- Очень польщена, конечно, но почему ты не обратишься к своим подружкам? Только не говори, что у тебя их нет!
- Ха! Ни одна из них не позволит мне передать все Джакомо! Смеешься? Это же состояние Бонавенте!
- И что? Очень большое?
- Ну... миллионов десять.
Лу охнула.
- Серьезно?!
- Серьезнее некуда.
- И ты правда хочешь отдать все брату?
- А зачем мне миллионы?
Лу звонко расхохоталась.
- Знаешь, ты, наверное, единственный человек на свете, кто задает такой вопрос.
- Думаешь, я дурачок?
- Думаю, что ты врешь. Альдо опечалился.
- Вот, и ты не веришь. А я не могу объяснить... Лу, пойми, мне не хочется вершить судьбы мира. Я люблю свою собственную жизнь, люблю эту квартиру, люблю ездить по свету, срываться за полчаса с места, никому ничего не объясняя...
- Но разве деньги не дадут тебе для этого еще больше возможностей?
- Я же не отказываюсь от денег вообще. Мне причитается какая-то сумма, вполне достаточная, на мой взгляд, - и хватит. Ведь за эти самые миллионы мне придется ходить в костюме, вникать в дела империи Бонавенте, принимать решения...
- На это есть адвокаты, управляющие...
- Все равно. Никто не позволит главе такой семьи ездить автостопом по Европе. За мной будут бродить толпы журналистов.
Лу устало потерла виски.
- Нелегка жизнь наследника миллионов. Не обижайся, я шучу. Возможно, ты по-своему прав, но... В любом случае тебе придется опять что-то придумывать. Со мной ведь не вышло.
Альдо медленно поднял голову, и в его синих очах зажегся нехороший огонек.
- Это почему это?
- То есть как? Мы же выяснили, что произошла ошибка.
- Контракт подписан.
- Ты шутишь?
- Я серьезен, как Далай-лама в нирване.
- Альдо, я не могу...
- Будешь платить неустойку. В размере гонорара. Любой суд будет на моей стороне.
Лу вскочила на ноги, сжала кулаки.
- Немедленно признайся, что шутишь. Я сегодня слишком много потрясений перенесла. Это будет убийство в состоянии аффекта.
Альдо быстро поднялся и встал напротив. В голосе его звенело несколько бесшабашное веселье, сдобренное отчаянием.
- Я бы рад шутить, да мне не до шуток. Контракт уже у синьора Бергоми, моего поверенного. Папа извещен о нашей свадьбе. Западное крыло замка Корильяно отремонтировано. Вся Калабрия с замиранием сердца ждет прибытия молодой жены Альдо Бонавенте. Более того, папа знает, что молодая жена - красивая брюнетка с чувственным голосом. Через два, максимум три дня меня ждут дома. Где я тебе за это время найду другую Кандидатуру с такими же отличительными признаками?
- Альдо, мне плевать, где ты ее найдешь...
Неожиданно он взял Лу за руку и заглянул девушке в глаза.
- Лу, пожалуйста! Выручай меня. Я хочу побыстрее от всего этого отделаться, но не могу огорчить отца. Я... я очень его люблю и уважаю. Конечно, можно послать к черту все традиции, но для него это важно. Для моей семьи это важно. Они ужасные, шумные, надоедливые, вечно ссорящиеся, - но я их очень люблю.
Лу чуть не плакала.
- Да при чем здесь я?!
- Мы уже познакомились. Даже успели поругаться и помириться. Кроме того, ты же хотела в консерваторию?
- Да не я. Марго. Она брякнула, что думала.
- А... Ну а ты? Тебе разве не нужны сто тысяч? Подумай, что можно на них сделать.
- А чего думать? Я хотела отдать их Марго.
Альдо вытаращил глаза.
- Все сто тысяч?
- Все, что нужно на консерваторию. А на остальное... Ну не знаю. Папе машину. Маме - кухонный комбайн и цветочную рассаду, любую, какую захочет. Съездить куда-нибудь...
- Погоди, я правильно понял? Ты хотела заработать сто тысяч и все отдать своим родным
Лу смерила графа презрительным взглядом.
- А что, один ты у нас любишь свою семью? Не веришь?
Он улыбнулся.
- Очень даже верю. И очень рад.
- Чему это ты так рад?
- Тому, что все-таки не ошибся. Ты - девушка с большой буквы. Мы поладим.
- Я не сказала "да"!
- Так скажи. А в виде компенсации я куплю тебе любую аппаратуру, и ты будешь записывать свой первый диск прямо в Корильяно.
- Правда? То есть... Слушай, но это же бред. Мы будем притворяться теми, кем не являемся.
- В каком это смысле? Распишемся-то мы по-настоящему, а через год по-настоящему разведемся...
- Мы будем притворяться влюбленными.
Она сама не знала, почему произнесла эти
слова с такой горечью. Альдо помолчал, а потом сказал негромко:
- Знаешь, Лу, сколько семейных пар даже не притворяются влюбленными, а открыто ненавидят друг друга? Сколько девушек из высшего света сознательно выходят замуж за дряхлых и развратных стариков, чтобы получить их деньги. Я предлагаю не самый худший вариант. Нам с тобой необязательно виснуть на шее друг друга. Достаточно быть просто... друзьями.
Лу шмыгнула носом.
- Фиктивный брак... Друзья... Что я маме Розе скажу? А Марго? Они же с Биллом примчатся меня спасать...
- Я обещаю, ты займешься тем, чего они от тебя ждут. Ты запишешь диск.
- Альдо...
- Ну успокой меня! Скажи, что не уедешь!
- Я не уеду, только... Нам придется жить... Неожиданно для себя самого он смутился.
- Ни о чем не беспокойся. Во-первых, это обговорено в контракте. Никаких... эксцессов, типа сегодняшнего, не повторится. Во-вторых, у нас будут раздельные спальни, а жить мы будем в своем собственном крыле, так что притворяться придется только перед слугами, да и то первое время. Потом мы можем уехать в Рим, а там ты будешь жить в своей квартире.
- А как это - притворяться?
- Ну... я уже кое-что придумал, но это потом. Не сегодня. Сегодня у меня уже нет сил. Говори - согласна?
Лу тяжело вздохнула, вытерла кулаком глаза, поправила спутавшиеся волосы и посмотрела на своего будущего фиктивного мужа.
- Не нравится мне это все, ох не нравится... Согласна. Рискнем. Только давай по-честному...
Альдо ощутил такое облегчение, что чуть не заорал в голос. Радость переполняла его, и он, подхватив Лу на руки, крутанул ее по комнате. Потом вспомнил недавнюю сцену в отеле, торопливо поставил девушку на пол и с легким испугом отступил на шаг.
- Прости, это от избытка чувств.
- Прощаю. Не бойся. Мне теперь полегчало. Раз ты не развратный импресарио, а всего лишь граф-бесеребреник, то я тебя больше не боюсь. Закажи мне такси, пожалуйста.
- Конечно! И я тебя провожу.
- Вот уж незачем.
- Ночь на дворе, провожу.
- Ну ладно. Только - мы договорились?
- Лу! Я же извинился. Мы - друзья. И сообщники.
- Ты должен рассказать мне про свою семью.
- Я тебе буду всю дорогу рассказывать.
- Хорошо. А... по Италии я смогу попутешествовать? Я могу и автостопом.
- Смеешься? Графиня Бонавенте - автостопом? Мы с тобой объедем всю Италию вместо медового месяца, хочешь? И запомни: на год ты становишься самой настоящей графиней, так что не надо каждый раз спрашивать, можно ли то да се. Просто говори, чего тебе хочется.
- Не боишься, что я потребую бриллиантов?
- Нет. Не боюсь.
Они уже спускались по лестнице, и потому Лу не видела, как странно изменилось выражение лица Альдо Бонавенте при этих словах. Словно какая-то тайная мысль пришла ему в голову, при этом несказанно удивив его самого.
В такси они не разговаривали, потому что Лу почти засыпала, попрощались в холле, условившись встретиться в десять утра и пойти вместе гулять по Лондону. Зайдя в номер, Лу смогла только стянуть с себя немилосердно измятое платье, торопливо влезть в футболку и завалиться на свое безразмерное ложе. Сон накрыл ее мгновенно, и снов в эту ночь она не видела.
Альдо вернулся домой, принял душ и нагишом (по своей всегдашней привычке) улегся на кровать, закинув руки за голову. По его лицу бродила счастливая улыбка.
Все-таки у него есть задатки бизнесмена. Вон как здорово все устроилось. Папа будет счастлив, а Лу никакая не хищница, она красивая, веселая и авантюристка, и это здорово, потому что приключений в его жизни давно не хватало. С ней будет легко, особенно теперь, когда она стала его союзницей... а не наемной рабочей!
И какие сладкие у нее губы...
С этой мыслью Альдо Бонавенте уснул сном младенца.
8
Как ни странно, в десять они действительно встретились в вестибюле отеля. Лу чувствовала себя на удивление хорошо, а Альдо, в свою очередь, не испытывал ни малейшего смущения по поводу вчерашних событий. Честно говоря, оба ощущали себя так, словно с души свалился тяжеленный груз.
Прогулка по Лондону оказалась просто отличной. Лу выяснила, что Альдо Бонавенте прекрасно знает город, да и рассказчик неплохой. Прошатавшись до трех часов дня, они буквально вползли в какое-то кафе на Пикадилли и упали за столик у самого окна. Лу с некоторым остервенением скинула с гудевших ног босоножки и блаженно вздохнула.
- Они сейчас отвалятся. Интересно, сколько мы сегодня прошли?
- Не знаю. ОЧЕНЬ много. Клянусь, в Италии мы не сделаем ни шагу пешком. Только на машине.
- Это неинтересно.
- Тогда на ослике.
- У тебя есть ослик?!
- Ха! Я же граф. У меня есть много осликов. И лошадей. И всякого разного другого.
Лу вдруг посерьезнела.
- Когда я начинаю об этом думать, мне становится не по себе. Как ты думаешь, нас не разоблачат?
- Не знаю. Я так рад, что ты меня не подвела, что и думать об этом не хочу.
- Ты обещал рассказать про свою семью. Давай. Начинай.
- Ох. Ладно. Значит, так. Графы Бонавенте известны в Италии с...
- Нет, это не надо. От этого у меня комплекс неполноценности. Джонсы в Кембридже тоже известны, но только не так давно.
- Хорошо. Хотя ты это напрасно. У нас в Италии аристократы вовсе не такие снобы, как в Англии. Папа, например, начинал помощником механика на автозаправке.
- Ходил в народ?
- Нет, просто дед считал, что это необходимо. Папе было пятнадцать лет, и он вкалывал совершенно по-честному.
- А ты? Тоже начинал пролетарием?
- Нет. Начинаю думать, что зря. Против папы я слабак.
- Ну да?
- О, ты сразу это поймешь, когда увидишь его. Вот папа - это настоящий граф, и я думаю, что работа механиком ему в этом только помогла.
- Ладно, давай дальше.
- Дальше мама. Ее зовут Кьяра, она очень красивая, очень спокойная и очень не любит светские приемы, но вынуждена все время на них ходить, потому что состоит во всех благотворительных фондах Италии. На самом деле она медик по образованию, но поработать не успела, папа в нее влюбился и увез в Корильяно.
- А Корильяно - это...
- Это самый прекрасный замок на земле. Диснейленд видела? Так он против Корильяно - ерунда.
- Ой, неужели и башенки есть?
- И башенки, и остатки крепостной стены с зубцами, и флаги, и плющ на стенах, и стрельчатые окна, и галерея предков, то есть их портретов, и винные погреба - все, что хочешь.
- Экскурсию проведешь?
- Конечно. Так, кто у нас дальше? Джакомо Бонавенте. Мой умный братец. Ему двадцать пять, выглядит он на восемнадцать, а гонору у него на все сорок, но это вполне заслуженно. Он жутко умный.
- Чем он занимается?
- Всем понемногу. Был маленький - любил математику, теперь - экономист. Говорят, у него талант. Папа допустил его к управлению некоторыми компаниями еще несколько лет назад. Взрослые акулы бизнеса советуются с Джако на полном серьезе.
- Вы дружите?
- Скорее, он до меня снисходит.
- А ты?
- А я... я его люблю. Так получилось, что мы не слишком много общались в детстве.
- Почему?
- Были разные обстоятельства... Потом узнаешь. Джакомо сложный человек, на мой вкус - слишком серьезный, но я его действительно очень люблю!
- Если он такой умный, то сразу все поймет.
- Лу, не понимаю, чего ты так боишься? Ведь мы с тобой не ограбление Корильяно замышляем. Нормальный брак... почти. Ладно. Дальше. Сестры.
- Их много?
- Чересчур. Так я считал в детстве. Их четверо. Луиза, Анита, Клаудиа и Донателла. Все - старше меня. Сестренки провели детские годы с пользой. У них был живой пупс, которого они пеленали, кормили с ложечки, воспитывали, шлепали, ставили в угол... Лет до пятнадцати я считал их божеским наказанием, теперь как-то привык.
- Да и они, надо полагать, перестали тебя шлепать.
- Ну... воспитывать можно и словом. Вот вся моя семья. Хотя нет. Есть еще целая армия людей, которых я тоже считаю родственниками.
- Дяди и тети?
- Нет. Няня, наш управляющий, садовники, слуги.
- Как это патриархально и феодально.
- Не смейся, Лу. Я вырос на их глазах, они всегда были рядом. К тому же их предки служили моим предкам, так что замок Корильяно вполне можно считать и их родовым гнездом.
- Должно быть, они вас любят.
- И мы их. Я, во всяком случае, не представляю Корильяно без них. Так, о ком тебе еще нужно знать...
Лу помрачнела.
- Быть может, о твоих друзьях... и подругах?
Альдо тоже нахмурился.
- Ты права. Это очень скользкий момент. Дело в том, что три года назад... Нет, начать надо с другого.
И он рассказал ей историю своей неудачной помолвки, начиная с детских лет, проведенных вместе с Анжелой и Вероникой. Лу старалась сохранять беспечное выражение лица, но на душе скребли кошки. Она сама не понимала, почему ей так неприятно упоминание о влюбленностях Альдо Бонавенте, а уж личность Вероники Фабиани и вовсе приводила ее в ярость. Задумавшись, Лу не сдержала эмоций и брякнула, не подумав:
- Ну и штучка, должно быть, эта твоя Вероника, если ты сбежал прямо с помолвки!
Альдо с некоторым изумлением воззрился на девушку. В принципе, он неплохо разбирался в людях, а потому мог голову на отсечение дать, что в голосе Лу Джонс звучала откровенная неприязнь.
- Да не то чтобы штучка... Нет, Вероника вовсе не так уж плоха, но... Понимаешь, она занимается бизнесом и потому привыкла все просчитывать на сто ходов вперед. Я так не умею, даже, можно сказать, побаиваюсь такого подхода к жизни.
- Ты же тоже бизнесмен?
Альдо задумчиво уставился в окно. Лицо у него стало мрачным, почти трагическим.
- Вообще-то... Знаешь, Лу, бизнесмен из меня, кажется, паршивый. Я хочу сказать, особых ошибок я не совершал, но ведь и достижений не было.
- А чем ты конкретно занимаешься?
- Продажа и оценка произведений искусства. Работа с аукционами, с отдельными коллекционерами.
- Это же интересно!
- Да, если уметь это делать.
- Ты учился в Кембридже.
Альдо с ожесточением потер переносицу.
- Иногда мне кажется, что меня нет, Лу. Я есть - и меня нет. Есть молодой граф Бонавенте, наследник, старший сын. Искусствовед, бизнесмен. Завидный жених. Летчик.
- Ого!
-Да, я закончил летную школу. Нет, не так. Я УЧИЛСЯ в летной школе. А потом учился в Кембридже. А потом стал искусствоведом и бизнесменом. Но ведь я ничего не добился. Нигде. Наследником я пробуду ровно до того момента, как Джакомо примет на себя все обязательства, которые я сам ему с радостью отдам. Моя фирма не совершила ни одной нормальной сделки. Мое мнение никого в искусствоведческих кругах не интересует. Они знают фамилию Бонавенте, они уважают папу, деда, но им и в голову не придет спрашивать моего совета, просить консультации. Вероника объявила о нашей помолвке, не спросив меня. Даже ты... Даже на тебе я как бы женюсь, но как бы и нет!
Лу откинулась на спинку стула и насмешливо прищурилась.
- Ой, я сейчас заплачу! Бедный граф!
- Не смейся. То есть смейся, конечно, ты права. Даже жалость я вызываю совершенно несерьезную. Никто не воспринимает мои трудности всерьез, потому что...
- Потому что их невозможно воспринимать всерьез.
- Да. Ты опять права. Но для меня-то они не перестают от этого быть трудностями.
Лу вдруг стало жалко этого шикарного красавца с саженными плечами и синими глазами на смуглом лице средневекового кондотьера. За мужественной внешностью скрывался неуверенный в себе, мягкий и слабовольный парнишка, и Лу разом ощутила свое превосходство.
- Послушай, Альдо, на тебя просто накатил пессимизм, это бывает. Бизнес - дело тонкое, не все сразу становятся воротилами и акулами. Ну а наш брак... Я ведь тоже в этом участвую!
- Для тебя это совсем другое. У тебя есть цель. И ты совершаешь поступок. Ты рискуешь, идешь на авантюру, чтобы помочь сестре.
- Ты тоже помогаешь брату...
- Я всеми силами отлыниваю от поступка, хоть какого-нибудь. От наследства, от бизнеса, от женитьбы. И так было всю жизнь. Мне двадцать восемь лет, а я все еще ничего из себя не представляю. Когда об этом не думаешь - еще ничего. Можно забиться в свою квартиру на Арундейл-стрит, можно укатить во Францию, можно спрятаться в Корильяно. Но рано или поздно мысли настигают, и тогда...
- Повеситься охота?
Он вдруг вздрогнул. Лу догадалась, что ее слова почему-то причинили ему боль.
- Что с тобой? - испуганно спросила она.
- Вспомнил. Некстати. Один парень... мы вместе учились... Именно благодаря ему я испытал самое сильное потрясение в жизни.
- Он сказал тебе правду в глаза? Может, от зависти?
- Это не было завистью. Нет, не так. Он просто назвал вещи своими именами. Сказал, что у меня всегда все будет, даже если я палец о палец в жизни не ударю. Он меня ненавидел.
- Ну конечно, это и есть зависть.
- Не зависть. Презрение. Он же не хотел быть на моем месте, он считал, что я нахожусь на своем НЕЧЕСТНО!
Лу вздохнула. Очарование беззаботного дня, проведенного с Альдо, стремительно улетучивалось.
- Знаешь, жених мой, я думаю, что не все потеряно. Ты думаешь об этом, тебя это тревожит, даже мучает, а значит, не все потеряно.
Несмотря на этот безрадостный разговор, три дня пролетели незаметно, и вскоре настал момент прощания с Англией. Лу чувствовала совершенно ребяческий восторг при мысли о том, что вскоре увидит древнюю и прекрасную землю Италии. Перспектива встречи с семьей Альдо ее больше не пугала, напротив, она ждала ее с нетерпением. На горизонте маячило Настоящее Приключение, и авантюрная натура девушки не могла этому не радоваться.
Перелет она почти не запомнила, хотя все время смотрела в окно. Как и всякий человек, впервые летящий в самолете, Лу была совершенно ошарашена сознанием того, что многотонная махина легко летит в нескольких тысячах метров над землей. Она вскрикивала, пихала Альдо в бок, хватала его за руку, а после шампанского, предложенного стюардессой, совсем распоясалась и поведала соседям по ряду, что они с Альдо собираются пожениться и летят к его родителям. Соседи - почти все итальянцы - восприняли новость с истинно латинским восторгом, стали наперебой поздравлять молодых людей, и Альдо обливался потом, боясь, чтобы кто-нибудь не узнал в нем графа Бонавенте. Он даже с некоторым неудовольствием посматривал на разошедшуюся Лу, хотя не мог не оценить ее актерские данные. Если так дело пойдет и дальше, папа будет очарован...