- Здесь жили мои родители, - прошипела Грейс. - И этот дом всегда ждал, когда…
- …когда ты приедешь сюда, дождавшись смерти своих родителей, чтобы продать его? У тебя ничего не получится! Бабушка завещала мне этот дом и все, что в нем находится.
- Я буду оспаривать…
- У тебя ничего не получится! - резко оборвала ее Мисти, и Ник услышал горечь в ее гневных словах. - Последние пятнадцать лет бабушка практически ничего не видела. Она почти ослепла. И с шестнадцати лет я подписывала за нее все чеки и документы. Дедушка оставил бабушке значительные сбережения, но почти все деньги ушли к тебе. Ты присылала жалобные письма. Я читала их, и каждый раз, слушая меня, бабушка вздыхала и говорила: "Что нам делать, Мисти?" Отказать тебе означало бы убить мою бабушку. Поэтому я отправляла тебе деньги, вновь и вновь. К счастью, у меня сохранились все чеки. Ты получила гораздо больше, чем стоит этот дом, но даже не потрудилась явиться на похороны собственной матери! Я не знаю, какие гены ты унаследовала при рождении, но я благодарю Бога за то, что я не унаследовала их. Бабушка любила меня. Она хотела, чтобы я осталась жить в этом доме, и я буду здесь жить!
- Мисти… - начал Ник, и она повернулась к нему:
- Ты сделал это, чтобы защитить меня? Спасибо, но меня не надо защищать. Я не знаю реальной жизни? Возможно, нет, но это можно исправить. Поэтому хочу сказать вам следующее. Во-первых, Грейс должна покинуть этот дом. Денег она больше от меня не получит. Что касается Ника, то… Ты хочешь тихой и спокойной жизни, Ник? Она у тебя будет, потому что я тоже уеду отсюда. О, не навсегда, конечно, лишь на один год. У меня есть мечты, которые я давно собираюсь осуществить, и впервые в моей жизни у меня есть свобода. У меня была бабушка, но она умерла. Я думала, что у меня есть Кетчуп, но теперь у него есть Тук, а также есть ты. Вы с Бейли полюбите этот дом. Он безопасный…
Судорожно вдохнув воздух, Мисти обхватила себя руками, будто ей было очень холодно. Ник встал, направившись к ней, но она отступила назад.
- Нет, Ник, пожалуйста… - Гнев ее чуть спал, но Мисти, казалось, все еще была готова твердо стоять на своем. - Мне придется это сделать. Я понимаю, это выглядит неблагодарным, но… я приняла решение. А теперь я пойду переоденусь. Грейс, я не желаю тебя видеть, когда вернусь сюда. Уходи. Ник присмотрит за моим домом - моим домом, - и он останется моим домом даже в мое отсутствие.
Грейс и Ник остались вдвоем на кухне. Грейс словно сдулась и выглядела теперь старой женщиной. Несмотря на шок, вызванный словами Мисти, Ник даже почувствовал укол жалости. Мисти стала звать ее Грейс. Не мама…
Впрочем, эта женщина заслужила такое обращение. Она уже не была матерью для Мисти, но все же…
- Вам действительно лучше уйти, - сказал он, и Грейс взглянула на него глазами затравленной собаки.
- Я не могу… У меня нет денег. - Это был жалобный стон.
Ник колебался. Раздался хлопок двери. Мисти ушла к себе в спальню, она их больше не слышала.
Достав чековую книжку, Ник выписал чек и протянул ей. Грейс потрясенно уставилась на него:
- Я хочу получить деньги за весь дом!
- Вместо этого я покупаю вам авиабилет до Перта, а также выделяю сумму на проживание в течение полугода. Если Мисти узнает о том, что я сделал, я заблокирую вам счет. Это все, что вы можете получить от нас, Грейс, поэтому я советую вам взять этот чек и как можно скорее удалиться отсюда.
- От "нас"? - Вскочив на ноги, она с ненавистью взглянула на него. - Мне кажется, здесь нет никаких "нас". Мисти тоже уезжает.
- Это наше дело, - ровным голосом произнес он. - Но вы уедете первой.
Мисти нашла его на веранде, на своем обычном месте, в кресле-качалке, с собаками возле ног.
Мисти чувствовала себя отвратительно. Она кричала на Ника, а он не заслуживал того, чтобы на него кричали.
- Прости, - быстро сказала она, прежде чем он успел встать. - Это было ужасно. Я кричала, словно стерва. А ты хотел лишь помочь мне.
- Да, хотел помочь. Ведь я хочу жениться на тебе. - Он встал и подошел к ней. - И я буду защищать тебя всеми силами.
- Но я не хочу, чтобы меня защищали, Ник! Прости, но я не хочу выходить за тебя замуж. Или… пока не хочу.
Лицо его словно окаменело. Он взял ее за руки, но она не сжала в ответ его руки. Она не могла.
- Я никогда не рисковала в своей жизни… - прошептала Мисти.
- Именно поэтому я люблю тебя.
- Вот это меня и пугает! Я не хочу, чтобы меня любили за то, что я совершенно безопасная, не рискованная, не авантюрная женщина.
Ник не понял ее, и это было очевидно.
- Я люблю тебя не только за это, - сказал он ей. - Я люблю тебя за то, что ты красивая, ласковая, добрая, веселая и…
- И безопасная. Я - та, с кем приятно сидеть рядом в кресле-качалке.
- Мисти…
- Все в порядке, - махнула Мисти рукой, вдруг почувствовав невыразимую усталость.
Но ей не хотелось об этом говорить. Было бы так легко опуститься сейчас в кресло рядом с ним, подождать возвращения Бейли и жить спокойно и счастливо всю оставшуюся жизнь.
Может быть, в ней было что-то от Грейс? Что-то черствое и бездушное?
Нет. Сердце ее сжимали холод, страх и печаль, но она знала, что поступает правильно.
- Если ты все еще будешь хотеть меня через год… - сказала она.
- Через год?!
- Думаю, что за год я выполню свой список.
- Какой список?..
- Мои мечты, - сказала она. - Я составляла этот список с детства. Я мечтала купить билет на самолет и улететь куда-нибудь, увидеть дальние страны и самые красивые места на земле. Время от времени, когда я была маленькой, Грейс присылала мне открытки из самых экзотических мест планеты.
- Ты завидовала… Грейс?!
- Никогда. Иногда мне даже было жаль ее. Когда она приезжала к нам домой, бабушка плакала, а потом говорила, что дом опустел без нее. Но я постоянно думала… почему она заставляет плакать бабушку? Не могла этого понять. До сих пор.
Лицо Ника было непроницаемым.
- Значит, ты решила уехать?
- А что держит меня здесь?
- Мы. Бейли и я.
Мисти закрыла глаза. Он не понял, как трудно ей было сделать это. Уехать… Причинить ему боль…
- Понимаешь, вот в чем проблема, - как можно мягче сказала Мисти. - Я тебя очень люблю и не хочу причинить тебе боль. Я не могла уехать отсюда. Не могла оставить бабушку. И даже, в какое-то время, не могла оставить Кетчупа. Но я должна уехать! Всего лишь на год. Ник, ты можешь меня понять?
- Что понять? Чем ты хочешь заниматься целый год?
- Приключениями, - быстро сказала она. - Я хочу подняться на воздушном шаре над Парижем на рассвете. Я хочу поваляться на вересковых холмах в Шотландии и быть покусанной комарами. Я хочу сплавиться по бурной реке в Скалистых горах Северной Америки…
- Ты даже не знаешь, о чем говоришь, - сдержанно и холодно произнес он. - Все это есть у тебя здесь. И это…
- Безопасно, хочешь сказать? - бросила она ему. - Скажи, пожалуйста, если бы ты не считал меня безопасной, ты захотел бы жениться на мне?
- Нет, но…
- Вот именно!
- Ты забыла, я должен был учитывать интересы Бейли.
- Ты не думал о Бейли! Ты выбирал жену для себя. И выбрал меня потому, что самое главное твое требование к жене - это безопасность… Хорошая, милая, надежная Мисти! Мы будем жить в ее уютном доме, а если что-то будет угрожать нашему спокойствию, как, например, ее противная мать, то мы прогоним ее отсюда. Мы защитим Мисти, потому что она хрупкая, прелестная и не может защитить себя сама. Наверное, мне надо было бы поблагодарить тебя, но извини, я не почувствовала к тебе благодарности. Понимаешь, я хочу быть независимой. И сначала мне надо понять, смогу ли я жить одна. А для этого потребуется год.
- Чтобы сплавиться по горной реке в Скалистых горах?
- Да.
- Ты похожа на Изабеллу! - Это было суровое, жестокое обвинение, которое заставило ее вздрогнуть.
Мисти ничего не сказала в ответ. Не могла. Неужели она похожа на Изабеллу? Неужели она рискнула бы жизнью ребенка без всякой необходимости? Но если он думает так, тогда им не о чем разговаривать! Ник хотел жениться на ней, но он совершенно не знает ее.
Сердце ее сжалось, когда она взглянула на него. Как легко было бы сейчас упасть ему на грудь, сказать, что она погорячилась, что она хочет остаться с ним, с Бейли, с Кетчупом и Тук здесь и навсегда?
Но Ник смотрел на нее с такой злостью!
Прошедшая ночь так много значила для нее. Мисти поняла, что хочет прожить всю жизнь с этим мужчиной, и также поняла, что он заслуживает того, чтобы она отдала ему все.
Все или ничего. Она не могла выйти за него замуж, зная о том, что она растворится в нем целиком, а он будет все сильнее ее оберегать. Она не могла отказаться от списка своих заветных желаний и выйти замуж за него.
"Она не знает реальной жизни". Мисти не могла забыть этих слов.
- Я не хочу сидеть в этом кресле-качалке всю оставшуюся жизнь! - воскликнула Мисти и вдруг пнула ногой кресло с такой яростью, что испугала всех. Тук, завизжав, бросилась вниз по ступенькам, поджав хвост. Кетчуп заскулил и прижался к ногам Ника. - Все, достаточно, - устало произнесла она. - Простите, ребята. Я знаю, вам здесь всем очень хорошо. Надеюсь, вам будет так же хорошо, когда я уеду. И через двенадцать месяцев…
- Ты думаешь, мы будем ждать тебя? - Голос Ника был таким холодным, что она съежилась.
Но Мисти прекрасно понимала, что она рисковала - они могли не дождаться ее.
- Могу я попросить тебя позаботиться о Кетчупе и Тук?
- Мисти, после прошедшей ночи… - порывисто произнес он, и она печально кивнула:
- Да. Прошедшая ночь была волшебной. Она показала мне, что я уже готова была сдаться.
- Тогда сдавайся!
- Я не хочу, чтобы меня взяли в жены потому, что я - противоположность Изабеллы, - сказала она, понимая, что уже не отступит от своих слов. - Я люблю тебя, Ник, но… По-другому у нас ничего не выйдет.
Глава 11
Луиза была ошеломлена.
- Когда я говорила, что к нам в школу придет внештатный учитель в следующей четверти, я думала, что ты сможешь использовать отпуск для своего медового месяца. Что случилось? Мы все были так уверены. Медовый месяц с Ником… О, Мисти, почему ты уезжаешь?
- Потому что наш медовый месяц прошел бы в гостинице на Бэнкси-Ридж, с чаем и ячменными лепешками на завтрак, с купанием в бассейне каждый день и с отходом ко сну в девять вечера. Возможно, мы смотрели бы телевизор. Что-нибудь из жизни живой природы. Но никаких львов, охотящихся за зебрами! Ничего, что могло бы разгорячить нашу кровь.
- Ты дурочка, - откровенно сказала ей подруга. - Ведь Николас Холт может разгорячить кровь сам по себе.
- Но он не хочет этого. Он хочет стать для меня успокоительным средством, наш Ник.
- Значит, ты уезжаешь?
- Да, уезжаю.
- Мать Натали говорит, что он хочет жениться на тебе.
- Нет, - сказала Мисти. - Он хочет жениться на той, за которую он меня принимает. Но если я буду такой, то возненавижу себя.
- Ничего не понимаю…
- Признаться тебе? - пробормотала Мисти. - Я тоже ничего не понимаю. Я знаю только то, что я люблю его. И хочу отдать ему все, что могу дать, но я не знаю еще своих возможностей. Поэтому мне надо уехать, чтобы выяснить это.
- Почему она уезжает? - Бейли в двадцатый раз задавал этот вопрос.
- Потому что ее бабушка умерла, и ей надо взять отпуск, чтобы прийти в себя. Потому что мы с тобой теперь живем здесь и сможем присмотреть за собаками.
- Мы все вместе можем поехать в отпуск.
- Мисти хочет поехать одна.
Действительно ли? Ник не знал, он ее об этом не спрашивал. Он не хотел, чтобы Бейли спускался вместе с нею по горным рекам в Скалистых горах…
- Мы могли бы отправиться в плавание, - сказал Бейли со слезами на глазах. - Все вместе.
- Мы с тобой покатаемся на яхте. Ты и я. В следующую субботу.
- Мисти уезжает в пятницу. - Мы будем по ней очень скучать, - произнес Ник как можно более твердым тоном. - Но если она хочет уехать, мы не сможем остановить ее.
Пятница. В восемь часов утра за ней заехала Луиза, чтобы отвезти в аэропорт. Ник вышел из спальни и увидел Мисти, скрючившуюся на веранде. Она обнимала двух собак.
- Привет, - сказал он, когда она повернула к нему лицо, и он увидел, что она плачет. - Мисти…
- Это аллергия, - пробормотала она, зарываясь лицом в шерсть Кетчупа. - У меня аллергия на собак. Как хорошо, что я уезжаю!
- Останься!
- Нет!
- Мисти, мы любим тебя, - сказал он, почувствовав себя беспомощным. - Это какое-то сумасшествие.
- Нет, - сказала она, вытирая слезы тыльной стороной руки. - Я не Изабелла, Ник. И я хочу, чтобы ты увидел, кто я есть на самом деле.
- Я и так знаю, кто ты есть.
- Нет, не знаешь! - бросила ему Мисти, вставая и направляясь к двери.
- Так кто же ты?
- Бог знает, - откровенно сказала она. - Я уезжаю в неизвестность, чтобы выяснить это.
Мисти смотрела из иллюминатора на удаляющуюся панораму Сиднея и думала о том, что она оставила позади и что ждет ее в будущем.
- Ника уже там не будет, - пробормотала она.
Мисти всхлипнула, не сумев сдержать себя, и мужчина, сидевший рядом с ней, протянул ей бумажные салфетки.
- С моей женой всегда такое происходит, когда мы летим в самолете, - сказал он. - Поэтому я подготовился. На этот раз она не поехала со мной, но рыдает в аэропорту. Вы расстались с семьей, милая?
- Угу. - Это было все, что она могла сказать.
- Он будет ждать вас, - утешающе сказал мужчина. - Если он разумный человек.
- В этом-то вся проблема, - сказала Мисти своему соседу. - Он слишком разумный человек.
* * *
- Так чем же мы с тобой займемся?
Была суббота. Они уже целых сорок восемь часов находились без Мисти. На улице шел дождь. Даже собаки выглядели несчастными.
Ник оглядел кухню в поисках какого-нибудь занятия.
- Давай приготовим что-нибудь, - сказал он сыну. - Я никогда не пробовал печь шоколадный кекс, например…
- Было бы лучше, если бы Мисти была здесь, - упрямо произнес Бейли.
- Да, но ее нет. - Ник направился к полкам, где лежали кулинарные книги, и достал парочку из них. - Вот в одной из этих книг…
И он застыл. Вместе с кулинарной книгой Ник вытащил какой-то альбом. На обложке детским почерком было написано: "Мисти Лоуренс. Мои мечты. Том первый".
Все оказалось не так, как она ожидала. Лететь над Парижем в рассветных лучах солнца…
Было очень шумно. Когда Мисти разглядывала фотографию, она даже не представляла, что будет такой гул. В туристических брошюрах описывался сказочный полет на шаре над Сеной - тихий и плавный, словно во сне, может быть, с бокалом шампанского и необыкновенно ароматной клубникой…
Но ей было холодно, и шампанское не годилось. Где Ник с его горячим какао? Но Мисти приходилось крепко держаться руками за края корзины, поэтому мысли о еде и напитках быстро улетучились. Газ в воздушном шаре ревел так, что у нее закладывало уши. И вдруг поднялся очень сильный ветер… Они стали отклоняться от намеченного курса.
Впрочем, она не видела никакого "курса". Все, что она видела, были облака. Целое море облаков. Парень, управляющий шаром, что-то кричал по рации, и Мисти поняла только одно: он не может указать автобусу, где забрать его пассажиров, потому что не знает, где они могут приземлиться.
В корзине было три супружеские пары и Мисти. Парочки старались подбадривать друг друга, смеялись. Мисти цеплялась за стенки корзины и твердила себе: "Мое первое желание в списке… И пусть получилось не очень хорошо, но теперь я покатаюсь на барже по Сене и куплю букетик ландышей". В одиночестве.
Она взглянула на смеющиеся парочки, которые держались друг за друга, а не за стенки корзины.
Исполнялись желания из ее списка. Она ждала этого почти тридцать лет…
Месяц в Париже. Затем - долина Дордони. Величественные замки Бургундии.
Затем - круиз по греческим островам. Это будет фантастика! Если она вынесет еще один час полета и не замерзнет до смерти или не оглохнет от шума. И может быть, облака все-таки развеются, и тогда она увидит Париж с высоты.
Наверное, Мисти начала составлять свой список, когда была в возрасте Бейли. Теперь на кухонном столе перед ними лежали все ее альбомы. Каждый вечер Ник и Бейли приходили на ее половину дома и рассматривали эти альбомы.
Но, наверное, они приходили сюда еще и потому, что всем им было здесь лучше - на половине Мисти. Собакам, казалось, больше нравилось находиться на кухне Мисти. Они спали возле плиты, прижавшись друг к другу, но каждый раз при малейшем шуме поднимали головы и с надеждой глядели на дверь.
Мисти не было, и собаки снова загрустили.
Они рассматривали ее альбомы вместо вечерних сказок. Здесь было так много интересного…
Мисти была примерной девочкой, аккуратной и организованной. В первых двух альбомах они увидели старые фотографии, вырезанные из женских журналов, и почтовые открытки. Некоторые открытки были потрепанными, с загнутыми углами, будто их перечитывали вновь и вновь. Они с Бейли не могли удержаться, чтобы не прочитать некоторые из них.
"Марокко. О, ребята, вам надо здесь побывать! Мне очень жаль, что вы безвылазно сидите в Бэнкси-Бэй.
Грейс".
Представив себе, что восьмилетняя девочка получала такие открытки от оставившей ее матери, Ник почувствовал желание пойти в банк и перекрыть счет Грейс. Но он не смог это сделать. Это уже не имело значения. Грейс ушла.
Мисти тоже…
Ник рассматривал ее альбомы. Фотографии, фотографии, фотографии. А затем появились статьи, названия туристических агентств. Детский почерк стал превращаться в почерк женщины. Это были мечты одинокого ребенка, живущего с бабушкой и дедушкой и мечтающего оказаться в том мире; где жила ее мать. И пусть ее мать практически отказалась от дочки, но девочка мечтала вырваться в тот мир, где жила мать, за пределы Бэнкси-Бэй…
А он просил Мисти отказаться от списка ее желаний!
"Двенадцать месяцев, - сказала она ему. - Мне нужно лишь двенадцать месяцев", А он не хотел давать их ей. И при этом страшно разозлился: "Ты такая же, как Изабелла".
Это было жестоко, несправедливо. Он увидел ее лицо, когда произнес эти слова, и внутренне ужаснулся.
- Нам так плохо без нее! - сказал Бейли, взглянув на первые пункты списка, где значился полет на воздушном шаре над Парижем. - Наверное, она сейчас в Париже. Папа, скажи, пожалуйста, это опасно - горячий воздух в воздушном шаре?
- Нет. Но это не очень приятно. Потому что очень сильный шум.
- На вид он не шумный, - усомнился Бейли.
- При работе газовой горелки возникает сильный шум.
- Мне кажется, Мисти не любит шум. Может быть, нам позвонить ей и сказать, чтобы она не летала на воздушном шаре?
Взяв список, Ник стал читать его: