– Правда, должен признать, мне не все равно, что думаешь обо мне ты, – совсем уж неожиданно добавил Арам. – А теперь позволь проводить тебя на вечеринку. Я принесу нам выпить, и мы возобновим разговор. Может, ты изменишь свое мнение обо мне в лучшую сторону.
– А тебе это надо? – вздернула бровь Канза.
– Что, если в результате этого обсуждения ты решишь, что в корне ошибалась? – предположил Арам. – Твое чувство справедливости не позволит тебе считать меня тем, кем я не являюсь. К тому же твои взгляды… – Он не договорил.
Канза нахмурилась и вгляделась в него пристальнее. Арам ответил ей широкой улыбкой.
– Что мои взгляды? – процедила она. – Что толку говорить о них, если тебя они не интересуют?
– С чего ты решила? – пожал плечами Арам. – Может, я просто скрываю свой интерес?
Вместо того чтобы успокоиться, Канза ощутила еще большее раздражение.
– Должна признаться, своими взглядами мне удалось сбить спесь не с одного мужчины. Никто не может выносить меня, когда я к ним прибегаю. – Она вздернула подбородок. – Тебе, кажется, требуется специфическое оружие. Но уж если я вступлю с тобой в схватку, будь уверен, что я найду твою ахиллесову пяту.
– Понятия не имею, есть ли она у меня. – Его взгляд стал задумчивым. – Если ты обнаружишь ее, воспользуешься ею против меня?
Канза бросила на него жгучий взгляд, но тут же пожалела об этом. Нельзя использовать обычную стратегию, поскольку такие средства на него не действуют.
Она заглянула ему в глаза, эти голубые глубины, в которых светились ум и сила, и почувствовала, как сильнее забилось ее сердце. Она встретила достойного противника. Канза подавила вздох:
– Вообще-то мне достаточно узнать, что такая ахиллесова пята существует. И я использую это знание, чтобы заставить тебя отступить.
В его взгляде вспыхнули озорство и вызов.
– Отступать – против моей природы.
– Даже под угрозой уничтожения?
– Особенно тогда. Возможно, я, наоборот, попрошу тебя использовать это против меня, чтобы выяснить, как я себя при этом почувствую.
– Ну… – выдохнула Канза, – вот это самомнение.
– Теперь ты обо мне почти все знаешь. Давай узнаем что-нибудь о тебе? – предложил Арам.
Было ясно, что он намерен продолжить их встречу. Чем-то – чувствовала Канза – она его очень забавляла. Если бы не гости, она сбежала бы от Арама. Однако Канза не могла допустить, чтобы в доме ее друзей разразился скандал.
– Ты на это и рассчитываешь, – бросила она. – Понимаешь, что я не стану портить вечернику Джохары и Шахина, верно?
Он моргнул с невинным видом:
– Я считал, тебе все равно, что думают другие.
– Мне все равно, что думают другие, когда речь касается моей жизни. Но если я сейчас уйду, а ты последуешь за мной, то вызовешь любопытство и сплетни, которые, несомненно, испортят вечер Джохаре и Шахину. – Она прищурилась. – Они наверняка не посылали тебе приглашение, зная, что ты в любом случае откажешься.
Арам решил воспользоваться шансом:
– Может, ты передумаешь насчет моего приглашения, если мы более тесно пообщаемся? Кстати, возможно, ты полностью изменишь мнение обо мне.
– В отношении тебя я могу изменить мнение только в худшую сторону.
– У-у, как ты холодна, – протянул Арам, но на его губах играла улыбка. – Настоящая маленькая Снежная королева.
Канза тряхнула головой.
– Не без причины, – заметила она. – И ты опять заговорил о размерах.
– Это начала ты, – возразил Арам. – Ты начала с моей внешности, затем описала мой характер, мою историю, и, если бы компонентов было больше, ты прошлась бы и по ним.
Поняв, что ей его не переспорить, Канза повернулась и зашагала прочь.
Арам последовал за ней, сохраняя дистанцию в три шага. Он шел почти неслышно. До нее доносился его рокочущий смех.
Канза решила не обращать на него внимания. Она настолько сосредоточилась на этом, что почти не замечала ни элегантную обстановку, ни шикарно одетых гостей. А взгляды всех присутствующих, особенно женщин, обратились на ее преследователя. Канза пришла в ужас и принялась искать место, где людей было меньше.
Она вышла на террасу с видом на Центральный парк, который был погружен в темноту, и сверкающий Манхэттен. Остановившись у перил из стали и плексигласа, Канза вгляделась в ночь и поежилась, когда подул прохладный сентябрьский ветер. Она предпочла бы замерзнуть, чем вызвать подозрение у гостей, что Арам Назарян преследует ее. Однако спрятаться ей не удалось. На террасе были еще несколько человек, и они с нескрываемым любопытством смотрели на них.
Канза обхватила себя руками. Она защищалась от взглядов гостей больше, чем от колющего ветра. Позади послышался протяжный голос:
– Могу я предложить тебе свой пиджак, или ты по-прежнему предпочитаешь откусить мне голову?
Канза не сдержала дрожь, но замаскировала ее, перебрасывая волосы через плечо.
– Твоя голова все еще на твоих плечах, – заметила она. – Не испытывай судьбу, если хочешь сохранить ее там.
Губы Арама сжались, когда он заметил, что Канза снова вздрогнула.
– Ты из тех независимых женщин, которые предпочтут замерзнуть от холода, нежели позволить мужчине проявить галантность?
– А ты один из тех, кто вынуждает людей выйти на холод, затем настаивает на том, чтобы накинуть на них пиджак, и маскирует все это галантностью, не так ли?
– Я предпочел бы остаться внутри. Это ты вытащила меня на улицу.
– Если тебе холодно, не изображай супермена, предлагая свой пиджак.
На его чувственных губах снова заиграла улыбка.
– Как насчет того, чтобы завернуть за угол? Если уж стоять, то хотя бы не на ветру.
Канза фыркнула, но последовала его совету. За углом ветра действительно не было.
Она повернулась к Араму.
– Стой там, где стоишь, – приказала Канза.
Арам повиновался, но в его взгляде появилось недоумение. – Ты загораживаешь меня от ветра. Надо же найти хоть какое-нибудь применение твоей массивной фигуре, – проворчала девушка.
Его голубые глаза засияли.
– Значит, ты против галантности, но не возражаешь использовать меня в качестве барьера.
– Именно так. Я не собираюсь страдать от холода по твоей милости, – отрезала Канза.
– Разве я заставил выйти тебя сюда?
– Да, ты.
– И как я это сделал?
– Я вышла на террасу, чтобы избежать любопытства, не говоря уже о ревности присутствующих там женщин.
– Ревности? – изумился Арам, его брови скрылись под прядями волос, растрепанных ветром.
– Гости, особенно женщины, все отдали бы, лишь бы оказаться на моем месте и завладеть твоим вниманием. – Канза вздохнула. – Если бы они знали, что я с радостью подарю им эту привилегию, приложив в качестве бонуса внушительный чек.
Смех снова завибрировал в его груди и отозвался в ее теле.
– Даже не думай избавляться от этой привилегии, – предупредил ее Арам. – Она твоя. Итак, до того как мы продолжим, что тебе принести?
– Разве человеком, предлагающим что-нибудь принести, должна быть не я?
Арам послушно кивнул:
– В самом деле, почему бы нет?
– Скажи, что тебе нужно принести. Я ненавижу загадки.
– Что-нибудь безалкогольное. Я за рулем.
Канза уже отходила, когда ее остановил его голос:
– Канза, сделай так, чтобы напиток оказался неотравленным и не заговоренным, ладно?
Канза стрельнула в него жгучим взглядом, но добилась лишь того, что Арам хохотнул.
Войдя в помещение, Канза негромко простонала, поймав взгляд Джохары. Та, без сомнения, видела, как Арам преследовал ее, и, должно быть, умирала от любопытства. Конечно, Джохаре было интересно, как они встретились и что взбрело в голову ее старшему брату, если он следует по пятам за Канзой.
Но Канзе было не до подруги. Достаточно того, что Арам Назарян завладел ее вниманием.
Взяв бокал клюквенно-яблочного сока у проходящего мимо официанта, она вернулась на террасу, туда, где оставила Арама. Как только Канза увидела его, сердце ее забилось где-то в горле.
Арам стоял возле перил в нескольких шагах, спиной к ней. На фоне луны выделялся его силуэт. Он держался за поручни, напоминая современную статую Титана. Арам стоял неподвижно, ветер трепал его волосы и шелестел его шелковой рубашкой.
Но кроме внешнего великолепия, в нем было что-то еще, невольно приковывающее к себе взгляд. Что-то в его позе – в плечах, в посадке головы – тревожило Канзу. И это заставило ее несколько изменить свое отношение к Араму. Не похоже, что он никогда не чувствует себя плохо. Канза ощутила свою вину перед ним.
А затем он повернулся, словно почувствовав ее присутствие, и в его глазах снова появились лукавые искорки. Симпатия, которую Канза начала испытывать к нему, моментально испарилась, уступив месту раздражению.
"Как такое возможно?" – недоуменно спросила себя Канза. По прошествии десяти лет Арам по-прежнему привлекает ее, как огонек влечет мотылька.
Впервые она увидела его в семнадцать лет. Тогда она решила, что лучший образчик мужской красоты и достоинства трудно представить. Арам был способен поколебать ее уверенность в себе, и у нее отнимался язык, стоило ему войти в комнату. Это сослужило ему плохую службу, когда Канза сбросила его с пьедестала, на который сама же и возвела. Он доказал, что ничем не отличается от других мужчин, что для него важна только внешность женщины и ее статус, а не характер. Только поэтому он связался с ее испорченной и скучной сводной сестрой. Правда, ее мнение об Араме не было бы таким плохим, не порви он с Мэйсун так неоправданно жестоко.
Канза остановилась и протянула ему напиток, ощущая, как ее захлестывает ярость. Это чувство усилилось, когда она заметила – не могла не заметить, – с какой ленивой грацией он взял бокал.
– По поводу моего мнения о тебе… Оно вряд ли изменится в ближайшем будущем, – услышала Канза свой голос. – Какие бы ни были недостатки у Мэйсун, она любила тебя, а ты выкинул ее из своей жизни, причем сделал это публично. А затем начал свое восхождение наверх, в то время как Мэйсун страдала от неудачных отношений с мужчинами. Если бы я могла тебя судить, я вынесла бы тебе самый суровый приговор. Твое счастье, что такие поступки в суде не рассматриваются.
Глава 4
Арам смотрел на яростно накинувшуюся на него девушку. Канза принесла ему напиток, тогда как еще ни одна женщина не приносила ему ничего.
Он был поражен тем, насколько ему важно, чтобы у нее сложилось о нем совсем другое мнение. Собираясь с мыслями, Арам перевел взгляд на бокал с соком.
Хотя он продолжал относиться к сложившейся ситуации с юмором, в глубине души он осознавал всю серьезность происходящего. Впредь ему придется следить за тем, что он говорит. Если это не удастся, второй раунд в битве красноречий может и не состояться.
Арам не хотел расставаться с Канзой. Пока не хотел. Он многое потерял в своей жизни, но ее потерять не должен.
Арам опустил голову и посмотрел на Канзу. И у него перехватило дыхание. Ее глаза словно вобрали в себя всю прелесть этой ночи. Она молча ждала, давая ему шанс защитить себя. Он не испытывал сомнений в том, что шанс был единственным, и надо было постараться не упустить его.
– Я не сделал ничего, в чем ты только что обвинила меня, Канза, – мягко сказал Арам.
Она склонила голову набок, ее роскошные волосы упали на одно плечо.
– Ты не выбрасывал Мэйсун из своей жизни?
– Не так, как ты только что изобразила.
– А как бы изобразил это ты? В черно-белых тонах? Или в коричневатых?
– Кто сейчас умничает? – поддразнил ее Арам. Канза небрежно пожала плечами, и он спросил: – Что ты знаешь о том, что произошло между мной и Мэйсун? Кроме ее версии и твоих наблюдений?
– Почему бы тебе не изложить свою версию?
– Тебе известно, какой была твоя сводная сестра? Может, произошло невероятное, и со временем Мэйсун изменилась, но тогда она была невыносима.
– Но конечно, ты узнал об этом, только когда обручился с ней?
– Я знал об этом до обручения.
– Но все равно обручился, – задумчиво проговорила Канза. – Почему?
– Потому что я был глуп.
Ее глаза расширились. Должно быть, она предполагала, что Арам придумает какое-нибудь оправдание. И он придумал бы, если бы разговор на эту тему состоялся с кем-то другим. Но с Канзой он хотел быть откровенным.
– Я хотел жениться и создать семью, но не имел понятия, как к этому подступиться. В то время я не собирался покидать Зохейд, поэтому должен был выбрать невесту среди знакомых мне женщин. Но на какую бы женщину я ни смотрел, мой взгляд не задерживался ни на одной. Поэтому когда Мэйсун начала преследовать меня…
– Поосторожнее со словами, – вкрадчиво прервала его Канза, и ее тон был холоднее льда. – Если бы тебя преследовали женщины Зохейда, ты закончил бы гаремом.
– А вот теперь ты преувеличиваешь. Не все женщины рассматривали меня в качестве лакомого кусочка. Для Алии и Лейлы, к примеру, я был членом семьи. Ты вообще не считала меня человеком, не говоря уже о мужчине.
В ее глазах отразился лунный свет.
– И что? – насмешливо спросила Канза. – Всего две из двух миллионов?
– Женщины, которые преследовали меня, искали плотских утех. Они оставляли меня сразу, как только я давал понять, что не ищу таких отношений. В то время я думал только о браке.
– Ты хочешь сказать, что ни одна женщина не хотела выйти за тебя замуж? Или Мэйсун была лучшей претенденткой из всех возможных?
– Сравнения с Мэйсун не выдерживал никто. И твоя сестра действительно казалась мне наилучшим вариантом. Подходящий возраст, привлекательная внешность и очень, очень решительный характер. Да, Мэйсун была непостоянной и легкомысленной, но она упорно преследовала меня целый год, и я подумал, что у нее это серьезно.
– Я не верю, что так заставила тебя подумать только Мэйсун. Женщины с глазами и мозгами не могли пройти мимо тебя, ничего не заметив.
В устах Канзы комплимент и в этот раз прозвучал как ругательство. Впрочем, Арам уже начал привыкать к этому.
– Я говорю не про мою так называемую красоту. Я решил, что я ей нравлюсь. Тогда для меня это было важно. Я знал, как на меня смотрят в высших кругах Зохейда, что означает для этих женщин моя привлекательность. Я был экзотическим чужеземцем, принадлежащим к другому социальному классу. Забавным мальчишкой, с которым можно закрутить роман.
В ее глазах мелькнуло новое выражение. Что это было? Симпатия? Сочувствие? Нет, наверное, ему померещилось, он просто видит то, чего быть не может.
– Тебя трудно было назвать мальчишкой, – пробормотала Канза.
– Тогда жиголо. В любом случае я верил, что Мэйсун относится ко мне иначе. Она преследовала меня, невзирая на разницу в нашем положении и вопреки тому, что я едва ли мог считаться подходящим женихом для принцессы. Я думал, что она из тех редких женщин, которым мужчины нравятся такими, какие они есть. Это окупило бы все ее недостатки. Впрочем, кто я такой, чтобы критиковать ее недостатки, если у меня самого их было полно? – Он вздохнул. – Оказалось, что я привлекал Мэйсун, как игрушка привлекает испорченного ребенка. Возможно, в ее кругу я был предметом вожделения, даже вызова, а так как она была амбициозна, то хотела победить в этом своеобразном соревновании.
В глазах Канзы появился скептицизм, но она молчала, позволяя ему выговориться.
– После помолвки Мэйсун стала говорить мне, во что одеваться, как вести себя на людях и наедине. По ее мнению, мне следовало дистанцироваться от отца, которого – она ясно дала это понять – Мэйсун рассматривала в качестве наемного работника. – Ноздри Арама трепетали от гнева и боли за отца. – И это еще не все. Мэйсун стала диктовать мне, с кем мне надо сблизиться, как я должен вести себя с братьями Шахина, когда он отсутствует, как мне сыграть на наших с ним отношениях, чтобы добиться высокой должности в королевстве и получить финансовую помощь для создания собственного бизнеса.
В глазах Канзы появилась пустота. Судя по всему, она не знала, как реагировать на новую информацию.
Арам продолжал:
– Мэйсун постоянно давила на меня. Она заявила, что я, став ее мужем, должен буду подняться вместе с ней на новый уровень. – Он потер подбородок. – Мы были обручены четыре месяца. Я был потрясен, ошарашен ее требованиями и претензиями. А затем наступил день, когда состоялся бал.
Канза присутствовала на том балу. В одном из своих кошмарных нарядов и с ужасающим макияжем. Арам живо вспомнил, что она была последней, кого он увидел, выходя из зала. Канза тогда смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
Сейчас она смотрела на него с вниманием. Она, очевидно, ждала, что он продолжит знакомить ее со своей версией событий, произошедших тем вечером.
Арам чувствовал, что его следующие слова будут решающими. Либо Канза прогонит его, либо позволит быть рядом с ней. Он должен заставить ее увидеть то, что случилось, его глазами. Единственное, что от него требовалось, – это быть честным.
– Мэйсун потащила меня к королю Атефу и Амджаду. Она настаивала на беседе с ними. Но когда я не внял ее намекам и не заговорил об открывшейся вакансии, о которой она мне твердила, и о займе, который она заставляла меня попросить, Мэйсун решила взять все в свои руки. Она начала распространяться на тему экономических возможностей Зохейда. Я по глупости рассказал ей о своих проектах, а она все перепутала. Затем она принялась рассказывать о моих планах по созданию бизнеса, похваляясь тем, что я буду зарабатывать миллионы. – Арам горько усмехнулся. – Будучи корыстной особой, Мэйсун ничего не знает об истинной значимости денег, как они достаются. Я сомневаюсь, что она хотя бы раз взглянула на свои счета.
В глазах Канзы появилось понимание. Хорошо зная свою сводную сестру, она, должно быть, поняла справедливость этой оценки.
– В общем, – продолжал Арам, – нет нужды говорить, что ни на короля Атефа, ни на Амджада ее болтовня впечатления не произвела. Хуже того, они наверняка подумали, что она говорит об этом с моей подачи. Я очень хотел сказать им правду. Я наконец понял, что был для Мэйсун всего лишь средством устроить ее никчемную жизнь. Вместо этого я постарался свести ущерб, причиненный ее словами, к минимуму и извинился, прежде чем уйти. Однако покинуть бал она мне не позволила.
Канза насторожилась. Она осознала, что Арам подошел к тому моменту, когда он должен объяснить причины, по которым жизнь в Зохейде стала для него невозможной.
Арам засунул руки в карманы брюк:
– Мэйсун устремилась за мной, крича, что я подонок, неудачник, что я ни черта не знаю о том, как пользоваться представившимися возможностями и заводить нужные связи. Она заявила, что причина, по которой она остановила свой выбор на мне, заключается в потенциале, которым, как она считала, я обладаю. В общем, она считала меня человеком, способным обеспечить тот стиль жизни, которого она заслуживает.
Канза достаточно хорошо знала Мэйсун, чтобы поверить тому, что говорит Арам, и почувствовала смущение и стыд.
Неожиданно он задумался, стоит ли продолжать рассказ. Канза и так расстроена. Но она ждала. Ее глаза призывали его закончить.
Что Арам и сделал.