Он отправился к своей сестре. В то время она была весьма недовольна своей судьбой. Король время от времени поглядывал в ее сторону, и, хотя иногда он довольно сильно желал ее, его останавливало то, что она была его родственницей, а его желание было не настолько сильным, чтобы он мог забыть об этом недостатке.
- Посмотри! - вскричал Сюррей, входя в покои сестры и не заботясь о том, что у нее были слуги. - Видишь этих двух великих мужей, которые прогуливаются по саду?
Герцогиня взглянула в окно и поняла, что не сможет отвести взгляд от младшего из братьев.
- Ты дурак, - прошептала она, - брат мой, ты самый безмозглый дурак при дворе.
Сюррей поклонился. Эпитет ему понравился.
- И если из-за своей глупости ты окажешься в Тауэре, что вполне вероятно, - продолжала она тихо, не сводя глаз с высокого мужчины, шедшего рядом со своим братом, - я не сделаю ничего, ничего, чтобы помочь тебе.
Брат громко рассмеялся и даже не потрудился понизить голос.
- Значит, ты думаешь, что это я убедил отца не выдавать тебя замуж за Сеймура? Ну что ж, тут ты права. Я не потерплю, чтобы наша благородная семья вступила в союз с этими худородными пройдохами.
- Да как ты смеешь говорить это мне? - возмутилась Мария.
- Смею, потому что я - твой брат. Я никогда не позволю тебе стать женой Сеймура... даже если бы он этого захотел. Но он не захочет. Он метит повыше. Хоть он и худороден, но метит очень высоко.
- Ты говоришь о зяте короля, - прошептала она.
- А также о человеке, по которому ты сохнешь, сестра.
- Убирайся прочь. И не приходи больше сюда оскорблять меня.
Сюррей насмешливо поклонился. Он видел, что она его ненавидит, ибо он оскорбил ее в присутствии слуг.
Придворные продолжали внимательно наблюдать за Сюрреем. На него смотрели так, как обычно смотрят на людей, чьи дни сочтены.
- Что это со мной? - спрашивал себя поэт. - Наверное, старею. Мне уже тридцать, и хочется чего-то необычного. - Он был столь беспечен, что ему было все равно, каким способом он развеет свою скуку.
Сюррей раздумывал, какую бы учинить новую проделку, и разговор с сестрой натолкнул его на одну мысль.
* * *
Сюррей не стал терять времени. Одевшись с большой тщательностью, сияя драгоценностями и приняв надменный вид, он отправился к леди Хертфорд.
Жена Хертфорда, в девичестве Анна Стенхоп, слыла одной из самых гордых и честолюбивых дам при дворе. Она, как и ее муж, мечтала о верховной власти, ибо по натуре была женщиной холодной и алчной. С нетерпением ждала она того дня, когда сделается первой леди в королевстве. Анна Хертфорд ни минуты не сомневалась, что станет ею, зная, что, когда ее муж станет протектором Англии, она возвысится над всеми остальными дамами при дворе, и, если кто-нибудь из них сделает хотя бы попытку показать, что считает себя выше нее, она убедит мужа убрать любую.
Услышав, что граф Сюррей просит принять его, она очень сильно удивилась.
Он склонился, чтобы поцеловать ей руку, и взглянул на нее с какой-то странной робостью. Леди Хертфорд была очень тщеславной женщиной, и ей доставило огромное удовольствие видеть, как наследник самого знатного семейства в стране грациозно склоняется перед ней.
- Леди Хертфорд, я должен сообщить вам одну очень важную вещь, - произнес неисправимый Сюррей, - которая предназначается только для ваших ушей.
Она отпустила слуг, и, наблюдая как они уходят, граф нагло улыбался.
- Леди Хертфорд, - сказал он, - вы прекрасная и грациозная женщина, и мне доставляет удовольствие видеть, что вы занимаете столь высокое положение в королевстве. - Благодарю вас, милорд граф, - ответила леди Хертфорд. - Но о каком же важном деле вы хотели со мной поговорить?
- Я давно наблюдаю за вами, леди Хертфорд.
- Вы наблюдаете за мной?
- С огромным восхищением, которое возрастает с каждым днем. И я решил, что не успокоюсь, пока не расскажу вам о нем.
Леди Хертфорд с подозрением взглянула на него.
Он быстро подошел к ней, схватил ее руку и прижал к своим губам.
- Вы так прекрасны! - воскликнул граф.
- Мне кажется, милорд, вы слишком много выпили. Думаю, вы поступите очень мудро, если отправитесь к себе домой.
- Мудро? - ответил поэт. - Но что такое мудрость? Это удел стариков - как компенсация ушедшей любви.
- Любовь! Вы говорите мне о любви?
- А почему бы и нет? Вы меня очаровали. Вы мне нравитесь. И я пришел, чтобы положить мою любовь к вашим ногам, чтобы просить вас не отвергать меня, ибо я умираю от любви к вам.
- Я буду вам очень благодарна, если вы покинете мои покои немедленно.
- Я не уйду, пока вы не выслушаете меня.
- Это мои покои...
- Я знаю, знаю. Худородная сестра вашего мужа вышла замуж за короля. Силы небесные! Я часто задавал себе вопрос - как ей удалось соблазнить его? Но она женила его на себе, и благодаря этому ее худородные братья приобрели высокое положение. Королю нравится окружать себя людьми низкого происхождения. А знаете почему? Потому что они не опасны ему. Благородных лордов - вот кого ему надо бояться. Посмотрите на них: Уолси, Кромвель, Гардинер и... Сеймуры. Все это люди низкого происхождения.
- Да как вы смеете? - вскричала разъяренная леди.
Она направилась к двери, но он преградил ей путь и, схватив ее, прижал к своей груди, заливаясь смехом.
- Не думайте, миледи Хертфорд, что я оказываю вам честь своим предложением. Даже если бы я мог предложить вам выйти за меня замуж, а вы были бы свободны, чтобы принять это предложение, я никогда бы вам его не сделал. Когда-то предполагалось выдать мою сестру за вашего зятя, по я бы этого никогда не позволил! Выдать женщину из рода Ховардов за какого-то там Сеймура! Это немыслимо! Между нашими семьями лежит пропасть. Но мое семейство и ваше могут иступить в связь иного рода...
Леди Хертфорд, наконец, высвободилась из его объятий и собралась уже было позвать слуг, как вдруг вспомнила, что не сможет велеть им выставить из ее покоев аристократа столь высокого происхождения.
Но она была хладнокровной женщиной. И, стоя перед ним, не зная, как от него избавиться, она поклялась самой себе, что он заплатит за это оскорбление своей головой.
Ей не оставалось ничего другого, как только с достоинством уйти. И она ушла, оставив Сюррея одного.
Сюррей молча смотрел ей вслед. Он понимал, что из всех безрассудных поступков, которые он совершил в своей жизни - а им не было числа, - этот самый безрассудный. Но ему было все равно. Сюррей покинул покои Анны Хертфорд. Он знал, что Эдвард Сеймур не успокоится, пока не отомстит ему, но и это его не тревожило. Он потерял интерес к жизни. Ему хотелось теперь только одного - услышать, как леди Хертфорд опишет, своему мужу сцену, которая только что разыгралась между ними.
* * *
Стоял холодный декабрьский день; король жил теперь во дворце Уайт-холл.
Он чувствовал себя немного лучше, чем еще совсем недавно. Ему сделали прижигание язв на ногах - боль была адская, - но он верил, что теперь-то он поправится, и с нетерпением ждал рождественских праздников. В мыслях король постоянно возвращался к прошлому - он вспоминал былые пиры, на которых всегда задавал тон. Как же ему хотелось вернуть свою юность!
В такие периоды он много думал о женщинах, но его мысль подолгу не задерживалась ни на ком, Его жена? Он был к ней привязан. Она - заботливая сиделка, но королю ведь не всегда нужна сиделка. Но кем бы она ни была, он намеревался выдвинуть против нее обвинение в ереси. Вскоре ее подвергнут допросу, но пока она побудет рядом с ним. Но уж если будет доказано, что она погрязла в ереси, то его святой долг - избавиться от нее. Она должна будет умереть. У него уже было два развода - с него достаточно. Развод опасен - разведенная женщина может родить ребенка, а молва припишет его королю. Такой слушок прошел об Анне Клевской. Нет уж! Смерть - гораздо лучше. Он не хотел, чтобы у маленького Эдуарда были проблемы с соперниками.
Ему просто нужна новая жена - молодая и пригожая, чтобы с нею он перестал тосковать о прошлом.
Хертфорд попросил об аудиенции, и король принял его.
- А, братец! - воскликнул король. - Что это ты такой злой?
- Ваше величество, я обнаружил измену.
- И кто же изменник?
- Милорд Сюррей, ваше величество.
- А, этот хвастунишка! И что же он выкинул па этот раз?
- У него есть друзья за границей, ваше величество, мы об этом уже давно знаем. У него служит старый слуга вашего врага, кардинала Поула. Он пытался уговорить свою сестру, герцогиню Ричмондскую, невестку вашего величества, стать любовницей вашего величества!
Король взорвался:
- Ах он негодяй! Мошенник! Да как он смеет предлагать ей такое! Он ведь должен знать, как я отношусь к подобным делам!
Хертфорд поклонился:
- Ведь ваше величество женаты на леди, которую мы все любим и уважаем, и счастливы в этом браке.
- Так оно и есть, - сказал Генрих. - И как только этому молодому дураку пришла в голову мысль подсунуть мне любовницу! Как будто я сам не могу найти... если бы я, конечно, захотел. Но я не хочу. Я стремлюсь сохранить святость брачных уз. И только об этом всегда и думаю.
Генрих бросил быстрый взгляд на Хертфорда, по тот был мрачен и весь поглощен гневом и желанием отомстить Сюррею. - Он намеревался, ваше величество, управлять вами через свою сестру.
От этих слов кровь бросилась королю в лицо.
- Клянусь Богом, я упеку его за это в Тауэр. Этот человек - предатель.
Теперь надо было закрепить успех - Хертфорд это хорошо понимал.
- Милорд, он обнаглел до того, что велел изобразить королевских львов на стене одной из комнат своего Кеннинг-Холл.
- Что?! - взревел Генрих. - Да как он посмел?!
- Посмел, ваша милость. Этих львов увидел один из его друзей, который понял, что это измена. И еще он понял, что если не сообщит о ней, то и сам будет виновен.
- Ты прав, это измена! - вскричал Генрих. - Он не смеет присваивать себе герб Англии!
- Когда ему указали на это, он сказал, что имеет все права на этот герб, ибо в его жилах течет кровь Шарлеманя и Плантагенетов.
- Клянусь Богом! - закричал король, поднимаясь и всем телом наваливаясь на свою палку. - Он за это ответит!
- Сюррей считает, что у него больше прав на престол, чем у вашего величества. Он и его отец - изменники.
- И Норфолк тоже? А этот что сделал?
- Он видел королевских львов на стене в Кеннинг-Холл и не донес об этом.
- Да, - сказал король. - Да, он виновен.
- Кроме того, ваше величество, наверное, помните, что он намеревался женить своего сына на принцессе Марии. Они очень опасны, эти Ховарды. Они изменники.
- Да, изменники! - отрезал Генрих. - Ты прав, брат мой.
Он вспомнил насмешливые карие глаза величайшего поэта Англии, он вспомнил слова, которые так легко срывались с губ этого наглеца. Он представил себе королевский герб на стене в доме Сюррея, и понял, что эта могущественная семья доставит его сыну, которому было всего девять лет, много хлопот.
- В Тауэр! - закричал он. - В Тауэр обоих!
А сам подумал: "Я не умру, я еще поживу на белом свете. У меня родятся сыновья. Эдуард еще слишком мал. Я не умру, пока у него не появятся братья, которые будут расти вместе с ним".
Хертфорд с радостью отправился выполнять приказ короля. А Генрих пообещал себе, что, когда с этим делом будет покончено и Норфолк со своим сыном лишатся голов, он безо всяких проволочек выдвинет обвинение в ереси против королевы.
Он заведет себе пышущую здоровьем женушку - седьмую и самую лучшую из всех, - и за годы, отпущенные ему судьбой, она нарожает ему кучу сыновей.
* * *
Сэр Томас Сеймур ехал в Хэтфилд-Хаус, где вместе со своим братом Эдуардом жила теперь принцесса Елизавета.
Томас знал, что детей решили разлучить и что завтра Эдуарда увезут в замок Хертфорд, а Елизавету - в Энсфилд. Таков был приказ короля. Наверное, его величество счел, что Елизавета оказывает слишком большое влияние на мальчика.
Томас радовался природе. Наконец он увидел вдалеке дом, где жила принцесса, и с вожделением подумал о ней. Он предполагал, что сейчас она стоит у окна и наблюдает за ним, но при встрече, конечно же изобразит удивление.
Она очень умна для своих тринадцати лет, и, вне всякого сомнения, следит за развитием событий с таким же нетерпением, как и все остальные.
Он отдал лошадь конюху и прошел в дом. Его встретили учителя королевских детей - сэр Джон Чек, доктор Кокс и сэр Энтони Кук.
- Привет, джентльмены! - весело приветствовал их Томас. - Я слышал, что принц и принцесса расстаются, и приехал сюда, чтобы застать их вместе под одной крышей.
- Они будут рады вашему приезду, сэр Томас. Принц часто вспоминает вас и все спрашивает, когда вы приедете к нему.
-- А принцесса?
- Она вас не вспоминала, но готов поклясться, что она также будет рада видеть вас.
Томас прошел в покои, где находились молодой принц и его сестра. На лицах у обоих он заметил следы слез.
Томас преклонил колени перед наследником престола и поцеловал ему руку.
- Дядюшка Томас! - вскричал Эдуард. - Как я рад, что ты приехал!
- Ваше высочество милостивы ко мне, - сказал Томас. Он повернулся к Елизавете: - А вы, леди Елизавета, рады ли вы видеть меня?
Она протянула ему руку и не отнимала, пока он с жаром целовал ее.
- Вы приехали, милорд, в грустное время, - произнесла она.
- Нам было здесь так хорошо, - пылко произнес Эдуард. - Но теперь нас разлучают. Меня посылают в Хертфорд, а сестру - в Энсфилд. Ну почему, почему?
- Так повелел ваш царственный батюшка, - сказал адмирал. - Я не сомневаюсь, что он забоимся о вашем благе.
Он подумал, как она хороша, эта маленькая девочка, которая, несмотря на свою худобу - ее беспокойная натура не позволяла ей набрать вес, - вела себя как настоящая женщина.
- Я плакала так сильно, - сказала Елизавета, - что у меня не осталось больше слез.
Томас улыбнулся. Как бы сильно она ни плакала, слезы не испортили ее красоты. Она плакала, не забывая о своей внешности. Не она, а бедный маленький принц по-настоящему страдал от того, что они расстаются. Слезы Елизаветы лились напоказ, она просто хотела показать брату, который скоро - даже очень скоро - станет королем Англии, как она его любит.
- Нам было здесь так хорошо, - повторил принц, - мы ведь оба очень любим Хэтфилд, правда, сестра?
- Я всегда буду любить Хэтфилд. И всегда буду вспоминать те счастливые дни, которые пропела здесь, брат.
"Хэтфилд! - подумал Сеймур. - Прекрасное местечко для воспитания королевских детей. Королю оно очень понравилось, и он намекнул епископу Эйли, которому принадлежал Хэтфилд, что неплохо было бы подарить его своему владыке. Правда, сто величество дал епископу другие земли в обмен на Хэтфилд, но любой человек может легко расстаться со своими владениями, если король положит на них свой глаз".
Адмирал смотрел на Елизавету - ее рыжие волосы были освещены неяркими лучами зимнего солнца - и думал, что, несмотря на то что она ребенок и к тому же девочка, она очень сильно поминает своего отца.
"Но она будет моей, - поклялся он. - Надо подождать несколько лет, и она будет моей".
Он так сильно верил в свою судьбу, что ни минуты не сомневался, что так оно и будет.
Принц отпустил своих слуг; адмирал уселся на сиденье у окна: с одной стороны от него примостился принц, а с другой - принцесса. Никогда еще Томас не прилагал столько усилий, чтобы очаровать их, как в тот день.
- Мой дорогой принц, моя дорогая принцесса, - сказал он, - вы еще так юны, чтобы расставаться. Будь моя воля, я бы разрешил вам делать все, что вам хочется.
- Эх, дядюшка Томас, дорогой мой дядюшка Томас! - воскликнул принц. - Как жаль, что ты не волен поступать, как тебе хочется! А ты видел Джейн? Я теперь так редко с ней встречаюсь.
- Она живет при дворе у королевы и очень счастлива.
- Я знаю. Она счастлива, что живет с нашей дорогой мамочкой. Но мне так хотелось бы, чтобы она была со мной. А теперь вот и Елизавету от меня забирают.
- Ну, это ненадолго, - беспечно заявил адмирал. Он сделал вид, что проговорился, однако эти слова вырвались у него не случайно.
Дети взглянули на него с удивлением.