Когда до дома оставалось не более двадцати минут езды, Сара не выдержала этого напряженного молчания и начала нервно и много говорить ни о чем.
День, начавшийся так замечательно, завершился горькой и фальшивой нотой, и вина за это лежала на ней. Сара это понимала. Но осознание того факта, что она неумолимо скатывается к опасной черте, за которую она уже имела глупость заступить пять лет назад, заставило Сару спешно укреплять пошатнувшиеся барьеры.
– Ладно, – наконец сдалась Сара, устав бубнить о том, что Раулю было совершенно неинтересно. – Я извиняюсь за то, что испортила этот день.
– Разве я что-нибудь сказал по этому поводу?
– Тебе и не нужно было говорить. Достаточно твоего выразительного молчания, заставившего меня нести весь этот вздор.
– Ты рассуждала об обоях и цвете стен. Прости, но мне и в самом деле это не интересно. Я уже говорил тебе, что нанял человека, который все сделает – покрасит, наклеит обои, купит мебель. Черт возьми! Я даже пригласил специалиста купить и развесить картины по стенам.
– Но тогда это не будет домом! Рауль, ты когда-нибудь смотрел со стороны на свою квартиру?
– Что ты хочешь этим сказать?
– У тебя в квартире есть все самое лучшее, что только можно купить за деньги, но это не дом, понимаешь? Это фотография для глянцевого журнала. Кухня выглядит так, словно в ней не готовят и не едят; диваны – как будто на них ни разу не присаживались; ковры – будто на них ничего и никогда не проливали. А эти произведения абстрактного искусства? Думаю, ни одно из них не выбрано тобой лично. – Гнев вернул Сару на знакомую территорию. – Я не люблю абстрактное искусство, – сердито процедила Сара. – Мне нравятся старомодные, скучные картины. Я люблю смотреть на то, что понимаю. Цветы, пейзажи. Какое удовольствие созерцать ломаные линии, хаотично нанесенные на холст? Не могу представить себе, что кто-то чужой будет покупать для меня картины на свой вкус только потому, что ему за это хорошо заплатили. Более того, я не люблю кожаные диваны. На них холодно зимой и жарко, влажно летом. Мне нравятся теплые цвета и мягкие кресла, в которых можно уютно свернуться с книжкой в руках.
– Я понял, Сара, – сквозь стиснутые зубы произнес Рауль, не поворачивая к ней головы. – Ты не согласна с тем, что я пригласил профессионального дизайнера обустроить ваш дом. И ты ненавидишь мою квартиру.
Не будучи злой от природы, Сара испытала жгучий стыд. Она и предположить не могла, что способна так злобно критиковать чей-то вкус и оплевывать обстановку дома. Вкусы ведь у всех разные. Но постоянное напряжение от присутствия Рауля, удовольствие от его компании и нескончаемые размышления о том, какой была бы ее жизнь, если бы Рауль любил ее, не могли не вызвать эмоциональный срыв. Несмотря на все его недостатки, высокомерие, упрямство и невероятно раздражающую способность не видеть и не слышать то, что не хочется или не устраивает его, он был великолепен. А его постоянное присутствие рядом позволило Саре узнать Рауля с разных и очень привлекательных сторон, что, кстати, грозило ей вновь влюбиться без оглядки.
– И все равно нам нужно поговорить, – сказала Сара, словно подводя итог.
– Да, нужно.
В сознании Рауля произошел поворот на сто восемьдесят градусов. Мысли о возможности появления в жизни Сары другого мужчины раздражали его невероятно. Холодная логика, присущая ему, на этот раз шла вразрез с навязчивыми, тревожащими картинами, от которых он никак не мог избавиться.
Но вспышка гнева и весьма обидные критические комментарии Сары, как ни странно, прояснили ситуацию.
Рауль всегда легко расставался с женщинами, которые появлялись и уходили из его жизни. Они четко знали отведенную им роль, поэтому никаких проблем с ними у него не возникало.
Сара вернулась в его жизнь с гранатой в руке в виде ребенка, и вот ее-то роль в его жизни теперь неопределенна и непонятна. И Рауль не знал почему. Может быть, потому, что Сара была чертовски искренней, честной и живой, вызывала в нем отклик намного более сильный, чем он мог позволить себе? Она не ходила вокруг него на цыпочках, не делала попыток подстроиться как-то, подыграть, чтобы угодить Раулю. Другие женщины, с которыми он встречался, приходили в восторг от его квартиры, символизирующей в их представлении его богатство.
Ситуация, сложившаяся между ними, предполагала такую степень взаимодействия, какую он никогда не допускал во взаимоотношениях с другими женщинами. Пикники? Домашние обеды? Настольные игры? Все это выходило далеко за рамки того, к чему привык Рауль.
Он остановил машину возле ее дома, где на этот раз нашлось место для парковки. Оливер проснулся и теперь тер глаза. Взяв у Сары ключ от дома, Рауль отпер дверь и, чуть поколебавшись, поцеловал сына в макушку, заросшую темными волосами. В ответ Рауль удостоился сонной улыбки Оливера.
– Он устал, – тихо произнесла Сара, держа сына на руках. – Аттракционы, пикник… Я сейчас быстро искупаю его и уложу спать. Нальешь себе выпить? – предложила она чуть более резким, чем хотела, тоном. – Я спущусь, и мы обсудим некоторые… организационные вопросы.
Волосы Сары были в живописном беспорядке. Рауль, Сара и Оливер несколько раз прокатились в парке на аттракционах все вместе, а потом она рискнула одна опробовать некоторые, особо захватывающие дух.
Дополнением к взлохмаченным волосам служили порозовевшие на воздухе щеки и две расстегнутые верхние пуговицы клетчатой рубашки.
– Отличная идея, – проговорил Рауль с непроницаемым выражением лица, заставившим Сару лихорадочно размышлять о том, что на уме Рауля на самом деле.
Рауль отметил румянец, проступивший на щеках Сары, и то, как она нервно перебирает пальцами, прижимая к себе сонного Оливера. Конечно, организационные вопросы требуют обсуждения, сказал себе Рауль, но разговор может пойти вовсе не в том направлении, как ожидает Сара.
Она предполагала обсудить какие-то формальности. Рауль был с ней в этом согласен. И все же на его повестке дня стояли совсем иные вопросы.
Рауль всегда старался дать объяснение всему и вот теперь смог разобраться в том, что же с ним происходит. Сара не шла у него из головы, потому что была как бы "незавершенным делом". Он решил свести концы с концами и двигаться в их взаимоотношениях дальше.
При появлении Сары Рауль улыбнулся ей медленной, ленивой улыбкой, от которой по ее телу – от кончиков пальцев на ногах до макушки – толпой побежали сводящие с ума мурашки.
– Я налил выпить и тебе тоже. – Темные глаза Рауля впились в ее растерянное лицо. – А теперь давай поговорим о том, что и как будем делать дальше.
Глава 5
Сара провела с Оливером больше времени, чем предполагала. У мальчика внезапно открылось второе дыхание, и он потребовал набор своих игрушечных машинок. Потом Рауля. Именно в таком порядке.
Саре и самой нужно было перевести дух в отсутствие раздосадованного Рауля, чтобы продумать план предстоящего разговора. Она отмела вторую просьбу сына, но была вынуждена компенсировать свой отказ участием в игре с машинками.
Сорок минут спустя Оливер наконец угомонился, а Сара решила принять душ. Она не спешила, чувствуя, что все еще нуждается в некотором времени наедине с собой, чтобы привести мысли в порядок.
Во-первых, она должна вести разговор в цивилизованной, взрослой манере. Им с Раулем необходимо обсудить, как лучше сообщить Оливеру о том, что он – его отец. Впрочем, здесь особых проблем она не предвидела.
Во-вторых, Сара собиралась сказать Раулю о том, что намерена сообщить родителям о его возвращении в ее – их с сыном – жизнь. Кроме того, она предполагала убедить его в том, что встречаться с ними нет никакой необходимости.
В-третьих, следовало предупредить его также о том, что между ними нет и не может быть никаких отношений, кроме дружбы. И только ради блага Оливера. Просто два отдельных человека, объединенных общим ребенком. А главное, им предстояло обсудить график посещений Рауля, желательно не вмешивая в это дело адвокатов.
Сара постарается изо всех сил дать ему понять, что последние несколько недель были исключением, сделанным во имя спокойствия ребенка и установления взаимопонимания между отцом и сыном.
Внизу Рауль переместился из кухни в гостиную.
Похлопывая рукой по дивану в приглашении сесть рядом, Рауль пристально наблюдал за Сарой. Ей же было совсем не с руки сидеть в такой близости от него, но единственной альтернативой был одинокий стул в другом конце комнаты. Сесть на него было бы ребячеством, которое с самого начала нарушило бы ее четкий план ведения беседы. Поэтому Сара приняла приглашение и села рядом с Раулем. Он протянул ей бокал с вином.
– Думаю, мы можем признать, что провели неплохой день, – произнес Рауль, повернувшись к ней. – За исключением твоего разглагольствования по поводу моей квартиры, которую ты находишь просто кошмарной.
– Извини меня. Мне не стоило говорить всего этого. – Сара отпила глоток вина, изо всех сил стараясь не потерять нить спланированного разговора. – Это было несколько… грубо с моей стороны, – с неохотой признала она. – Полагаю, вряд ли найдется много людей, позволяющих себе критику в твой адрес.
– Я не расценил твои слова как критику лично в мой адрес. Мне казалось, что ты критикуешь интерьер моего жилища.
– Именно это я и хотела сказать.
– Ты должна признать, Сара, что я прислушался ко всем твоим советам и выполнил все рекомендации по установлению контакта с Оливером.
– Да, ты блестяще справился с задачей, – похвалила Сара Рауля. – Ты рад этому? Я хочу сказать, что вся эта ситуация перевернула твой привычный мир с ног на голову. Ты же давно спланировал свою жизнь, Рауль. – Она упорно не глядела на него. – Ты был тогда, в Африке, всего на несколько лет старше всех нас, но очень точно знал, чего хочешь от жизни.
– Я улавливаю критику в твоих словах. Или мне показалось? – Рауль вдруг не к месту вспомнил, как Сара описывала мужчину, который мог бы ее привлечь. Умеющий радоваться жизни как-то не вязался с образом, нарисованным ею только что. – Ладно. – Рауль закрыл тему, смягчив резкость улыбкой. – Возвращаюсь к началу разговора о том, что новость об Оливере шокировала меня. Мне никогда не приходилось подстраивать свою жизнь под чьи-то интересы.
Понравилось ли ему, что удалось завоевать доверие сына? Рауль никогда не задавался этим вопросом, но сейчас вдруг понял, что да, понравилось. Ему доставляли удовольствие непредсказуемость, маленькие победы, первая улыбка сына, которая стоила всех его усилий…
– Если бы речь шла о каком-нибудь другом ребенке, – признался Рауль, – это было бы для меня рутинной работой, но с Оливером… – Он замолчал, но отсутствие слов было куда более красноречиво, чем их обилие.
– Я тоже рада тому, что у тебя налаживаются отношения с Оливером. И именно этот факт заставляет меня сказать то, что я хочу… сказать. – Сара откашлялась, отгоняя наваждение, которое рождал в ней его пристальный, откровенно оценивающий взгляд. – Оливер очень привязался к тебе, стал доверять. После вашей первой встречи я, честно говоря, подумала, что установить между вами контакт будет намного труднее.
– Да, да, да. Пока ты не сказала ничего нового.
Сара поджала губы и нахмурилась. Она с таким трудом выстраивала этот разговор в голове, а Рауль снова уводил его в сторону.
– Слава богу, что ты не отнесся к вопросу налаживания отношений с Оливером как к рутинной работе.
– Если ты решила обратиться к лучшей стороне моей натуры, то избрала неверный путь. Оскорбительные высказывания по поводу моего жилища, намеки на то, что я слишком эгоистичен для того, чтобы стать хорошим отцом. Какие еще обвинения ты хочешь бросить мне в лицо, прежде чем перейдем к сути затеянного тобой разговора?
Сара уловила насмешку в тоне Рауля и немедленно ощетинилась:
– Думаю, мы должны вместе сесть и объяснить Оливеру ситуацию. Не уверена, что он до конца ее поймет, но твой сын – позитивный мальчик, и я надеюсь, что он воспримет новость положительно. В последнее время Оливер с явным нетерпением ждет твоего прихода. – Сара сделала паузу, но Рауль молчал. – Или я, конечно, могу сказать ему все сама.
– Нет. Мне нравится идея сделать это вместе.
– После того как мы поговорим с Оливером, я обо всем расскажу родителям. Я еще ничего им не говорила, но Оливер пару раз упомянул тебя, рассказывая о чем-то бабушке. Но мои родители – это не твоя проблема. Тебе не нужно с ними встречаться. Я сама объясню им ситуацию. Скажу, что мы встретились совершенно случайно… Родители удовлетворятся моим объяснением, тем более что они всегда переживали из-за того, что ты не знал о своем отцовстве. Я честно признаюсь им, что не сообщила о тебе раньше, поскольку потребовалось время на то, чтобы ты поближе познакомился с Оливером и преодолел возникшие преграды. Думаю, они меня поймут.
– А я не должен с ними встречаться, потому что…
– Зачем тебе это? Ты будешь частью жизни Оливера, но не моей. И как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. График посещений и все такое. Последние несколько недель были просто замечательные. Но я понимаю, что это была… не настоящая твоя жизнь. Так что я готова выслушать твои предложения.
Рауль понял, что испытывает категорическое неприятие такой постановки вопроса, хотя, по сути, предложение Сары идеально отвечало его интересам. Да, в последние недели он действительно пренебрегал работой. Ему приходилось работать по ночам, и готовность Сары на компромисс должна была обрадовать Рауля. Вместо этого его разозлило ее предположение о том, что его удовлетворят встречи с сыном один раз в неделю. Особенно теперь, когда Оливер начал ему доверять.
– График посещений… – повторил Рауль, словно пробуя слова на вкус. И этот вкус ему очень не понравился.
– Да. Хочешь – раз в неделю по вечерам, когда тебе будет удобно. Хотя лучше бы это был какой-то конкретный день, но при твоем образе жизни такое вряд ли возможно.
Внезапно Сара осознала, что с восстановлением привычного рабочего графика Рауля войдет в норму и его жизнь вне работы. Стоит ли ей повторить свое мнение о недопустимости встреч Оливера с женщинами Рауля? Или он окажется достаточно тактичным и не заставит ее снова называть вещи своими именами?
Конечно, было бы замечательно спокойно и рассудительно обсудить все эти вопросы, но сердце Сары болезненно сжималось при мысли о более долгосрочной перспективе. О тех днях, когда Рауль будет забирать Оливера в свою жизнь, где Саре не окажется места.
А она ведь, оказывается, уже привыкла проводить время втроем.
– То есть ты предлагаешь мне определить один день в неделю, когда я стану забирать Оливера и через пару часов привозить его обратно? И кроме этого между нами не будет никаких отношений?
– Я предпочла бы, чтобы ты не использовал слово "отношения".
– А какое слово мне следует использовать?
– Я хотела бы надеяться, что мы друзья. Никогда не думала, что наступит день, когда мне придется рассматривать тебя в таком качестве. Но вот он наступил.
– Друзья… – задумчиво повторил Рауль.
Саре стало неловко от собственного лицемерия. Она уставилась взглядом в пол и вдруг поняла, что, нервничая, выпила все вино, даже не заметив этого. Близость Рауля казалась ей чрезмерно, даже опасно ощутимой. Хотелось освободиться от нее, отсесть подальше.
– И это то, чего ты хочешь, Сара?
Удивленная, сбитая с толку, она подняла на него свои яркие зеленые глаза. Напрасно, ибо ее голова тотчас же закружилась.
Диван был слишком мал, и их колени едва не соприкасались.
– Да, конечно, – пробормотала Сара.
– Друзьями, которые изредка обмениваются любезными фразами…
– Думаю, именно так и должно быть.
– А вот я хочу совсем другого, и ты это знаешь.
Картинки, смущающие, приводящие в замешательство, замелькали в сознании Сары. Все, что они делали вместе в течение этих недель, и так мешало ей сохранять твердую решимость держать дистанцию между ними. А теперь вот Рауль произносит слова, которые Сара не хотела бы слышать.
– Рауль, – дрожащим голосом попыталась она остановить его.
Рауль уловил неуверенность в ее голосе и испытал чувство восторженного триумфа. Его самого поразила сила, с какой он хотел Сару, и он поспешил прибегнуть к своей теории "незавершенного дела".
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Тон Рауля утратил привычную самоуверенность. Он вытянул руку вдоль спинки дивана и коснулся затылка Сары, мягко и нежно погладив его.
Сара лихорадочно пыталась напомнить себе о том, что Рауль Синклер – мужчина, умевший так или иначе добиваться желаемого. И абсолютно не понимала, почему, черт возьми, он возжелал именно ее. Но тело предательски слабело и таяло под этой лаской, хотя разум еще был в состоянии дать оценку происходящему.
Ее глаза цвета мха были прикованы к лицу Рауля, и контакт их взглядов в это мгновение был неразрывен, как стальной канат.
– Я хочу поцеловать тебя. – Голос Рауля прозвучал хрипло и прерывисто.
– Нет. Ты не можешь… Не должен.
Но Сара уже знала, что Рауль поцелует ее и что она должна будет оттолкнуть его. Но не могла пошевелиться. Ее напрягшееся тело походило на застывшую мраморную статую, внутри которой нарастала жаркая волна желания, готовая снести все заграждения.
Прикосновение его губ было опьяняющим, и Сара уступила под напором собственных ощущений. Безошибочный инстинкт, присущий Раулю, заставил его мгновенно сократить и без того небольшое расстояние между их телами. А может быть, это ее собственное тело предало Сару окончательно и подалось навстречу его губам и рукам. Она не знала, поддавшись возбуждению, копившемуся и нараставшему в течение последних недель. Сара застонала сначала тихо, потом громче, когда рука Рауля скользнула под ее топ, рассылая электрические разряды по всему ее телу.
Ее собственная рука, лежавшая на груди Рауля и имевшая задачу оттолкнуть его, сначала непроизвольно сжалась в кулак, а затем схватила его за вырез рубашки.
Сара словно горела в пламени. Ее груди напряглись, соски затвердели в предвкушении. Она попыталась подавить бесстыдный стон вожделения, когда рука Рауля скользнула по ее ребрам и нащупала крючок на бюстгальтере.
Маленький диван вряд ли был удобным, но Рауль не был уверен, что у него хватит терпения, чтобы отнести Сару наверх, в спальню. Он стащил с нее футболку, отбросил в сторону бюстгальтер и замер, глядя на нее пылающим взором. Веки Сары отяжелели, губы приоткрылись, груди вздымались в такт участившемуся дыханию.
Рауль не мог поверить в силу собственного желания, заглушившего все другие ощущения и мысли.
Стаскивая с себя одежду, он с удивлением осознал, что происходящее похоже на возвращение. Как будто воспоминания о Саре никогда и не были преданы забвению, как он думал, а лежали неприкосновенными на поверхности его сознания. Она оказалась единственной женщиной в его жизни, о которой Рауль никогда не забывал. Может быть, потому, что они расстались прежде, чем он успел устать от нее.
Сара наблюдала за тем, как одежда Рауля устилает пол. Для преуспевающего бизнесмена у него было сильное, мускулистое, загорелое тело. Широкие плечи сужались, переходя в шесть кубиков пресса…