В конечном итоге Грейсон сдался и посадил ее перед собой. Кейт была очень довольна подобной близостью и прижалась к нему спиной.
- Поерзай еще вот так, девочка, и тогда поймешь, чем ты по-настоящему рискуешь, - проворчал он, когда они отъехали от загородки.
Кейт со смехом потерлась об него. В отместку Грейсон пустил лошадь галопом в парк, смехом отвечая на испуганный визг Кейт.
Они направились к реке и там спешились. Взявшись за руки, они бродили по берегу, останавливаясь для того, чтобы рассмотреть интересную скалу или дерево, на которое указывал Грейсон.
Затем Грейсон объяснил ей игру в догонялки, в которую он играл с братьями и сестрами в детстве. Кейт оказалась весьма быстроногой, несмотря на неуклюжие ботинки на ногах. Похоже, Грейсон очень удивился, что ей удавалось ускользать от него. В отчаянном броске ему удалось схватить ее, но он потерял равновесие, и они оба упали, покатившись по берегу реки.
Кейт упала вниз лицом и замерла.
- Кейт! - закричал Грейсон и бросился ее поднимать. - О Господи! - испуганно произнес он, переворачивая ее на спину. Кейт разметала в стороны руки и лежала с закрытыми глазами. - Кейт! - повторил он, обхватив ладонями ее лицо.
Она вдруг открыла глаза и рассмеялась, глядя в небо.
- Ах, чтоб тебя! - сказал Грейсон и заглушил ее смех поцелуями.
После того как они поднялись с земли и стряхнули листья с волос Кейт, Грейсон объявил:
- А теперь твоя очередь.
- Ты о чем? - спросила она.
- Научи меня игре твоего детства.
Кейт рассмеялась.
- Мы не играли в игры.
- Но ведь ты была ребенком. Дети играют в игры. Покажи мне, - упорствовал Грейсон.
- Ну ладно, - согласилась наконец она. - Но хочу предупредить, что ты не должен принимать это всерьез. Я считала эту игру бесчестной и никогда в нее не играла.
- Я сгораю от любопытства. Что же это за игра?
- Хорошо. - Она толкнула Грейсона, вынудив его отступить на шаг или два. - Стой здесь и притворись джентльменом.
- А на самом деле я бродяга? - со смехом спросил Грейсон.
- Ты находишься на многолюдной лондонской улице, - объяснила она, нарезая круги вокруг него и внимательно разглядывая. - Люди везде, они случайно натыкаются на тебя. Но ты едва замечаешь это, потому что думаешь о товаре какого-то торговца - ну, что там может купить герцог? Перья для письма! Именно их ты и хочешь купить.
- Никогда в жизни не покупал перья для письма, - усмехнулся Грейсон.
- Думай, думай, - сказала Кейт, жестом показывая, чтобы он повернул голову. - И помни, что вокруг люди, много людей, которые суетятся и толкаются. Кто-то кричит, посмотри вон туда! - воскликнула она и повернулась кругом.
Грейсон взглянул на нее.
- Кто-то кричит: вор, вор! И ты поворачиваешься, чтобы увидеть, как он бежит.
Грейсон недоуменно посмотрел на нее.
- Поворачивайся, - велела она. Он повернулся. - Но пока ты движешься, ты натыкаешься на какого-то ребенка, и вы сталкиваетесь с ним.
Она быстро отскочила назад, счастливо улыбаясь. Грейсон смущенно пожал плечами.
- Прошу прощения, сэр, - с милой улыбкой сказала она.
- Так в чем суть игры? - спросил Грейсон. - Я не понимаю.
Кейт со смехом подняла над головой его карманные часы.
Грейсон озадаченно посмотрел на карман своего жилета, из которого она вытащила часы в момент столкновения.
- Ну и дьявольщина!
Кейт снова засмеялась, низко поклонилась и протянула ему часы.
- Уверяю тебя, я никогда не была вором-карманником, за всю жизнь не украла ни одной вещи. К сожалению, Джуд не был столь щепетильным, как я, именно он и научил меня этому на всякий случай.
На мгновение на глаза Грейсона набежало облачко, и Кейт вдруг пожалела, что показала ему эту игру. Дигби однажды сказал ей, что она слишком откровенна, и, видимо, в этом случае откровенность сыграла против нее.
- Я страшно проголодалась! - вдруг сказала она, пытаясь изменить тему разговора.
Они поели сыра и орехов, которые прихватил Грейсон. Вскоре набежавшая с запада туча положила конец их прогулке, и они вынуждены были вернуться домой.
Кейт оставила Грейсона в конюшне и пошла в домик, который сейчас, когда здесь не было никого, показался ей даже еще просторнее. Она сняла лосины и надела подходящее для вечернего времени платье. Грейсон присоединился к ней через полчаса.
Он снял жилет и галстук и стал похож на сапожника. Кейт пекла печенье, для которого как раз и покупался сироп шиповника, и попросила Грейсона рассказать о своем детстве. Она представила себе детей в нарядной одежде, бегающих взапуски по зеленому газону.
А она и Джуд в детстве строили игрушечные домики из гнилых картофелин.
Грейсон пожал плечами:
- Я был самым старшим и, следовательно, считался наследником, поэтому на меня возлагалось много надежд. Я должен был исполнять широкий круг обязанностей. Предполагалось, что я должен отправиться за границу и там отдать дань юношеским увлечениям, прежде чем обратиться к изучению искусства быть герцогом. - Он некоторое время помолчал. - Он был отличным герцогом, мой отец. И слишком рано ушел от нас.
- Я очень сожалею, - сказала Кейт. - Он чем-то болел?
- Нет, - чуть нахмурившись, ответил Грейсон. - Совсем наоборот. Он никогда не болел, насколько я помню, но однажды его сердце внезапно остановилось. И он умер. А я стал герцогом.
- Но ты был подготовлен.
- Не совсем. Нет такой школы, где готовят герцогов. Я знал об основных обязанностях, но я не был готов к колоссальному давлению ответственности. Когда существование многих десятков людей зависит от тебя, когда нужно устраивать выгодные браки семейству Кристоферов, когда публичный образ человека должен соответствовать титулу и репутации всего семейства, это давление становится слишком тяжелым. А ты, Кейт? Каким ребенком была ты?
- Я плохо помню, - задумавшись, признала она. - Как ни странно, мы с тобой похожи, потому что на меня тоже возлагали много надежд. Конечно, не таких, как на тебя, но когда умерла мама, денег не хватало, и моей обязанностью стало воспитание Джуда и добывание денег любым способом.
Грейсон поднял глаза, на его лице читалось потрясение.
Кейт испытала странное чувство. Она поставила миску и вытерла руки о фартук.
Грейсон больше не стал расспрашивать ее о детстве. Она подумала, что, по всей видимости, сказала больше, чем следовало. Карманники, девушки легкого поведения - как будто бы он нуждался в напоминании о ее низком происхождении.
К счастью, он стал рассказывать ей о своих друзьях, и Кейт расслабилась. Она порадовалась, что мясо куропатки оказалось вкусным и что страхи Грейсона о голодной смерти исчезли. Ему понравилось печенье, он сказал, что не ел ничего вкуснее. Кейт, разумеется, этому не поверила, но похвала ей польстила.
После ужина они перешли в гостиную, и Грейсон развел огонь в камине.
- Ты играешь в шахматы? - спросил он.
- Никогда не играла.
- Тогда ты должна научиться. - Он принес шахматы в гостиную - мраморную доску с мраморными фигурами - и объяснил правила игры.
Первую партию Кейт проиграла быстро. Однако, чтобы нанести ей поражение во второй партии, Грейсону потребовалось гораздо больше времени.
Третья партия затянулась допоздна, и Кейт впервые одержала победу.
- Знаешь, ты очень умная, - мило улыбнулся Грейсон, когда она со счастливым вскриком объявила ему мат.
- Я не очень умная, - подмигнув, сказала она. - Но я понимаю, когда джентльмен позволяет мне выиграть.
Он не стал спорить, а, тепло улыбнувшись, протянул ей руку.
- Отправляемся спать, мадам?
- Я думала, ты никогда не попросишь меня об этом, - радостно кивнула она. Обнявшись, они направились в комнату королевы.
Этой ночью они не спешили, словно не веря в то, что придет завтрашний день и другой такой ночи уже не будет.
Глава 28
Грейсон едва успел развести огонь, когда стук в дверь ознаменовал приход первого визитера.
Герцог взглянул на часы - было без четверти десять. Он поспешил к двери, однако последовал новый стук, на сей раз более громкий. Визитер явно демонстрировал свое нетерпение.
Грейсон открыл входную дверь и увидел двух женщин, которые были очень похожи друг на друга, но одна из них была гораздо старше и, наверное, являлась матерью другой. Грейсон сразу понял, что молодая женщина была не замужем, а старшая преисполнилась решимости представить ее герцогу; такое случалось уже не в первый раз.
- Да? - нетерпеливо сказал он.
Та, что постарше, покосилась на него.
- Вы давно в Китридже? - сурово спросила она. - Я не видела вас в Хэдли-Грин.
- Я только что приехал, - ответил Грейсон, сбитый с толку ее прямым вопросом.
- Мама, - заговорила та, что помоложе, - может быть, ты вначале представишься, а уж потом будешь задавать вопросы бедняжке джентльмену?
- Прошу прощения, сэр, я - миссис Эдвард Оугл, а это моя дочь - миссис Теодор Блейкли. Мы приехали засвидетельствовать почтение герцогу, который, как мы поняли, решил провести зиму в Китридже.
- Провести зиму в Китридже? - спросил Грейсон. - Вроде старого медведя, который забрел в берлогу, чтобы впасть в спячку?
- Прощу прощения? - Она раздраженно нахмурилась. - Пожалуйста, сообщите герцогу о нашем приходе. - Она протянула визитную карточку. - Вот моя визитка.
Грейсон едва не засмеялся. Он даже прислонился к косяку.
- Хорошо, я передам это старому медведю.
Миссис Оугл нетерпеливым жестом показала на дверь.
- Поторопитесь, молодой человек.
- Герцог в настоящее время испытывает недомогание.
Миссис Оугл не ответила; она бросила взгляд за спину Грейсона. Грейсон оглянулся и понял, что именно увидела миссис Оугл - в зал вошла Кейт в халате, с распущенными по плечам волосами.
- Мама, мы должны немедленно уйти, - пробормотала миссис Блейкли и стала внимательно разглядывать свои ноги. Однако ее мать продолжала есть взглядом Кейт. Затем миссис Оугл перевела взгляд на Грейсона.
- Не могу поверить, что джентльмен, носящий титул герцога, может терпеть подобное… подобное аморальное поведение в своем охотничьем домике! Где он сейчас? И как смеете вы, не дорожа честью хозяина, позволять себе подобное среди бела дня, сэр? Такое уместно в Лондоне, но никак не в Хэдли-Грин!
- Я не отношусь к тем, кто не дорожит своей честью, мадам, и считаю, что джентльмен может вести себя так, как хочется, в своем собственном доме. К вашему сведению, я и есть герцог Дарлингтон, и я удивляюсь, что дама может быть столь назойливой!
- О Господи! - пробормотала миссис Блейкли. - Мама, мы должны уйти! - взмолилась она, положив ладонь на руку матери и поворачиваясь к подъездной дорожке. - Пожалуйста, не усугубляй дело, прошу тебя.
Однако миссис Оугл внезапно расцвела улыбками.
- Прошу прощения, ваша светлость, - сказала она, раскланиваясь так, словно их только что официально представили друг другу. - Признаюсь, я не видела вас с того времени, когда вы были маленьким мальчиком, поэтому я не поняла… - Она игриво засмеялась. - Если бы вы не открыли дверь сами, я бы не приняла вас за слугу.
- Да, - проговорил Грейсон, распрямляясь во весь рост. - Это вполне понятно. А сейчас, когда знакомство состоялось…
- Я буду счастлива принять вас в Хэдли-Грин с распростертыми объятиями, - сказала она так, словно ничего не произошло. - Мы довольно долго не видели вашу уважаемую семью, и для нас счастье - приветствовать вас в кругу нашей паствы.
- У меня нет намерений посещать вашу паству, миссис Оугл. Мы очень скоро возвращаемся в Лондон.
- О! - Миссис Оугл устремила взгляд на Кейт.
- До свидания, миссис Оугл, миссис Блейкли, - сказал Грейсон и попытался закрыть дверь.
- Я надеюсь, вам будет хорошо в Хэдли-Грин! - выкрикнула миссис Оугл. - Я думаю, вам будет здесь очень спокойно. Я считаю, что это очень полезно для здоровья…
Грейсон закрыл дверь.
Кейт поспешила в переднюю, чтобы посмотреть из окна на двух дам, которые направлялись к своему экипажу, причем дочь тащила мать вперед.
- Невероятно! - сказала Кейт, когда Грейсон подошел к ней сзади и обнял за плечи. - По крайней мере, нам не придется терпеть их на светских раутах. - Она вырвалась из его объятий, приподнялась на цыпочки и поцеловала. - Ты опять готовишь тосты?
- Для тебя, - подмигнув, ответил он.
- Завтра я должен вернуться в Лондон, - сказал Грейсон на следующий день, когда они оба отмокали в ванне перед очагом на кухне. Снаружи падал легкий снежок, и они видели, как пушистые хлопья проносились мимо маленького кухонного окна.
- Завтра? - переспросила Кейт, не в силах скрыть разочарования, прозвучавшего в ее голосе. - Так скоро?
Грейсон сочувственно улыбнулся:
- Мы отсутствовали четыре дня, и, к сожалению, у меня накопилось много обязанностей. Я обещал Меррику, что скоро приеду. Голосование об отмене работорговли будет проводиться вскоре после того, как откроется парламентская сессия, и ему нужно набрать необходимое число голосов. - Грейсон поднял ногу и прикоснулся к ее грудям. - Он нуждается во мне.
Кейт тоже нуждалась в нем. Она нуждалась в нем все больше и больше. Она нуждалась в Китридж-Лодже, в этой ванне, в печенье, которое она пекла, в катании на лошади, в стрельбе из лука, чему он собирался научить ее сегодня днем. Она не хотела снова окунаться в привычную жизнь.
- Если ты не вернешься домой завтра, твой грозный мистер Батлер сломает мне шею.
Ну да, Олдос и Дигби. Они сойдут с ума, если она завтра не вернется. Не было никакой возможности сбежать из привычной жизни, как бы сильно она того ни желала. Кейт вздохнула.
- Я хотела бы, чтобы всегда было так, как сейчас, - тихонько призналась она.
Грейсон улыбнулся и сказал:
- Я тоже, дорогая. Но мы оба понимаем, что это невозможно.
Однако Кейт не понимала этого, во всяком случае, до конца. Она чувствовала себя глупенькой. Она понимала, какой океан различий разделяет их. Но разве океаны не переплывают? Разве Грейсон не понимает, что они могли бы все изменить?
- Я должна вернуться, - сказала она, стараясь убедить себя. - Дигби заболеет от беспокойства, да и Джуд должен вернуться в Лондон.
- А еще есть Джордж, - напомнил ей Грейсон.
Кейт подняла на него глаза. Только напоминание о принце могло разрушить буквально все.
- Да. Принц, - глухо сказала Кейт. - Я связана с ним этим чертовым соглашением.
- Полагаю, что он на это очень надеется, - серьезно подтвердил Грейсон. - Между прочим, должен сказать тебе, что я завершил свои отношения с Юстис.
Кейт вскинула голову. Она боялась спросить, каким образом, когда и, что еще важнее, почему. Грейсон плотно сжал губы.
- Похоже, я поступил благоразумно, - добавил он. - Я остыл к ней в последнее время, и вообще… это никогда не рассматривалось иначе, чем всего лишь случайная связь.
- Могу поспорить, что у леди Юстис иное мнение.
- Да. Однако и она, и я с самого начала знали, что когда-то это неизбежно закончится. Так бывает в высшем свете.
- Мне наплевать, как бывает в высшем свете, - проворчала Кейт. - Почему бы джентльменам не жениться, а дамам не выходить замуж по любви? Такие люди, как ты и леди Юстис, рожденные для красивой жизни, должны быть свободны в выборе супруга. Я уверена, что леди Юстис тебя любит, Грейсон. Да и как она может тебя не любить?
Грейсон посмотрел на Кейт так пристально, что она покраснела. Он сел и взял ее за подбородок.
- А ты любишь меня, Кейт?
Слезы начали застилать ее глаза. Запинаясь, она произнесла:
- Разве я могу тебя не любить?
Он печально улыбнулся и, просунув руки ей под мышки, притянул к себе на грудь. Она положила голову ему на плечи, он погладил ее мокрые волосы.
- А ты меня любишь?
- Разве я могу не любить тебя?
Кейт зажмурилась. Единственная слеза скатилась из уголка ее глаза.
Они сидели в такой позе до тех пор, пока не остыла вода. Грейсон выбрался первым и взял полотенца, которые грелись у очага. Кейт восхищалась его телом, великолепным торсом, мускулистыми бедрами. Ей казалось несправедливым, что она так близко знала и любила Грейсона, но в то же время не имела на него никаких прав.
Грейсон обернул полотенце вокруг талии и принес другое полотенце Кейт. Когда она поднялась из воды, он завернул ее в полотенце и вытер ей волосы.
- Надеюсь, ты еще испечешь печенье? Я преисполнен решимости съесть его как можно больше, прежде чем вернусь к строгой диете нашего повара.
Кейт пообещала испечь, и весь этот вечер, как и оба предыдущих, они вместе готовили, пили вино, играли в шахматы и смеялись. Смеялись они по сущим пустякам и то и дело поддразнивали друг друга. И, как и в прежние ночи, они занимались любовью в комнате королевы и спали в объятиях друг друга. Но в эту ночь их обоих, похоже, не отпускали грустные мысли.
Кейт долго смотрела на огонь в камине. Повернувшись к Грейсону, она обнаружила, что он наблюдает за ней. Он улыбнулся, дотронулся до ее лица.
- О чем ты думаешь, красавица?
- Я размышляю, почему ты рассказал мне о леди Юс-тис, - призналась она.
Он провел пальцами по ее губам.
- Мне показалось, что тебя порадует эта новость.
- Но что это означает?
- Это означает, что мое сердце с тобой.
- А если твое сердце со мной, то…
Он дотронулся до ее подбородка.
- Мы вернемся в Лондон, к нашей прежней жизни, и это будет продолжаться столько, сколько мы выдержим. Вот и все, Кейт. Ты ведь понимаешь, что это все, на что мы можем надеяться?
Она это понимала. Но отчаянно хотела, чтобы он сказал, что это не так.
Будь здесь Дигби, он стал бы корить ее за то, что она ведет себя глупо и чисто по-женски, а затем побранил бы зато, что она хочет от жизни больше, чем позволяет благоразумие.
- Твоя жизнь, Кейт, такая, какая она есть, - говорил он ей, когда они только познакомились. - Чем скорее ты это поймешь, тем счастливее будешь.
Дигби глубоко заблуждался, ибо Кейт только теперь ясно поняла, что такое ее жизнь, и еще никогда не чувствовала себя более несчастливой, чем сейчас.
Грейсон поднялся еще до пробуждения Кейт. Он понимал, как трудно ему будет смотреть на нее в это утро, несколько идиллических дней подошли к концу. Он оставил огонь в камине, оделся и пошел в кухню, чтобы вскипятить воды - этому искусству он обучился за последние два утра. Однако, уже приближаясь к кухне, он услышал звяканье кастрюль и голос миссис Уильямс, которая обращалась к мистеру Уильямсу.
Слуги вернулись.
Грейсон остановился. Затем неохотно повернулся и направился обратно в комнату.
Грейсон и Кейт отправились в дорогу вскоре после завтрака, который приготовила миссис Уильямс. Они едва ли перебросились парой фраз, пока ехали в Лондон. Кейт выглядывала из окна и видела угодья, припорошенные тонким слоем свежевыпавшего снега. Когда они приблизились к Лондону, настроение у Грейсона совсем испортилось. Он не хотел возвращаться в привычную жизнь герцога. В жизнь без Кейт.