- Он отнял у меня единственный предмет, соединявший меня с той, кого я оставил на воле - ее платочек, - признался Репнин.
- Я понимаю вас, - кивнул Александр и вдруг увидел - руки обоих заключенных связаны. - Что это?! Кто посмел?! Неужели император пал до подобной низости?! Это же против всех правил!
- Вы об этом? - Корф рассмеялся. - Нет-нет, император здесь ни при чем! Это пожелание того господина, чей мундир вам так к лицу. Когда он лишил Репнина последней радости - я говорю о его платочке для воздыхания, Михаил набросился на него. А я не мог оставить друга одного. И дабы мы впредь не могли совершать необдуманных поступков, для нас сделали исключение из правил. Спасибо, что хотя бы не стреножили.
- Какая низость! - вскричал Александр и предложил:
- Позвольте мне освободить вас.
- Не стоит подвергать вас излишнему риску, - покачал головой Репнин, - вы и так серьезно рисковали, приходя сюда.
- Вы попали в тюрьму по моей вине. И я посчитал своим долгом…
- В этом не было необходимости, - остановил его Корф. - И потом, еще не известно, чья вина сильнее.
- Я пришлю к вам своего доктора, - сказал Александр.
- Боюсь, что его к нам не допустят, - с сомнением сказал Репнин. - Наши прегрешения ужасны, а наказание здесь, как мы уже успели убедиться, следуют незамедлительно.
- Разве кого-нибудь недавно казнили?
- Да, - кивнул Корф. - Один несчастный старик поляк был расстрелян незадолго до вашего прихода.
- Отец ненавидит поляков. И поэтому моя любовь к Ольге для него - государственное преступление!
- Мужайтесь, Ваше Высочество, - поддержал его Репнин.
- Господа! - Александр встал. - Подозревая, что долее оставаться с вами опасно, я возвращаюсь во дворец. И снова попытаюсь встретиться с императором. Я попробую переубедить его!
- Мы признательны вам за участие в нашей судьбе, - с благодарностью сказал Репнин.
- Довольно слов! Я должен действовать! Вашу руку, Репнин! Вашу здоровую руку, Корф! Забудем обиды! Надеюсь вскоре увидеть вас при дворе.
- Даст Бог - увидимся… - проговорил Репнин.
- Даст Бог! Я не прощаюсь, - Александр еще раз бросил взгляд на друзей и вышел из камеры.
- Думаешь, ему удастся вытащить нас отсюда? - повернулся Репнин к Корфу.
- Сомневаюсь. Но попытка - не пытка…
* * *
Во дворце Александр не успел сделать и трех шагов, как был остановлен камер-фрейлиной императрицы. Государыня ждала его к себе для важного разговора. Не думая, что эта встреча займет у него много времени, Александр прошел вслед за фрейлиной в покои матушки и остолбенел при входе. У камина стояла Ольга - грустная и оттого, наверное, еще более прекрасная и желанная.
- Это сон? - бросился к ней Александр.
- Государыня отважилась устроить нам встречу, - тихим, почти безжизненным голосом сказала Ольга, уклоняясь от его объятий.
- Почему же ты так холодна? - недоумевал Александр.
- Потому что иначе я не смогу найти в себе силы покинуть тебя.
- Но отчего? Мы ведь снова вместе!
- Лишь для того, чтобы попрощаться.
- Это свидание - ее подарок мне? - понял Александр и нахмурился. - А что взамен?
- Александр! Отныне моя жизнь не имеет ничего общего с твоей. Все против нас, и я не могу надеяться на счастье. Но ты… - Ольга старалась говорить убедительно и спокойно, - у тебя иное будущее. И ты сам это понимаешь. Я прошу тебя, верни себе расположение императора и прости его. Чтобы и он мог простить тебя.
- К чему? Разве он любит меня?
- Любит и заботится о тебе.
- Но как же ты? Как же наши чувства?!
- Наша любовь останется с нами, в наших сердцах. Я хотела бы, чтобы вышло иначе. Но у меня нет другого выхода, кроме как расстаться с тобой. Это мое решение. И, поверь, оно далось мне непросто.
- Ты оставляешь меня?
- Этого требует мой долг, долг вашей верноподданной, Ваше Высочество… - Ольга склонилась в глубоком реверансе.
- Я сделаю то, о чем ты просишь… - после долгой и напряженной паузы сказал Александр и отвернулся от нее. - Пожалуй, сударыня, мне лучше уйти.
- Я люблю тебя, - одними губами прошептала Ольга, но Александр уже не слышал ее - дверь за ним закрылась, как будто опустилась могильная плита.
Николай же тем временем ждал новостей из крепости. Наконец, адъютант доложил ему о том, что так ожидаемый им посетитель прибыл.
- Ваше Императорское Величество, к вам полковник Заморенов.
- Проси, - разрешил Николай.
- Ваше Величество! - в кабинет вошел седовласый старик с изможденным и серым от испытаний и возраста лицом.
- Полковник? - засомневался Николай. - Это действительно вы?
- Так лучше? - смеясь, спросил Заморенов, ловким движением снимая маску грима вместе с волосами.
Теперь он снова стал похож на себя - подтянутый, лысоватый, с жесткими холодными глазами и узкой черточкой губ.
- Намного, - кивнул Николай. - Ну что, помогла вам наша затея?
- Все вышло так, как мы и предполагали. Поручики Корф и Репнин приняли меня за приговоренного к смертной казни старика поляка. Я рассказал им страшную историю про глупца, вздумавшего потворствовать нелепой страсти наследника к "моей" дальней родственнице, фрейлине императрицы, и они прониклись к несчастному такой симпатией, что были откровенны во всем, рассказывая свою историю дуэли.
- Прекрасно! И каковым будет вердикт? Виновны ли они в заговоре против престола?
- Никак нет, Ваше Императорское Величество. Молодых людей волнует любовь, а не политика. И, надо сказать, я не без удовольствия провел время в их обществе.
- Стало быть, необходимости в казни нет?
- И даже в каторге, Ваше Величество…
- Советуете их отпустить?
- Уверен, они не представляют угрозы ни для государства, ни для Вашего Величества. Поручик Корф вместо того, чтобы стрелять в цесаревича, предпочел застрелиться сам. Разве это не доказывает его преданности российскому престолу?
- Вы так сильно прониклись уважением к этим господам? - Николай иронично приподнял брови - подобная сентиментальность была Заморенову несвойственна.
- Ваше Величество! Оба офицера на хорошем счету. Их родители…
- Мне известно, кто их родители. Им стало бы стыдно, если бы они знали, что их дети участвовали в этой дуэли. В молодых людях отмечен дух бунтарства, и этого вполне достаточно, полковник, чтобы пока содержать их под стражей.
В дверь постучали, и следом в кабинет снова вошел адъютант.
- Ваше Величество, поручик Шубин просит разрешения сообщить господину Заморенову сведения по делу государственной важности.
- Пусть войдет.
- Разрешите доложить, - крепостной порученец выглядел запыхавшимся и заметно обеспокоенным.
Заморенов посмотрел на Николая.
- К чему такая спешка? - улыбнулся тот. - Рухнула Петропавловская крепость?
- Осмелюсь доложить, цесаревич обманом встретился с заключенными Корфом и Репниным. Но, по имеющимся у нас сведениям, во время их встречи произошел инцидент с рукоприкладством.
- Сведения достоверные? - с угрозой в голосе переспросил Николай.
Порученец кивнул.
- Что же… Ступайте! - велел император офицеру и, дождавшись, когда за ним закроется дверь, в раздражении обернулся к Заморенову. - Так вы говорите, полковник, что эти молодые люди не представляют опасности для государства? Распустили господ офицеров!
- Какие будут указания? - Заморенов придал своему лицу виноватое выражение.
- Вот вам мои указания, - Николай резким росчерком подписал лежавшую у него на столе бумагу. - У вас есть вопросы?
- Никак нет!
- Выполняйте! - Николай величественно взмахнул рукой.
Заморенов поклонился и вышел, столкнувшись в дверях с наследником. Заморенов отступил на полшага, пропуская цесаревича вперед, и закрыл за собой дверь в кабинет императора, оставив отца и сына наедине.
* * *
А Корф и Репнин ждали своей участи, не подозревая о случившемся во дворце. Время, проведенное в крепости, еще более сдружило их. И Репнин смог, в который раз убедиться, что за бравадой воинственного и задиристого Корфа скрывается верный и храбрый человек, умеющий даже в трудных обстоятельствах сохранять достоинство и выдержку.
- Как ты думаешь, нас отправят в Сибирь, в Шлиссельбург или вслед за стариком - в даль беспросветную?
- Ты отлично знаешь, что я тебе на это скажу, - отмахнулся от его шутки Репнин.
- Так нечестно, игры не получится. Я думал - это ты у нас будешь оптимистом, а я - пессимистом.
- Если нас не прикончит рота солдат, это сделает моя сестра.
- Без обид, Миша, но я предпочел бы роту солдат.
- А я слышал, в Сибири природа потрясающая…
- Да?! - хмыкнул Корф. - Жду не дождусь случая в этом убедиться.
- А я бы хотел дождаться только одного - свидания. Ведь приговоренным полагается исполнение их последней воли.
- Надеюсь, ты говоришь не о владелице того платка, который едва не стоил тебе лица и нескольких переломов? Если бы я знал, что ты рискуешь из-за нее, я бы основательно подумал, прежде чем бросаться тебе на помощь.
- Ты ревнуешь?
- Это смешно!
- Тогда за что ты так ненавидишь Анну?
- За то, кем она является. Вернее, за кого себя выдает.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я поклялся, что никогда не выдам ее тайны, но раз уж ты больше ее не увидишь…
В двери противно заскрипел ржавчиной ключ. Корф замолчал, и оба друга в оцепенении посмотрели на дверь. Она распахнулась, и в камеру вбежала Наташа.
После разговора с Александром она вдруг так остро ощутила всю бессмысленность своей надежды на помощь наследника и милосердие императора, что поняла точно и бесповоротно - она лишь теряет время. И мысль о том, что ей, быть может, уже не суждено увидеть брата, сделалась невыносимой и пугающей. Наташа тотчас собралась и отправилась в крепость - она хотела упасть в ноги начальнику тюрьмы и просить его о снисхождении - о встрече с братом. Но известного ей прежде полковника Заморенова на месте не оказалось. В его кабинете Наташу встретил помощник начальника Писарев.
Он был, очевидно, моложе Наташи, но его прожженный взгляд не оставлял ей ни малейшего повода на положительное разрешение просьбы. И все же Наташа попыталась предложить ему деньги.
- Да как вы смеете, сударыня! - с чрезмерным возмущением вскричал Писарев, брезгливо отодвигая ее руку с сумочкой, в которой лежали ассигнации. - Я - дворянин! Уберите это!
Наташа почувствовала усталость и отчаяние, как вдруг Писарев вкрадчиво сказал:
- Как вы могли решиться прийти сюда, сударыня? Тюрьма - не место для таких красивых девушек. А вы необычайно красивы, княжна…
Его намек был столь прозрачным, и вдобавок поручик подкрепил свои слова вполне понятными движениями, что Наташа задрожала. Она собралась сыграть на отвратительных желаниях этого негодяя, но уже через минуту поняла, что Писарев - не из тех, кто позволит себя обмануть хорошенькой девице.
- Где же ваше ложе любви? - полушутливо, но очень испуганно спросила она почти сблизившегося с ней Писарева.
- А мы люди простые, сударыня, - гадко улыбнулся он. - Обходимся без ложа и без любви…
От посягательств поручика ее спас только приход Заморенова, вернувшегося из Зимнего в сопровождении порученца Шубина.
- Что здесь происходит? - грозно спросил Заморенов.
- Господин полковник! - подтянулся Писарев, успев провести ладонью по ножу для бумаги, лежавшему на столе. - Она меня ранила! Она хочет устроить побег поручику Репнину!
- Ложь! - вскричала Наташа. - Я лишь хотела повидаться с братом! А этот мужлан домогался меня!
- Господин полковник! Это заговор!
- Молчать! - велел ему Заморенов. - Сударыня, действительно ли ваш брат - Михаил Репнин?
- Да.
- Вы увидитесь с ним, сударыня, кивнул Заморенов.
- Но, господин полковник… - начал Писарев.
- С вами, Писарев, я поговорю позже! А вы, сударыня, мужайтесь. У меня приказ императора. Ваш брат сегодня будет казнен…
Заморенов не договорил - Наташа стала оседать на пол.
- Воды! Скорее! - крикнул Заморенов, подхватывая ее.
- Не стоит беспокойства, все в порядке… - прошептала Наташа. - Я хочу видеть брата…
И все же она отпила немного из кружки, принесенной Шубиным, и, пошатываясь, пошла вслед за Замореновым, показывавшим дорогу к камере, где сидели ее брат и Корф.
- Миша! - Наташа бросилась брату на шею, едва охранник открыл дверь.
- Наташа! - Репнин встал ей навстречу. - Этого не может быть! Что ты здесь делаешь?
- А главное, что вы здесь делаете? - ядовито спросил Корф у Заморенова. У Владимира был наметанный глаз, и он узнал в вошедшем полковнике того самого польского старика, с которым они так трогательно беседовали перед его мнимой казнью. - Интересно, Мишель, здесь все казненные воскресают?
- Я должен просить у вас прощения, господа, за давешний спектакль, - сказал Заморенов без лишних объяснений. - Такова моя работа. Я отношусь к вам с большим уважением, но, к сожалению, мои рекомендации не оказали никакого влияния на решение императора…
- Можете не продолжать. Дальнейшее нам известно, - прервал его объяснения Корф.
- Приказ должен быть приведен в исполнение немедленно, - Заморенов говорил, отводя глаза в сторону. - Пора идти, господа.
- Подождите! - вскричала Наташа.
- Не надо, Наташа, - мягко попросил Корф. - Не терзайте себя и не лишайте мужества Михаила.
- Я прощаю вас, Владимир, - прошептала Наташа, торопясь обнимать брата.
- Если бы я мог простить самого себя…
В камеру вошел караул. Заморенов взял Наташу под руку и отвел от брата.
Он не оставлял ее и по дороге во двор, но к месту расстрела не пропустил - не положено. Наташа, шатаясь, осталась стоять у караульной будки, опершись на полосатый шлагбаум, - слезы лились из ее глаз градом, соленые и большие. А Михаила и Корфа уводили все дальше, куда-то за строй солдат в самом дальнем углу крепостной стены. Наташа слышала, как Писарев читал приказ, - в крепости слова были слышны издалека грозным, но ясным эхом.
- По высочайшему повелению Его Императорского Величества, Государя императора и Самодержца всероссийского, царя Польского…
- Готовсь! - раздалась команда ведущего расстрел.
По душе и сердцу противно скребнули затворы винтовок. Наташа снова почувствовала дурноту…
В это мгновение у караула спешился всадник. Он выхватил у солдата ружье и выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание. Наташа вздрогнула и очнулась - перед ней стоял цесаревич.
- Где они? - крикнул он Наташе.
- Их вывели во двор, - только и смогла проговорить она, ослабевшим от волнений и горя голосом.
- Надо отменить казнь! У меня приказ императора!
Александр с ненавистью посмотрел на караульного, оторопело возившегося со шлагбаумом, и побежал по двору крепости. Наташа кинулась за ним следом. Караульный пытался ее удержать, но она оттолкнула его, сама не понимая, откуда у нее взялось столько силы сопротивляться рослому гвардейцу. А Александр уже прорвался сквозь строй солдат, взявших ружья наизготовку.
- Остановитесь! Если вы собираетесь стрелять, то вам придется выстрелить и в меня!
Появление Александра произвело впечатление разорвавшейся бомбы.
- Отставить! - только и мог скомандовать Писарев.
- Ваше Высочество, - поклонился наследнику растерявшийся Заморенов, - я исполняю приказ…
- Я тоже, - Александр поспешно достал из внутреннего кармана мундира сложенную вчетверо бумагу. - Вот приказ, подписанный Государем императором. Господа Корф и Репнин свободны.
- Как вам это удалось? - пробормотал Корф, уже простившийся с жизнью.
- Миша! - добежавшая, наконец, к ним Наташа снова бросилась на шею брату.
- Невыносимо было смотреть на страдания вашей сестры, - улыбнулся Александр Репнину, - вот и пришлось выкручивать императору руки.
- Вы тоже ее боитесь? - в тон ему сказал Корф.
- Я ваш должник, - дрогнувшим голосом проговорил Репнин, шутливо уклоняясь от поцелуев, которыми его осыпала сестра.
- Восхищен вашим мужеством, господа, - сказал подошедший к ним Заморенов.
- Благодарю за поддержку, - кивнул ему Репнин.
- Второй раз на волосок от смерти… - Корф оглянулся, все еще не веря своему счастью.
Заморенов понимающе кивнул и пошел прочь. Писарев побежал за ним следом.
- Это куда же ты так торопишься, братец? - нагнал его Репнин.
- Не твое дело! - огрызнулся Писарев.
- Нет, мое! - Репнин схватил поручика за грудки и прижал к стене. - У тебя осталось кое-что из моих вещей. Пришло время вернуть!
- Бежал бы ты отсюда, пока новый приказ не поднесли! - нагло процедил сквозь зубы Писарев.
- Я жду! - с такой угрозой сказал Репнин, что Писарев тут же дрожащей рукой пошарил за обшлагом рукава и вытащил изъятый им у Репнина при первом обыске платок Анны. Репнин бережно взял платок и пригрозил, дыша поручику прямо в лицо: - Запомни: если ты хоть раз приблизишься ко мне или моей семье, я тебя убью!
Домой Корф и Репнины поехали в экипаже, который ждал Наташу. Уже у самого особняка их нагнал Александр. Он был на коне и гарцевал уверенно, как настоящий полководец.