– Потому что я не бездушный робот и не могу допустить, чтобы стресс негативно отразился на моей концентрации, тем более что у "Харрикейнс" в этом году есть все шансы стать победителями. Ты же знаешь, как много от меня зависит. Как редко бывает так, что нет проблем с составом команды.
Его ответ разозлил ее.
– Ты говоришь серьезно? Значит, я должна отложить начало своей новой жизни только потому, что ты хочешь повесить себе на грудь золотую медаль?
– Да, я абсолютно серьезен. Речь идет не только обо мне, и ты прекрасно это знаешь, Фиона. Ты знаешь, как много людей рассчитывает на меня как на лидера команды. У нас сейчас оптимальный состав, и я просто не имею права лишить своих товарищей, возможно, единственного в их жизни шанса стать чемпионами.
Путешествуя вместе с командой, Фиона проводила много времени с женами других футболистов и не могла отрицать, что чувствовала свою общность с ними. Ей вдруг стало стыдно за то, что она обвинила Генри в погоне за чемпионским титулом. Она прекрасно знала, каким авторитетом он пользуется у товарищей по команде. В то время как у него есть талант и богатство, многим из них не так повезло. Она знала, что некоторых вырастили матери-одиночки, которые пожертвовали всем, чтобы их сыновья стали успешными футболистами. Еще она знала, что карьера игрока, занимающего позицию заднего бегущего, коротка, и несколько членов команды уже совсем скоро, через пару лет, останутся не у дел.
Если она расстанется с Генри прямо сейчас, это плохо скажется на всей команде и уменьшит ее шансы на победу в этом сезоне.
– Когда ты закончишь играть в футбол, у тебя не будет необходимости работать, – сказала она.
Это была абсолютная правда. Семья Рейно очень богата, и Генри играет в футбол не ради денег. Впрочем, заработал он их немало.
– Но я буду это делать, – возразил он. – Мне нужна полноценная работа, за которую мне будут хорошо платить. Я не из тех, кто сидит без дела и от скуки время от времени работает на общественных началах.
Это камень в ее огород? Он смотрит на ее участие в благотворительных проектах как на блажь?
– Что плохого в том, чтобы посвятить свою жизнь благотворительности?
– Этот путь, возможно, подходит тебе, но не мне.
Фиону охватило негодование.
– Ты называешь меня дилетанткой? Сам провоцируешь ссору?
– Нет, – спокойно ответил он. – По-моему, это делаешь ты.
Ей казалось, что его темные глаза смотрят прямо в душу. Она чувствовала, как рушатся ее защитные барьеры, и, охваченная паникой, не знала, что сказать.
– Ты очень сексуальна, когда злишься, – продолжил он, приблизившись к ней. – Возможно, в последнее время мы отдалились друг от друга, но знай, Фиона, сейчас я хочу тебя так же сильно, как в тот момент, когда впервые увидел.
Глава 5
Генри казалось, что он вот-вот взорвется от желания. Ему было просто необходимо прикоснуться к Фионе, заключить ее в объятия. В легком платье персикового цвета и с растрепанными волосами она походила на одну из нимф, которых часто можно увидеть на классических полотнах.
Такая же прекрасная и неуловимая.
Но, подойдя к ней так близко, он почувствовал, что ее тело реагирует на его близость. Тогда он легонько провел ладонью сверху вниз по ее тонкой руке. Фиона повернула голову и встретилась с ним взглядом. Он переплел ее пальцы со своими и притянул ее к себе. Их губы теперь разделяли считаные дюймы. Воздух трещал от напряжения. Ее губы дрогнули в беззвучном "нет", но потемневшие глаза сказали ему, чего она хочет на самом деле.
Несмотря на это, Генри отстранился и коснулся пальцем кончика ее носа.
– Прекрасная леди, вы меня искушаете.
Фиона положила ладони ему на грудь.
– Наша с тобой страсть никогда не была предметом спора, но если продолжим ей поддаваться, это только все усложнит, когда мы будем расставаться навсегда.
Не желая об этом думать, Генри перевел взгляд с ее лица на один из домиков для птиц, установленных ландшафтным дизайнером. Подрядчик обещал, что через несколько лет их сад будет похож на райский.
– Почему ты продолжаешь утверждать, что наш развод дело решенное? – спросил он.
Пальцы Фионы вцепились в его футболку.
– Почему ты никак не можешь принять неизбежное? Почему ты все усложняешь? За последний год мы ни разу не сказали друг другу "люблю".
Ему следовало исправить это прямо сейчас, но почему-то он не мог себя заставить сказать нужные слова.
От необходимости отвечать его спасла забавная сцена в купальне для птиц. Крупная птица плюхнулась в нее, прогнав стайку крапивников. Фиона наблюдала за этой сценой с грустной улыбкой.
– Ты прекрасно знаешь, что я права. Люди разводятся и по менее серьезным причинам. Мы пережили мою терапию от бесплодия, несколько выкидышей, мои операции, стресс, связанный с твоей работой. В общем, в нашем браке было слишком много трудностей, поэтому нам пора расстаться.
Ее слова были жестокими, но она, по крайней мере, была с ним более откровенна, чем обычно. Он даже не догадывался, что его любимая работа – одна из причин ее стресса. Ему нужно как следует над этим поразмыслить.
– Фиона, я тебя внимательно выслушал и понимаю твою точку зрения…
– Я в этом не уверена, – возразила она, накрыв его руку своей. – Мне жаль, Генри, но мне нужно начать новую жизнь.
Она упряма, черт побери, и это его заводит.
– Ты выразилась вполне ясно. Мы подадим на развод после окончания игрового сезона…
– Либо после моего следующего благотворительного вечера, либо сейчас.
– Хорошо, я согласен. Не будем больше об этом. Мы уже договорились, что найдем себе новых адвокатов. Мы сделаем это после твоего мероприятия, чтобы его не омрачать. Раньше нам с тобой было весело вместе. Давай используем время до развода, чтобы расслабиться. Никаких сожалений. Никаких ожиданий. Никаких врачей.
Фиона вздрогнула, но, прежде чем он успел спросить ее, в чем дело, она снова расслабилась и подошла к простым белым качелям, висящим на суку огромного старого дуба.
– Хорошо. Только объясни, что ты имеешь в виду под словом "расслабиться".
– Давай станем друзьями. В этом случае нам не будут задавать лишних вопросов.
Закусив губу, она провела рукой по резной спинке качелей:
– Но кое-кто из семьи знает, что у нас проблемы. Остальные тоже скоро начнут догадываться.
Генри пожал плечами. Ему было все равно, что думают его родные. Все его мысли были лишь о том, как спасти их с Фионой брак.
– Пусть догадываются. Это не их дело.
Легкий бриз поигрывал ее темными волосами.
– Разве ты не хочешь получить их поддержку?
Генри вспомнил счастливые времена, когда при возникновении желания он просто подхватывал ее на руки и относил на кровать, что ее полностью устраивало. Когда они начинали срывать друг с друга одежду на полпути к спальне.
Прогнав мысли, которые лишь отвлекали его от намеченной цели, Генри сорвал с каменистой клумбы несколько маргариток.
– Я просто хочу покоя для нас обоих, – сказал он, обвязывая длинный стебелек цветка вокруг остальных, – и что-то мне подсказывает, что ты тоже этого хочешь.
– С чего ты это взял? – спросила она, подойдя ближе, и Генри протянул ей букетик, помня о том, что Фионе всегда нравились простые цветы.
– Мы женаты без малого три года. Можешь называть это интуицией.
Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.
– Не знала, что мужчины верят в такие вещи, как интуиция.
– Я верю. Ну, что скажешь? – Он озорно улыбнулся. – Будешь со мной дружить?
Вишневый "мустанг" тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска ехал сквозь Гарден-Дистрикт. Солнце стояло высоко в небе, и его лучи нагревали кожаные сиденья. Сидя в этом маленьком винтажном автомобиле, Фиона чувствовала себя живой и полной энергии.
Она не помнила, когда в последний раз они делали что-то спонтанно или когда останавливали выбор на "мустанге", а не на одном из мощных современных автомобилей, которые были в их распоряжении. Сейчас их выбор полностью ее устраивал. "Мустанг" привлекал к себе меньше внимания, делая их похожими на рядовую супружескую пару. Сейчас она может не думать о назначенной на завтра биопсии и просто насладиться дружеской прогулкой со своим мужем.
Глядя в окно, она в очередной раз подумала о том, что Гарден-Дистрикт очень красивый район. Красные и желтые дома в викторианском стиле были окружены коваными заборами. Больше всего ей нравился в Новом Орлеане его неповторимый колорит, которым он был обязан смешению разных культур. По ее мнению, этот город был настоящим произведением искусства.
Фиона перевела взгляд с городского пейзажа на Генри, который напевал мелодию шестидесятых годов. На нем были шорты карго, простая футболка и солнцезащитные очки-"авиаторы". Его волосы блестели на солнце, а на щеках и подбородке начала пробиваться щетина, прикосновение к которой всегда ее возбуждало.
Когда он сворачивал на узкую улочку, Фиона заметила, как напряглись его бицепсы. Ее переполняло ожидание. Этот день очень напоминал ей день их первого свидания, когда он сначала подарил ей скромный букет, а затем предложил покататься по городу.
– Ожидание сводит меня с ума. Что мы будем делать?
Взяв с приборной панели бейсболку, он надел ее на голову:
– Играть в туристов.
– Но я прожила здесь всю свою жизнь, – мягко возразила она.
– По моим наблюдениям, чем дольше человек живет в каком-то месте, тем меньше он замечает то, что находится у него под носом. В команде есть парень, который раньше жил рядом с пляжем, но очень редко купался.
– Хорошо. Ты меня убедил. Давай погуляем по городу, в котором мы живем, как туристы.
– Я был уверен, что ты согласишься.
Припарковавшись, Генри выбрался из машины, обошел капот, открыл пассажирскую дверцу и протянул Фионе руку. Она взяла ее и ступила на тротуар. Возможно, ей действительно удастся расслабиться. Пусть даже на короткое время.
"Когда в последний раз мы вот так просто гуляли? Похоже, это было целую вечность назад", – думала Фиона, идя рядом с Генри по Бурбон-стрит в сторону центра. Поскольку ее целью был туризм, ей пришлось смотреть на оживленную улицу по-другому. Она начала замечать мельчайшие детали и обнаружила, что в воздухе пахнет креольскими приправами. Это нисколько ее не удивило, потому что здесь было много ресторанов. Затем она стала замечать, какие магазины пользуются наибольшей популярностью.
Уличные музыканты так одухотворенно играли романтическую мелодию, что она, расчувствовавшись, взяла Генри за руку.
Увидев конные повозки, он остановился и предложил:
– Может, прокатимся? Это лучший способ посмотреть наш город.
– С удовольствием.
– Тогда выбирай, кто нас повезет.
Генри указал ей на ряд лошадей перед ними.
Взгляд Фионы привлек большой гнедой жеребец.
– Он. – Фиона кивнула в сторону понравившегося ей жеребца.
– Отличный выбор.
Генри подошел к кучеру и заплатил ему. Тот запряг лошадь, и они забрались в повозку. Места внутри оказалось немного, и им пришлось сидеть, тесно прижавшись друг к другу. От этого по ее телу пробегали электрические разряды. Ей хотелось, чтобы Генри погладил ее бедро. Сегодня от него пахло одеколоном, которым он пользовался во время их давнего путешествия в Великобританию. Она мысленно перенеслась туда. Это была ее любимая поездка.
– Помнишь, как мы ездили в Стоунхендж? – спросила Фиона, посмотрев на Генри.
– Мне казалось, что ты никогда оттуда не уйдешь.
Толкнув его плечом в плечо, она рассмеялась:
– Те камни гудят.
– Ты наслушалась историй о вуду и вампирах, – сказал он, постучав пальцем по кончику ее носа.
Положив ладонь себе на грудь, она театрально рассмеялась:
– Я уроженка Нового Орлеана, а ты приезжий. Пройдет время, и ты тоже начнешь верить во все эти вещи.
– Э-э! Вообще-то я любимец Нового Орлеана!
– Ты так быстро стал здесь своим только потому, что умеешь хорошо бросать мяч.
– Хорошо, что рядом со мной есть человек, который не дает мне забыть о моем техасском происхождении.
Генри обхватил ее рукой, и она, положив голову ему на плечо, стала любоваться видами городских улиц, изо всех сил стараясь забыть о том, что ждет ее завтра.
Идея с туристической вылазкой оказалась даже лучше, чем думал Генри.
Он чувствовал связь с Фионой. Впервые за долгие месяцы они были так открыты и честны друг с другом.
Достав из кожаного бумажника несколько банкнот, он протянул их юной продавщице и сказал, что сдачи не надо. Тогда девушка добавила к их покупкам ожерелье из бисера ручной работы.
– Подарок от фирмы, – улыбнулась она.
Поблагодарив ее, Генри взял пакеты с покупками, и они с Фионой направились к выходу вдоль полок со статуэтками, изображающими знаменитых джазовых музыкантов.
– Дедушка с бабушкой привозили нас с братьями сюда во время школьных каникул.
– Раньше ты никогда об этом не упоминал. Ты всегда рассказывал, что вы отдыхали на шикарных курортах.
– Это неудивительно, учитывая, что моей семье принадлежит крупная судоходная компания. Дедушка с бабушкой часто ездили в Новый Орлеан по делам. Они проверяли, как функционируют наши круизные маршруты, и брали нас с собой.
Генри открыл дверь и, пропустив Фиону, вышел на улицу вслед за ней.
– Наверное, вам было очень весело.
– Как ты уже знаешь, родители нами почти не занимались, поэтому бабушка с дедушкой нас не только развлекали. Дедушка поручал нам работу, чтобы посмотреть, кто на что способен.
– Это правильный подход. Вас приучали к труду и к ответственности. Кроме того, хорошо, когда дети изучают мир не по книгам, а в путешествиях. Итак, что тебе больше всего нравилось в Новом Орлеане, когда ты был ребенком?
– Уличные музыканты, – улыбнулся он. – Я им подпевал, а Жан-Пьер танцевал под музыку. Надо сказать, у него отлично получалось.
– А Джерве?
– Он просто притопывал ногой.
– Наверное, отстукивал ритм. А что делал Демпси?
– К тому времени, когда он присоединился к нашей семье, эти поездки уже прекратились.
Новость о том, что у них есть сводный брат, стала для всех троих мальчиков потрясением.
Генри покачал головой, чтобы прогнать неприятные воспоминания.
– Давай поедим. Куда бы ты хотела пойти?
– Туда, где есть столики на открытом воздухе. Мы же сегодня туристы.
Он указал ей на "Ле Шевалье". Увитые плющом решетки создавали атмосферу уюта.
– Мне нравится.
– Как насчет гомбо? Фиона хлопнула в ладоши:
– Отличная идея.
Генри обратил внимание на ее ногти. Лак на них частично облупился. Это было для нее нетипично. У нее всегда был идеальный маникюр.
Они сели за один из столиков в открытом дворике. К ним тут же подошла светловолосая официантка.
– Вам нравится Новый Орлеан? – произнесла она звонким голосом, положив перед каждым из них по папке с меню.
– О да. Мы оба просто влюбились в город, – ответила Фиона, которая, очевидно, получала удовольствие от того, что могла гулять по городу как обычная женщина, а не как жена известного спортсмена. Благодаря бейсболке и темным очкам его до сих пор никто не узнал.
– Это замечательно. Дайте мне знать, когда сделаете выбор.
– Мы хотим заказать гомбо, – улыбнулся Генри, вернув ей оба меню.
– Отличный выбор, – похвалила девушка, сделав запись в блокноте, после чего удалилась.
– Мне нравится, что нас принимают за обычных туристов. Что твои фанаты не выстраиваются в очередь, чтобы сфотографироваться с тобой, – сказала Фиона, заглядывая в пакеты с покупками.
– Вот видишь? Что я тебе говорил? Спокойная дружеская прогулка творит чудеса.
Кивнув, Фиона начала выкладывать сувениры на столик. Генри увидел фиолетовую фигурку шута, маску, украшенную перьями, футболку, которую они выбрали для него, бамбуковую разделочную доску в форме штата Луизиана, плюшевого аллигатора и голубое ожерелье из бисера.
– Вот она. – Фиона продемонстрировала ему куклу вуду. – Покупка дня.
– Ты истинная уроженка Нового Орлеана, – поддразнил ее Генри.
– Осторожнее, мистер, иначе вы подпадете под мое влияние, – озорно улыбнулась она, тряся в воздухе куклой.
– Да ты опасная женщина, – рассмеялся он, затем взял ожерелье. – Приподними волосы и повернись.
Фиона подчинилась, и он надел ей на шею ожерелье. Застегнув крошечный замочек, он провел кончиками пальцев по ее шее, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Вдохнув аромат ее духов, он наклонился и коснулся губами ее шеи. Вместо того чтобы прижаться к нему, она резко отпрянула и обхватила себя руками.
Откинувшись на спинку стула, Генри наблюдал за ней, пытаясь понять, что с ней происходит.
– Почему ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? Причина не может быть в шрамах. Я их видел, и ты знаешь, что они не имеют для меня значения.
– В тот раз, когда мы пытались заняться сексом, ты был другим. Это по-прежнему нас разделяет, – тихо ответила она.
– Разумеется, все было по-другому. Ты перенесла несколько операций.
Фиона принялась рассеянно сковыривать лак с одного ногтя кончиком другого.
– Мои раны давно затянулись, но ты продолжаешь обращаться со мной как с вазой из тонкого фарфора.
– Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо знал. Ты приняла невероятно сложное решение, и я очень тобой горжусь.
– Спасибо.
Она, как обычно, отмахнулась от его комплимента. Ему необходимо убедить ее в том, что его слова не пустая болтовня.
– Я говорю правду.
– Я не чувствую себя сильной. Мой отец баловал меня и сдувал с меня пылинки, боясь, что я умру так же рано, как и моя мать. Я не хочу, чтобы меня воспринимали как изнеженную содержанку, которая все время ноет, потому что ее муж хочет ребенка, а она не может ему его родить, – заявила она, продолжая нервно ковырять лак на ногтях.
– Я понимаю, что ты отказалась от карьеры ради того, чтобы путешествовать вместе со мной. Ты спокойно могла бы целыми днями торчать в спа-центрах и салонах красоты, как большинство жен известных спортсменов. Вместо этого ты занимаешься благотворительными проектами и собираешь шести– и семизначные денежные суммы. Кроме того, во время путешествий ты организуешь досуг жен и детей моих товарищей по команде. Они тебе очень за это благодарны.
– Зачем ты мне все это говоришь? – В ее тоне слышалась подозрительность.
Генри тяжело вздохнул:
– Чтобы ты знала, что я замечаю, какая ты великодушная и как много работаешь. С тебя нужно брать пример.
– Тогда почему ты не можешь обращаться со мной как с сильной женщиной? Почему ты мне не веришь, когда я говорю, что я сильная?
Ее слова поставили Генри в тупик. Почему он способен прочитать малейшие нюансы сложной оборонительной тактики противника и вовремя предотвратить потенциальную угрозу для ворот, но не может найти ответ на вопрос своей жены? Может, он плохо разбирается в человеческих эмоциях? Может, ему недостает чуткости?