нибудь пообедать, а сами хорошенько порезвились на просторной кровати в квартире Мэтью.
В часовню они все равно приехали на час раньше остальных. Внутри было очень красиво. Скамьи украшали банты – такие же, как и на свадебном экипаже. Гирлянды из сосновых ветвей источали аромат, напоминающий о рождественской ели. На светлом потолке выделялись темные стропила, а стены украшали витражи.
– Ух ты! – восхитилась Уитни. – Сколько людей будет на свадьбе?
– Две сотни. Но это – только родственники и друзья. Я сказал видеооператорам, чтобы они не толпились и не заслоняли собой обзор. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то отвлекал внимание гостей от счастливой пары.
Уитни глубоко вдохнула и представила, что держит в руках букет.
– Тогда мне стоит попрактиковаться, – сказала она и размеренным шагом двинулась по проходу. – Надо было взять с собой мои туфли.
Мэтью обогнул ее, подошел к алтарю и там замер в ожидании. Уитни покраснела, невольно вообразив себя одетой в платье не из сизого шелка, а в ослепительно-белое, и тут же одернула себя: "У тебя есть только сегодняшний день. Оставайся в нем".
Как же нелегко было следовать этому решению! Особенно когда Мэтью взял руки Уитни в свои и, глядя в ее глаза, улыбнулся: не улыбкой повесы, не хищной и даже не очень сексуальной – углы его губ лишь чуть приподнялись, и он благоговейно произнес:
– Мисс Мэддокс.
– Мистер Боумант, – ответила она, видя, как его взгляд становится все пристальнее.
Стоять рядом с Мэтью в этом святом месте – это было, словно…
Нет! Как бы этот мужчина ни смотрел на нее, как бы ни улыбался, как бы ни волновало Уитни его прикосновение, она не станет надеяться. Это бессмысленно. До возвращения в Калифорнию осталось три дня: сегодняшний день, завтрашний – канун Рождества, рождественское утро – и все. Так какой резон думать о каких-то более длительных отношениях с Мэтью Боумантом?
Он наклонился к ней:
– Уитни…
Все ее существо взмолилось: "Скажи что-нибудь! Подари мне надежду!"
И тут сзади раздалось:
– Эй, Мэтью! Вы тут?
К его чести надо сказать, что он не выпустил руки Уитни, не отстранился и ответил появившемуся в дверях свадебному распорядителю:
– Здесь! – А после повернулся к Уитни и спросил: – Повторим еще несколько раз, пока все не собрались?
Вовсе не это хотелось ей услышать.
– Давай, – согласилась она.
С большой неохотой Мэтью после репетиции отослал Уитни на ферму вместе с Джо, а Филиппа отвез в свою квартиру – Джо решила провести последние приготовления к свадьбе без жениха.
Филипп почти не разговаривал с Мэтью, и того это устраивало. Дел и так хватало. Его осаждала пресса, и нужно было всегда быть готовым дать интервью, чтобы репортеры не отправились сами разыскивать информацию.
Посреди этой суеты Мэтью вдруг вернулся мыслями к прогулке в конном экипаже и к тому, как Уитни выглядела, когда они сегодня вместе стояли перед алтарем.
Тогда на краткий миг все утратило смысл, стало не важным: свадьба, репутация семьи, даже презентация компании, а еще его квартира и дорогие машины.
Хотелось лишь крепко обнять эту прекрасную женщину, знать, что она всегда будет рядом. Не ради его фамилии Боумант, не ради денег и дорогих вещей. Только ради него, Мэтью.
Но некогда было предаваться воспоминаниям и размышлениям – нужно было снова возвращаться к работе. Мэтью приятно порадовало то, что удалось достичь своей цели: теперь у всех на устах была драка Байрона. Про Уитни Уайлдз никто не спрашивал.
Во время репетиции венчания и на последующем ужине Уитни не снимала шапку. Ей пришлось дать несколько интервью, но только тем журналистам, на кого указал Мэтью. Он знал, что должен радоваться, раз Уитни старается не высовываться, и все равно чувствовал себя отвратительно оттого, что ей приходится от всех скрываться.
Пока все шло гладко. Кажется, никто не признал в тихой подружке невесты Уитни Уайлдз. К тому же прессу отвлекли другие знаменитости, съехавшиеся на свадьбу и развлекающиеся в местных клубах и ресторанах.
Скорее бы отыграть эту свадьбу! Уитни нужно суметь пройти до алтаря и обратно без происшествий, как она сделала сегодня. Она казалась такой милой, когда шагала по проходу в джинсах, свитере и шапке. Но завтра…
Завтра она будет выглядеть идеально в шикарном платье, с прической и макияжем.
Мэтью подумал, что надо все же взять хотя бы пару выходных после свадьбы, которая занимала все его время несколько последних месяцев. Он заслужил отдых. Когда Филипп и Джо отправятся в свадебное путешествие, а все его мачехи и братья и сестры разъедутся по своим респектабельным гнездышкам, он поужинает на Рождество с матерью, а потом…
Потом можно съездить в гости к Уитни: покататься на ее лошадях, познакомиться с ее странно выглядящими собаками и с кошками, названными в честь поп-певца.
Мысленно перекраивая свой график, Мэтью внушал себе, что этот визит вовсе не будет началом чего-то большего. Ведь они с Уитни договорились, что их роман закончится после свадьбы Филиппа.
Раньше Мэтью без труда расставался со своими подругами. Если связь окончена, значит, больше никаких сожалений, оглядок и уж точно никаких выходных вместе.
Было уже около полуночи, когда Мэтью набрал Уитни эсэмэску: "Чем занимаешься?" Едва нажав клавишу "отправить", он понял, как глупо поступил. Она, наверное, уже спит, а он ее разбудит. Но он не мог ничего с собой поделать. День был таким длинным, а без Уитни показался еще длиннее, и Мэтью хотелось… Ну, честно говоря, он хотел Уитни.
Минуту спустя его телефон звякнул, и на экране появилось ее фото с лежащей у нее на коленях миниатюрной ослицей. Мэтью различил даже рисунок на пижаме улыбающейся Уитни: смешные собачки в галстуках-бабочках. "Смотрю романтическую комедию и ем попкорн", – пришла ответная эсэмэска.
Вот и отлично. Просто здорово. Уитни нигде не мелькает, но при этом неплохо проводит время. Телефон снова тренькнул.
"Скучаю по тебе", – прилетело еще одно послание.
Да, решено. Он возьмет пару выходных. А может, даже неделю. Чедвик поймет. Если свадьба пройдет без крупных скандалов и до отъезда Мэтью никто из Боумантов не попадет снова в газеты, можно будет провести время с Уитни.
"И я по тебе скучаю", – написал он в ответ. Это было правдой.
Ни по кому он еще никогда так не скучал.
* * *
В день свадьбы для Уитни все слилось в череду хлопот: ее и остальных подружек невесты атаковали стилисты, визажисты, маникюрши. Потом все отправились в часовню, чтобы позировать для множества снимков. Затем двери часовни открылись: это прибыли братья Боумант. Впереди шел Мэтью в безупречно сшитом фраке. Его глаза встретились с глазами Уитни, и весь мир словно перестал для них существовать.
– Ты идеальна, – сказал он.
– Ты тоже, – ответила она.
А потом, когда фотограф попросил всех выйти в вестибюль, чтобы запечатлеть первую встречу жениха и невесты у алтаря, Фрэнсис и Уитни украдкой заглянули в двери и Фрэнсис, заметив, как Филипп вытер слезы радости, прошептала:
– Я никогда не видела его таким счастливым. Надеюсь, он таким будет и впредь. Просто… Я хочу, чтобы мы все перестали жить в тени нашего отца, понимаешь? Хотела бы я поверить в любовь, даже если на всем свете ее смогли найти лишь эти двое.
– Твое время тоже придет, – шепотом ответила Уитни. – Если ты этого захочешь.
– Ни за что! Я никогда не выйду замуж. Но если вы с Мэтью решите пожениться, можно мне быть подружкой невесты на твоей свадьбе?
– Я не собираюсь за Мэтью.
– Жаль. – Фрэнсис хмыкнула. – Я видела, какие он кидает на тебя взгляды. Поверь, он ни на кого так не смотрит.
И тут низкий голос произнес за их спинами:
– Как "так"?
Собеседницы обернулись, и Уитни слегка покачнулась, но Мэтью обхватил ее за талию, почти обняв.
– Привет, – выдохнула Уитни. Ей хотелось сказать, как она по нему скучала, что он самый красивый мужчина на свете, а еще предложить провести вместе ночь после свадебного банкета, чтобы вместе проснуться в рождественское утро.
– А вот "так", – ответила брату явно довольная Фрэнсис.
– Фрэнни, – строго произнес Мэтью. – Пойди присмотри за Байроном, чтобы тот не влип в очередную историю.
Сестра закатила глаза.
– Ладно. Уже иду. Но вовсе не Байрон сейчас меня беспокоит. – И она удалилась, шурша шелковым подолом.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказала Уитни.
– Ты тоже. – Мэтью крепче обнял ее за талию.
– Я бы тебя поцеловала, но…
– Ну да, помада… А нам скоро снова фотографироваться.
Лишь краткий миг счастья – это все, что у них было. Но Уитни хотелось еще. Хотя бы сегодня ночью. Еще одна ночь в объятиях этого мужчины. А потом они расстанутся.
– Мэтью… – начала она.
А он одновременно произнес:
– Уитни…
Оба замолчали, потом рассмеялись. Но прежде чем Уитни успела спросить, что Мэтью собирался сказать, их позвал фотограф:
– Шафер и подружка невесты! Где вы?
– Сегодня за ужином поговорим, – беря Уитни за руку, пообещал Мэтью, и они направились по проходу к алтарю, навстречу счастливым Филиппу и Джо.
И Уитни не споткнулась.