Дези не ответила, занятая подсчетами. Если верить ее, пусть приблизительному, календарю, период овуляции должен был наступить очень близко к тому дню, когда она познакомилась с Ником.
Ноги у нее подкосились и, возможно, она рухнула бы на пол, не подставь ей Стефани в последнюю секунду стул.
– Ты в порядке? – снова спросила подруга.
– Не знаю, – с трудом выдавила Дези.
Это невозможно! Просто невозможно… Вот уже несколько лет она принимает таблетки. И за исключением самого первого раза на балконе, Ник пользовался презервативами.
Но… но месячных не было. Как не было и признаков их приближения. Никаких спазмов. Никаких болевых ощущений. Никакого высыпания на лице. Ничего.
Ничего, за исключением легкого головокружения. Боже!
– Скажи, что с тобой? – допытывалась Стефани, наклоняясь к ней. – Ты заболела?
Дези рассмеялась, но в ее смехе сквозили истеричные нотки.
– Нет, я не больна.
Последнее, чего ей хотелось, – чтобы ее стошнило прямо в офисе. Она начала вдыхать воздух через нос и выдыхать ртом в размеренном ритме.
Это сработало, и меньше чем через минуту ей стало заметно лучше. По крайней мере, физически.
– Э-э, может, тебе стоит пойти на ланч без меня, – промямлила Дези, подталкивая к Стефани упаковку с тампонами.
Нужно бежать в ближайшую аптеку и купить тест на беременность. Он будет отрицательным – конечно, он будет отрицательным, потому что она принимает таблетки, – но необходимо в этом убедиться. Нужно увидеть либо знак минус, либо отсутствие полоски, либо что там еще должно появиться, только бы развеять страх. Она не "залетела" от Ника Дюрана!
Но, должно быть, ее странное поведение не укрылось от глаз Стефани. Подруга осторожно заставила ее подняться, а затем негромко сказала:
– В круглосуточном магазинчике за углом продаются тесты на беременность. Если хочешь, я могу туда сбегать.
Дези следовало бы возразить, что с ней все в порядке, что она благодарна за предложение, но может купить тест на беременность сама. Или, еще лучше, притвориться, что она понятия не имеет, о чем говорит Стефани. Но ее оставили силы. Молодая женщина была в ужасе. Ей не хотелось брести по улице, подобно сомнамбуле, чтобы купить этот чертов тест на беременность, который может изменить всю ее жизнь.
Поэтому Дези согласилась. Кое-как достав двадцатку из кошелька, она опустилась на стул, а ее подруга торопливо, насколько позволяли четырехдюймовые каблуки, вышла за дверь.
Дези не знала, сколько времени отсутствовала Стефани. Она сидела не шелохнувшись и почти не дыша. В голове не было ни одной мысли. Наконец Стефани вернулась, неся маленький коричневый бумажный пакет.
– Иди же! Знание лучше, чем сомнение.
Дези отправилась в туалет. Согласно инструкции, одна полоска должна была появиться в любом случае, но если она беременна…
Ей не пришлось ждать положенные пять минут. Две фиолетовые полоски проступили очень быстро. Две отчетливые полоски.
В голове Дези помутилось.
Итак, она беременна от Ника Дюрана и понятия не имеет, что ей теперь делать.
Глава 6
– Пресса на второй линии, Ник, – сказала секретарша, стоя в дверях его кабинета. – Дарлин Блумберг из "Лос-Анджелес таймс".
Ник не потрудился оторваться от лэптопа, на котором просматривал предложения своей команды по декабрьской рекламе "Бижу". Сейчас был июль, но он хотел убедиться, что она вызовет сенсацию у толпы, объятой праздничным настроением. Это был следующий шаг его плана сделать бриллианты "Бижу" легкоузнаваемым брендом.
– Перенаправь ее к Олли, – предложил он, намекая на главу отдела по связям с общественностью. – Всю необходимую информацию она может получить у него.
– Я пыталась это сделать, – вздохнула Катрина. – Но она желает говорить только с вами.
Настойчивая нотка в ее голосе привлекла внимание Ника, заставив его поднять голову. Его секретарша, с тридцатилетним стажем работы, почти никогда не теряла хладнокровия. Тот факт, что она продолжала стоять у него над душой, сжимая и разжимая пальцы и покусывая губу, ничего хорошего не предвещал.
– Есть что-то такое, о чем мне следует знать? – осведомился он.
– Затрудняюсь сказать. Но я поискала информацию о ней, пытаясь понять, почему она проявляет такое упорство, и выяснила, что она является старшим редактором, а не рядовым репортером.
– Думаешь, она проверяет сведения для статьи о "Бижу"?
Катрина нервно кивнула:
– Это возможно.
– Почему я не знаю, что самая известная газета на Западном побережье пишет о нас статью?
– Затрудняюсь ответить.
– Что ж, тогда мне предстоит это выяснить. Скажи ей… как ее зовут?
– Дарлин Блумберг, сэр.
– Скажи Блумберг, что я поговорю с ней через пару минут. А пока, будь добра, пригласи ко мне Олли, ладно?
– Сию минуту.
Вскоре менеджер по связям с общественностью зашел в кабинет. Вид у него был спокойный и невозмутимый, несмотря на то что ему пришлось мчаться из одного крыла офиса в другое.
– Ты знаешь что-нибудь об этой истории? – встретил его вопросом Ник.
Олли покачал головой:
– Ничего. Но я уверен, что нам не о чем беспокоиться.
– Может, и так.
Но Ник чувствовал: что-то тут не то. Где это видано, чтобы старшие редакторы проверяли данные, указанные в статье? Для этого есть редакторы текста. – Давай все же выясним, хорошо? – Он потянулся к телефону и включил громкую связь.
– Ник Дюран слушает.
– Здравствуйте, мистер Дюран. Меня зовут Дарлин Блумберг. Я старший редактор "Лос-Анджелес таймс".
– Пожалуйста, обращайтесь ко мне Ник. Приятно с вами познакомиться, Дарлин. Чем я могу вам помочь?
– Мы собираемся напечатать статью о компании "Бижу" на первой полосе пятничного номера. Я хотела бы уточнить кое-какие факты, а также предоставить вам возможность сделать заявление по поводу некоторых утверждений.
В голове Ника зазвучали тревожные звоночки. Он метнул взгляд на Олли. Судя по виду, тот тоже пребывал в недоумении.
– Значит, вы хотите, чтобы я выступил с заявлением.
– Если вы не возражаете.
– Могу я спросить, относительно чего заявление?
– Дело в том, что "Таймс" получила из проверенного источника информацию, доказывающую, что "Бижу" уже несколько лет сбывает как бриллианты, добытые законным путем, так и контрабанду.
Звоночки зазвенели громче.
– Это невозможно, – заявил Ник. – Что за источник?
Стоявший рядом с ним Олли стал наливаться краской и скрестил руки наподобие знака "Стоп". Ник не обратил внимания на сигнал. Голова у него пошла кругом.
– Что – невозможно? Что у нас есть доказательства или…
– Вы утверждаете, что можете все доказать, тогда как это откровенная ложь. Я спрашиваю еще раз: что у вас за источник?
– Мы никогда не разглашаем такие сведения – это входит в политику "Таймс". Я правильно поняла, что вы опровергаете эти утверждения?
– Вы чертовски правильно все поняли – мы их опровергаем. В течение десяти лет наша компания работает только с бриллиантами, добытыми законным путем. И "Бижу" придерживается политики подавать в суд на любого, кто на нас клевещет.
– Понятно. У вас есть какие-нибудь доказательства того, что вы имеете дело исключительно с чистыми бриллиантами.
– Вы серьезно? Ведь это вы обвиняете меня во лжи и обмане и утверждаете, что мы приобретаем алмазы в странах, где для их добычи используют рабский труд детей и не брезгуют убийствами. С моей точки зрения, это вам нужно доказывать свою правоту.
Стоявший рядом с ним Олли сменил багровый цвет лица на неправдоподобно фиолетовый и при этом размахивал руками, словно пытался привлечь внимание спасателей. Чтобы предотвратить сердечный приступ у начальника отдела по связям с общественностью, Ник нажал на кнопку, отключающую звук, и спросил:
– Что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты потребовал оттиск статьи, – заявил Олли. – Они не должны ее печатать, пока ты на нее не взглянешь. Скажи ей…
– Я знаю, что сказать. Разыщи Холлистера.
Ему требовался главный юрисконсульт компании.
Ник снова нажал на кнопку, включая звук, но нажал так сильно, что аппарат пролетел по столу добрый фут. Вот дерьмо! Он порвет репортера, который написал всю эту чушь, голыми руками.
– Хочу вас предупредить, Дарлин, что, напечатав статью в том виде, как сейчас, не показав ее предварительно мне, вы получите иск, какого "Лос-Анджелес таймс" еще не знала.
– Наша информация проверена.
– Ваша информация – клевета, я гарантирую.
– Это инсайдерские сведения из "Бижу", и предоставил их человек, у которого есть доказательства того, что ваша компания систематически приобретала конфликтные алмазы и продавала их как чистые по крайней мере семь из десяти лет.
– Позвольте мне уточнить. Вы утверждаете, что один из сотрудников компании предоставил вам информацию о том, что мы не только приобретаем конфликтные алмазы, но и обманываем покупателей, выдавая их за камни, добытые законным путем?
– В общем, да.
– Еще раз: вам стало известно об этом от одного из наших людей?
– Совершенно верно.
– И вы предполагаете напечатать статью через три дня.
– Мы напечатаем ее через три дня.
Только через его труп.
– Что ж, Дарлин, этого не будет.
– При всем моем уважении, Ник…
– При всем моем уважении, Дарлин, вам подсунули "утку".
– "Лос-Анджелес таймс" невозможно подсунуть "утку", мистер Дюран. Мы трижды перепроверяем наши источники…
– Похоже, этот раз стал исключением. Впервые я и мой брат Марк слышим такие обвинения. Кроме нас, никто не знает, где и как добываются алмазы. Мне известно, откуда поступает каждая партия. Марк регулярно инспектирует рудники. Сертификационные номера для камней поступают прямо к нам, и эта информация доступна только нашим экспертам. Все алмазы получены законным путем. Абсолютно все! Более того, я приглашаю вас на экскурсию по предприятию, чтобы вы убедились, какие средства безопасности мы используем, чтобы предотвратить то, в чем вы нас обвиняете. А пока я буду счастлив передать вам через курьера информацию, которую готовит отдел по связям с общественностью, чтобы вы сами могли посмотреть, откуда к нам поступают алмазы.
– Наш репортер, мисс Мэддокс, дважды пыталась добиться проведения экскурсии, пока готовила материалы для этой статьи, и дважды получила отказ от отдела по связям с общественностью.
Ник скрипнул зубами, недоумевая. О чем, черт возьми, думал Олли? Разве что у него не было времени возиться с очередным репортером, а таковых становилось все больше и больше в связи с ростом продаж и расширением благотворительной деятельности. Но если бы она объяснила, чему будет посвящена статья, Олли никогда ей не отказал бы. И, уж точно, эта новость достигла бы его ушей не за три дня до публикации.
Ник сообразил, что мисс Мэддокс намеренно не сообщила о характере статьи.
– Неспособность вашего репортера объяснить моему отделу по связям с общественностью суть ее задания – не моя вина.
– Конечно нет. Но скрытность и неспособность вашего отдела по связям с общественностью общаться с людьми, когда это необходимо, – не наша вина.
Ник стиснул зубы и сосчитал до десяти, чтобы не выплеснуть на нее весь сарказм. Наконец, поняв, что способен сдержаться и не послать старшего редактора "Лос-Анджелес таймс" к чертям собачьим вместе с ее газетой, он сказал:
– Я отправлю вам всю информацию с курьером прямо сейчас. А пока вы можете прислать копию статьи на мой электронный адрес или передать по факсу.
– Ничего такого мы делать не обязаны, мистер Дюран. – Голос Дарлин звучал уверенно, и в нем не слышалось ни нотки сомнения в ее правоте.
"Кто же ее источник?" – спросил себя Ник. Он мысленно пробежался по списку недавно уволившихся сотрудников, но не смог соотнести этот поступок ни с одним из них. Все они расстались с компанией по-доброму, и ни у кого не было доступа к той информации, которая подвигла "Таймс" на негативную статью. Главным образом потому, что такой информации вообще не было. Но даже если бы и была, они ни при каких обстоятельствах не смогли бы до нее добраться.
– Возможно, ничего такого вы делать не обязаны, Дарлин, но вам придется. В противном случае мои адвокаты сегодня же обратятся с иском в суд. Газете официально запретят печатать эту статью и потребуют принять меры в отношении вас и репортера, выдумавшего всю эту чушь. Если вы все же напечатаете статью вместо того, чтобы докопаться до истины, я снова обращусь в суд. К тому времени, когда мы докажем свою правоту, "Лос-Анджелес таймс" будет принадлежать "Бижу" со всеми потрохами. У вас есть время до одиннадцати часов, чтобы переслать мне текст.
Ник повесил трубку, не дав Дарлин шанса ответить. Он услышал достаточно.
Несколько долгих секунд Ник стоял, уставившись в пространство и представляя самый худший сценарий, по которому могут развиваться события, если статья все-таки будет напечатана. "Бижу" потеряет все, чего компания добилась под их с Марком руководством. Пресса и правозащитные общества забросают их ядовитыми стрелами. Одному Богу известно, сколько ритейлеров, занимающихся сбытом бриллиантов, подадут в суд. И конечно, их начнут трясти многочисленные федеральные и международные правовые организации. Не говоря уже о том, что это разобьет сердце его брату.
Вот почему Ник собирался проследить, чтобы ничего подобного не случилось. Они с Марком вкалывали как проклятые, чтобы создать эту компанию после того, как десять лет назад взяли на себя руководство. Они пережили неодобрение отца, неодобрение совета директоров. Черт, да вся алмазно-бриллиантовая индустрия неодобрительно восприняла их решение использовать для огранки только камни, добытые в соответствии со всеми законодательными нормами.
Однако вскоре эта отрасль стала поддерживать то, что делали они с братом. К тому же были приняты новые правила, согласно которым торговля конфликтными бриллиантами была признана незаконной. Впрочем, менее уважающие себя компании не перестали приобретать конфликтные алмазы. Просто они занимались этим тайно.
Он и Марк не работали с теми, кто имел дело с незаконной добычей. И уж точно они не продавали бриллианты по завышенным ценам.
Обвинение было нелепым. Абсурдным. Но это не имело значения. Как только пойдут слухи, от "Бижу" отвернутся, и все, ради чего они с Марком работали не покладая рук, обратится в прах.
Ник не мог допустить, чтобы это произошло. Если в "Лос-Анджелес таймс" хотят бросить им перчатку, пусть готовятся ответить за свои слова. Он заставит их поплатиться за это. На данный момент это – его главная цель.
– У нас проблема!
Ник пронесся мимо помощницы Марка и влетел в его кабинет, хлопнув дверью.
– Что случилось? – спросил Марк с легкой тревогой.
Не в силах совладать с бурлящей в нем яростью, Ник стукнул кулаком по столу – достаточно сильно, чтобы все, что на нем стояло, задрожало, включая лэптоп и чашку с кофе. Марк взял чашку и переставил ее на тумбу позади себя, словно не замечая напряжения, которое привнес Ник. Очень похоже на него. Марк, как правило, сохранял самообладание, когда Ник так пылал от гнева, что едва мог думать, не то что говорить.
Марк, повернувшись к нему, держался с присущим ему хладнокровием, но Ник понимал, что это долго не продлится. Из них двоих Марк владел собой лучше, но если дело касалось бизнеса, он защищал его еще яростнее, чем Ник. Как только он узнает, в чем дело, тоже взбеленится.
– Рассказывай.
– Я только что поговорил по телефону с редактором "Лос-Анджелес таймс". Она собирается разоблачить "Бижу" и желает получить мой комментарий до того, как статья будет напечатана.
– Разоблачить? Что, черт побери, ей разоблачать? – Марк встал и обошел стол. – Мы с тобой совмещаем все руководящие должности в компании. Нам известно обо всем, что здесь происходит, и мы чисты перед законом.
– То же самое я сказал ей.
Ник взъерошил волосы, пытаясь, наверное, уже в миллионный раз осмыслить возникшую проблему. Они хорошо относились к своим сотрудникам, дважды в год повышали им зарплату, раз в год выплачивали бонусы. Черт, они создали образцовое производство. Их работники получают бесплатную медицинскую помощь, им предоставляется трехразовое питание, компания обеспечивает уход за их детьми.
Сотрудники приглашали их с Марком на свадьбы, крестины, дни рождения, и они никогда не отказывались. Создание товарищеского духа, доверительных отношений внутри компании было для Ника чрезвычайно важно, может быть, потому, что у них с братом никогда не было настоящей семьи. Неужели кто-то настолько раздражен, так зол, так объят жаждой мести, что намеренно устроил саботаж? Бессмыслица!
– И?.. Что она разоблачает?
Видит бог, Ник не хотел рассказывать об этом брату. Марк вкладывал сердце и душу в "Бижу", добиваясь того, чтобы компания не просто процветала. Он мечтал, чтобы за ней закрепилась репутация "душевной" компании, которой было бы присуще такое этическое качество, как совесть.
Но все-таки это нужно сделать.
– По ее словам, она собирается обнародовать тот факт, что мы приобретаем конфликтные алмазы, сертифицируем их как добытые законным способом и продаем покупателям по завышенной цене, чтобы увеличить прибыль.
У Марка отвисла челюсть, и несколько секунд он молча смотрел на Ника.
– Но это же абсурд! – наконец отреагировал он.
– Знаю, что абсурд. Но она утверждает, что у нее надежный источник, который предоставил достоверную информацию.
– Что за источник?
– Она не сказала. – Ник подавил желание ударить кулаком по стене, так как его снова переполнила досада.
– Конечно, не сказала, потому что этот источник сообщил ей чушь собачью. Я знаю, откуда к нам поступает каждая партия алмазов. Я лично инспектирую каждый рудник. Сертификационные номера получаю я, и только наши эксперты – эксперты, которых я отбирал лично и которым безоговорочно доверяю, – могут получить доступ к этим номерам.
– Я пригласил ее посетить наше производство, чтобы она сама могла увидеть, по какому принципу мы работаем.
– И что она ответила?
– Она заявила, что их репортер пыталась договориться об экскурсии, но получила отказ со стороны отдела по связям с общественностью. В любом случае сейчас слишком поздно. Статья выйдет в пятницу.
– Пятница через три дня.
– Потому я и пришел.
Марк взял телефон и набрал внутренний номер.
Они нетерпеливо ждали, когда на другом конце поднимут трубку.
– Холлистер Бэнкс, – наполнил кабинет голос их главного юрисконсульта. Похоже, он только что закончил утреннее совещание и еще не знал, что его ищет Ник – слишком уж хорошее у него было настроение.
– Холлистер, это Марк. Ты нужен мне.
– Буду через пять минут.
Марк дал отбой и набрал другой номер.
– Лиза Браун, чем могу вам помочь?
Марк велел их лучшему эксперту по камням немедленно явиться в его кабинет.
– Но, Марк, только что доставили новую партию алмазов…
– Положи их в сейф и дуй ко мне.
Должно быть, Лиза услышала нетерпение в его голосе, потому что больше не пыталась возражать.