Пустые надежды, решил Ник. У него нет желания попадать в подобную ловушку. Одного раза вполне достаточно, подумал он, вспоминая Джилл. Нет, он не таил зла на бывшую жену. Та никогда не пыталась обмануть его. Она не претендовала на то, чтобы казаться лучше, - избалованная, капризная, эгоистичная женщина. Ошибка заключалась в том, что он проигнорировал голос рассудка и все-таки женился на ней. Увлекшись Джилл, он забыл о здравом смысле. Расплата не заставила себя долго ждать: личная жизнь превратилась в поле битвы, изнурительной и бессмысленной.
- Дорогой, - промурлыкала Хейзл, приблизившись к Нику. Она дотронулось обнаженной рукой до его плеча. Ник уловил запах ее духов - сладкий, дурманящий. - Почему ты прячешься здесь, мрачный и угрюмый? Пойдем к гостям.
- Я просто устал, Хейзл, - сказал Ник.
- Фу, какой ты, - по-детски капризно протянула она, придав лицу застенчиво-кокетливое выражение, как у маленькой девочки. - Ты всегда усталый. Ты ничего не хочешь делать. - Она тряхнула копной густых золотисто-рыжих волос.
- Я много работаю, милая.
- Знаю. Но развлекаться тоже надо. - Хейзл взмахнула ресницами.
Слащавая манерность его подруги, которую Ник находил такой очаровательной в начале их романа, изрядно ему надоела. Даже томный взгляд прекрасных карих глаз в обрамлении густых ресниц уже не вызывал в нем прежнего отклика.
- Тим, ну скажи ему… - Хейзл капризно надула губки. - Если Ники будет, все время работать и совсем не будет отдыхать, он станет очень скучным мальчиком.
- Ты очень скучный мальчик, - послушно произнес Тим, и в его глазах заплясали веселые искорки. - Как насчет меня, малышка? Я не гожусь в товарищи для игр?
- Я подумаю, - сказала она и, потянувшись, запечатлела поцелуй на губах Ника. - Не уходи слишком рано, ладно? Я надеюсь провести часок-другой вдвоем с тобой.
Ник с трудом подавил желание вытереть рот обратной стороной ладони. Давно пора разорвать отношения с Хейзл, но он все никак не решался.
- Я не смогу сегодня задержаться, дорогая. У меня рано утром назначена встреча.
Хейзл нахмурила брови и сухо произнесла:
- Мне начинает казаться, что я не так уж много значу для тебя, ты не находишь?
- Не забивай себе голову глупостями, - уклонился от ответа Ник.
- Тогда докажи это. Останься сегодня вечером, ну, пожалуйста… Я очень, очень прошу тебя…
Ник тяжело вздохнул.
- Извини Хейзл, но я действительно не могу.
- Хорошо, в таком случае мне придется найти кого-нибудь, кто сможет!
Она резко повернулась и с гордо поднятой головой пошла прочь под легкий шелковый шелест изумрудно-зеленого платья.
- Сдается мне, что твоя леди рассердилась, милорд, - сказал Тим, откидывая волосы со лба.
Ник понимал, что задел чувства своей возлюбленной. Хейзл не заслуживала подобного обращения. В конце концов, что такого ужасного она сделала? Вела себя точно так же, как всегда, просто он устал от нее. Когда Нику приходилось рвать отношения с женщинами, он предпочитал вести себя честно и открыто. Обычно он покупал бывшей возлюбленной что-нибудь очень дорогое, например, новое норковое манто или пару рубиновых серег, произносил соответствующие слова, чтобы смягчить удар, и расставание проходило по-хорошему. Он остался в приятельских отношениях с большинством из своих прежних подруг и чувствовал от этого если не гордость, то удовлетворение. Ник сделал недовольную гримасу.
- Что случилось? - тихо спросил Тим. - Мучает совесть?
- Да. Мне не следовало приходить сюда сегодня. Хейзл в последнее время много болтает о нашей свадьбе.
- Это тебя удивляет?
- Да нет.
- Ты обещал жениться на ней?
- Нет.
- Тогда почему ты чувствуешь себя виноватым? Хейзл уже большая девочка, - она прекрасно знает правила игры. - Тим подмигнул хорошенькой брюнетке, которая строила ему глазки.
- В прежние времена был весьма разумный обычай - заключать браки на деловой основе. Никаких безумных идей насчет того, чтобы быть вместе каждую минуту, знать мысли другого. - Говоря это, Ник наблюдал за Хейзл, развлекавшей гостей историей, которая, видимо, казалась им смешной.
Она определенно красивая женщина. Высокая, стройная, хорошо сложенная. Умная, интересная, страстная. Но в то же время, властная и требовательная, и наверняка постарается подавить его. В жизни Ника уже было нечто подобное.
Нет, он поступает правильно, решив порвать с Хейзл. Он намерен жениться опять, потому, что хочет иметь детей и семейный очаг. Но на этот раз выберет себе жену, используя ту же стратегию, которая приносила ему успех в бизнесе.
Образ хрупкой девушки, с которой Ник беседовал сегодня, всплыл в его памяти. Он представил ее такой, какой она выглядела утром, - тихой и милой, с волосами цвета солнечного света и глазами оттенка подмороженных листьев, внимающей его словам, припомнил спокойное достоинство и ум, светившиеся в серо-зеленых глазах.
Она явно не поверила, когда он изложил причины, по которым выбрал ее для написания статьи. Но, высказав все разумные возражения, все-таки приняла это предложение. Как только она поняла, что Ник не изменит своего решения, она не стала спорить дальше. Это укрепило веру Ника в то, что Клер Кендрик благоразумна и рассудительна, что она из тех, кто прислушивается к голосу разума, из тех, кем можно управлять.
Ник улыбнулся в предвкушении любовной истории. Любопытно, оправдаются ли его ожидания в отношении Клер? Несколько следующих недель должны показать, не ошибся ли он в расчетах. Это будет очень интересно…
2
Клер крепче сжала ладонь матери, стараясь подавить мучительное чувство сострадания. Глаза Китти, так называла себя мать, такого же мягкого серо-зеленого оттенка, как и глаза дочери, светились сознанием.
- Как ты сегодня, мама? - спросила Клер. Мать улыбнулась спокойной, нежной улыбкой.
- У Китти новое платьице, - с детской ужимкой сказала она, приподнимая край юбки белого в розовую полоску платья.
Это платье мать купила, по крайней мере, десять лет назад, жарким августовским днем. Отец Клер тогда сопровождал "своих милых девочек" в прогулке по магазинам. Клер вспомнила, какой гордостью светились отцовские глаза, когда он смотрел, как кружится его красавица Китти в новом платье. Грусть горько-сладких воспоминаний сжала сердце Клер. Джон Кендрик безумно любил свою жену и обожал дочь, но не был достаточно предусмотрителен, чтобы обеспечить их жизнь в случае, если с ним что-либо случится.
- Да, это красивое платье, - покорно сказала Клер, с трудом подавив вздох.
Улыбка по-прежнему блуждала на лице Китти, но ее внимание уже переключилось на дверь, из-за которой раздавались смех и голоса.
Клер уже в тысячный раз задавалась вопросом, насколько правильно мать воспринимает реальность? Иногда она отвечала на вопросы с почти взрослой логикой, но нередко реагировала, как ребенок или не реагировала вообще. Врачи говорили, что мозг Китти поврежден, а умственные способности находятся на уровне двухлетнего ребенка. Хотя за последние два года у нее восстановились все природные женские инстинкты. Она флиртовала с врачами и принимала кокетливый вид, стоило рядом появиться мужчине. За шесть лет болезни матери Клер повидала всякое. Китти то обиженно дулась и не хотела разговаривать, то капризно требовала помощи, чтобы всего-навсего застегнуть пуговицы. То с утра до вечера подкрашивала лицо, - а она не могла и дня прожить без косметики, - то не помнила, как завязать шнурки.
Беда произошла во время несчастного случая, когда отец погиб, а мать получила тяжелую травму. Вначале Клер пыталась держать мать дома, но ничего не получилось. Китти оставляла включенный чайник, уходила из дома и часами бродила где-то. Могла порезать палец, отрезая хлеб, обжечься, прикоснувшись к конфорке или утюгу Могла выйти на улицу в одном белье и не находила ничего зазорного в том, чтобы ходить по дому голой.
Скоро Клер поняла, что надо что-то делать. Но что? Для присмотра за Китти требовалась сиделка, желательно хорошо обученная медсестра. У Клер не было на это средств. И хотя частная лечебница "Пайнхэвен" была дорогой, индивидуальный уход был еще дороже. Поэтому Китти переехала в "Пайнхэвен", а Клер научилась жить с печалью и чувством вины, которые она пыталась успокоить, навещая мать несколько раз в неделю. И все же Клер таила надежду, что когда-нибудь мать поправится.
Китти начала негромко напевать. Дочь в тоске прикусила нижнюю губу и стала смотреть в окно, в которое стучал нудный дождик. Какой унылый день, думала она. Совсем, как моя жизнь. Правда, Клер не любила жалеть себя. Наоборот, она старалась в любой жизненной ситуации найти положительные моменты. У нее хорошая работа, она молода и здорова. Ей помогают тетя Сузанн и дядя Дэйл, и у нее есть несколько преданных друзей.
Я справлюсь. Надо принимать жизнь такой, как она есть, пыталась убедить себя Клер. Это был мудрый жизненный девиз. Нет смысла беспокоиться о будущем, ведь будущее не в ее власти. В отличие от других молодых девушек, она давно перестала мечтать о браке и детях. Кто захочет разделить с ней огромное финансовое и эмоциональное бремя болезни матери?
Мечты о другой, недоступной, жизни могли бы только ожесточить ее. Клер не хотела превратиться в нытика, вечно жалующегося на свою судьбу. Нет, лучше концентрировать усилия на той карьере, которую Клер выбрала.
Мысль о карьере заставила ее вспомнить о разговоре с Ником Каллахэном. Что ж, это реальный шанс упрочить свое положение в фирме. А если она получит повышение, то повысится и зарплата, то есть жить станет полегче. Даже две лишние сотни долларов в месяц значили для нее очень много.
Она взглянула на мать. Та с мечтательным выражением лица напевала мягким контральто мелодию "yesterday". Господи, любимая песня отца! Глаза Клер наполнились слезами. Как давно это было: часто, возвращаясь из школы, она слышала, как мать поет. Какие безмятежные и счастливые были дни! Она всегда чувствовала любовь и заботу родителей.
Другие девочки горько жаловались на своих матерей, на то, что те не понимают их. Но Китти была любящей матерью, всегда готовой в трудную минуту поддержать дочь. Клер знала, что многие подруги завидовали ее душевной близости с матерью. Ах, мама, мама… Мне так не хватает тебя. Если бы…
- Клер?
В дверях палаты стоял лечащий врач Китти, доктор Филлипс. Доктор наблюдал за матерью с того самого дня, когда дочь поместила ее в "Пайнхэвен". Клер торопливо заморгала, прогоняя слезы.
- Как дела, Клер? - спросил он, просматривая медицинскую карту Китти.
- У меня все нормально. А как мама? - Она подошла к креслу, в котором сидела Китти, и пригладила упавшую на лоб матери прядь светлых с проседью волос. Китти перестала напевать и теперь смотрела то на дочь, то на доктора.
- Все по-прежнему. Правда, Китти? - Доктор с улыбкой посмотрел на свою пациентку, и Китти встрепенулась, потягиваясь, как кошка.
В словах врача явно не было энтузиазма. Клер знала, что Филлипс хороший, внимательный врач, что он сочувствует им обеим, но считает преступным подавать надежду, если ее и быть не может. Лучше дать людям взглянуть правде в глаза. Тогда они могут как-то спланировать свою жизнь, заявлял он. Вообще-то Клер ценила откровенность доктора, но иногда так хотелось услышать какую-нибудь утешительную фразу, за которую можно было бы зацепиться, чтобы укрепить зыбкую веру в лучшее будущее и природный оптимизм.
Через двадцать минут Клер коснулась легким поцелуем щеки матери, включила телевизор и сказала:
- До свидания, мама.
- Пока, - безразлично ответила та, уставившись на экран.
Пытаясь рассеять дурное настроение, Клер прошептала:
- Я люблю тебя…
Мать не ответила. Клер повернулась и вышла за дверь. До нее донесся счастливый смех Китти, которая смотрела какую-то развлекательную передачу. Девушка смахнула слезинку, на этот раз сердито. Да, что это в самом деле с ней происходит? Трудно ожидать от двухлетнего ребенка понимания того, что кто-то другой нуждается в его поддержке… или любви. Ребенок погружен в свой мир, и чувства других его не волнуют.
Посмотри правде в глаза! Вчерашний день никогда не вернется. Клер устало вздохнула.
Часы показывали десять вечера. Идя под нудным мелким дождиком, она думала о том, как было бы замечательно, если бы кто-нибудь ждал ее дома. Живая душа, которая поняла бы ее состояние и разделила непосильное бремя. Но какой мужчина захочет заковать себя в кандалы чужих женских проблем?
Утро следующего дня было ярким и почти безоблачным. Дождевой фронт ушел в сторону Луизианы, и воздух радовал легким бодрящим морозцем. В такие дни Клер чувствовала прилив сил. Но стоило ей приехать на работу, как от хорошего настроения не осталось и следа. Только от одной мысли, что надо идти к девяти часам на пятидесятый этаж, у Клер начинали подкашиваться ноги.
Поднимаясь в скоростном лифте, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Смешно так нервничать. Господин Каллахэн ее не укусит.
Лифт остановился, двери бесшумно открылись. Шагая по толстому ковру, Клер попыталась принять непринужденный вид. Она мило поздоровалась с Вандой, довольная тем, что голос и улыбка не выдали ее нервного напряжения.
- Мистер Каллахэн ждет вас, мисс Кендрик. Он сказал, чтобы вы сразу входили. - Секретарша с улыбкой указала рукой в направлении кабинета и продолжила разговор по телефону.
Тяжелая дверь кабинета была распахнута. Яркий солнечный свет лился сквозь широкие окна, за которыми четко вырисовывались очертания городских небоскребов.
Ник Каллахэн поднялся навстречу и протянул загорелую руку. Клер крепко пожала ее, глядя ему прямо в глаза. Он сжал в ответ ее ладонь и коротко улыбнулся. Невероятно, но его глаза казались еще более голубыми в ярком солнечном свете. Девушка почувствовала, что она невольно отвечает на неотразимый взгляд Каллахэна.
- Доброе утро, мисс Кендрик.
- Здравствуйте.
- Пожалуйста, садитесь.
Он подождал, пока она сядет, затем опустился в свое большое черное кожаное кресло.
- Прежде чем мы начнем беседу, я хочу попросить вас об одолжении.
- Хорошо. - Клер положила перед собой желтый блокнот и ручку.
- Когда мы в официальной обстановке, в окружении людей, как, например, во время сегодняшнего совещания управляющих, я думаю, обращение друг к другу "мистер Каллахэн" и "мисс Кендрик" необходимо. Но когда остаемся вдвоем, не могли бы мы отбросить формальности? Я хотел бы, чтобы вы называли меня просто Ник, а я вас Клер. - Он снова улыбнулся той же насмешливой улыбкой, которую она заметила вчера. Клер почувствовала себя так, будто ей пятнадцать лет и нужно прыгнуть в воду с десятиметровой вышки.
- Если вам угодно… Ник. - Произнеся вслух это имя, Клер почувствовала, что у нее заныло под сердцем. Ник внимательно наблюдал за ее реакцией и прекрасно видел, что она смущена. Клер захотелось немедленно пригладить волосы, проверить, на месте ли жемчужные сережки, убедиться, что зубы не испачканы губной помадой. Но она сумела подавить в себе это желание и сидела тихо, ожидая дальнейших инструкций.
Клер понимала: назвав шефа по имени, она разрушила некий барьер. Не стоило делать этого. Такая фамильярность может изменить их отношения. Зачем ему это надо?
Ник отвел взгляд от смущенного лица Клер, взял со стола несколько листов и протянул ей.
- Вот повестка сегодняшнего совещания. На следующей странице список присутствующих. Я попросил секретаря указать их должности и дать краткую характеристику каждому.
- Спасибо. - Клер быстро пробежала глазами по повестке дня и перевернула страницу.
- Давайте посмотрим вместе, - предложил Ник. - Первое имя в списке - Пол Бранч, глава инженерного отдела. Он очень давно работает в компании. Начинал вместе со мной, у нас тогда было много идей, но мало денег. Предан и консервативен.
Клер сделала быстрые пометки рядом с именем Бранча.
- Бен Буллард, глава строительного отдела. Работает у нас только три года. Провел более двадцати лет в Саудовской Аравии, имеет большой опыт работы. Человек блестящего ума, хотя и редкий упрямец.
Клер набросала еще несколько слов.
- Следующий в этом списке - Хэнк Конти, начальник отдела проектирования. Хэнк - новичок, работает в фирме всего два года, а до этого много ездил по свету. Затем идет Альберт Джерард, наш финансист. Вы знакомы с Бертом?
- Да, немного.
- Он самый молодой из наших управляющих и очень честолюбивый. У меня такое чувство, что он уже метит на мое место.
Клер подняла глаза, и Ник слегка улыбнулся.
- Я не слишком быстро говорю? - спросил он.
- Нет.
- Есть вопросы?
- Нет, все ясно. - Еще рано задавать вопросы, подумала она. Эти люди - пока только имена на листе бумаги.
Ник быстро дошел до конца списка, последним в котором стоял Кен Будро, управляющий по кадрам и общественным связям. Отдел, в котором работала Клер, находился в его подчинении, так что она знала Будро, хотя и не очень хорошо. Она отметила отсутствие женских имен в списке и чуть было не сказала об этом, но вовремя остановилась. Ее пригласили для того, чтобы писать статью; а не высказывать замечания.
- Тим Сазерленд тоже должен присутствовать на совещании. Он отличный юрист, и я полагаюсь на него во всем, что касается контрактов и административной работы. - Ник порылся в бумагах, грудой лежащих на столе, выбрал одну и протянул Клер. - Вот мое расписание на оставшиеся дни недели. Мой секретарь будет сообщать вам о возможных изменениях. Ванда постарается предупреждать вас заранее, особенно если, я уеду за пределы Хьюстона, но будьте готовы к тому, что вам могут позвонить в последнюю минуту. Мои планы часто меняются.
Клер кивнула. Луч солнца упал на письменный стол Каллахэна. Мелодичный звон часов отметил четверть часа.
- Совещание начнется ровно в десять, - сказал Ник, - и будет проходить в зале для заседаний. Секретарь сейчас принесет туда кофе и булочки. Поскольку мы закончили предварительную беседу, вы можете пойти туда, выпить кофе и немного отдохнуть.
- Хорошо, но что я должна делать во время совещания?
- Наблюдать, делать заметки, прикидывать, что вы можете использовать для статьи. Когда совещание закончится, вы поедете со мной обедать, и мы поговорим о дальнейшем.
Совещание под руководством Каллахэна проходило гладко. Он внимательно слушал отчеты управляющих. Затем обсудили текущие проекты, в основном связанные со строительством плавучего завода по производству метанола и перспективными контрактами на сооружение трубопровода. Был только один инцидент, нарушивший мирное течение совещания, который ясно показал Клер, что обаяние и мягкие манеры господина Каллахэна мгновенно испаряются, когда тому брошен вызов. Берт Джерард не соглашался с одной статьей расхода, на которой настаивал шеф. Когда возражения Джерарда надоели Каллахэну, он недобро прищурил глаза и жестко отрезал:
- Я не нуждаюсь в вашем одобрении, господин Джерард. Переходим к следующему вопросу!
В зале на несколько секунд повисло гнетущее молчание, затем Берт покорно кивнул, и совещание пошло своим чередом. Клер подумала, что ей бы не хотелось вызвать неудовольствие Ника Каллахэна.
В одиннадцать тридцать Ник прервал Хэнка Конти, нудно перечислявшего за и против нового проекта по строительству химического завода.