Кадир никогда прежде не задумывался об этом, но сейчас понял, что просто ненавидит ее туфли: из черной матовой кожи, на низком каблуке и с квадратным мыском. Эмили просто необходимы новые туфли, причем срочно!
− Ты пришла, чтобы сделать заметки в своем блокноте или выйти замуж?
Взгляд ее зеленых глаз остановился на Кадире, и он с удивлением понял, что она вовсе не так спокойна, как он думал. Он немного расслабился: значит, не по себе не только ему.
Эмили провела рукой по своему пиджаку, разглаживая невидимые складки. Кадир был почти оскорблен, что она явилась в деловом костюме. Да какая ему разница? Он должен думать о том, чтобы привести во дворец неподходящую невесту и дискредитировать себя в глазах отца, а не о том, во что одета Эмили.
− Я не взяла блокнот, − отчеканила она.
− Ну что ж, − Кадир жестом указал на адвокатов, − тогда займемся делом.
Она уверенно кивнула, но от взгляда Кадира не утаилось то, как она нервно прикусила нижнюю губу. В который раз он спросил себя: стоило ли ему остановить Ленор и попросить выйти за него замуж? Она бы точно согласилась и привела бы в ужас его отца, который назвал бы Рашида своим преемником уже через несколько часов после прибытия Кадира на родину.
А потом Кадир развелся бы с ней. Несмотря на вчерашнее замечание Эмили о том, что она может не согласиться на развод, в Кире это не имело бы значения. Ему достаточно подписать указ − и дело сделано. Он мог не опасаться, что какая-нибудь женщина заманит его в ловушку.
Эмили села за стол, нервно переплетя пальцы. Кадир устроился рядом с ней. Внезапно ему захотелось протянуть руку и снять резинку с ее волос, чтобы они рассыпались блестящим водопадом по ее плечам.
Кадир растерянно моргнул. Ему нравился определенный тип женщин, а Эмили Брайант не относилась к этому типу. Она не была красавицей, у нее не было высоких скул, и ее лицо не отличалось фотогеничностью. Она была обычной девушкой. И все же ее близость волновала его.
Кадир чувствовал себя виноватым за то, что втянул Эмили во все это, но она ему необходима. Он знал, каким испытанием станет для нее Кир, но он щедро компенсирует ей все неприятности.
− Все довольно просто. − Кадир подвинул Эмили бумаги. − В этом документе излагается твое задание и порядок его оплаты. Это − брачный контракт. − Он положил сверху второй лист. − В нем говорится, что ты не имеешь права претендовать на мое имущество и денежные средства, за исключением того, что мы обговорили в первом документе.
Эмили взяла оба документа и внимательно их прочла. Поскольку она сама настояла на их составлении, бумаги были написаны простым языком и не содержали многочисленных юридических терминов.
Эмили взяла ручку и быстро подписала обе страницы. Кадир сделал то же самое, и один из адвокатов убрал их в свой портфель. Другой адвокат протянул следующий документ Кадиру, и он положил его на стол между собой и Эмили.
− Это договор о заключении брака. Подпиши его, и в соответствии с законодательством Кира мы юридически станем мужем и женой.
Эмили тихонько вздохнула и прикусила кончик шариковой ручки. Кадир покосился на нее, и она виновато вынула ручку изо рта.
− Так странно, − задумчиво проговорила она. − Как будто не по-настоящему.
− Уверяю тебя, все более чем реально. В тот момент, когда мы оба подпишем договор, а Дауд поставит на нем печать, мы станем официально женаты.
− Не слишком романтично, правда?
− Я не знал, что тебе хотелось романтики, − нахмурился Кадир, глядя на нее.
− О господи! Конечно нет! Я не это имела в виду. Я просто подумала о парах, которые женятся таким же образом, и об их разочаровании.
− Большинство из них проводят торжественную церемонию позже, если хотят романтики. Ты думаешь обо всех этих американских девушках, пышных белоснежных платьях и цветах. Но, если верить телешоу, это часто бывает довольно неуместно.
Эмили смотрела на него с приоткрытым ртом, и Кадиру вдруг захотелось дотронуться до ее губ, чтобы убедиться, такие ли они нежные, какими кажутся. Но она вдруг рассмеялась и продолжала смеяться, пока на глазах не выступили слезы.
Кадир не смог удержаться и рассмеялся вместе с ней, хотя не вполне понимал, над чем именно смеется. Ему понравилось, как звучит ее смех. Он не был уверен, что когда-либо раньше слышал, как Эмили смеется. Ее смех был звонким и мелодичным, как колокольчик, и в то же время очень заразительным. Даже адвокаты смеялись, хотя никто, за исключением самой Эмили, не знал, над чем они смеются.
− Эмили, − наконец сказал Кадир, стараясь быть строгим.
Она посмотрела на него и снова захихикала. Ее тушь размазалась от слез, и Кадир подвинул ей коробку с бумажными салфетками. Она взяла несколько штук и постаралась успокоиться.
− Прошу прощения, − пробормотала Эмили, промокнув глаза. − Я сейчас успокоюсь. Простите.
− Боюсь, я не знаю, над чем ты смеешься. Не поделишься с нами?
Она сделала несколько глубоких вздохов и еще раз вытерла глаза салфеткой. Кажется, она наконец взяла себя в руки.
− Мне очень неловко, но вообще-то над вами. − Эмили с трудом заставила себя не рассмеяться снова, но уголки ее губ предательски поползли вверх.
Кадир должен был чувствовать себя оскорбленным, но ему настолько непривычно было видеть, как Эмили буквально светится изнутри, что он не мог на нее сердиться.
− И что же я такого сделал, что тебя так развеселило, дорогая?
Эмили встряхнула головой и сделала глубокий вдох.
− Никогда не думала, − произнесла она дрожащим от сдерживаемого смеха голосом, − что принц смотрит телешоу о том, как невесты выбирают свадебные платья, украшения и торты и сводят с ума всех окружающих. Это так…
− Забавно?
− О да. Потому что вы такой… ну, вы − это вы. Я просто не могу представить вас с телевизионным пультом и пакетом чипсов.
− Эмили, мне кажется, ты делаешь из мухи слона. Возможно, я и видел нечто подобное по телевизору. Но я также читаю газеты. И от меня не укрылось то, как американцы мечтают об идеальной свадьбе. А в моей стране парам это не нужно, они соблюдают обычаи и выполняют обряды. Да, они тоже устраивают праздник, но начинается все за столом, с подписания документов.
Эмили опустила глаза и сосредоточилась на бумагах.
− Да, конечно. Я не хотела никого оскорбить. Просто я не ожидала, что когда-нибудь буду сама в этом участвовать.
− Меня ты не оскорбила, Дауда тоже. Филипп − француз, поэтому он уж точно не оскорблен.
Ее глаза потеплели и стали такими зелеными, как свежескошенная трава. Кадир подумал о летнем закатном солнце, шезлонге, бутылке вина и хорошей книге и вздохнул. С тех пор как он основал свою компанию, у него не оставалось времени ни для чего, кроме работы и женщин. Но он вовсе не был против такого положения вещей.
− Хорошо. − Эмили положила руку на документы и вздохнула. − Кто подпишет первым: вы или я?
− Невеста подписывает первой.
Эмили взяла ручку, быстро поставила свою размашистую подпись и подвинула документ Кадиру. Он тоже подписал договор и передал его Дауду, который поставил на документе официальную печать Кира. Затем оба юриста встали и, поклонившись Кадиру и Эмили, уехали.
Кадир проводил юристов до двери, а Эмили так и осталась сидеть в кресле. Она выглядела растерянной. Он сел рядом с ней и взял ее за руку. Эмили посмотрела на их сплетенные пальцы.
− Они мне поклонились, − вполголоса проговорила она.
− Ты теперь принцесса Кира. Ее королевское высочество и возлюбленная Орла Кира.
− Орла? − переспросила она.
Кадир погладил ее ладонь большим пальцем. Ее кожа была мягкой и теплой. И ему понравилось, что руки Эмили слегка подрагивают от волнения. Как опытный мужчина, Кадир прекрасно понимал, что это не страх, это ее ответ на его прикосновения. При необходимости он соблазнит ее в полном соответствии со своим планом.
− Я Орел Кира, − пожал он плечами. − Мой брат − Лев Кира, а наш отец − Великий Защитник. Это традиция. Возможно, ты найдешь ее такой же глупой, как и брачные документы.
Впервые он подумал о том, что Эмили иностранка, и о том, как она воспринимает традиции его страны. Американская культура тоже зачастую казалась ему странной. Эмили потупила взгляд и выглядела такой подавленной, что Кадиру стало неловко за свой комментарий.
− Я вовсе так не думаю. Правда.
− Знаю. − Он сжал ее руку. − Я понимаю, что все происходящее подавляет тебя. Еще вчера ты была моим ассистентом, а сегодня стала женой.
− Не могу не согласиться, это несколько сбивает с толку.
Кадир взял ее за подбородок, заставив взглянуть себе в глаза. В тот момент Эмили казалась гораздо моложе своих двадцати пяти лет. Ему не понравилось чувство вины, вспыхнувшее в нем при взгляде на нее.
− Все будет хорошо, Эмили. Мы переживем эти несколько дней и вернемся к своей обычной жизни.
− Да, конечно. Я не разочарую вас, ваше высочество. Вы можете на меня полностью рассчитывать.
− Да, Эмили. Только теперь ты должна называть меня Кадиром и на ты, это важно.
− Кадир, − выдохнула она.
− Не так уж трудно, правда? − улыбнулся он.
− Боюсь, я не сразу к этому привыкну.
Кадир провел пальцами вдоль ее шеи. Скорее из любопытства, чтобы увидеть ее реакцию. Глаза Эмили расширились, и она отодвинулась, чтобы оказаться вне зоны его досягаемости.
− Мы одни, − сказала она на грани паники.
В нем росло древнее, как мир, желание захватить и предъявить свои права. Однако он не будет действовать так напористо. Это была всего лишь ответная реакция на то, что Эмили практически оттолкнула его. Своим поведением она заставила его жаждать продолжения.
− Я прекрасно это знаю, Эмили.
− Мы же договорились: никаких интимных прикосновений наедине.
В нем мгновенно вспыхнул гнев.
− И все же до сих пор существует опасность, что ты назовешь меня как-то иначе, чем Кадир, или отшатнешься, когда я захочу погладить тебя по щеке. Если ты сделаешь это в Кире, весь наш план провалится.
− Я справлюсь, ваше… Кадир.
От его внимательного взгляда не укрылось, как она стиснула зубы из-за своего обидного промаха. В ее глазах горела решимость, когда она почти с вызовом посмотрела прямо на него.
− Ты можешь на меня рассчитывать. Как всегда.
Кадир встал и приблизился к ней, глядя, как она нервно сглотнула. Но она не отшатнулась, не попыталась сбежать, и он невольно восхитился ее мужеством. Эмили была именно той женщиной, на которую он может положиться и которой при необходимости может доверить свою жизнь.
Она откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза, когда он остановился прямо перед ней. Достаточно близко, чтобы чувствовать ее тепло, нежный аромат ее духов. Будь она все еще его личным ассистентом, он не подошел бы настолько близко.
Эмили не дрогнула, когда он внимательно рассматривал ее с головы до ног. Наконец, он снова посмотрел в ее глаза. Когда он заговорил, его голос был мягким и немного задумчивым.
− Надеюсь, дорогая. Для нашего же общего блага.
Глава 5
− Ты готова?
Эмили повернулась к Кадиру. Они ехали на заднем сиденье лимузина, который вез их из аэропорта Милана в сторону центра города, где находились многочисленные модные бутики.
Она еще не вполне пришла в себя после авиаперелета, когда впервые в жизни стала объектом повышенного внимания, многочисленных поклонов и обращения "ваше высочество". Да уж, это путешествие сильно отличалось от прежних перелетов с Кадиром. Обычно она сидела на своем месте и работала над насущными делами. Иногда, если была нужна Кадиру, она к нему присоединялась.
На этот раз она сидела рядом с Кадиром, и ее обслуживали люди, с которыми она обычно весело болтала. Все смотрели на нее так, словно она была голой. Эмили чувствовала себя куда более неловко в этой ситуации, чем ожидала.
− Сомневаюсь, − ответила она.
Когда Кадир сказал Эмили, что сначала они летят в Милан, чтобы обновить ее гардероб, она поначалу запротестовала, но довольно быстро сдалась.
Она все еще помнила, как он нахмурился, сказав, что ее одежда категорически не подходит принцессе. А ее туфли − самая уродливая вещь на свете, которую он когда-либо видел.
Эмили рассердилась, но в то же время была ужасно смущена. Поэтому она заявила Кадиру, что таскаться за ним по строительным площадкам на шестидюймовых шпильках не очень-то удобно.
− Да, но моя жена будет носить каблуки, − властно сказал он.
И вот они в Милане, собираются совершать покупки для путешествия, которого она до смерти боится. Не то чтобы Эмили не любила красивую одежду. Любила. Но она оставила эту часть жизни далеко позади и никогда не хотела вернуться туда. Она слишком хорошо помнила, какие разрушения приносил с собой тот образ жизни.
Она была такой же сорокой, как и ее мать, которая гналась за всем красивым и блестящим, начиная с одежды и заканчивая впечатлениями. Она не понимала, какой эгоистичной стала, пока не заболел отец. На какое-то мгновение ей тоже захотелось сбежать. И это настолько ужаснуло Эмили, что она поклялась изменить свою жизнь.
Мать сбежала, но Эмили осталась. Она променяла гламур и блеск на серьезную, стабильную работу у Кадира и одевалась соответственно. Она стала счастливее, спокойнее. И чувствовала себя в безопасности.
− Очень важно, как ты выглядишь, − нахмурился Кадир, глядя на нее.
− Я знаю.
− Ты должна больше походить на Ленор.
Горячая волна гнева захлестнула Эмили.
− Тогда тебе стоило попросить Ленор выйти за тебя замуж, − отрезала она.
− Я не просил Ленор, − ледяным голосом произнес Кадир. − Я попросил тебя. И ты согласилась. Так что прекращай дуться и начинай выполнять свою часть соглашения.
− Я не дуюсь, Кадир. − На этот раз она назвала его по имени гораздо легче. Видимо, потому, что она ужасно разозлилась. − Я знаю, чего ты хочешь, и сделаю все, что от меня зависит. Хотя я до сих пор не понимаю, почему ты не можешь просто сказать отцу, что не хочешь быть королем. Уверена, он бы понял. Ведь ты не единственный претендент на трон.
Кадир стиснул зубы. Его серые глаза вспыхнули от ярости, но Эмили не испугалась. Что он может сделать? Испепелить ее? Не раньше, чем получит от нее то, что ему нужно. Она смело ответила на его взгляд.
− Ничего не выйдет.
− Почему? Есть закон, по которому ты не можешь отказаться от престола?
− Эмили, − прорычал он. − Я не хочу об этом говорить, так что оставь эту тему.
− Хорошо. − Она сложила руки на груди и отвернулась к окну. − Тогда прекрати на меня давить. Ленор прекрасно подходит для твоего замысла, но тогда ты бы связался с женщиной, которая на самом деле хочет за тебя замуж. И не важно, какое соглашение она бы подписала − она бы в любом случае попыталась переубедить или как-то обхитрить тебя.
Кадир что-то пробормотал по-арабски, и Эмили показалось, что это проклятие.
− Что? Я не права?
Кровь буквально кипела в ее жилах. Это ощущение придало ей смелости, заставило ее раскрыться. Четыре долгих года она разочаровывалась в этом мужчине. Она делала свою работу и молча наблюдала, как неуважительно он обращается с женщинами, которые вереницей шли через его постель.
Что ж, он на некоторое время освободил ее от исполняемых обязанностей, и она не собирается упускать такой момент. Внутренний голос шептал Эмили, что на этом ее карьера бесславно закончится. Как она вернется к тому, что было раньше? Они женаты меньше шести часов, а Эмили уже забыла, как должна вести себя помощница принца.
− Ты не права.
Воздух между ними настолько сгустился, что Эмили захотелось опустить оконное стекло. Но ее словно пригвоздило к месту, она не могла пошевелиться под его пронизывающим взглядом. Орел Кира. Бог ты мой!
− Твое мнение обо мне впечатляет, дорогая. Не демонстрируй его на публике.
− Не понимаю, о чем ты. Я просто сказала правду.
− Какую правду? − Его глаза сверкнули. − То, что я поверхностный? Или что я выбираю женщин − как ты там сказала? − по размеру бюстгальтера?
− Я просто говорю, что Ленор идеально подошла бы на роль неподходящей жены, но она так просто не сдала бы своих позиций.
− На самом деле ты хочешь знать, что я в ней нашел? Что я находил во всех ее предшественницах? − произнес он низким голосом.
− Это не мое дело. − Эмили знала, что это прозвучало несколько чопорно, и щеки ее залились румянцем.
Он прав: она хотела это знать. Женщины, с которыми он встречался, были очень красивы. Но большинство из них были интриганками, они не хотели даже краем глаза взглянуть, что скрывается под многочисленными масками Кадира. Им нужен был принц, миллиардер, шейх. Они не хотели видеть за этим реального мужчину. Неужели его это совсем не волновало?
− Главным образом секс, − продолжал он, словно Эмили ничего не говорила. − Иногда дружеское общение. Я не робот, Эмили. Мне нравится чувствовать тепло человека, находящегося рядом со мной. Мне тоже бывает одиноко.
Сердце Эмили бешено стучало. Она никогда не думала, что его может тяготить одиночество. Вокруг него всегда были люди. У Кадира были друзья в каждом городе, который они посещали, женщины, с которыми он спал. Как он мог быть одиноким?
Но она понимала его. Понимала, потому что тоже одинока. Она остро ощущала свое одиночество в переполненной комнате. Пустоту в душе не заполнить толпой людей. И она была более чем уверена, что ее не заполнить и сексом, потому что долгое время пыталась справиться с одиночеством именно так.
− Прости.
Как этот разговор принял такой оборот? Он начался с одного, а закончился совсем другим. Сердце Эмили болезненно сжималось, а к глазам подступали слезы.
− А ты, Эмили? Тебе бывает одиноко? Думаю, с твоим ритмом жизни и работы у тебя остается не слишком много времени на личную жизнь.
− У меня все прекрасно. − Эмили вспыхнула от смущения.
Кадир откинулся на спинку кресла, положил руку на подлокотник между собой и Эмили и забарабанил пальцами какой-то ритм. Когда она посмотрела на него, то заметила, что он исподтишка разглядывает ее. Он дотронулся указательным пальцем до своей нижней губы, как всегда делал в задумчивости.
Эмили понимала, что начинает паниковать. Она чувствовала, как жгучее желание расцветает внутри ее. Столько лет она держала себя в узде и была безжалостна к самой себе. А теперь она чувствовала, как нутро ее матери рвется наружу. Эта чувственная женщина, которую она прятала глубоко внутри себя, хотела веселья, приключений и знойных мужчин.
Эмили положила руки на колени и сцепила пальцы замком. В ней нет ничего от матери! Может, в ней и скрывается чувственность, но она не даст темной стороне своей личности снова взять над собой верх. Все под контролем. Кадир аль-Хасан не сможет сделать из нее женщину, готовую на все ради одной ночи с ним. Никогда!
− Правда? − наконец спросил он.
− Конечно. Я абсолютно счастлива.
− А в те ночи, когда у меня оставались женщины, ты думала обо мне, Эмили?
− Конечно нет! − возмутилась она.
− Ты хотела быть одной из них?
− Нет!
Кадир наклонился к ней, его глаза горели.
− Ты лежала в своей постели и ласкала себя, представляя, что это я?
Темная ее сторона хотела этого. И он это знал. Боль накрывала ее волнами. Она задыхалась от гнева и ненависти. И от тоски.