Она не желала прислушиваться к навязчивому внутреннему голосу, твердившему, что она спровоцировала Фэна на желчное замечание в свой адрес.
Впрочем, это не имело значения. Он, вероятно, сойдет на ближайшей станции.
Но он не собирался сходить.
Когда позже, уже вечером, Найна прошла в застекленный салон, служивший также кинозалом, с намерением посмотреть фильм, она заметила, что вездесущий мистер Хардвик опередил ее. Он не смотрел ни на один из небольших экранов, установленных в обоих концах вагона, а просто сидел в коричневом кожаном кресле, развалясь и положив ногу на узкий выступ, который тянулся под огромными, до самой крыши вагона окнами. Он казался совершенно поглощенным созерцанием темноты, окутавшей заснеженные горы.
У Найны скривилось лицо. У ближайшего экрана все места были заняты. А это означало, что ей придется пройти мимо этого субъекта, чтобы попасть в другой конец вагона. Она приостановилась, потом расправила плечи и шагнула вперед. Он не смотрел на нее. Но, что бы там ни случилось, она не станет робеть перед неотесанным и заносчивым псевдомагнатом, сравнившим ее лицо с лимоном и без всяких оснований назвавшим ее "избалованной".
Когда она оказалась у него за спиной, он не шелохнулся. Но стоило ей подумать, что она благополучно прошла мимо него, как он вдруг схватил ее за запястье.
- Не уходите, - сказал он. - Мне хочется с вами поговорить.
Найна вырвалась от него. Ее раздражало то, что его прикосновение заставило ее задрожать.
- Мне не о чем разговаривать с вами, - огрызнулась она и хотела шагнуть дальше по проходу.
Он похлопал рукой по соседнему свободному креслу:
- Садитесь.
- Я же сказала, мне не о чем разговаривать с вами.
- Я это слышал. Все равно я хочу, чтобы вы сели.
- Я пришла смотреть фильм.
- Не сомневаюсь. Но если не поленитесь оглянуться вокруг, то заметите, что все хорошие места уже заняты. А вот это свободно. - Он снова похлопал по свободному креслу.
- Отсюда мне будет не видно.
- Знаю. - Он улыбнулся, медленно растягивая и изгибая губы. От этой улыбки у нее в животе что-то перевернулось. - Поэтому вам придется удовлетвориться мной. - Найна напряглась, а он как ни в чем не бывало продолжал: - И не смотрите так, будто я вам сделал грубое предложение. Я не имею привычки заниматься сексом на людях, сидя в казенных креслах.
У Найны отвисла челюсть. Ее так ошарашило его бесстыдство, что, когда поезд неожиданно тряхнуло, она потеряла равновесие и неловко повалилась ему на колени.
Фэнтон холодно, многозначительно усмехнулся, и тут Найна заметила, что у него передний зуб выступает, как будто его выбили из ряда во время какой-нибудь драки. Ему это придавало устрашающий вид и делало его еще более привлекательным.
- Умница, - сказал он, теперь вместо кресла похлопав по ее бедру. - Хотя и не нужно было так усердствовать, чтобы доставить мне удовольствие.
- Ах! - Найна попыталась встать на ноги, но Фэнтон сжал ладонями ее талию и пересадил девушку на свободное место рядом с собой. Найна ощущала сквозь джинсы гладкую поверхность кресла. Совсем не то, что его плотные, мускулистые ляжки. Она сглотнула, сетуя, что у нее не хватает силы воли, чтобы встать и сейчас же вернуться к себе в спальню. Как ни странно, Найна этого не сделала. Фэнтон Хардвик обладал неким даром убеждения.
Она отодвинулась как можно дальше от него, прижала локти к бокам, сложила ладони на коленях и, поджав губы, уставилась в темноту за окном.
- Я должен извиниться перед вами. - Низкий голос Фэнтона вклинился в ее мысли, заставив ее подскочить и повернуться к нему.
- Что? - спросила Найна. Она знала, что такие, как он, не имеют привычки извиняться.
- Я говорю, что должен извиниться перед вами. За то, что назвал вас избалованным богатеньким ребенком.
- И еще лимоном, - вырвалось у Найны.
Он тихо рассмеялся.
- Нет, за это я извиняться не стану. Это вам подходит. Кроме того, я люблю лимоны: нахожу, что их кислинка добавляет смаку многим лакомым кусочкам. - Выражение его глаз не позволяло сомневаться в том, что за лакомые кусочки он имел в виду.
Что ж, если он из мужчин, для которых все удовольствие в том, чтобы крушить препятствия, легче всего от него избавиться, не воздвигая этих препятствий.
- Наверное, вы были правы, - сказала она отсутствующим голосом.
- Прав?
- Наверное, я в самом деле избалованный богатенький ребенок.
- Наверное? Вы что, не уверены?
Ей не давали покоя его брови. Густые, намного темнее волос, они постоянно вызывающе приподнимались дугой.
- Пожалуй, это не совсем так, - ответила Найна, из последних сил стараясь не дать ему заметить, как она раздражена. - Конечно, это правда, что мой отец богат и я росла, имея все, что можно получить за деньги: самую шикарную одежду, обучение в лучших школах, тщательно отобранных для меня друзей. Понимаете, у моих родителей, кроме меня, детей не было. - Она улыбнулась, надеясь перевести это в шутку. - И папе больше не о ком было заботиться.
- Гмм. А вашей маме? - Казалось, что Фэнтона перестал слушаться голос.
- Моя мама, - ответила Найна, поглаживая край своей блузы, - очень красива. Папа боготворит ее. А она всегда делает вид, будто его слушается.
- Вот как. А вы - нет? - Этот вопрос как будто занимал его.
- Не всегда. Он хотел послать меня в Европу, в какой-то институт для девиц из приличного общества. Я отказалась. Уперлась и настояла на том, чтобы поступить в колледж.
- Отлично. А папочка, как и подобает, оплатил вашу учебу?
Найну уязвила издевательская нотка в его голосе.
- Готов был оплатить. Я ему не позволила, - холодно объявила она.
Он опять пошевелил бровями.
- Неужели? А чем вы зарабатывали на жизнь? Составляли букетики в свободное от учебы время? Или, может быть, предпочитали уроки танцев?
- Четыре раза в неделю по вечерам я работала оператором подъемника на складе строительных материалов. - Чтобы не смотреть на него, она уставилась на собственное отражение в окне. На щеках проступил румянец негодования.
- В самом деле? Вот это да!
- Угу, - подтвердила Найна.
Вырвавшийся у него затем звук можно было принять за смешок.
- Значит, с вами как аукнется, так и откликнется, верно, мисс Петрофф? Веселенькую жизнь вы, должно быть, устроили своему папочке. Но все-таки извините меня: я не имел никакого права говорить, что вы избалованы.
- А почему вы так сказали? - Она постаралась создать впечатление, будто для нее это не важно, хотя, как ни странно, ее это интересовало.
- Не знаю. В вас есть что-то такое, из-за чего хочется сбить с вас спесь. Хоть на волосок или на два. Вы мне напоминаете одну бывшую знакомую.
Вот оно что. Она похожа на какую-то разочаровавшую его женщину! На женщину, обладавшую чем-то, что возбудило в нем аппетит! Найну это укололо. Она успела узнать немало таких, как он.
Но… Фэн держался более гордо, более уверенно, чем все эти… с претензиями на карьеру, которых отец вечно где-то откапывал. И Фэн больше тревожил чувства. Ах, если бы…
Нет. Даже думать об этом нет смысла. Найна мысленно встряхнулась и, лишь бы не молчать, спросила:
- А вы? Вас баловали?
В отражении в окне она увидела, как его лицо вдруг помрачнело. Затем он медленно потянулся, будто кот, готовый броситься на добычу. Но ответил он лишь:
- Нет, не баловали.
Ясно, большего из него сейчас не вытянуть. Человеку ее профессии легко отметить предел коммуникабельности. Он сказал, что хотел. И она тоже. Оставаться ей было незачем.
Так почему же она не пыталась встать? Потому ли, что ее приковало любопытство, вызванное его противоречивостью? Он чем-то напоминал ей отца, который считал, что люди, менее преуспевшие, чем он сам, обязаны ему послушанием. При этом невысоко ценил атрибуты успеха. Ей было интересно узнать, как Фэн добывает хлеб насущный. И что привело его на этот поезд. Но если спросить, ее интерес, вероятно, покажется ему… ну, не совсем поверхностным, а ведь это совершенно не соответствует действительности.
Впрочем, она была вынуждена признать, что как образец мужской психологии он представлял огромный интерес.
Только психологии, а, Найна? А физиологии? Ну кого ты дурачишь? - прозвучал у нее в мозгу противный голосок.
- Мне надо идти. - Она безжалостно заглушила этот голосок и встала.
- Неужели надо? А почему? Я что, испугал вас?
- Конечно, нет. Просто я устала.
- Ага. - Он откинул голову назад и уставился на нее возмутительно изучающим взглядом. Карие глаза… все в золотых песчинках, заметила она. Как те авантюриновые бусы, которые она иногда носила. - Что ж, приятного сна, мисс Петрофф. Можно я буду звать вас Найна?
- Я не в состоянии удержать вас от этого, - резко ответила она.
- Именно. А вы можете звать меня Фэн.
- Я не хочу звать вас Фэн, мистер Хардвик.
Он пожал плечами.
- Как вам угодно, мисс Лимон.
К своему удивлению, Найна почувствовала, что уголки ее губ приподнимаются.
- Вы всегда добиваетесь, чтобы последнее слово было за вами? - спросила она, но уже не так кисло.
- Конечно. Есть у меня такой пунктик. - Он лениво улыбнулся в ответ на ее улыбку, а Найна, к своему ужасу, почувствовала, что ее подмывает провести пальцами по этим его полным, сулящим блаженство губам и дальше - по соблазнительной впадинке его подбородка…
- Спокойной ночи, - попрощалась она и поскорее отвернулась. - Возможно, мы больше не увидимся, так что желаю вам благополучно доехать.
- Не сомневайтесь, мы непременно увидимся. - Его низкий насмешливый голос настиг ее, когда она проходила мимо экрана, на который выскочили какие-то две собаки с кошкой. Найна поспешила укрыться в своем купе.
Прошло много времени. Около трех часов ночи она лежала на полке, которую проводник соорудил, разложив оба кресла, и слушала торопливый стук колес. Каскадные горы были уже позади, и теперь, наверстывая потерянное на трудном участке пути время, поезд мчался по бассейну реки Колумбия.
Обычно Найна легко засыпала в поездах: ее убаюкивала постоянная качка. Но на этот раз было совсем иначе - она все вспоминала этого отвратительного мужлана. Он обладал какой-то удивительной способностью приковывать к себе мысли. Никто другой в ее жизни так не мог. Не то чтобы в ее жизни был кто-то другой, если не считать тех женихов, которых ее отец приводил на Рождество. Но они в счет не шли.
Найна тяжело перевернулась на бок. Конечно, она встречалась иногда с мужчинами. Просто так. Но каким-то чудом ей удалось дожить до двадцати семи лет, ни разу не потеряв головы от любви. Это какой-то рекорд, подумала Найна. Но она была дочерью Джозефа Петроффа и должна была с большой осторожностью делать ход червонной дамы: она не собиралась становиться ступенькой на пути к верхушке пирамиды для какого-нибудь карьериста.
Поезд замедлил ход и, вздрогнув, остановился. Она заворочалась на полке. Неужели Фэнтон - Фэн - один из них? Из младших, с амбициями, членов правления? Как знать. Но он, казалось, не питал к ней особой приязни, а если, преследуя ее, он держал прицел на брак, то его поведение могло казаться только странным.
Найна рассеянно теребила пальцами пододеяльник. Нет, Фэн ее, кажется, все-таки не преследовал. Что-то в нем говорило о том, что он заядлый холостяк.
Ага. Она почесала ухо. Внезапно мысль, еще неопределенная, зародилась у нее в голове. Найна не стала додумывать эту мысль, потому что чутье ее никогда не обманывало и она чувствовала опасность. Ни за что на свете она не позволит себе связываться с этим мужчиной. Пусть даже ей придется сидеть взаперти у себя в купе…
Она лелеяла это намерение до тех пор, пока аромат свежего кофе не поманил ее к завтраку. Напрасно она тревожилась: Фэна не было и в помине. Или он уже успел позавтракать, или вообще не собирался.
Покончив с завтраком, Найна зашла в салон, но не нашла Фэна и там, и тогда - впервые с прошедшего вечера - ей стало легче. Наверное, он все-таки сошел с поезда в Уайтфише или в Спокане. Она тряхнула головой и уселась наслаждаться видом покрытых льдами Скалистых гор, величественные белые вершины которых пробивались сквозь облака. Ей не надоедало снова и снова видеть их, хотя в эту поездку облака казались слишком темными и тяжелыми.
После обеда, оставив позади гористый Айдахо, поезд подъехал к станции Гавр в Монтане, и Найна была уверена, что может спокойно сойти с остальными пассажирами, чтобы размять ноги и подышать воздухом.
Ее заинтересовал тут же попавшийся на глаза начищенный до блеска огромный черный паровоз. Она внимательно прочла надпись и узнала, что это один из последних паровозов, ходивших по Великой северной дороге. Найна восхищалась силой этого гиганта и думала об его историческом значении в развитии железных дорог, как вдруг почувствовала, что чья-то рука резко хлопает ее по плечу.
- Увлекаетесь паровозами? - Голос, в котором сквозил намек на насмешку, принадлежал Фэну.
Найна подскочила.
- Да, - ответила она, поворачиваясь. - Именно увлекаюсь. А что, нельзя, что ли?
- Ну, - он утер губы тыльной стороной руки, - не следует во всем усматривать одни нападки, мисс Лимон.
- Я и не усматриваю… - Найна злилась, а сердце, казалось, билось слишком быстро. - И не зовите меня "мисс Лимон".
- Тогда вам придется позволить мне звать вас Найна, верно? - Он самодовольно улыбнулся. - И стать полюбезней, чем до сих пор.
Найна вздохнула.
- Далеко вам ехать, мистер Хардвик? - без обиняков спросила она.
- Если вы надеетесь, что я сойду на ближайшей станции, то нет, не сойду. - Найна злобно уставилась на него, и он добавил: - Я еду до Нью-Йорка, если для вас это очень важно.
- Это совсем не важно. Меня не интересует, куда вы направляетесь, - решительно произнесла Найна.
Но она лгала: когда она узнала, что Фэн остается в поезде, зимнее небо вдруг как-то просветлело. Она решила: это, должно быть, потому, что присутствие столь вызывающей личности придавало долгой поездке какую-то нездоровую остроту.
- В самом деле? - произнес Фэн. - Для вас это совсем не важно? Тогда зачем было спрашивать?
- Так, чтобы поговорить.
- Понятно. Давайте пройдем, поговорим у меня в купе. Поезд вот-вот тронется.
- Мистер… Фэн! Я не собираюсь идти в ваше купе.
- Хорошо. Если вам кажется, что так будет лучше, мы можем пойти потрепаться в салоне.
- Трепаться-то зачем?
Он приподнял уголки губ.
- Но мы ведь только этим и занимаемся.
Найна невольно рассмеялась.
- Пожалуй.
Он кивнул.
- Ну, так, может, займемся этим не на глазах у всех?
- Нет, - ответила Найна. - Нет.
Фэн вздохнул.
- Хорошо, будь по-вашему. Пошли в салон, выпьем что-нибудь.
Найну не слишком увлекала идея выпить, тем не менее несколько минут спустя она уже сидела рядом с Фэнтоном в одном из коричневых кресел и потягивала розовое вино.
- Зачем вам понадобилось говорить со мной? - спросила она и почувствовала, что это прозвучало как попытка затеять склоку.
- Разговор поможет скоротать время в такой скучной поездке.
- А зачем было ехать, если вам так скучно? - вспылила Найна. Ей не нравилось, когда нелестно отзывались о ее любимой железной дороге.
- У меня не было выбора. Разве что глубоко обидеть сестру и швырнуть ей обратно ее подарок. Она хотела все устроить как лучше.
- То есть эта поездка - подарок вашей сестры?
Придет же кому-то в голову делать подобный подарок такому человеку, как Фэнтон!
- Угу. Она знала, что я собирался сразу после Рождества лететь в Нью-Йорк по делам. И пошла и купила мне билет на поезд, а потом договорилась с нашим троюродным братом Аддисоном о том, чтобы я провел Рождество у него на Лонг-Айленде. - Он стал разглядывать свои руки. - У меня такое впечатление, что Аддисон от этого не в восторге. Но Кристин не легко отказать, если она что-либо затеяла. Уж я-то знаю.
Найна пристально посмотрела на него. В его голосе покорность смешивалась со снисходительной привязанностью. И все-таки Найну удивило, что нашелся кто-то, способный заставить Фэна поступить против собственного желания.
- Но почему вы не могли провести Рождество с ней? - спросила она. - С сестрой-то!
- Я бы мешал ей. Она на Гавайях, в свадебном путешествии… Значит, мне пришлось бы остаться одному в доме, в котором мы вместе жили последние восемь лет. Откровенно говоря, я с удовольствием предвкушал это. С Кристиной нелегко вместе жить. - Он демонстративно вздохнул. - Но она вбила себе в голову, будто я слишком много работаю и мне необходимо отдохнуть. Если потребуется, то под принуждением. Вот я и оказался в этом поезде, будь он неладен.
Найна нахмурилась.
- А вы не могли объяснить ей, что билет вам не нужен, что отдохнете и дома?..
Он уперся ногой в выступ, тянувшийся под окнами, и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
- Я не стал ничего ей объяснять, - кисло признался он. - Крис слишком хорошо меня знает. Ей еще удалось привлечь на свою сторону нашего доктора, давнишнего друга.
- Все равно можно было…
- Нет, нельзя, - отрезал он, явно раздражаясь оттого, что слышит возражения, которые давно рассмотрел и отбросил. - Кристин была искренне обеспокоена. Я слишком многим ей обязан, чтобы заставлять ее проводить медовый месяц в тревоге за братишку, которого она сама воспитала. Я ей немалого стоил. Так что я получил этот чертов билет, и вот я здесь, изнываю от скуки и мечтаю о крыльях. - Неожиданно он ухмыльнулся, сбросив хандру как змеиную кожу. - И вот почему я надеялся, что вы меня развлечете.
- А я до сих пор этого не делаю, - заметила Найна. Ей не хотелось поддаваться некоторому чувству симпатии к этому пышущему энергией мужчине, который так великодушно пренебрег собственными интересами ради спокойствия сестры. Пусть он заносчив и способен вывести из себя, но у него есть и положительные черты.
- Вас это может удивить, - сказал он, взяв ее за руку и переплетая свои пальцы с ее. - Я говорил вам, я люблю, чтобы в жизни присутствовала капелька лимонной кислоты. Вы - как раз то, чего мне недоставало.
Не зная, что на это ответить, Найна промолчала, внимательно вглядываясь в заснеженные равнины Монтаны, простиравшиеся за окном. Обычно ее успокаивал вид бескрайних белеющих просторов. Но ощущение руки Фэна, обхватившей ее руку, совершенно не успокаивало. Скорее наоборот: Найна была взвинченной и сидела как на иголках, будто ждала чего-то. Чего-то заряженного электрическим током, быть может, опасного.
- А вы? - спросил Фэн своим шершаво-бархатным голосом, вызывавшим у нее дрожь. - Почему вы едете в этом шатком анахронизме?
- Потому что мне так нравится. Терпеть не могу летать.
- Страшно? - Это был просто вопрос. Она не усмотрела в нем издевки.
- Да, - призналась она и поскорее отпила глоток вина. - Я однажды попала в сильную бурю. Мы чуть не разбились. Кроме того, у меня каждый раз бывали неприятности с ушами. Так что я летаю только в исключительных случаях. А Рождество к таковым не принадлежит.
- Верно, - согласился он. - От Рождества хоть и хлопотно, но вряд ли его можно считать исключительным случаем.
Найна вскинула на него удивленный взгляд.