- Думаю, праздник должен состояться, как и было запланировано, - объявил Эш. - Лето пора обновления, и Бедивер как раз готов к переменам. Настали новые времена.
И не важно, что в настоящий момент он распоряжается лишь сорока пятью процентами этих новаций. О том не надо знать никому, за исключением их с Джениврой.
Через переполненный людьми общий зал постоялого двора Дженивра нашла его глазами и одобрительно улыбнулась. Приятно и удивительно чувствовать себя довольным проявлением ее очевидного благорасположения. Эш действительно испытывал эти ощущения. Прошло много времени с тех пор, как его заботило мнение постороннего человека о нем или его поступках, а вот сейчас очень интересовало. Какое новое ощущение!
- Вы сегодня приняли правильное решение, - обронила Дженивра, когда они покончили со всеми своими запланированными визитами и повернули двуколку в сторону Бедивера. - Праздник много значит для них и весьма уместен после окончания трудного посевного сезона.
Эш кивнул, хотя его внимание не было целиком сосредоточено на беседе. Экипаж, казалось, наклонился на одну сторону или виной всему его воображение и слишком много эля? Слишком много?! Боже, смешно даже подумать. Очевидно, сказывается его долгое пребывание в деревне. Он же Эш Бедивер! В Лондоне мог пьянствовать всю ночь и не чувствовать никакого эффекта. Сомнительно, чтобы четыре кружки эля в середине дня могли привести к подобным последствиям.
Значит, виновата дорога, изобилующая выбоинами и глубокими колеями, появившимися после зимних снегов и дождей.
- Мы с Алексом очень любили эти праздники, играли во все потешные игры. Алекс прекрасно управлялся с пистолетом. Не думаю, чтобы с четырнадцати лет он хоть раз промазал по мишени. Наш отец был так горд.
- Ну а вы? - отважилась поинтересоваться Дженивра. - Вы тоже хороший стрелок?
- Нет, в число моих талантов входило метание ножей, - с улыбкой похвалился Эш. Впервые со времени возвращения в отчий дом ему было легко на душе от разговоров о прошлом, о своей семье. Все эти годы, проведенные в одиночестве в Лондоне, он и не сознавал, как мало говорил о близких. - Какого бы мастерства Алекс ни добился в стрельбе, я не уступал ему в метании ножей. Не удивлюсь, если где-нибудь на чердаке до сих пор валяется коробка с выигранными нами ленточками. Наша мать сохраняла буквально все.
- Ваша мать?
- Да, представьте себе, она у меня была, - шутливо заметил Эш.
- Просто никто и никогда о ней не упоминал, - тихо проронила Дженивра.
- Да, ее нет с нами уже довольно долгое время. - Они опять вернулись к болезненным воспоминаниям. Гораздо приятнее обсуждать тему праздников. - Она погибла в результате несчастного случая с лодкой на озере, когда мне было семнадцать, а Алексу девятнадцать лет. Она отправилась с друзьями путешествовать по Трентему, и они утонули в озере.
С ее смерти и начались разногласия с отцом. Без нее, служившей ранее своеобразным буфером в столкновении характеров, они с отцом оказались неспособными разрешать разногласия. Даже присутствие тетушек не помогало избегать ссор.
- Я не хотела вас опечалить. - Внезапно двуколка резко накренилась. Дженивра вцепилась в подлокотник сиденья, пытаясь сохранить равновесие. - Мы, наверное, опять попали в колею, - пробормотала она, снова усаживаясь на сиденье. - Как вы думаете, нас сильно занесло? - Слова едва успели слететь с ее уст, как раздался сильный толчок, и маленький экипаж опрокинулся на одну сторону, увлекая их за собой.
Первой и единственной мыслью Эша во время происшествия была Дженивра. На нее пришелся главный удар. Что бы ни произошло, это случилось с кабинкой экипажа. Эш обнял Ниву, пытаясь замедлить падение и, закрыв своим телом, смягчить удар. И только вес лошади, которая оставалась запряженной в двуколку, спас их от того, чтобы перевернувшаяся кабинка не накрыла их полностью.
- Вы не пострадали? - отрывисто спросил Эш, вставая на ноги.
- Уверена, ничего смертельного, - дрожащим голосом ответила Дженивра, однако Эш заметил, что поднялась она с трудом.
- Оставайтесь здесь, я посмотрю, что с лошадью, - приказал Эш.
Чем скорее ему удастся исправить ситуацию, тем в большей они окажутся безопасности. К счастью, кобыла оставалась спокойной после того, как улеглось первоначальное возбуждение от аварии.
- Тихо, тихо, старушка, - мягко пробормотал Эш, беря лошадь под уздцы.
Стоя перед ней, он оценил масштабы бедствия. Заднее колесо отвалилось и валялось на дороге невдалеке от обломков коляски. Их поездка на сегодня окончена. Эш быстро распряг кобылу и отвел ее подальше от места крушения.
- Я добыл нам транспорт! - крикнул он Дженивре, пытаясь смягчить ситуацию шуткой. Нива улыбнулась и с трудом встала. - Вы бы не присмотрели за лошадью, пока я взгляну на коляску?
Причины поломки колена были не очевидны, Эш хотел осмотреть втулку и ось до того, как стемнеет. Он склонился поближе. Кто-то открутил колесо! Оно просто соскочило с оси само собой!
- Нива, - окликнул ее Эш, - вы или тетушки пользовались двуколкой? - Интересно узнать, когда экипажем управляли в последний раз и осматривал ли его кто-нибудь на предмет неполадок?
Дженивра кивнула:
- Мы катались в нем на летнюю и осеннюю ярмарки. Надо сказать, мы пользовались коляской довольно часто. Однако с декабря никто не ездил.
- И у вас не было с коляской никаких проблем? - отошел в сторону Эш.
- Нет. А что такое?
- Колесо отвалилось. - Само по себе это происшествие вряд ли необычно. Странно и подозрительно только, что речь шла об экипаже, используемом регулярно и без проблем, особенно после того, как тот простоял в покое всего два месяца. Этого времени недостаточно, чтобы исправная прежде вещь успела прийти в негодность. Колеса не отваливаются без посторонней помощи.
Эшу совсем не нравились напрашивающиеся предположения и то, что они подразумевали.
Глава 14
Когда они вернулись в Бедивер, Дженивре совсем не понравилось застывшее в глазах Эша выражение. Взгляд, которым он одарил ее, едва она спрыгнула с лошади и объявила о своем решении вернуться в Ситон-Холл, был собственническим и непреклонным.
- Я считаю, тебе необходимо задержаться, - лаконично бросил он. Всю оставшуюся дорогу он промолчал, интересуясь лишь тем, как она себя чувствует. - Я хочу побеседовать с нашим конюшим, а потом у нас с тобой состоится отложенный разговор. - Его тон нравился ей не больше, чем взгляд.
- Мне кажется, я должна уехать.
Остаться означало провести еще одну ночь в Бедивере, а следовательно, с Эшем. Подобного рода перспективы были привлекательные, но это не отвечало условиям сделки, которую она заключила с собой прошлой ночью. Несмотря на мгновение наслаждения и удовлетворенное любопытство, она не должна повториться.
- Иди в дом и освежись. Я скоро подойду. Постарайся не потревожить тетушек.
Он хладнокровно проигнорировал ее пожелания. Дженивру донельзя возмутило подобное пренебрежение.
- Я не позволю так ко мне относиться, - возмутилась она.
Глаза Эша угрожающе блеснули, раскаленные зеленые угольки были готовы испепелить на месте любого, посмевшего ослушаться его приказа, резкие властные интонации призывали к повиновению.
- Позволишь, временно. Если тебе не терпится высказаться, можешь сделать это в моем кабинете через полчаса.
В их споре не могло быть победителей. Дженивра вздохнула, унимая вспышку гнева. Да, она на время покидает поле битвы. Но обязательно дождется своего часа.
Эш не задержался, более того, когда Дженивра подошла к кабинету, он уже ждал ее там. Сидевший за большим полированным письменным столом, Бедивер до мельчайшей черточки соответствовал облику родовитого английского джентльмена - настоящий графский сын. Несмотря на то что прошло совсем немного с момента их последней встречи, он успел переодеться. При взгляде на него никто бы не подумал, что он попал в дорожное происшествие всего лишь два часа назад. Дженивре оставалось надеяться, что и она на высоте. У нее едва хватило времени сменить платье и уложить волосы.
- Вас удовлетворила беседа с конюшим? - Дженивра заняла стул, стоявший с той стороны стола, где обычно располагались посетители, самой себе сильно напоминая нищего просителя, явившегося подобрать крохи с барского стола. Однако ее не сбить с толку огромными размерами этого предмета интерьера или смазливым личиком красавца мужчины. Господь с ним, она же деловая женщина! Правда, несмотря на все мысленные протесты, при взгляде на Эша Дженивра никак не могла справиться с внутренним трепетом.
- В какой-то мере, - загадочно ответил он голосом, источавшим властность и надменность. Шестым чувством она поняла, что новый Эштон собирался проявить настойчивость и упрямство. - Не думаю, что колесо сломалось случайно, Дженивра.
О, это уже серьезно. Он не назвал ее Нивой. Она взяла себя в руки и с напряжением приготовилась встретить бурю.
- Конюший рассказал, что коляска была в отличном состоянии, когда он запрягал лошадь. Мальчик также подтвердил ваши слова о том, что экипаж использовали регулярно и он не простаивал просто так без пригляда. Еще парнишка заметил, что утром рядом с двуколкой никого, кроме него, не было. Это… гм… вполне логично, поскольку… - Эш сделал паузу, проронив ироничный смешок, - поскольку мы больше не нанимаем полного штата грумов.
Дженивра насупилась.
- Все это лишь подтверждает тот неоспоримый факт, что поломка колеса случайность. И позволю себе вам напомнить, совсем не стыкуется с заявлением, сделанным вами несколько минут назад.
- Вы, американцы, слишком нетерпеливы. Позвольте мне закончить. - Эш махнул длинной изящной рукой. - Напротив, я веду к тому, что, по-видимому, кто-то поработал с колесом, пока мы были в деревне. Большую часть времени коляска находилась вне нашего поля зрения. Подобраться к ней и сломать колесо проще простого. Рядом с экипажем никто не стоял, все собрались вокруг нас.
- Хорошо. - Дженивра сложила руки на коленях. - Если это правда, зачем кому-то желать нам зла? - Она подумала, что Эш чересчур подозрителен и видит злоумышленников там, где все чисто. Его выводы слишком поспешны.
Эш окинул ее одним из своих коронных сердитых взглядов:
- Это ведь у вас есть отвергнутый ухажер и пятьдесят один процент долевого управления поместьем. Вот вы мне сами и скажите.
- Генри? Вы считаете, это сделал Генри? - недоверчиво протянула Дженивра. - Да он весь день провел на деловой встрече. Сомневаюсь. Генри в принципе не представляет себе, каким образом колесо надевается на ось. Ваш кузен книжный человек и совсем не похож на того, кто не боится запачкать руки в грязи.
- Зато похож на того, кто готов за это заплатить, - лаконично заметил Эш. - Не думаю, что Генри сделал все сам, однако, вероятнее всего, за случившимся стоит именно он.
Дженивра покачала головой:
- Вы предполагаете самое худшее, потому что он вам не нравится. - Что за абсурдная идея!
- Иногда наши глаза нас обманывают. - Перестав вертеть в руках пресс-папье, Эш коснулся грани хрустального бокала. - Забудьте об ангельской внешности Генри и его мальчишеской улыбке. Подумайте о фактах, Дженивра. Вы видели, как он рассердился, когда Марсбьюри огласил волю отца. Генри абсолютно точно ожидал большего. Он попытался добиться этого, сделав вам предложение. Вы отказали ему и тем самым лишили последней надежды завладеть поместьем.
- Вы мелете чушь, Эш, - перебила Дженивра. Какая глупость! - С какой стати ему городить столько сложностей, чтобы завладеть поместьем, которое не перейдет к нему даже после смерти Алекса? Чего бы он ни добился, лишь временно. Графский титул перейдет к вам, мистер Бедивер.
- Если я не умру раньше, - протянул Эш. - Пока Алекс нужен Генри живым. В сущности, кузен выигрывает как в случае его смерти, так и останься мой брат в живых. Пока я здоров, Алекс в безопасности. Генри не выгодна его смерть, когда сохраняется слабая надежда, что я унаследую имение.
Острый ум Дженивры быстро просчитал возможные последствия.
- Значит, если вы умрете, Генри перестанет возиться с Алексом.
- Да, его содержание слишком затратное. Брат станет препятствием, единственной преградой между Генри и поместьем. И естественно, титулом.
Эш поднялся со стула и открыл ящик одного из застекленных книжных шкафов у стены, достал свиток и развернул его на столе, придерживая углы пресс-папье.
- Взгляните, Дженивра. Пусть это будет вашим первым уроком английской системы наследования.
Дженивра подошла ближе, следя за уверенными движениями его указательного пальца.
- Вот мой отец, Ричард Томас. У него две сестры - Лавиния и Мэри. Лавиния никогда не имела детей. Мэри, мать Генри, вступила в неравный брак с местным мелкопоместным дворянином Стивеном Беннингтоном. Оба они скончались несколько лет назад, почти ничего не оставив сыну. А теперь рассмотрим линию моего отца. Он - граф. Сочетался браком, оставил после себя двоих сыновей. Здоровых сыновей. - Эш подчеркнул пальцем линию, ведущую к своему имени и имени брата. - В настоящее время Алекс умственно неполноценен, следовательно, остаюсь только я. Генри же следующий претендент на наследство, будучи единственным племянником покойного графа Бедивера и вторым по старшинству мужчиной в семье. - Эш искоса взглянул на Дженивру. - Как видите, чертовски умная игра, пример того, как грамотно распорядиться жизнью и смертью.
- Тем не менее вы меня не убедили в том, что Генри - убийца. Я лишь уверилась, что английское право первородства - вещь весьма сложная, - возразила Дженивра.
- Жизнь мужчины с самого рождения подчинена строгим правилам и этикету. - Эш свернул пергамент и отложил его в сторону. - Все, что он имеет или не имеет права делать, определяется порядком его рождения. - За его комментарием чувствовалась глубокая, тщательно скрываемая боль и обида. На мгновение властный аристократ уступил место прежнему таинственному и ранимому мужчине, которого она ранее разглядела под внешним лоском городского щеголя и повесы.
Дженивра мягко улыбнулась:
- На моей родине, в Америке, мы уверены, что человек может сам добиться всего, чего пожелает.
- Но вы ведь покинули столь благодатную землю. - Строгая тяжелая сторона натуры Эша опять вернулась. Он кивнул Дженивре, приглашая занять свое место. - Я полагаю, вы так и не вникли в тему нашей беседы. Позвольте мне объяснить вам более доходчиво. Мне грозит опасность, поскольку я стою у Генри на пути. Вы отклонили его предложение и таким образом лишили последнего шанса получить имение законным путем. Теперь под угрозой и ваша жизнь тоже. Если устранить нас с вами, Генри получит контроль над нашими долями собственности. То, чего ему не удалось добиться браком, он добьется после нашей смерти.
Дженивра презрительно дернулась:
- Я искренне рада, что не обладаю столь же бурным и нездоровым воображением, как вы. Неужели все англичане спят и видят мириады способов того, как с ними могут разделаться их дорогие родственники? Должно быть, вы тайный параноик.
Эш поднялся и, перегнувшись через стол, коснулся ее руки.
- Мы не закончили, Дженивра, садитесь.
- Я бы хотела вернуться домой до наступления темноты, - возразила она.
Свободной рукой Эш вытащил из ящика стола конверт и бросил его на полированную поверхность:
- Возможно, вы поменяете мнение после того, как прочтете это.
Дженивра присела на стул и окинула письмо скептичным взглядом. Перед ней лежало одно из посланий, прибывших вчера из Лондона. Она почувствовала, как в животе скручивается холодный тяжелый узел.
- В вашем кабинете в ящике стола можно обнаружить весьма любопытные вещи, - заметила она, открывая письмо. - Генеалогическое древо, письма из Лондона.
- Рад стараться, - сухо произнес Эш.
- Вижу, - ответила она с неменьшей холодностью, внимательно рассматривая хрустящий лист белой бумаги, исписанной ровными чернильными строчками. Первое же предложение сулило недоброе. "Леди, о которой вы спрашивали". Несомненно, это она. Эш Бедивер разнюхивал о ее прошлом.
Она дочитала письмо, кипя от едва сдерживаемой ярости.
- Мне нечего бояться, тем более этого письма. Мой муж мертв, и уже давно все успокоилось.
- Да, совсем нечего, кроме довольно неприглядного скандала, который может случиться, когда свету станут известны детали. Ведь он не просто так оступился перед телегой и оказался задавленным тяжеленной ломовой лошадью.
Да, не просто. Накануне он явился в пьяном угаре, обвиняя ее в неудаче? своего очередного делового предприятия. Перебил весь хрусталь и фарфор в доме. Хотел добраться и до нее, однако, опасаясь за свою безопасность, Дженивра провела ночь в особняке отца. Рано утром супруг добрался и туда с тяжелого похмелья, в растрепанной одежде, требуя денег. Дженивра пригрозила разводом, и два лакея отца были вынуждены вывести его из особняка, применив силу. Она стояла на ступеньках крыльца и видела все, что происходит. Они грубо выкинули его на улицу, а он, проклиная ее, с трудом поднялся только для того, чтобы, сделав неверный шаг, упасть на мостовую, запруженную в понедельник утром грузовыми телегами и извозчичьими пролетками.
Естественно, его семья обвинила во всем именно ее. Они утверждали, что с тем же успехом она могла лично подтолкнуть мужа к смерти, поскольку спровоцировала его нервный срыв. По их словам, Филипп был не в себе. Ей хотелось крикнуть, что он "не в себе" уже довольно давно.
- Теперь вы знаете правду, - заметила она ледяным голосом, кладя письмо на стол. - Вы хотели узнать, что я здесь делаю, и узнали. Надеюсь, вы удовлетворены?
К сожалению, на Эша совсем не произвела впечатления ее тихая ярость. Он продолжал спокойно сидеть на стуле, не сводя с нее взгляда.
- Вы правы, вам действительно не стоит страшиться письма. Здесь нет ничего криминального. Другое дело - скандал. Он может стать весьма неприятным, если все выйдет наружу.
Дженивра сжала кулачки.
- Если вы имеете намерение шантажировать меня этим, вы еще больший негодяй, чем я думала.
Эш покачал головой:
- Я не собираюсь ничего предпринимать. Лишь хочу, чтобы вы осознали: раз мне удалось заполучить эту информацию, Генри может сделать то же самое. Не гарантирую, что его мотивы будут столь же чисты.
Дженивра вскинула брови:
- Чисты? Возможно, вам следует обрисовать свои мотивы, чтобы я смогла лучше себе представить, что означает "чистота" в вашем понимании?!
- Ах, оставьте, Дженивра. Достаточно того, что я вовсе не желаю вам бесчестья.
- Нет, я этого так не оставлю. Вы позволили себе устроить розыски за моей спиной, розыски относительно моего прошлого. Зачем вы все это затеяли?
- Я хотел четко представлять, грозит ли Бедиверу опасность с вашей стороны, - коротко ответил Эш. - Знать, удалось ли вам ввести моего отца в заблуждение в надежде отхватить кусочек от жирного пирога под названием Бедивер.
Дженивра побледнела.
- Вы думали, я охотница за состоянием! - Она прикрыла рот рукой, испытывая настоящий ужас.
Да, он намекал на нечто подобное тем вечером в оранжерее. Однако слышать его откровенные слова… Это худшее, в чем Эш Бедивер мог ее обвинить.