- На моей памяти, нет. Но тогда, выходит, лгу я, ведь так? Обычно ты говоришь таким тоном, когда взбешен. Но я всего лишь пытаюсь помочь. Ты всегда был образцом для подражания, Вайльд, и столь позорное поведение тебе не свойственно. Об этом сейчас судачит весь город.
- Судачит? - Вайльд подался вперед, напрягшись всем телом. - О чем? С тех пор как Фелисити умерла, я не покидал своего имения.
- Новость о драке облетела все лондонские салоны. Мне очень жаль, Вайльд, я знаю, как ты не любишь сплетни.
- Черт возьми, Дарси, я не участвовал ни в каких потасовках. Кто-то наверняка ошибся. - Вайльд откинулся на сиденье, жадно глотая воздух. Проклятые сплетники! На его долю и без того выпало немало испытаний.
- Ошибки быть не могло, Вайльд. Тебя видел Джонас Пендлтон, он-то и рассказал об этом остальным. Ты тогда, конечно, напился до чертиков - может, поэтому так себя и вел.
- Это безумие какое-то.
- Если бы ты взял меня с собой, может, и не было бы этой гнусной истории. - Дарси теребил в руках слегка потертый край сюртука. - Ты же знаешь, в карты я мастак играть всегда.
- Обо мне говорит уже весь Лондон?
- Боюсь, что так.
- Клянусь честью, Дарси, меня там и в помине не было. - Он заглянул другу в глаза. - Должно быть, Пендлтон зачем-то пытается опорочить меня. Но ты-то должен мне верить!
- Может быть, - нахмурился Дарси. - Должен признать, меня эта история изрядно потрясла.
- Как такое возможно, чтобы сплетня, наподобие этой, расползлась по городу в мое отсутствие? - Вайльд поджал губы и бросил полный отвращения взгляд на мелькающие в окне здания Лондона. - Вот бы отец посмеялся, будь он жив.
- Думаю, Пендлтон мог попытаться тебя очернить, - предположил Дарси. - Эта версия, пожалуй, самая правдоподобная из всех.
- Дарси, ты знаешь меня лучше других. Я не лгу, не играю в азартные игры и я никогда не ввязывался в драки, если не считать спортивных поединков в "Джентльмен Джексон".
- Еще два дня назад я бы всецело с этим согласился. - Дарси нахмурился. - Ладно, если ты утверждаешь, что этого не было, мне ничего не остается, Как поверить.
- Спасибо. - Вайльд нервно постукивал пальцами по колену. - Я поговорю с Пендлтоном и выясню, что за подлость он задумал.
- Отличная мысль. Если потребуется помощь, можешь обратиться к любому из нас. - Карета уже подвезла Дарси к дому. Он улыбнулся напоследок: - Или ко всем нам вместе взятым!
Вайльд кивнул.
- Я буду иметь это в виду.
- Очень на это надеюсь.
Лакей распахнул дверцу, и Дарси, шутливо отсалютовав, спрыгнул с подножки на землю.
Вайльд проводил его взглядом. Когда-то помощь друзей значила очень много. Они с Китом, Дарси и Вульфом были тогда еще совсем мальчишками, которых в школе задирали ребята постарше. Майкл, самый большой, смелый и умный среди них, предложил объединиться и сплоченно отражать нападки хулиганов. С юношеской самоуверенностью они стали называть себя сыновьями Гренделя, по имени могущественного мифического монстра из "Беовульфа". Их план сработал, и дружба между ними, включая Майкла, с годами только крепла.
Но когда Майклу по-настоящему понадобилась помощь, никого рядом не оказалось… Майкл умер в одиночестве, на чужой земле, окруженный чужими людьми. После такого совесть не позволяла Вайльду просить друзей что- либо для него сделать. Он докопается до источника этой гнусной сплетни и заставит злые языки умолкнуть. Сам, своими собственными силами.
До полудня было далеко, поэтому он сумел застать Джонаса Пендлтона дома, когда тот еще не успел встать с постели. Дворецкий попытался было объяснить ему, что хозяин посетителей не принимает, но Вайльд пропустил это мимо ушей. Он просто вошел, отодвинув старика-дворецкого. Понимая, что негоже держать герцога в холле, слуге ничего не оставалось, кроме как позвать хозяина.
Вайльд ждал Пендлтона в крошечной гостиной, убранство которой выглядело весьма жалко. У хозяина, вошедшего в комнату, вид был не лучше - наспех надетая рубашка, наброшенный сверху сюртук, отсутствие галстука, волосы кое-как приглажены рукой. Бледно-голубые глаза его были налиты кровью, лицо выглядело мертвенно- бледным, если не считать зеленоватого синяка на скуле.
- Вайльдхевен, какого черта ты здесь делаешь в такую рань? - негодующе воскликнул он.
Вайльд выглянул окно.
- Солнце давно уже встало, Пендлтон. Все проснулись.
- "Все" не ложились на рассвете. - Пендлтон подошел к окну и задернул шторы. - А теперь я бы очень хотел узнать цель твоего визита.
Вайльд удивленно приподнял брови - он не ожидал такого холодного приема.
- Будь добр, объясни мне, что это за слухи ты про меня распускаешь.
- Какие слухи? - Не приглашая гостя присесть, Пендлтон сам повалился в кресло. - Я не сказал ни слова неправды.
- Неужели? - Вайльд не стал присаживаться, а вместо этого подошел поближе и навис над Пендлтоном. - Что это за бред о происшествии у Фултона три дня тому?
Пендлтон уставился на него.
- Как я уже говорил, все сказанное мной - правда. Может, ты чего-то и не помнишь, Вайльдхевен, потому что был в стельку пьян, но я-то уж точно не забуду. - Он потрогал синяк на челюсти. - Ты оставил мне хорошее напоминание.
Вайльд отшатнулся от него.
- Теперь ты меня еще и в избиении обвиняешь?
- А ты как хотел?! Я пытался отодрать тебя от бедняги Винчелла и в награду за благородство получил вот это.
- Но этого не может быть! Я только вчера прибыл в Лондон.
- Может, черт побери, еще как может! - Пендлтон встал, очутившись нос к носу с Вайльдом. - Я видел тебя своими глазами, называл по имени, играл с тобой в карты. Ты у меня выиграл, но потом проиграл все Винчеллу. Потом ты обвинил парня в мошенничестве и избил его до беспамятства. - Он криво усмехнулся. - Должен признать, Вайльдхевен, не думал, что ты умеешь так хорошо махать руками.
- Это был не я, - пробормотал Вайльд, скорее обращаясь к самому себе, нежели к Пендлтону. - Меня даже в Лондоне в тот момент не было.
- Это были вы, ваше высочество. Похоже, ты унаследовал от своего батюшки гораздо больше, чем думают окружающие. Только проявилось это не сразу. Ты достойный сын сумасброда Матертона.
Эти слова охладили пыл герцога.
- Говорю тебе, это ошибка. До вчерашнего дня я находился в своем имении.
Пендлтон ткнул пальцем в синяк у себя на лице.
- Это мне не показалось. Именно ты заехал мне в челюсть, когда я пытался разнять вас с Винчеллом. К счастью для меня, у Фултона есть наемные верзилы, чтобы пресекать подобные вещи. Они выставили тебя вон и тем самым, наверное, спасли жизнь несчастному Винчеллу.
- Этого не может быть, - повторил Вайльд, стягивая перчатки. - Посмотри на мои руки. Почему в таком случае на них нет синяков и ссадин?
Но Пендлтон едва взглянул на обнаженные костяшки пальцев.
- Те, кто был там, и без того доверяют своим глазам. - Он окинул презрительным взглядом изысканный костюм Вайльда. - Ты не джентльмен.
Вайльд напрягся и снова надел перчатки.
- Берегись, Пендлтон, я пришел затем, чтобы выяснить, что за игру ты ведешь. И имей в виду - я все-таки это узнаю.
- У меня нет ни малейшего желания так рано вставать, чтобы повстречаться с Создателем. Все знают, что ты меткий стрелок, а меня вполне устраивает собственная шкура. - Пендлтон вернулся в свое кресло и сердито взглянул на него исподлобья. - Может, твое высокое положение и позволяет скрывать истинную натуру, Вайльдхевен, но ты не заткнешь рты тем, кто видел другую сторону медали. Общество узнает всю правду о герцоге Вайльдхевене.
- Ты ошибаешься, - процедил герцог сквозь зубы, потрясенный непоколебимостью Пендлтона. Этот парень безоговорочно верил в то, о чем говорил. Кивнув на ходу, Вайльд поспешно выскочил из гостиной и покинул его дом.
Неужели весь мир сошел с ума?
С противоположной стороны улицы он наблюдал за тем, как Вайльдхевен пулей выскочил из особняка Джонаса Пендлтона, направляясь к своему сверкающему черному экипажу, который ждал его у обочины. Лакей проворно спрыгнул вниз и услужливо распахнул перед ним дверцу, изображенный на ней герб сверкнул в лучах утреннего солнца.
В этом ему почудилась издевка.
Его чертово высочество, герцог Вайльдхевен, забрался в карету, не удостоив прислугу и словом. Напыщенная свинья. Усаживаясь в кресло, он все еще видел в окне кареты каменное выражение лица герцога. Бедняга выглядел так, словно готов был разорвать всех в клочья.
Так-так. Сбит с толку, не так ли? Губы его растянулись в ухмылке. Очевидно, Пендлтон встретил его милость отнюдь не с распростертыми объятиями. Ах, какая досада! Но на что еще он рассчитывал после того, как избил человека из-за карточного проигрыша? Он усмехнулся и потер опухшие костяшки пальцев. Ради такого стоило пойти на небольшие жертвы.
Карета тронулась. Он был более чем уверен, что герцог держит путь в Мейфэр, где в изысканном городском доме, принадлежавшем семейству Матертонов, его милость успокоится в окружении заботливых слуг.
Впервые он не почувствовал зависти - лишь сладкое предвкушение.
- Молодец, хороший мальчик, - промурлыкал он. - Спеши домой, в пустынные комнаты, к преследующим тебя призракам. Оставь эту ночь мне.
По прибытии в свою городскую резиденцию Вайльд тут же уединился у себя в кабинете. Расположившись за столом, он достал из ближайшего шкафчика хрустальный графин и щедро плеснул виски в бокал. Поднеся бокал к губам и поудобнее устроившись в кресле, он принялся просматривать почту, которую оставил ему секретарь.
Не прошло и секунды, как он отставил бокал в сторону.
Счета от портных, требования оплаты карточных долгов, даже счет за лошадь, которую он никогда не покупал! Их было больше дюжины. Все покупки предположительно совершил герцог Вайльдхевен. Все из Лондона. И все за последние несколько недель.
Этого просто не могло быть. Вот уже два года, как он не появлялся в Лондоне. За время своего добровольного отшельничества он не виделся ни с кем, кроме Майкла, пытаясь всецело раствориться в опере, которую сочинял. Он переживал горе утраты, но никак не безумие. И он совершенно точно знал, что не мог сделать все эти долги.
Но кто-то же их сделал, воспользовавшись его именем.
Ему вспомнились слова Пендлтона. Он утверждал, что видел его, играл с ним в карты, и что даже синяк на лице - его рук дело. Вот только сам герцог в тот момент находился в Дорсете.
Кто-то выдавал себя за него. Этот человек походил на него внешне, и этого было достаточно, чтобы ввести в заблуждение людей, которые не были с ним хорошо знакомы.
Он раздосадованно смахнул счета со стола. Сколько лет он чинно придерживался строгих правил поведения, как того требовало общество! Отец своими скандальными выходками навлек достаточно позора на их семейство, но после его смерти Вайльд всеми силами старался восстановить их родовую честь. Он избегал, насколько это было возможно, кишащего сплетнями Лондона и вместо этого большую часть времени проводил в тихом уединении родового поместья. Но, несмотря на все его старания, кто-то намеренно взялся порочить его доброе имя и безупречную репутацию, благодаря которой люди в итоге забыли о бесчинствах отца.
Он всегда старался поступать безукоризненно, тщательно взвешивая каждый шаг, и вот что получил взамен! Его заслугами воспользовался какой-то проходимец!
Ну все, хватит! Он и так много лет терпел выкрутасы отца, которого то и дело бросало в крайности - то он был беспардонным негодяем, то суровым родителем. Будучи неопытным юнцом, Вайльд достаточно натерпелся от его выходок. Он выкладывал тысячи фунтов, расплачиваясь по карточным долгам отца, не меньше уходило на множество внебрачных детей его папеньки, которые то и дело объявлялись у них на пороге. Он не мог позволить, чтобы все это повторилось. Хватит с него такой жизни! Он не заслуживал подобной участи и намеревался во что бы то ни стало остановить стоявшего за этим мерзавца.
Он сгреб с пола разбросанные бумаги. Его внимание привлекло одно письмо - оно было написано женским почерком и выглядело довольно просто. И оно не походило на платежное поручение.
Снедаемый любопытством, он вскрыл конверт. Послание состояло всего из пары строк, но этого было достаточно, чтобы сердце его сначала замерло, а затем снова забилось как бешеное. Горячая кровь запульсировала в жилах. Он схватил лист бумаги, перо и быстро набросал ответ. После чего запечатал конверт сургучом и положил в стопку с исходящей почтой, которая подлежала отправке на следующий день.
Он был в состоянии заплатить по счетам. Видит Бог, у него было достаточно денег, чтобы рассчитаться со всеми этими частными торговцами, пока он не выяснит, кто за этим стоит. Это было лучше, чем репутация человека, не отдающего долги. Но это последнее письмо не имело отношения ни к просроченным счетам, ни к сплетням о кулачных боях. И он был абсолютно уверен, что уж к тому, о чем шла речь в этом письме, он точно не причастен, и лучше было сразу сообщить молодой леди всю правду, чтобы она могла продолжать поиски виноватого.
Он поднялся из-за стола и задул лампу, направляясь к постели. Проклятые сорок восемь часов, пропади они пропадом! Сейчас и речи не могло быть о том, чтобы уехать из города. Он сможет это сделать только после того, как установит личность подонка, выдающего себя за него. Он должен будет выследить негодяя и остановить его… Пока общество полностью не заполонили грязные слухи и оно не решило, что он и в самом деле достойный сын своего отца.
Глава 2
Миранда стояла на пороге Матертон-хауза, с волнением глядя на тяжелый дверной латунный молоток. Сердце колотилось, как бешеное, руки дрожали. Никакая приличная женщина не стала бы приезжать к джентльмену домой. А она отважилась и теперь стоит здесь, у входа, собираясь с духом, чтобы взять молоток и оповестить о своем визите.
Что, если он откажется ее принять? Если возьмет и вышвырнет на улицу?
Но стоило об этом подумать, как ее спина моментально выпрямилась. Она ведь дала Летти обещание, и ей нужно позаботиться о малыше Джеймсе. Этот герцог имел наглость прислать краткую отписку в ответ на ее сообщение, что у него родился сын. Может, у него не хватит духу отмахнуться от нее самой так же легко, как он поступил с листком бумаги.
Воодушевленная силой праведного гнева, она решительно забарабанила в дверь.
Вайльд шел по коридору своего городского особняка весь разбитый - он лишь с рассветом добрался до постели. Прошлый вечер он провел так же, как и все другие со дня похорон Майкла. Он обследовал злачные места Лондона одно за другим, пытаясь обнаружить мерзавца, выдававшего себя за герцога Вайльдхевена. Казалось, он уже дышит ему в затылок, наступает на пятки. Все, с кем он говорил, повторяли одно и то же: они сами отчетливо видели, как он играет, дерется, ухлестывает за женщинами или еще что-либо подобное. Но сбор даже таких незначительных сведений отнял у него слишком много времени и средств.
Эта игра в кошки-мышки начала его утомлять, особенно когда он осознал, что является скорее мышкой, нежели кошкой. Сейчас ему было совсем не до любезности, а тут еще какая-то молодая особа появилась на пороге его дома и настаивает на личной встрече с ним. Голова его раскалывалась от недосыпания и раздражения, и меньше всего ему хотелось принимать непрошеных гостей. Но все-таки он понимал, что любой посетитель может навести его на след мошенника, поэтому считал необходимым принимать всех и каждого. Несмотря на это, сегодня он был решительно настроен как можно скорее выпроводить нечаянного визитера.
Посетительница ожидала его в голубой гостиной. Бросив на нее взгляд, он отметил, что выглядит она не как женщина легкого поведения. Это было весьма неожиданно для незамужней барышни, явившейся без приглашения в дом к джентльмену. Она скромно сидела на краешке софы, серое платье ее было аккуратным и опрятным, хоть и вышедшим из моды. Из-под простой соломенной шляпки выбилось несколько прядей темных волос. Это все, что он сумел разглядеть, поскольку девушка сидела с опущенной головой, сосредоточенно рассматривая лежащие на коленях руки в перчатках.
"Обнищавшая интеллигенция, - подумал он. - Наверняка очередное внебрачное дитя отца".
- Я Вайльдхевен, - заявил он с порога. - А вы?
Она быстро поднялась и тут же присела в реверансе.
- Мое имя Миранда Фонтейн.
Он на мгновение замешкался: это имя показалось ему смутно знакомым.
- Что же вас привело сюда, мисс Фонтейн?
Ей пришлось высоко поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. У нее было милое личико с немного необычными чертами, покатыми скулами и пухлыми, надутыми губками, при виде которых мужчина мог думать о чем угодно, только не о воскресных службах в церкви. В разрезе ее зеленых глаз угадывалось нечто кошачье. Она нахмурила свой очаровательный лобик, очевидно, в ответ на его резкий тон.
Он очень захотел, чтобы она не оказалась его сводной сестрой.
- Ваша милость, я писала вам по одному крайне важному и неотложному вопросу.
- Писали мне? - Проклятье, где же он все-таки слышал это имя? Он жестом указал на диван, приглашая ее снова присесть, хотя сам остался стоять. - И что же это за вопрос?
- Вопрос касается вашего сына.
Наконец-то он вспомнил. Он уже и думать забыл о том письме, так как посчитал вопрос закрытым.
- Насколько мне помнится, мисс Фонтейн, я ответил тогда на ваше послание. Я не являюсь отцом ребенка.
Губы ее скривились в циничной усмешке.
- Знакомая песня.
Выражение его лица сделалось жестким.
- Я привык отвечать за свои поступки, мисс Фонтейн. Но на этот раз вы ошиблись.
- Я так не думаю, ваша милость.
Что за дерзкая девица ему попалась! Он окинул оценивающим взглядом ее ладную, женственную фигуру и не без удовольствия отметил, как она гневно стиснула кулаки.
- Связь с вами я бы точно запомнил, прекрасная леди!
Она бросила на него пылающий взгляд, исполненный негодования. На миг он пожалел, что не он сделал ей ребенка. Неужели она так же горяча и в постели? После близости с такой и простыни могут вспыхнуть.
Господи, о чем он думает? Когда в последний раз он обращал внимание на женщин?