У нее уже была информация? Он не ожидал такого скорого результата. То, что она пристроилась к нему на колени, мешало ему сосредоточиться, направляя мысли в совсем иное русло. Пока он удовлетворился тем, что, положив руку ей на колено, тихонько поглаживал ее мягкую кожу.
– Конечно, я весь внимание.
– Ну прежде всего, я обеспечила нам благотворительный взнос на строительство больницы от его компании. Он обещал прислать чек с курьером на этой неделе.
Лицо Карсона расплылось в широкой улыбке. Он обнял Джорджию, крепко прижав ее к себе. Она потрясающая женщина и по неизвестной ему причине хочет быть с ним.
– Не могу поверить!
– Но это так. Не думаю, что его гордость позволит ему выписать чек меньше, чем на семизначную цифру, чтобы навсегда остаться во главе списка корпоративных спонсоров. Мне также удалось узнать интересную личную информацию о Саттоне, которую тебе с братьями нужно знать.
– Личную информацию? – удивился Карсон. – Какого плана?
– Грэхем пробыл у него совсем недолго, чтобы это заметить, но я думаю, что Саттон болен.
– Болен? – переспросил Карсон. – Этот ублюдок слишком ядовит, чтобы болеть. Его ни один вирус не берет.
Джорджия не оценила шутку Карсона.
– Я серьезно, Карсон. Речь не о простуде. Он кашляет кровью. Он похудел и ужасно выглядит.
Он пока успешно это скрывает, но я уверена, что у него что-то серьезное.
Если Джорджия права и здоровье короля Чикаго действительно пошатнулось, поднимется волна ажиотажа. Кто станет управлять компанией? Кто бенефициары по завещанию? Сколько любовниц появится на похоронах?
В идеале ДНК-тест будет готов довольно скоро. Но если Грэхем и Брукс намерены получить свой кусок пирога от Уинчестера, у них в запасе не так много времени. Если его отцовство будет подтверждено и братья потребуют долю наследства одновременно с публичным сообщением о его болезни – это очень плохо. Хотя общественное мнение мало волновало Карсона, он не хотел прослыть корыстным отпрыском своего родителя.
Опять это его невезение. Он более тридцати лет думал о том, кто его отец. И вот на горизонте появился реальный кандидат, но больной.
– Карсон, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Джорджия, не услышав его реакции на свои откровения.
– Да, все нормально. Я просто задумался, что это может значить для нас. Ты и правда думаешь, что он серьезно болен?
Джорджия пожала плечами:
– Я не врач. Но выглядит он ужасно. Это не простуда и не отравление. Болезнь началась внезапно и немедленно сказалась на внешнем виде.
– У него репутация прожигателя жизни, может, и болезнь подкралась незаметно.
Посмотрев ему прямо в глаза, Джорджия спросила:
– Ты злишься на меня за то, что я пошла к Саттону, не посоветовавшись с тобой?
– Нет. Мне даже льстит твоя находчивость.
– Ты хочешь, чтобы я больше не ходила к нему в офис?
Карсон раздумывал над ответом. Надо бы ответить "нет", но она могла добыть ценную информацию.
– Отчего же? Продолжай эти встречи, если ты считаешь их полезными и чувствуешь себя с ним в безопасности. Только будь осторожна. Ему нельзя доверять.
– Я думаю, что сейчас он скорее грозен на словах, чем на деле. Но обещаю, что скажу тебе непременно, если снова отправлюсь с ним на встречу. И ты не должен беспокоиться, что я могу променять его на тебя. Ни за какие деньги и блага я не сбегу с Уинчестером.
Она так посмотрела на Карсона своими огромными серыми глазами, что он не мог ей не поверить. Если бы она хотела уйти к этому подонку, то сделала бы это, получив от него предложение в первый раз. А вместо этого она сидит у него на коленях и говорит, что никуда от него не уйдет.
– Хотелось бы так думать. Но мы вместе всего лишь пару недель, и я не вправе выставлять тебе требования.
– Можешь и потребовать кое-что, – сказала она застенчиво. – Мне нравятся решительные мужчины, по крайней мере, в спальне.
Джорджия заерзала у него на коленях, и все мысли по поводу возможной болезни его потенциального отца немедленно испарились. Ему страстно захотелось поднять ей юбку и раздвинув ее бедра, взять ее тут же на столе. Его воображение разыгралось так сильно, что он буквально вжался в стул, чтобы она не почувствовала, как его восставший член впивается в нее. Он уже нарушил незыблемое правило не спать с подчиненными. Не хватало усугубить его, занявшись любовью с Джорджией на рабочем столе.
Кое-как справившись с собой, Карсон положил руку на ее круглую попку, обтянутую юбкой-карандашом, и с озорной улыбкой сказал:
– А не пора ли нам домой?
Улыбнувшись, она посмотрела на настольные часы.
– Но сейчас только половина четвертого.
– И что с того? Я здесь начальник. А когда босс говорит, что можно уйти домой пораньше, его нужно слушать.
Наклонившись, Джорджия поцеловала его в губы, зажигая пламя страсти во всем его теле.
– Как скажете, мистер Ньюпорт.
Джорджия нервно мерила шагами перрон на автовокзале в ожидании автобуса, на котором сегодня должна приехать из Детройта ее мать.
Это был важный день в ее жизни. Она не знала, как все обернется. Скептицизм Карсона заронил сомнения в ее душу, но она старалась не культивировать их. Она не строила воздушных замков по поводу встречи с матерью и дальнейшего развития их взаимоотношений. Но Джорджии отчаянно хотелось обрести родную душу.
В этот момент из подъехавшего автобуса вышла женщина. Блондинка, слегка за сорок, с рюкзаком за плечами и дорожной сумкой в руке. Ее светлые волосы были собраны в конский хвост, а одежда слегка помята от долгой езды в автобусе.
Встретившись с ней взглядом, Джорджия поняла, что перед ней ее мать. Она удивилась, увидев, как молодо выглядит ее мать. Мисти было всего пятнадцать, когда она родила Джорджию, но та предполагала увидеть женщину повзрослее.
– Джорджия? – спросила женщина, останавливаясь рядом.
– Привет, мам, – только и смогла произнести она.
Женщина осторожно приблизилась. Обе были в растерянности. Наконец Мисти опустила сумку на землю и неловко обняла дочь. Джорджия уткнулась лицом в ее шею, стараясь сдержать подступившие слезы.
– О, мой маленький персичек, – прошептала Мисти, не разжимая объятий. – Дай-ка я рассмотрю тебя хорошенько.
Они отстранились друг от друга. Джорджия старалась не смущаться под пристальным взглядом матери. Она сосредоточилась на том, что видит перед собой свою маму.
– Да ты просто красавица, – сказала Мисти. – Я в молодости тоже была хорошенькой, но ты прямо настоящая кинозвезда.
– Ну это вряд ли, – Джорджия неловко отмела комплимент матери.
– И ты многого добилась в жизни. Такая стильная и воспитанная, работаешь в такой крупной корпорации. Ты блестяще провела ту пресс-конференцию. Я горжусь тобой.
– Спасибо. – Джорджия всегда сомневалась по поводу своей внешности. Но считала заслуженными похвалы по поводу своей профессиональной деятельности. – Ты голодная? Давай поужинаем в ресторане.
– Я немного устала с дороги. Если не возражаешь, поедем к тебе и закажем еду на дом.
Джорджия улыбнулась. Вот, оказывается, откуда ее любовь к еде навынос.
– Отлично. Недалеко от меня есть китайский и итальянский ресторан.
– Я предпочитаю китайскую кухню.
И в этом они были схожи.
– А где твоя машина? – Мисти оглянулась, ища глазами парковку.
– У меня нет машины. До работы удобнее добираться на наземном метро.
На лице Мисти промелькнуло разочарование. Джорджия поняла, что мать устала с дороги и не очень хотела ехать общественным транспортом.
– Я могу взять такси, – предложила Джорджия.
– Было бы здорово, – улыбнулась Мисти. – Несколько лет назад на меня совершил наезд пьяный водитель и раздробил мне бедро, – сказала Мисти, переминаясь с ноги на ногу. – С тех пор ноги болят от долгого стояния.
У Джорджии расширились глаза, она не нашлась, что ответить, а просто вызвала такси, и весь путь до дома они проделали в молчании.
Выйдя из такси, Мисти с благоговением уставилась на высокое здание, в котором жила Джорджия, будто перед ней раскинулся царский дворец. Войдя в вестибюль она снова застыла от восхищения. Мраморные полы? Сверкающие латунные двери лифта? Шикарная композиция из живых цветов на стойке?
– Никогда раньше не была в таком красивом месте, – сказала Мисти, заходя в квартиру. Скользнув взглядом по развешанным на стенах картинам, увидев окна от пола до потолка с открывающимся панорамным видом на Чикаго, Мисти совсем растерялась.
– Мне страшно до чего-нибудь здесь дотронуться, – тихо сказала она, прижимая к груди свой рюкзак.
– Тебе не о чем волноваться, – успокоила ее Джорджия. – Поставь вещи и расслабься. К сожалению, у меня нет гостевой комнаты. Да и гостей практически не бывает. Но я устрою тебя на диване.
– Хорошо. Спасибо, что пригласила остановиться у тебя. Надеюсь, что ночь на диване не повредит моей спине.
– А что у тебя со спиной?
Мисти вздохнула:
– Дорогая, после той жизни, которую я вела, мне трудно назвать здоровую часть тела. Вряд ли тебе будут интересны мои печальные истории. Уверена, что у тебя и своих грустных историй достаточно, и все из-за меня.
– И все же, что произошло? – продолжала настаивать Джорджия.
Мисти поставила на пол рюкзак и скрестила на груди руки в защитном жесте. Рукава рубашки задрались вверх, обнажив дорожку из бледных шрамов.
– Лет десять тому назад мой дилер, которому я была должна кучу денег, подослал ко мне своих головорезов, которые спустили меня с верхнего этажа моей квартирки. С той поры у меня в позвоночнике шурупы и мне порой больно спать.
– Это ужасно.
Мисти равнодушно пожала плечами:
– Я же говорю, не нужно меня расспрашивать про мою жизнь. Уверена, что часть тебя меня ненавидит, и я тебя за это не виню. Тебе повезло, что тебя забрали в приют. Я уверена, что любой другой был тебе лучшим родителем, чем я. Поэтому я никогда… – Она помедлила, покраснев от стыда, но продолжила: – Не пыталась взять тебя обратно. Я считала, что тебе лучше без меня. И я оказалась права. Ты преуспела в жизни. А если бы я боролась за тебя, твоя жизнь стала бы такой же беспорядочной, как и моя. Потому я всех вас и отпустила.
Джорджия судорожно сглотнула. Она выросла с сознанием того, что не нужна матери. Но все оказалось наоборот. Мама не хотела ее забирать именно потому, что думала о ее будущем. Но одна фраза осталась неясной.
– Что ты имеешь в виду под "всех нас"?
Мисти опустила глаза.
– У тебя есть младший брат и сестра, Джорджия. Я должна была раньше тебе об этом сказать.
Джорджия была потрясена услышанным. Всю жизнь она считала, что одна-одинешенька на свете, а оказывается, у нее есть брат и сестра.
– Где они? Расскажи мне про них.
– Я ничего про них не знаю. К тому времени я уже так пристрастилась к наркотикам, и детей у меня забирали сразу после их рождения. Их обоих усыновили. Я не знаю ни их имен, ни адресов. Несмотря на наркозависимость, я понимала, что если откажусь от них добровольно, то они обретут настоящую семью, а не окажутся в приюте, как было в твоем случае. Мне бы и тебя надо было отдать на удочерение, но это труднее сделать, когда ребенку уже пять лет. У меня много грехов, за которые следует платить, – закончила Мисти.
У Джорджии подкосились колени, и она рухнула в кресло. Она предполагала, что ей многое предстояло узнать о матери и ее раннем детстве, но не чаяла услышать такое.
– Я прошу у тебя прощения за все, мой персик! Поэтому я и приехала повидаться с тобой. Я хотела сказать, как корю себя за все, что случилось с тобой. Это часть моей реабилитации. Я знаю, что не заслуживаю прощения, но мне нужно было по-любому сказать тебе это.
– Я думаю, что нам о многом еще нужно поговорить, – сказала Джорджия.
– Конечно, – согласилась Мисти. Отвернувшись, Мисти погладила диванные подушки. – Думаю, что здесь мне будет удобно спать. Это и правда отличный, к тому же совсем новый диван. Гораздо лучше, чем люлька в приюте.
Джорджию охватило чувство вины за то, что предложила матери лечь на диване. Она должна уступить маме свою кровать на время ее пребывания здесь.
– Знаешь что, мам, ложись на моей кровати в спальне наверху, а я посплю на диване.
– Нет-нет, – возразила Мисти. – Я рассказала тебе про себя не для того, чтобы ты мучилась угрызениями совести.
– Ну правда, давай. Пойдем наверх, я тебе все покажу.
Мисти последовала за ней наверх в спальню с видом на гостиную. В середине комнаты стояла большая кровать. К спальне примыкала роскошная ванная комната.
– Надеюсь, что тебе здесь будет удобно.
Мисти стянула свитер, оставшись в футболке.
Джорджия увидела еще шрамы и татуировки.
– Это дорожки от инъекций, – пояснила Мисти, перехватив взгляд Джорджии. – Но не все, есть еще шрамы от порезов.
Джорджия знала, что Мисти кололась героином, но про порезы слышала впервые.
– Ты сама себя резала?
Мисти утвердительно кивнула:
– Это еще до наркотиков и секса. Я была трудным ребенком, и когда я себя резала, мне становилось легче. – Покачав головой, она обняла себя за плечи. – Лучше бы я продолжала наносить себе порезы, так я вредила только себе.
Джорджия невольно обняла свою мать. Хотя это Мисти была родительницей, которая должна была бы утешать дочь, но на самом деле Мисти была потерянным ребенком. Джорджия не была уверена, хочет ли она узнать историю ее саморазрушения, но точно знала, что хочет помочь матери начать новую жизнь.
– Старая жизнь в прошлом, – сказала Джорджия. – У тебя много времени впереди, чтобы начать с чистого листа.
– Ты так думаешь? – спросила Мисти. В ее серых глазах, так похожих на глаза дочери, блестели слезы.
– Я не думаю, я уверена.
Глава 9
– Результаты анализа готовы.
Карсон открыл дверь, ожидая увидеть Джорджию, но оказалось, что это братья. Грэхем держал в руках большой конверт. Все мысли об ужине с Джорджией моментально вылетели из головы, когда Карсон понял, что это за конверт. Он всю неделю ждал и боялся этого момента.
– Ты уже видел результаты?
– Нет, – ответил Грэхем. – Я тренировал силу воли. Лучше будет, если мы откроем конверт вместе.
И с выпивкой, – добавил Брукс, вынимая дорогую бутылку текилы и лаймы.
– Это мудро, – заметил Карсон.
Он думал, что братья тут же распечатают конверт, так долго они ждали и столько сил приложили, чтобы добиться теста. Но они не торопились. Грэхем разливал текилу, Брукс нарезал лайм. Карсон наблюдал за ними, барабаня пальцами по столу.
Приближался момент истины. Всю жизнь отец был для них загадкой. Карсон был уверен, что каждый из братьев в своем воображении представлял отца и мечтал о встрече с ним. Возможно, что этот конверт навсегда разрушит их мечты об отце. Если результаты положительные, то загадка разрешена, и им придется принять тот факт, что Саттон Уинчестер является их отцом.
Если же отрицательные, то они начнут поиск с нуля. Саттон был их единственной зацепкой.
Он смотрел на конверт и мысленно вспоминал слова матери: "Вам лучше жить без отца". А что, если она права? Это был их последний шанс передумать.
– Ребята, вы точно хотите вскрыть конверт? – спросил Карсон.
– Ты это серьезно? – переспросил Грэхем.
– Абсолютно, – ответил Карсон, беря конверт в руки. – Как только мы его вскроем, хода назад не будет. У мамы была серьезная причина, чтобы мы не знали отца. Может, это было правильное решение.
– Возможно, но мы уже слишком далеко зашли, чтобы повернуть назад, – возразил Брукс. – Кроме того, Саттон тоже получит результаты. Мы так или иначе все узнаем.
– Ты прав, – сказал Карсон, бросив конверт на стол. – Точка невозврата пройдена.
Грэхем передал братьям стаканы.
– Давайте примем по одной, чтобы снять напряжение перед вскрытием конверта. За что выпьем?
– За правду, – предложил Карсон. Какой бы горькой или сладкой она ни была, они скоро ее узнают.
– За правду, – хором повторила братья, поднимая стаканы.
Выпив текилу, они уставились на конверт.
– Давай, открывай, – сказал Брукс, – сил больше нет терпеть.
– Кто хочет прочитать вслух? – спросил Грэхем, сломав печать и открыв конверт.
– Читай ты, – ответил Карсон, – это благодаря тебе мы сейчас узнаем про отца.
Грэхем вынул два листка, один с результатом Карсона, другой с результатом близнецов.
– Хорошо, начнем с Карсона. – Грэхем пробежал глазами бумагу. У Карсона все сжалось внутри, даже текила не помогла расслабиться.
– "Предполагаемый отец, Саттон Уинчестер, не может быть исключен в качестве биологического отца ребенка, Карсона Ньюпорта, поскольку они имеют общие генетические маркеры. Используя вышеприведенные системы, вероятность отцовства составляет 99,99 %".
– Мы были правы, – сказал Брукс.
Карсон не знал, как реагировать на новость. В глубине души он понимал, что Саттон его отец, а теперь у него есть и документальное подтверждение.
Человек, на встречу с которым он надеялся всю жизнь, оказывается, был все время рядом. Саттон всегда считал их досадным недоразумением. "Ньюпорт корпорейшен" и ее владельцы были похожи на надоедливых мух, жужжащих вокруг короны короля Чикаго. Он именно так к ним всегда относился, не признавая в них родных сыновей.
– Карсон, ты в порядке? – спросил Брукс.
Карсон вдруг понял, что сдерживал дыхание, и шумно выдохнул.
– Да, – ответил он, наливая себе текилы. – Читай ваш результат, и покончим с этим.
Грэхем взял вторую бумагу и прочитал:
– Предполагаемый отец, Саттон Уинчестер, не может быть исключен или подтвержден в качестве биологического отца детей, Грэхема и Брукса Ньюпорт. Образцы детей были испорчены. Для проведения повторного анализа необходимы новые пробы.
– Испорчены? – воскликнул Брукс, – Ты шутишь? – Настала его очередь наполнить стакан.
Грэхем покачал головой:
– Завтра нужно пересдать анализ.
– А пока ждем результат, займемся разработкой дальнейших действий, – сказал Карсон, стараясь отвлечь братьев.
– Нет, ждать нельзя, – возразил Брукс. – Надо использовать то, что имеем. Тем более, если он болен. Саттон давненько не получал отповеди. Он должен заплатить за то, что бросил нас. Он должен заплатить за то, что использовал нашу мать, а потом ее оставил. Может, он и наш отец тоже. Это война. А лучший способ атаки – внезапное нападение.
Грэхем коротко кивнул, выражая свое согласие.
– Давайте назначим на завтра встречу с Уинчестерами.
Карсона терзали сомнения, но он промолчал.
Джорджия удивилась, увидев выходящих из лифта близнецов Ньюпорт. Они вежливо махнули ей рукой, не остановившись, чтобы поздороваться. Братья были явно чем-то обеспокоены или расстроены. Джорджия поняла, что вряд ли ее свидание с Карсоном будет таким приятным, как она рассчитывала.
Нажав кнопку звонка, она терпеливо ждала у двери. Когда Карсон открыл, выражение его лица испугало Джорджию. Он выглядел убитым горем.
– Привет, Джорджия, – безучастно сказал он. – Заранее прошу прощения, что не смогу быть сегодня хорошей компанией. Мне не хочется никуда идти.