Она была уверена, что он приезжал во дворец в надежде хотя бы мельком увидеть ее; он делал вид, что сердится на нее, поскольку она не приняла его предложение.
Принцесса принялась танцевать по комнате, останавливаясь перед зеркалом, чтобы полюбоваться собой. Она думала о том, как она обворожительна, и о том, какое приятное время ее ждет, когда лорд-верховный адмирал будет добиваться ее.
* * *
В Англию пришла весна. Поля были усыпаны маргаритками, а берега рек позолотили калужница и чистотел. Наступил апрель, и под деревьями в Челси зацвели фиалки. Елизавета ждала, когда же Томас начнет действовать. Временами она чувствовала, что готова отдать все, лишь бы он был с ней и говорил ей слова любви.
Кэт Эшли наблюдала за ней.
- Это все весна виновата, миледи, - говорила она. - Следите за собой, ибо весной фантазия разыгрывается не на шутку.
- Свою фантазию я всегда держу в узде, - заявляла Елизавета.
Дни ее были загружены до предела. Несколько часов продолжались уроки - Елизавета училась теперь под руководством знаменитого ученого Уильяма Гриндала, который признался, что был поражен глубиной ее познаний. Катарина постоянно расспрашивала Гриндала об успехах своей падчерицы, но во вдовствующей королеве появилась какая-то отстраненность, причины которой Елизавета не могла понять. Став вдовой короля, Катарина лишилась своего прежнего значения в государстве, но, несмотря на это, она никогда еще не выглядела такой счастливой, как сейчас.
Елизавета время от времени видела Томаса, хотя он не предпринимал никаких специальных усилий, чтобы встретиться с нею. Ей казалось, что он стал относиться к ней просто как к младшей дочери короля и сестре принцессы Марии. Но ей показалось, что она заметила в его глазах отблески прежнего восхищения, и решила, что он все еще желает ее. Похоже, что он разочаровался в пей после отказа. Ну и наглец! Он уверен, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только поманить. Надо показать ему, что принцесса - которая однажды может стать королевой - не из их числа.
С жадным интересом изучала она историю Англии, Франции и Испании, воображая себя королевой, правящей многими странами. Два сна снились ей чаще других: в одном она видела себя королевой, облаченной в украшенное драгоценностями одеяние и окруженной министрами, для которых любое ее слово - закон; во втором - она лежала под живой изгородью, как простая служанка, и рядом с ней был Томас.
Так она жила со своей мачехой в Челси.
Иногда Елизавета появлялась при дворе и видела своего маленького брата. Эдуард изнемогал под бременем государственных забот. Всякий раз, когда она видела его, ей приходила в голову одна мысль - королевские обязанности непосильны для Эдуарда. То, что другим казалось ореолом святости над его головой, было всего лишь тяжким бременем, которое у него не было сил нести.
А что обо всем этом думает ее сестра Мария? В случае смерти Эдуарда королевой станет она, и ей, наверное, тоже снятся сны. Но она мечтает не о власти и славе, не о поклонении подданных и не о мудрости, которая поможет ей возвеличить свою страну; нет, она думает только об одном - как возвратить Англию под власть Рима. Умная девочка, которой не было еще и четырнадцати лет, при мысли о Марии втайне торжествовала, ибо нельзя долго править, нельзя удержать скипетр в своих руках и завоевать любовь и поклонение подданных, заставляя их делать то, что им не по душе. Она вспомнила правление своего отца. Он поставил перед собой цель - уничтожать опасных людей среди аристократии и умиротворять простой люд. И принцесса, выезжая из дворца, всякий раз улыбалась людям - селянам, купцам и подмастерьям. И они улыбались ей в ответ - им нравилась ее юная красота и дружелюбие. "Благослови Бог принцессу Елизавету!" - кричали они, завидев ее. Но она была очень умна и понимала, что нельзя слишком часто демонстрировать двору свою растущую популярность в народе. Никто не должен был знать, что она уже заигрывает с народом, с простым людом, который в конечном-то счете и решает, кому править. А эти дураки, видимо, не до конца это понимают.
И только в мае она наконец выяснила, почему Томас не ухаживает за ней. Как-то раз она лежала, засыпая, в кровати в своих покоях во дворце Дормер. Только что пробило полночь, и в узкую щель между двумя половинками полога над ее постелью пробивался лунный свет, заливавший комнату.
Неожиданно Елизавета услышала за окном какой-то звук. Может быть, это шелестели ветви или кто-то ступал по земле - она не знала, но не сомневалась, что кто-то тихонько крадется по саду.
Елизавета вспомнила, как женщины во дворце шептались:
- Говорят, он приходит ночью.
- Говорят, что она встречает его у задней двери... и ведет в свою спальню.
Елизавета обращала мало внимания на эти сплетни. Что из того, что какая-то женщина завела себе любовника и ночью впускает его во дворец? "Интересно, кто это? Если я это узнаю, то утром будет повод подразнить придворных дам". Елизавета выбралась из кровати и подошла к окну, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить своих дам, которые спали в соседней комнате, оставив дверь в ее спальню открытой.
Принцесса встала коленями па скамью у окна.
Лунный свет освещал лужайку, по которой... шел мужчина.
Значит, она не ошиблась...
Радость пополам со страхом охватила ее, и она отпрянула от окна.
"Он идет ко мне! - сказала она себе. - Как это на него похоже! Он взберется по стене, цепляясь за плющ, и влезет ко мне в комнату. Что же мне делать? Если его увидят, то разразится грандиозный скандал. Надо будет сказать ему, чтобы вел себя тихо, я..."
Она прижала руку к сердцу и почувствовала мод тонкой тканью ночной рубашки его бешеное биение.
Он не должен был приходить...
Но конечно же она надеялась, что он придет.
Но, наблюдая дальше, она поняла, что зря боялась появления Томаса. Ей не придется решать, как вести себя в столь деликатной ситуации, ибо ей досталась роль не героини, а всего лишь зрительницы. На сцене появилось еще одно действующее лицо. Из темноты возникла невысокая женская фигурка. Она подбежала к Сеймуру, и их фигуры слились в одну. Чепец женщины упал, обнажив голову вдовствующей королевы.
Елизавета смотрела, как они целуются, почувствовав, что кровь бросилась ей в лицо, а ладони измокли от пота.
- Да как он смеет! - прошептала она. - И как только посмела она!
Она смотрела на них, и гнев ее все усиливался. Сеймур выпустил Катарину из своих объятий. Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, потом он обнял королеву за плечи, и они направились во дворец. Значит, это королева тайно принимает у себя Томаса Сеймура!
"Она ведет себя, как кухарка", - сказала себе Елизавета.
Долго еще после того, как они ушли, она стояла на коленях перед окном, представляя себе, что они делают в тишине королевской спальни.
Придворные дамы Катарины, конечно, знают визитах Томаса, но они будут молчать. Катарина Парр всегда умела завоевывать расположение те, кто служил ей. Кэт Эшли, без сомнения, тоже знает, ибо она поставила перед собой задачу быть курсе всех дел. И Кэт конечно же ничего не скажет своей госпоже из опасения, что это оскорбил ее гордость.
"Если бы я была королевой, - думала Елизавета, - если бы я была королевой Англии сейчас!
И она стала с наслаждением думать о том, каким пыткам она подвергла бы Катарину и Томаса.
Но гнев ее скоро прошел, ведь она любила и обоих. От этого-то обида и была такой жгучей. Как можно было не любить Катарину Парр? Неблагодарность не входила в число недостатков Елизаветы, и она никогда не забудет, что именно вдовствующая королева, став женой ее отца вернула ее ко двору. Катарину Елизавета любила за ее достоинства, а Сеймура - вопреки его грехам.
И вот они оба предали ее; королева, конечно, и не подозревала, что совершает предательство. Но Томас-то знал! Да он просто смеялся над ней -просил ее руки, а сам был любовником Катарины Парр.
Елизавета легла в кровать и попыталась выбросить из головы мысли о Томасе и Катарине, но безуспешно. Картины, которые возникали в ее мозгу, были слишком живыми! Это были картины того, что Елизавета хотела заполучить для себя, но не осмеливалась взять; того, от чего ей пришлось отказаться ради мечты стать королевой.
Рот ее сжался. Они нанесли оскорбление ее отцу, великому королю Генриху. Они - предатели, и он, и она. Что будет, если она их выдаст? Какая судьба постигнет их обоих, если герцог Сомерсет, лорд-протектор, узнает, какие отношения связывают его брата со вдовствующей королевой?
А если у них родится ребенок... сын? И если они объявят, что это сын покойного короля? От этой мысли Елизавета похолодела. В этот момент она поняла, что ее стремление стать королевой всегда будет гораздо сильнее ее влечения к Сеймуру или к какому-нибудь другому мужчине.
Но они не осмелятся объявить своего ребенка сыном короля, пусть только попытаются - она повергнет их в прах... уничтожит их.
"А ведь он мог быть моим, - напомнила себе Елизавета. - Бедная Катарина! Обманутой оказалась не я, а она!"
Принцесса так и не смогла уснуть. Она лежала, представляя себе, как Томас с Катариной занимаются любовью.
Когда наступил рассвет, она уже стояла у окна, наблюдая за их торопливым прощанием.
* * *
Лорд-верховный адмирал попросил у короля аудиенции во дворце Уайтхолл. Его величество с большой охотой принял его. - Доброе утро тебе, милорд Садли, - произнес король.
Адмирал низко поклонился и поцеловал маленькую ручку. Затем, подняв голову и отвернувшись от придворных короля, он медленно закрыл один глаз и еле заметно мотнул головой. Лицо маленького короля вспыхнуло от радости. Этот жест дяди Томаса означал: "Нам надо остаться наедине".
Ничто не могло обрадовать Эдуарда сильнее, чем это.
- Я хочу остаться наедине с моим дядей. сказал он. - Прошу покинуть нас.
Он со страхом посмотрел на своих придворных, как будто опасаясь, что они откажутся уйти, но тот момент в его покоях не было ни одного джентльмена, занимавшего важный пост, который мог бы остановить придворных, произнеся свои слова льстивым тоном, но одновременно дав понять, что его величество, несмотря на все его титулы, - всего лишь ребенок, который обязан подчиняться распоряжениям своих министров.
Когда все удалились, Томас спросил:
- Как поживает король?
- Он чувствовал себя не очень хорошо, пока лорд-верховный адмирал не захотел навестить его. Это сильно подняло королю настроение.
- Мой дорогой племянничек!
- Дядя Томас, как же давно я тебя не видел!
- Тебя теперь так охраняют, ты всегда окружен своими советниками. Бедному дяде Томасу к тебе не пробиться.
- Для дяди Томаса всегда есть место рядом со мной!
- Скажи мне, сколько денег нужно твоей милости?
- Я сейчас покажу. Я записал, что мне нужно и сколько я задолжал.
- Тогда пусть дядя Томас об этом позаботится.
- Дорогой дядя, как это все странно. Я - король, а должен делать то, что мне велят. Мне почти не дают денег, мои учителя зовут меня "величество" и в то же время всегда намекают, что, если я не буду делать то, что должен, меня постигнет суровое наказание.
- Не унывай. Быть королем - большая честь, но только тогда, когда король уже не мальчик. Если бы ты был мужчиной вроде меня или твоего отца...
- Как мне хочется поскорее вырасти! И еще. Я хочу быть похожим на моего отца, чтобы стоило мне только поднять бровь, как все приходили бы в трепет. А как поживает моя мама? Ты видел ее? А я уже так давно ее не видел. Я часто вспоминаю те дни, когда она проводила много времени с нами... с моей сестрой Елизаветой и Джейн Грей... во время наших занятий. Как сильно я по ним скучаю!
- У них все хорошо. Они тоже скучают без вашего величества.
- Как грустно быть королем и жить вдали от тех, кого любишь. О да, я хотел бы быть похожим на отца.
- Приободрись! Он тоже когда-то был мальчиком. Скоро твое детство закончится, дорогой Эдуард. Ты станешь мужчиной, заведешь жену... и если будешь похож на отца, то не одну, а целых шесть.
Маленький король грустно улыбнулся:
- Мне достаточно и одной.
- Ты мудр, мое дорогое величество. Я тоже был бы счастлив найти жену. - Я все удивляюсь, почему ты до сих пор не женился? Ты уже не молод, и из того, что слышал, я понял, что женщины тебя любят.
- Сир, если бы ты повелел мне жениться, у меня бы не было предлога, чтобы остаться холостым.
- Я! Велел тебе? Дорогой мой дядя, объясни, что ты имеешь в виду?
Глаза адмирала сверкали. Он любил мальчика, любил по-настоящему и наслаждался разговором с ним. Он нарушил все правила - женился на вдовствующей королеве, чей муж умер немногим более трех месяцев назад. Это было неслыханным нарушением дворцового этикета, если не сказать больше, и Томас не был уверен, что его поступок не сочтут преступлением. Министры придут в ярость, узнав о выходке Томаса, и ему надо заручиться поддержкой короля.
- Если бы ты выбирал для меня жену, кого бы ты выбрал? Только сначала хорошенько подумай, дорогой племянник. Когда я был в твоем возрасте, я любил в своем воображении соединять брачными узами самых дорогих мне людей. Просто скажи мне - если бы ты мог выбрать для меня невесту, на кого бы пал твой выбор?
Эдуард улыбнулся. Как и у многих людей, чей ум перегружен знаниями, его юмор был немного ребячливым. Он закрыл глаза.
- Я должен найти леди твоего возраста, - сказал он. - Эту леди я должен любить так же сильно, как я люблю тебя. Есть только одна взрослая женщина, которую я люблю так же сильно, как и тебя.
- Тогда вы должны повелеть мне жениться на ней, сир.
- Как я могу это сделать, милорд?
- Ты - король. Вашему величеству стоит только приказать. Скажите мне имя, сир.
- Это моя мачеха, королева.
- Но... ведь я люблю ее! Откуда ты узнал? Ваше величество, вы исключительно проницательны! Если бы я мог выбирать из всех женщин нашей страны... нет, всего мира, я все равно выбрал бы королеву Катарину. Значит, ваше величество велит мне жениться на ней?
- Да, - ответил Эдуард. - Велю.
Сеймур преклонил колени и поцеловал его руку.
- И никто не смеет ослушаться велений короля! - сказал он, подмигнув мальчику, и они рассмеялись.
- Я буду счастлив, - произнес Эдуард, - когда у меня появится жена.
- Я знаю одну леди, которая просто создана для тебя. Я знаю, кого ты выберешь.
- Ну и кого же?
- Леди Джейн Грей.
- Я ее очень люблю, - признался Эдуард. - Как было бы хорошо, если бы она всегда была со мной. Иногда мне так одиноко.
- Я не могу приказать вашему величеству жениться, как ваше величество велели мне.
- Но если бы ты мог, дядя Томас, ты велел бы мне жениться на Джейн?
- Конечно, мой дорогой племянник. Но я сделаю все, что в моей власти, чтобы вы соединились.
- Что же ты сделаешь?
- Пока еще не могу сказать. Но, клянусь драгоценной душой Господа нашего, я сделаю все, что смогу. Даю тебе клятву.
Они снова рассмеялись, и приятный разговор продолжался до тех пор, пока кто-то из министров короля не попросил аудиенции. Сеймур ушел, пообещав королю скоро прийти. Он был доволен результатами своей игры. Он получил согласие короля на свой брак, и конечно же если ему удастся женить короля на леди Джейн Грей, то партия Реформации получит от этого больше выгоды, ибо маленькая Джейн была воспитана в протестантской вере. Влияние же католиков сильно ослабеет.
Сеймур ехал в Челси, чтобы провести ночь со своей женой, и па душе у него было радостно.
Весть о женитьбе лорда Садли на вдовствующей королеве повергла в шок весь двор.
Адмирал и королева покрыли позором свои имена.
Это было грубейшим нарушением королевского этикета с тех пор, как Мария Тюдор, сестра Генриха, поспешно вышла замуж за Чарльза Брэндона, герцога Саффолкского, после смерти мужа, короля Франции. Вспомнили, что Генрих VIII тоже женился на Катарине Парр вскоре после смерти лорда Латимера, но ведь он был всемогущим королем. Таких же, как адмирал и Катарина Парр, следовало бы хорошенько наказать, чтобы они не думали, что закон для них не писан.
Сеймур оправдывался тем, что получил согласие короля.
Эдуард с достоинством подтвердил это. Да, он желал этого брака. Поддерживая Томаса и Катарину, которых он очень любил, и сам, опираясь на их поддержку, он впервые обрел достоинство и власть. Сообщив Совету о своем одобрении этого брака, он добавил, что джентльменам не следует забывать, что он их король, и в эту минуту стал очень похож на своего отца.
Сильнее всех - за исключением Елизаветы, которая научилась держать язык за зубами, когда того требовали обстоятельства, - брак Томаса разъярил Анну Стенхоп, герцогиню Сомерсетскую, жену его старшего брата.
После смерти короля она возненавидела Катарину Парр.
Это было неслыханно, это было немыслимо, заявляла она, чтобы эта женщина занимала положение выше нее! Это она, Анна Стенхоп, жена лорда-протектора, истинного правителя Англии, должна быть первой леди страны, а не Катарина, которая приобрела это положение, выйдя в свое время замуж за короля. Герцогиня признавала первенство принцесс Марии и Елизаветы, а также разведенной жены короля, Анны Клевской, - они владели им по праву. Но уступать место Катарине Парр, жене младшего брата ее мужа, чудовищно!
Услыхав весть о браке Томаса, она устроила мужу сцену, и, хотя Эдвард Сеймур прекрасно знал, как переменчиво настроение его жены, он никогда еще не видел ее в такой ярости.
- Вдовствующая королева! - кричала Анна. - И кто же эта вдовствующая королева? Катарина Парр, на которой король женился в приступе старческого слабоумия и до того опустившись из-за своей жестокости и похотливости, что ни одна приличная дама не захотела пойти за него! И я... я, милорд, должна уступать ей место! Когда-то она была вдовой Латимера, теперь она жена твоего брата... твоего младшего брата... и все равно ее считают выше меня. Мне кажется, мы должны попросить господина адмирала поучить свою жену, как надо себя вести в обществе. И если он не согласится, то, клянусь, я сама ее научу!
Хитрый протектор, всегда такой холодный и спокойный, обладающий способностью увидеть даруемый судьбой шанс и воспользоваться им на секунду или на две раньше своего соперника, был мягок со своей герцогиней.
- Анна, - взмолился он, - успокойся. Сейчас пока ничего нельзя сделать. Ты должна принять сложившееся положение таким, как есть. Королева вышла замуж за Томаса, и, как бы мы ни старались, мы уже ничего не сможем изменить.
- Неужели ты не понимаешь, что твой братец Томас женился на Катарине для того, чтобы потеснить тебя?
- Я не спускаю с него глаз, - спокойно ответил Эдвард.
- Теперь, когда королева стала его женой, они будут вить из короля веревки, и им будет подвластно все.
- Король в наших руках. Томас - его дядя, но ведь и я тоже. К тому же я старше.