Закинув руку на спинку скамейки, Ванс спросил:
– Твоя подруга, она тоже у нас работает?
– Да. – Шарли с огромным трудом подавила желание придвинуться к нему чуть ближе. – В бухгалтерии.
– Она что-нибудь говорила про Ротшильда?
– Она ничего не знает. Да и не слишком переживает по этому поводу, считает, что рано или поздно все само собой наладится.
Ванс невесело рассмеялся:
– Хотел бы я, чтобы она была права. Но на самом деле мы до сих пор не знаем, что затевает Далтон.
– А мисс Ричардсон больше ничего не сказала?
– Нет.
Несколько секунд они молча разглядывали проходивших мимо людей.
– Вчера я отлично провел время, – снова заговорил Ванс.
– Ну конечно, – рассмеялась Шарли, все еще разглядывая Пятую авеню. Что угодно, лишь бы не смотреть в карие глаза с золотистыми крапинками.
Подавшись вперед, он ухватил ее за подбородок и улыбнулся:
– Самому странно, но я действительно отлично провел время. Это не значит, что я мечтаю вернуться в этот зоопарк, но мне действительно было хорошо с тобой.
Как же легко было бы в него влюбиться, если бы он всегда был таким… Всего одно прикосновение, и ей уже хочется большего…
– Ванс, что ты делаешь?
– Ты о чем?
Она слегка поерзала:
– Об этом. Обо мне. Почему вдруг стал таким… любезным?
Как обычно, когда его что-то удивляло, он слегка приподнял бровь:
– Для любезности нужна какая-то конкретная причина?
– Ты… – Решившись, она единым духом выпалила: – Ты ведешь себя так, словно тебе что-то от меня нужно, но я не понимаю, что именно. И не понимаю, чего ждать.
Взяв ее за руку, он на несколько секунд крепко ее сжал:
– Ты мне нравишься. Тебе это кажется странным?
– Да нет. – Кажется, еще как кажется. Она его помощница. Бедная. С ребенком. Она не из тех женщин, с которыми он обычно проводит время, так что ему от нее нужно? Она видела достаточно его фотографий в журналах в компании женщин, чтобы знать, что у большинства из них были трастовые фонды или бывшие мужья миллионеры, так что же он сейчас от нее хочет?
– Хорошо. Ладно, обеденный перерыв подходит к концу, а я слышал, что твой начальник настоящий зверь, когда дело доходит до рабочей дисциплины.
– Точно, слышал бы ты, что про него говорят…
Ванс резко замер:
– И что же?
– Да много всего. Только я не стану пересказывать сплетни.
– Я это запомню.
Так странно… Неужели он действительно ей доверяет? Она ни за что не предаст это доверие, но что же все-таки делать с нависшей над головой угрозой? Внезапно ей захотелось все ему рассказать, но страх был слишком велик. Она не может лишиться ни работы, ни сына.
– Похоже, это уже начинает становиться традицией, – улыбнулась Шарли через три дня, открывая Вансу дверь.
После того памятного ужина в "Зоопарк-кафе" Ванс заходил за ними вечером, и они отправлялись на долгие прогулки. Иногда заглядывали в магазины или кафешки, но большую часть времени просто по очереди толкали коляску с Джейком и… говорили.
И Шарли слишком быстро начинала к этому привыкать.
– Тебя что-то не устраивает? – улыбнулся Ванс. – Если хочешь, могу уйти…
– Нет, – быстро возразила она. Шарли толком не понимала, что между ними происходит, но чем бы это ни было, чем дальше, тем больше ей это нравилось. – Я же не жалуюсь.
– Вот и хорошо. – Бросив на нее пристальный взгляд, от которого ее сердце забилось вдвое быстрее, Ванс опустился на корточки перед Джейком. – Ну и куда мы сегодня идем? – спросил он у малыша.
– Ба! Ба! – восторженно пропищал карапуз.
– Он считает, что балет – это слишком банально, и предпочитает прогулку в парке, – перевел Ванс.
– Тогда пойдем в парк, – рассмеялась Шарли.
Неделю спустя Ванс дошел до предела и не срывался лишь на Шарли. Притом что именно из-за нее у него внутри все так и звенело от напряжения и с каждой секундой становилось все хуже и хуже.
Эта женщина сумела запасть ему в душу, только вот пытаясь ее разговорить, Ванс ни на что подобное не рассчитывал. С каждым днем в ее обществе кровь все сильнее бурлила в жилах, разум все больше туманился, и ему все сильнее и сильнее хотелось заполучить ее.
И это притом, что он четко понимал, что она что-то скрывает. Едва ли не каждый вечер они проводили вместе. Правда, не в кровати. Ужинали, гуляли с Джейком или просто сидели в ее крошечной уютной квартирке в Куинсе.
Черт, ради нее он каждый день ездит в Куинс! Что же дальше, Бруклин? Вздрогнув, Ванс задумчиво посмотрел в окно.
Шарли же явно нервничала и с каждым днем все чаще проверяла почту, явно боясь того, что может там обнаружить. Стоило ему войти в комнату, как она подпрыгивала от неожиданности, а вчера охранник сообщил, что она зачем-то заходила в архив. Но что она там забыла? И почему ему ничего не сказала? Неужели она действительно что-то скрывает?
Внутренний голос твердил, что с ней явно что-то не так, а определенная часть его тела возражала, что это не важно. А разум завис где-то посередине.
Зазвонил интерком, и Ванс нажал кнопку связи:
– Да?
– Черт, – объявила Шарли, – можешь откусить мне голову.
Улыбнувшись, Ванс лишь головой покачал:
– Что случилось?
– На второй линии служба безопасности.
– Ладно. – Ванс переключил канал. – Ваверли.
– Мистер Ваверли, это Карл из службы безопасности. Вы велели сразу же сообщать, если произойдет что-то необычное.
– Да? – Желая поймать шпиона, Ванс поставил всю охрану с ног на голову, но теперь, когда им наконец-то удалось что-то обнаружить, он по чему-то вдруг усомнился, стоит ли ему знать правду.
– Мы подключили к работе айтишников, и они сообщили, что сегодня утром кто-то из вашего офиса пытался получить доступ к секретным файлам. Причем не с вашего компьютера.
Сегодня утром. Как раз тогда, когда у Ванса была встреча с потенциальным клиентом и Шарли оставалась одна в офисе.
– К каким именно файлам?
– Старые данные о незначительных торгах. Айтиш ники говорят, что ни до чего важного добраться не успели, а сейчас уже запущена обновленная система защиты, так что беспокоиться не о чем. – Немного помолчав, Карл спросил: – Хотите, чтобы мы приняли какие-нибудь меры?
– Нет. – Закипавший внутри гнев не мешал ему стремительно думать. Он должен сам во всем разобраться. Обвиняя Шарли, он должен видеть ее глаза, чтобы понять, говорит ли она правду. Он уже успел убедиться, что на лице у нее отражаются все мысли и чувства. Не могла же это в самом деле быть она. Наверное, она куда-то вышла, а злоумышленник воспользовался моментом, чтобы навести на нее подозрения.
Не стоит делать поспешных выводов и считать ее виновной. Тем более что эта мысль ему совсем не нравилась. Не нравилось думать, что именно Шарли и есть предательница.
– Я сам обо всем позабочусь, – объявил он, обрывая связь.
Осталось лишь придумать, как это сделать.
Глава 7
Шарли ненавидела чувствовать себя на пределе, ненавидела бесконечное, ни на секунду не оставлявшее ее чувство вины.
Ванс с ней так любезен, а она ему врет. Каждый раз врет. Бабушка всегда говорила, что если ты что-то знаешь, но умалчиваешь, это ложь. И вот теперь она знает нечто важное и опасное, но никому ничего не говорит, потому что вынуждена защищать себя и сына.
А значит, она лгунья.
И сейчас Ванс разговаривает со службой безопасности. Неужели о ней? Кто-то что-то заметил? Неужели за ней следит еще кто-то, кроме шантажиста?
Открыв почту, она выбрала последнее письмо с угрозой, что получила этим утром. Не в силах больше выносить постоянное давление, она действительно попыталась открыть старые файлы, но почти сразу же их закрыла. Она не может. Только не с "Ваверли". Только не с Вансом.
Быстро напечатав, что ей нужна отсрочка, Шарли отправила письмо шантажисту. Только это ей не поможет. Пытка закончится лишь тогда, когда она или предаст Ванса, или возьмет Джейка в охапку и убежит.
Только куда ей бежать? У нее никого нет, все знакомые живут в Нью-Йорке, да и денег, чтобы устроиться на новом месте, не хватит.
Лампочка на второй линии погасла, и Шарли застыла. Ванс договорил со службой безопасности. И что дальше? Ее арестуют? Уволят?
– Бабуль, как бы я хотела, чтобы ты все еще была со мной. Я бы без оглядки бросилась домой…
Прошептав эти слова, она сразу же устыдилась. Бегство – не выход. Она должна выдержать все до конца и, глядя Вансу в глаза поклясться, что ни за что не предаст "Ваверли".
Черт.
Как же страшно.
Но стоило решиться, и положение уже не казалось таким безвыходным. Только после того, как она расскажет ему о своем прошлом, Ванс уже точно не захочет иметь с ней ничего общего, а жаль. Ей будет его не хватать. Ну а сперва…
Нажав кнопку интеркома, Шарли дождалась сухого вопроса:
– Да?
– Ванс, мне нужно отойти, вернусь через пятнадцать минут.
– Ладно.
Суровый непреклонный тон… Шарли в стотысячный раз поразилась тому, как этот невероятно жесткий на работе человек невообразимо меняется, стоит им лишь остаться вдвоем.
Перед решающим разговором ей нужно увидеться с сыном.
Только когда она спустилась к малышу на четвертый этаж, он спал.
Скользнув в спальню, она склонилась над беспокойно сопящим во сне сыном, осторожно взяла его на руки и уселась в кресло-качалку.
– Извини, дорогой, – прошептала она, гладя мальчика по спинке. – Я действительно старалась дать тебе все самое лучше, но что теперь делать, даже не представляю.
Чуть крепче прижав к себе теплого малыша, Шарли глубоко вдохнула. Чтобы ни случилось, у нее всегда останется Джейк, и она ни за что его не подведет и сделает так, чтобы он рос в теплом безопасном мире.
– Я обязательно придумаю, как все исправить. Все еще будет хорошо. – Кого она пытается убедить? Джейка или саму себя? Да и какая разница? И зачем вытирать катящиеся по щекам слезы, раз ее здесь все равно никто не видит?
– Почему ты плачешь?
Подняв глаза, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли.
– Все в порядке, – сказала Шарли, да и что ей еще оставалось?
– Сидишь одна в темноте, прижимая к груди сына, и плачешь. Что-то явно не в порядке. – Придвинувшись чуть ближе, он посмотрел ей прямо в глаза. – Я должен кое-что знать. Ты шпион, Шарли?
– Нет, – ответила она тихо, легонько поглаживая Джейка и безуспешно пытаясь стереть все еще катящиеся по щекам слезы.
Вот и все. У нее больше нет возможности признаться. Она уже не может прийти и все ему рассказать, потому что он и так что-то узнал, а теперь разглядывает ее как незнакомку. Шарли вздохнула. Что ж, по большому счету, он действительно ничего о ней не знает.
Подойдя еще ближе, Ванс, все так же глядя ей прямо в глаза, опустился перед ней на корточки:
– Что происходит? Что ты так старательно пытаешься от меня утаить?
– Не знаю, поверишь ты или нет, но я действительно собиралась все тебе рассказать, но сперва мне нужно было увидеться с малышом. Собраться с мыслями и расставить приоритеты, и лишь затем идти к тебе.
– Я тебе верю, – кивнул Ванс. – И раз я здесь, можешь начинать говорить.
Но она лишь головой покачала:
– Я не знаю, как начать.
– Тогда предлагаю положить Джейка в кроватку и пойти прогуляться.
Шарли вздохнула. Время прогулок прошло. Как же быстро все изменилось до неузнаваемости… И как же не просто жить во лжи, но и правду сказать не проще. Ладно, главное начать, а потом она наконец-то снова сможет дышать полной грудью.
Поднявшись, она поцеловала сына и бережно уложила его в кроватку.
– Это долгая история, – объявила она, снова поворачиваясь к Вансу.
Они пошли в парк. Переполненный туристами в жаркий летний день Центральный парк находился достаточно далеко от "Ваверли", чтобы все сказанное осталось между ними. Купив им обоим воды и вафель, Ванс усадил Шарли на скамейку в тени деревьев.
Разумеется, когда она решила устроить себе "перерыв", Ванс пошел за ней. Сгорая от злости и подозрений, он следовал за ней по коридорам "Ваверли", чувствуя себя каким-то третьесортным детективом и совершенно не представляя, что рассчитывает обнаружить, но уж точно не ждал, что она станет плакать, прижимая к груди спящего сына. Как начальника его по-прежнему переполняли злость и подозрения, но тут в нем сразу же проснулся не равнодушный к ней мужчина. И этот мужчина почувствовал… тревогу.
– Рассказывай. Я хочу знать все.
Коротко рассмеявшись, она открыла бутылку и глотнула воды.
– Я не знаю, с чего начать, – вздохнула она, скрестив ноги.
– Ладно. Тогда ответь: это ты утром пыталась получить доступ к архивам?
Голубые глаза стали огромными.
– Черт.
– Видимо, это означает "да". Айтишники сообщили охране, что кто-то пытался взломать систему безопасности, но я все же надеялся, что это не ты.
Черт. Он же готов был ручаться, что она невинна. Отвратительное чувство. Но неужели она настолько хорошая актриса? Или есть какое-то другое объяснение? Пристально вглядываясь в Шарли, он пытался как-то сопоставить новые данные с той женщиной, с которой он успел познакомиться за последние недели и понять, кто же она такая на самом деле.
А потом вспомнил, как она плакала в темноте, прижимая к груди сына, не зная, что Ванс за ней наблюдает. Тогда еще она не знала, что попалась, значит, слезы все же были настоящими. Ладно, теперь осталось выяснить, что еще было настоящим.
– Я не смогла, – продолжила она наконец. – Пыталась, но не смогла. Открыла архив и сразу же закрыла. Не смогла украсть у "Ваверли". У тебя.
– Рад это слышать. – И он действительно был рад. – А теперь, может, все же расскажешь, зачем тебе вообще понадобилось что-то красть? – Он уже даже не пытался скрывать свою злость. – Почему ты все время так нервничала? Зачем тебе понадобилось что-то красть, если ты этого не хотела?
Начав говорить, Шарли уже не могла остановиться. За недели молчания в ней столько всего накопилось, что теперь, когда она все-таки решилась, слова полились нескончаемым потоком. Ванс же не стал ее прерывать и молча слушал, с огромным трудом сдерживая клокочущую внутри ярость.
А когда она наконец-то выговорилась, он вскочил с места, отошел на пару шагов от скамейки и обернулся, пристально разглядывая Шарли.
– Ты злишься, – вздохнула она.
– Метко подмечено.
Он со всей силы швырнул почти полную бутылку в ближайший контейнер, но легче не стало.
– Черт, Шарли.
– Я бы не стала этого делать. – Поднявшись, она ухватила его за руку. – Я хочу, чтобы ты это знал. Я бы никогда не предала "Ваверли". Я никогда бы так не поступила с аукционом. И с тобой.
– Думаешь, я поэтому злюсь?
– А разве нет?
Стоило ему посмотреть в полные боли и грусти голубые глаза, как ярость вспыхнула в нем с новой силой:
– Черт, каким же ублюдком ты должна меня считать.
– Не говори так.
– Тогда почему ты сразу не сказала, что у тебя проблемы? – Просто не верится, все это время он подозревал ее в предательстве, а на самом деле… – Почему не сказала, что тебе угрожают?
– Потому что мои проблемы никого не касаются.
– Это не ответ. Две недели ты непрерывно сходила с ума от страха, но молчала.
– А что я могла сказать? Что меня шантажируют? И что бы ты тогда сделал? Решил бы, что я собираюсь тебя предать.
Ванс горько рассмеялся.
– Спасибо. Просто не верится, что ты о мне столь высокого мнения.
Слегка склонив голову набок, она удивленно его разглядывала.
– Неужели ты бы мне поверил?
– Сейчас-то я тебе верю, – заметил он. И почему ее недоверие так сильно его злит? – Стоило тебе наконец-то объяснить, что происходит, и я сразу же тебе поверил.
– Но я-то откуда могла это знать? И в любом случае, мне не нужна ничья помощь. Точнее нужна, – поправилась она быстро. – Ладно, помощь мне была нужна, но я не хотела в ней нуждаться, понимаешь? Я большая девочка, и в состоянии позаботится о себе и о Джейке, и… Черт, как же все запуталось.
– Всем иногда нужна помощь, – возразил Ванс, понимая, что уже почти не злится. Ладно, теперь он хотя бы знает, что происходит. Знает, что ей угрожают, и теперь наконец-то может что-то сделать.
– Но только не тебе.
– Ошибаешься. Прямо сейчас, чтобы со всем этим разобраться, мне нужна твоя помощь. Могу я на тебя рассчитывать?
Кивнув, она глотнула воды.
– Значит, некий незнакомец угрожает отобрать у тебя сына, если ты не передашь ему мои документы за последние пять лет?
– Да. – Покрасневшие от слез глаза высохли, и теперь в них ясно горела решимость. – Первое письмо пришло в тот же день, что вышла статья про мисс Ричардсон.
– Едва ли это может быть совпадением.
– Я тоже так думаю, – согласилась Шарли.
– Вопрос в том, почему он считает, что может отобрать у тебя Джейка? Я же видел, как ты о нем заботишься, был у вас дома. Ты хорошая мать и обеспечиваешь его всем необходимым.
– Спасибо.
– Должно быть что-то еще. Что-то такое, что ты мне не рассказала. – Ветер вдруг замер, и в парке стало так тихо, словно в мире не было никого, кроме них двоих. – Рассказывай до конца. Позволь мне тебе помочь.
Шарли нервно теребила в пальцах светлые волосы:
– Если бы ты мог. Я про помощь. Но здесь ты ничего сделать не в силах. Что есть, то есть, и это уже ничто не изменит.
– Давай проверим. – Он ни за что не признает, что есть что-то, чего он не в силах исправить. – Поверь, я смогу тебя удивить.
– Даже Ванс Ваверли не в силах изменить прошлое.
Ванс замер. Что ж, в чем в чем, а в этом она точно права. Он всегда поступал по-своему, а окружающие безропотно ему повиновались, вот только так было далеко не всегда.
И если бы у него была власть менять прошлое, он давно бы его изменил. Не допустил бы той автокатастрофы, унесшей жизнь матери и сестры. Давным-давно убедил бы отца отыскать Рорка, чтобы они смогли узнать друг друга еще детьми. Да, будь на то его воля, он многое бы изменил. Но даже если прошлое и нельзя изменить, можно изменить то влияние, что у него есть над настоящим.
– Если ты ничего не расскажешь, тогда я точно ничем не смогу помочь. Так что ты потеряешь?
– Многое, – выдохнула она так тихо, что Ванс с трудом ее расслышал. В ее глазах было столько разных чувств и стремлений, что он даже толком не сумел их распознать, но ясно видел, как они разрывают ее на части. И почему-то от этого осознания он сам едва не треснул по швам.
– Что у него на тебя есть? Что ты так отчаянно пытаешься спрятать?
Глубоко вдохнув, она наконец-то решилась:
– Помнишь, я говорила, что меня вырастила бабушка?
– Да. – Усадив ее обратно на скамейку, он сам устроился рядом.
– Но я не говорила, почему именно она. – Покачав головой, она грустно улыбнулась. – Когда мне было пять, отец ограбил магазин.
Этого он не ожидал.
Но отлично понимая, что это еще не все. Ванс молча ждал продолжения.
– Естественно, за ним погналась полиция, и тогда он врезался в дерево. И не пережил этого столкновения.
– Шарли…