Брайди не так легко было ошеломить, но она буквально лишилась дара речи и, к своему стыду, почувствовала, как лицо заливает краска. Ей комплимент - а как прикажете понимать его слова? - понравился. Очень понравился.
Падди с силой треснул кулаком по рулевому колесу.
- Ушам своим не верю! Это я такое выдал?!
Дар речи вернулся к Брайди.
- Вашей жене это особенно понравилось бы, - съязвила она и постаралась тут же выкинуть из головы и его жену, и его профиль, от которого трудно отвести глаза. Нос у него был с горбинкой, а подбородок под стать носу: четко очерченный, надменный и… очень мужественный. И сексуальный.
Это челюсть сексуальная? Что это с ней? Брайди?
К тому же он женатый человек. И по иронии судьбы - еще и отец ее ребенка.
Челюсть, которую она с интересом рассматривала, сурово сжалась.
- Оставим мою жену в покое и вернемся к делу. Зачем вы приехали? Что хотите от меня?
- О, - мягко проговорила Брайди, - то, чего я хочу, неосуществимо. Это ясно.
- Объясните, и я пойму. О чем вы?
- О сочувствии, Падди. О простом человеческом сочувствии. Вот и все.
Она явно застала его врасплох. Она не знала Падди Корнби, но по его виду можно было догадаться, что выбить его из колеи не так-то просто. Тем более женщине.
- Сочувствие надо заслужить, - тихо ответил он.
- Тогда я вам скажу, зачем я здесь. Я хотела хоть одним глазком глянуть на дом, в котором живет моя дочь. Еще задать пару вопросов кому-нибудь из местных, разузнать, что вы за люди. Вы и ваша жена. Чтобы… - голос у нее дрогнул, - узнать, счастлива ли моя девочка.
- И все?
Она ненавидела его за это недоверие.
- Неужели вы и в самом деле полагаете, что я переступила бы ваш порог, не предупредив? - Она даже покраснела от негодования. - Здрасте, я биологическая мама вашей дочки, я тут проходила мимо, дай, думаю, зайду. Так, что ли? Помилуйте, я даже не знаю, известно ли ей, что она приемная дочь! Да за кого вы меня принимаете?
- Надо иметь мозги Эйнштейна, чтобы ответить на этот вопрос.
- Так она знает, что вы ей не настоящие родители? - прошептала Брайди, до хруста сжав сплетенные на коленях пальцы. Она вся подалась вперед, ожидая ответа.
- Послушайте, Брайди. - В его голосе появились какие-то новые нотки. Она быстро подняла голову и увидела в его лице что-то такое, что можно было принять за сочувствие. - Да, она знает, что мы ее удочерили. Мы с самого начала решили ничего от нее не скрывать. Мы считали, что так будет лучше.
Брайди прикусила губу, чтобы снова не разрыдаться.
- Вы понимаете, что это значит? - выпалила она. - Это значит, что по крайней мере она может догадываться о моем существовании.
- Да, и о человеке, который был ее отцом. Две слезинки капнули на ее стиснутые пальцы.
Брайди даже не пыталась смахнуть их.
- Понятно, - прошептала она.
Падди негромко произнес:
- Вы не спросили меня об одной вещи.
- Она счастлива?
- Я не о том. Вы не спросили, как ее зовут. Как мы назвали свою дочь.
У Брайди на глаза снова навернулись слезы.
- Так как вы ее назвали, Падди?
- Кристин. Кристин Мэри. Все зовут ее Крис.
Это явилось последней каплей. Брайди надо было побыть одной. Она лихорадочно искала пальцами ручку дверцы. Ее душили слезы, она хотела только одного - выскочить из машины. Падди схватил ее за плечо. Она резко сбросила его руку.
- Пустите! Я больше не могу!
Дверца открылась, она высунула ногу и тут же попала в лужу. Она с силой захлопнула дверцу, бросилась к своей машине и села за руль, инстинктивно нажав кнопку блокировки дверей (у нее был двухдверный автомобиль). Теперь она почувствовала себя в безопасности. Наклонив голову к рулю, она наконец дала волю слезам.
Сквозь рыдания Брайди услышала, как кто-то стучит в стекло. До нее дошло, что стук раздается давно. Она подняла голову. Дождь был уже не проливной, но ручейки стекали по ветровому стеклу. Падди кулаком колотил по боковому стеклу. Он был насквозь мокрый. Должно быть, он давно стоит здесь и смотрит, как она плачет.
Кто его просил?
Брайди опустила стекло и резко бросила:
- Я не собираюсь обивать ваш порог. Сейчас заправлюсь и поеду домой. Кланяйтесь миссис Корнби.
- Ну уж нет, - отчеканил Падди. - Больно все просто. А я хочу, чтобы, перед тем как уехать, вы дали мне слово, что не будете пытаться вступить в контакт с Крис.
- Вы считаете, что я настолько безответственный человек?
- Поклянитесь, Брайди!
Если бы взглядом убивали, он уже лежал бы бездыханным на асфальте. Брайди сердито отбросила волосы со лба и отвернулась от него.
- Я не сделаю ничего такого, что могло бы повредить моей дочери. Прошу этим довольствоваться, потому что никакие клятвы я давать не собираюсь.
Она повернула ключ зажигания, и на этот раз мотор завелся исправно. Но, пока она пристегивалась, Падди сунул руку в приоткрытое окно, поднял кнопку и открыл дверцу.
- Здесь я командую парадом, а не вы. Я отец Крис, - рявкнул он. - Вы говорите о заправке. Вы думаете, там ослы работают? Вы же вылитая Крис Корнби. Вы ходячая бомба замедленного действия, Брайди, и я требую, чтобы вы убрались из Гринвуда немедленно и обещали никогда не возвращаться сюда. Слышите? - Он повысил голос к концу своей речи.
- Хорошо, заправлюсь где-нибудь подальше! А теперь не изволите ли закрыть дверцу и дать мне уехать, пока меня кто-нибудь не увидел? Вам самому нет смысла задерживать меня. Что как нелегкая принесет кого-нибудь из знакомых?
Падди сжал челюсти так, что заиграли желваки.
- В следующий раз, собираясь в торговый центр за молоком в субботу, я дважды подумаю, - фыркнул он. - Но помните, что я сказал, Брайди Малколм. Убирайтесь из Гринвуда и держитесь от него подальше. И не вздумайте даже пытаться вступить в контакт с Крис! - Он с грохотом захлопнул дверцу.
Брайди выжала первую скорость, включила дворники и тронулась, не оглядываясь назад. Пальцы ее сжимали руль с такой силой, будто это горло Падди. На выезде с автостоянки она повернула направо. На шоссе, ведущее прочь из города.
Прочь от Кристин Мэри Корнби. В миру Крис. Прочь от Падди и Пегги Корнби, супружеской пары, вот уже почти тринадцать лет считающейся ее родителями.
С этим Падди может жить только незаурядная женщина. Что представляет собой Маргарет Корнби? И хорошая ли она мать?
Красива ли она? Едва ли Падди женился бы на некрасивой женщине. С другой стороны, он назвал ее, Брайди, красивой… Что бы это значило?
Отъехав с милю от Гринвуда, проезжая мимо отделанной пластиком баптистской церкви и ярких бутиков, пытающихся привлечь внимание туристов, Брайди остановилась. Было уже полвторого. Она ничего не ела с утра, а двойное мороженое смыло дождем с капота Патрикова вездехода. Надо бы купить сандвич. А потом немного подумать.
Сандвич она решила съесть на площадке для пикников на побережье. Она нашла местечко в конце ряда столов. Там она чувствовала себя в большей безопасности. Присев на влажную скамейку, она принялась за еду. Падди не имел права приказывать ей. Она всегда лезла на дыбы, когда кто-нибудь пытался командовать ею. Ее мать вечно командовала ею, а любви от нее было не дождаться. Брайди и сама считала, что ее дочка - плод мятежа.
Сандвич оказался вкусным. По веткам деревьев скакали неугомонные гаички, оглашая площадку несмолкаемым стрекотом. Брайди потихоньку пришла в себя, и то, что она сегодня узнала, уже не будоражило ее так, как час назад. Итак, ее дочь зовут Крис. Крис так похожа на Брайди, что Падди велел Брайди немедленно покинуть город. Он боялся, что кто-нибудь увидит ее и поймет, что она мать Крис. Он как огня боялся встречи Брайди с Крис. Отчего сердце у нее разрывалось. И она испытывала чудовищную муку.
Брайди с содроганием вспомнила вопрос, на который Падди так и не пожелал ответить. Вопрос исключительно важный. Может, самый важный. Счастлива ли Крис?
Он уклонился от ответа, переведя разговор на имя ее дочери. Умышленно ли он это сделал или нет? А если умышленно, то почему? Чтобы ввести ее в заблуждение? Или здесь что-то еще, более темное?
Брайди задумчиво жевала сандвич. Перед глазами у нее всплыл образ Падди. Она вдруг поняла, что там, на автостоянке, и даже тогда, когда их разговор принял неприятный оборот, она все пыталась найти слово, которое охарактеризовало бы его. Она перебрала несколько определений - "самонадеянный", "сексуальный самец", - и все они по-своему отражали какую-то сторону его личности. Сюда же можно присоединить эпитет "опасный".
Это вовсе не означало, что она приняла Падди за потенциального убийцу. Не в этом дело. Но лично для нее он особо опасен на каком-то глубинном уровне.
Что это? Его сила? Да, эта его непробиваемая целеустремленность унижала ее. Чего стоит одно его презрительное к ней отношение.
Пожалуй, вот где собака зарыта. Сила, вернее властность, - вот то слово. От этого человека так и исходит сила. Во всем его облике, в движениях, жестах дает себя знать скрытая в нем сила; это человек, привыкший властвовать.
Элизабет Малколм тоже любила власть. Брайди приложила немало сил, чтобы не позволить этой властной силе погубить ее жизнь, чтобы не стать такой же неприкаянной и нелюбимой, как ее мать.
Брайди доела остатки сандвича, запила его яблочным соком и пошла к машине. Покопавшись в рюкзаке, она достала шарфик и накрутила его на голову наподобие чалмы, чтобы спрятать под ним волосы. Потом достала из бардачка темные очки и красную губную помаду. Надев очки и накрасив губы, она взглянула на себя в зеркальце и удовлетворительно усмехнулась. Она ни капли не походила на ту женщину, что покупала мороженое под проливным дождем.
Свернув с площадки для пикников, она повела машину обратно в Гринвуд. На этот раз у нее в голове созрел четкий план.
Она проехала через весь город, высматривая темно-синий "лендровер". Подъехав к бензоколонке, она попросила налить полный бак, сказав как бы между делом, что ищет Падди Корнби.
- Не подскажете часом, как его найти?
- Чего проще, - ответил заправщик. - Как доедете до развилки, поверните налево, на Уитни-стрит. Его дом в километре от развилки. Большой одноэтажный дом над бухтой, крытый кедровым гонтом. Дивное местечко. Проверить масло, мисс?
- Нет, спасибо. - Помолчав, она проговорила: - Я знавала его еще, когда мы учились в колледже. Давно не видела его.
- Да, такое несчастье с его женой, правда?
Рука Брайди, державшая кошелек, дрогнула.
- Я… я ничего не знаю… А что случилось? Я здесь проезжала и думала, что увижу их.
- Как же, она скончалась уже как два года. Рак. Буквально сожрал ее в два счета. Может, оно и к лучшему, кто знает.
- О, - только и произнесла Брайди. - Простите. Я ничего не знала.
- Жалко девочку. Это для нее такой удар. Да и для Падди тоже. С вас ровно семь долларов, мисс.
Брайди сунула в руки бензозаправщика деньги и сказала:
- Пожалуй, лучше позвонить сначала. А то свалилась бы как снег на голову. Спасибо, что сказали.
- Не за что. Желаю удачи. Денек хороший.
- Славный, - пробормотала Брайди, хотя не могла согласиться с этим замечанием. Денек удачным и хорошим не назовешь.
Повернув от бензоколонки к городу, она спросила первого встречного, где средняя школа. Минут через десять она составила план городка и прикинула, каким маршрутом Крис Корнби ходит из дома в школу. Только после этого Брайди поехала домой.
Темно-синий "лендровер" ей на глаза не попался. А проехаться мимо крытого кедровым гонтом бунгало на берегу бухты ей не хватило мужества.
Падди Корнби вдовец. Уже два года. А это означает - если, конечно, у него нет подруги, - что Крис без матери.
И хотя интуиция подсказывала Брайди, что Падди не из тех мужчин, которые заводят на стороне любовниц, уж во всяком случае не при малолетней дочери, та же интуиция подсказывала ей, что многие женщины не прочь бы занять его пустующее супружеское ложе. Чтобы утешить его. В постели и вне постели.
В постели? Брайди, о чем это ты? Побойся Бога. Падди и постель - это сочетание для тебя опасно. Ты дала зарок обходить мужчин стороной много лет тому назад, и даже думать о Падди в таком плане чистое безумие. Тебя интересует Крис, и только Крис.
Он не сказал ей правды. Он оставил ее при мысли, что у Крис есть родители - и отец и мать. Что все у них нормально, все как у людей. Мать, отец, дочь - и нет места Брайди.
Помимо острой печали при мысли о безвременно ушедшей молодой женщине Брайди чувствовала, как в ней растет гнев. Крис осталась одна, без матери. А Падди всеми силами пытается воспрепятствовать видеться с Крис той, кто ее родил и кто вправе притязать и на свою долю.
Притязать на Крис.
3
В понедельник утром около восьми Брайди подъехала к развилке дороги, ведущей из Гринвуда. Налево, как значилось на указателе, шла Уитни-стрит. Она свернула на Уитни-стрит. Она ехала на сером "форде" своей лучшей подруги Шэрон, которую еще вечером уговорила на денек махнуться машинами.
Падди Корнби даже не заметит, что мимо его дома проехал серый "форд".
Брайди покосилась на спидометр, и сердце у нее учащенно забилось. Корнби живут в километре от развилки, если верить человеку с бензоколонки. Уитни-стрит представляет собой красивую асфальтированную дорогу, которая огибает бухту. По обе стороны разросся вечнозеленый кустарник. Семьсот метров. Восемьсот. Девятьсот. На взгорье она увидела большой одноэтажный, крытый кедровым гонтом дом. На столбике с почтовым ящиком аккуратными буквами выведено: "Корнби".
Брайди нажала на тормоз. Перед домом стоял темно-синий "лендровер", но вокруг не было ни души. Ни Падди, ни его дочки, бегущей по дорожке в школу.
Это был дом ее мечты. Брайди даже губу прикусила. О многом она мечтала все эти годы. Многое она превратила в реальность - упорством, решительностью и напряженным трудом. Но до дома еще далеко. Дом - это деньги.
Это было приземистое бунгало, прекрасно вписанное в неровный ландшафт. Сосны и тсуги высились над кровлей; сквозь голые ветви кленов видны были бегущие волны, освещенные солнцем. Труба была выложена из камней, а дорожка из сланцевых плит цвета глаз Падди.
Да, это само совершенство. Здесь все ясно. По части благополучия Крис в другой лиге. Брайди до нее далеко. Не слишком обрадованная этими мыслями, она поехала дальше по дороге. Участок Корнби тянулся по взгорью еще сотни полторы метров. И с чего это она удивилась тому, что ее дочь живет в прекрасных материальных условиях? Или она забыла, что ее мать всегда поклонялась деньгам, а еще больше власти, которые они дают; ей бы в голову не пришло отдать свою внучку в руки бедняков.
По завещанию Элизабет оставила Брайди сто долларов. Остальная часть ее состояния была передана на строительство здания ратуши и городской библиотеки. Завещание было составлено и оформлено в день рождения Крис. Все было сделано в считанные часы: в то время как мир Брайди рушился, мать известила дочь, что лишает ее наследства.
Тогда деньги не особенно волновали Брайди. Но, перечитывая завещание в прошлом месяце, Брайди была глубоко травмирована жестокостью матери. Прощение - одна из самых трудных вещей, думала Брайди. А она сама? Простила ли она свою мать?
Брайди с раздражением передернула плечами. Развернувшись, она снова проехала мимо дома Корнби. Во дворе все так же не было признаков жизни. Переходим ко второму пункту, подумала она и направилась в город. Еще через десять минут она сидела в кафе-кондитерской на углу улицы около средней школы и смотрела в окно. Если ее предположения правильны, Крис должна пройти по этой улице.
Солнце сияло на безоблачном небе, для конца апреля было удивительно тепло. Брайди надела большие черные очки и широкополую шляпу, скрывавшую волосы. Не забыла она и купить газету, чтобы в случае чего спрятаться за ней.
Она сидела как на иголках. Одно дело проехаться мимо дома Корнби, другое повидать свою дочь.
Хотя Брайди терпеть не могла фильмы ужасов, она любила Джеймса Бонда. Этим утром она поймала себя на мысли, что изображает агента 007. У нее было такое ощущение, что на нее все смотрят и Крис, если ей случится пройти мимо витрины, мгновенно узнает ее.
Но именно этого она не могла допустить. И не хотела. Единственное, чего она хотела, это краешком глаза взглянуть на свою дочь. Впервые в жизни. Увидеть, счастлива ли она.
Разве она не имеет права на эту малость?
Еще вечером она позвонила директору школы и попросила отгул по семейным обстоятельствам.
Ребята школьного возраста стайками проходили мимо кафе. Многие с наушниками. Одеты все были в фирменные джинсы и куртки с яркими ярлыками. Брайди пригубила кофе, не замечая его вкуса, и развернула газету. А что, если у Крис подружка живет на другом конце города и она пойдет в школу с другой стороны? А то пройдет мимо витрины не останавливаясь и Брайди не узнает ее?
Не побежит же она за ней. Из-за угла вышла стайка девочек. Они весело переговаривались и громко смеялись. Одна высокого роста. Ее рыжие волосы горели на солнце. Повернись! - взмолилась Брайди. Я должна видеть твое лицо. Ну пожалуйста, повернись.
Девочка будто услышала ее и повернула голову к витрине, где были выставлены всевозможные пончики и пирожные. Она что-то сказала, и ее подружки дружно рассмеялись. Девочка была копией Брайди, даже чуть вздернутый нос и выступающие скулы были такими же, вот только глаза карие, как у Билли.
Это Крис. Сомневаться не приходится. И тут, к своему ужасу, Брайди увидела, что девочки гурьбой направляются в кафе. Брайди схватила газету и подняла ее дрожащими пальцами. Она оперлась локтями в стол, выпрямила плечи, но тело с трудом слушалось ее.
Дверь скрипнула по пластиковому полу.
- Какой пончик, Крис? - спросила одна из девочек.
- С двойным шоколадным кремом. Может, так я не засну на математике.
Девочки засмеялись.
- А мне с сиропом, - бросила другая девочка и добавила: - Ты готовилась к контрольной, Крис?
- Да… папа заставил.
Одна из девочек подхватила:
- Меня мама тоже. Я хотела посмотреть по ящику музыкальную программу, но… - Она смешно сморщила носик и добавила, подражая взрослым: - "Только в уик-энд, дорогая". Эти взрослые такие зануды.
- Хватит, Кейт, - резко бросила Крис.
- Что я за дура! - затараторила Кейт. - С меня блинчик с кленовым сиропом, Крис.
- Идет, Знаешь, я должна хорошо написать эту контрольную, - призналась Крис. - Мне надо подтянуться, а то вылечу из баскетбольной команды. Так папа сказал.
Голос у Крис был повыше, чем у Брайди. Брайди попыталась успокоиться. Девочки расплатились за сладости и так же гурьбой выбежали из кондитерской. Поверх газеты Брайди бросила последний взгляд на Крис, которая откусила большой кусок от пончика с двойным шоколадным сиропом. На ней были джинсы и мешковатый пурпурный свитер. Любимый цвет Брайди.