Пикси уже знала, что спор ни к чему не приведет. Аполлон действовал, как дорожный каток, и не повезет тому, кто окажется на его пути. К сожалению, его комментарий о том, что Пикси сестра, а не мать Патрика, пробудил воспоминания, о которых она хотела забыть навсегда. С раннего возраста Пикси заботилась о своем младшем брате. Мать любила Патрика гораздо больше своей дочери, поэтому и попросила Пикси во всем поддерживать младшего брата.
В детстве Патрик удостаивался от матери угощений, похвалы, любви и улыбок, а Пикси была всего этого лишена. Повзрослев, она поняла, что мать была одной из тех женщин, которые всегда боготворят сыновей.
В дверь постучали, и Аполлон резко открыл ее. В комнату влетело пушистое существо. Пикси наклонилась и взяла на руки Гектора, который был безумно рад воссоединению с хозяйкой после расставания на сутки. Пес энергично облизал ей подбородок, и Пикси рассмеялась. Она гладила Гектора, стараясь его успокоить.
– Тебе надо переодеться к ужину, – сообщил Аполлон, обрадовавшись тому, что вовремя впустил пса. Хотя Аполлон очень редко полагался на волю случая. Аполлон умело обращался с женщинами, когда был еще ребенком, потому что его спокойствие зависело от его отношений со своими мачехами. Он избегал драм в общении с любовницами по той же схеме. Дорогое ювелирное украшение или новый гардероб творили чудеса с сердитой и обиженной женщиной. Однако Пикси относилась раздражающе безразлично к своей новой одежде и образу жизни, хотя у Аполлона пока не было возможности проверить это на практике. Возможно, она просто притворяется, стремясь произвести на него впечатление. Он смотрел на ее залитое слезами лицо, ее серые глаза смягчились, пока она гладила любимую маленькую собачку. Ему нравилось, что Пикси любит животных. Впервые за долгое время Аполлону так сильно что-то понравилось в женщине, и это его потрясло.
– Ты специально позволил мне думать, что мы с Гектором будем порознь несколько недель, – упрекнула его Пикси. – Зачем ты это сделал? Это метод кнута и пряника?
Аполлон пожал плечами:
– Я не люблю споры. Я знал, что ты расстроишься из-за своего брата. Гектор – твое поощрение за примерное поведение. Я знаю, как ты его любишь.
Пикси напряглась:
– Перестань мною манипулировать, Аполлон. Если ты чего-то хочешь от меня, просто скажи об этом. Ради разнообразия постарайся быть честным.
По-прежнему босая, Пикси вышла из кабинета на палубу, где ее ждал стюард, который собирался показать ей хозяйскую каюту. По пути она увидела тренажерный зал, медицинский кабинет, сауну, паровую баню и кинозал. "Цирцея" была массивной четырехпалубной яхтой, на которой, казалось, есть все, что может потребоваться Аполлону, если он решит жить на ней постоянно.
Огромная каюта с массивной кроватью, собственной палубой и ванной комнатой пугала Пикси, но не так сильно, как стюардесса, которая заговорила с ней на прекрасном английском языке, называя ее миссис Метраксис, и спросила, что она наденет. Пикси выбрала черный шелковый комбинезон. Она должна была переодеться к ужину прямо сейчас. Она старалась не поглядывать на широкую кровать.
Пикси напоминала один сплошной комок нервов, но решила, что пара бокалов вина ее успокоят. Нельзя паниковать. Аполлон не собирался причинять ей боль. Он не будет на нее нападать. Пусть он довольно хладнокровный, но он не станет разочарованно расспрашивать, почему у нее такая маленькая грудь, когда снимет с нее бюстгальтер. Однажды такая история в жизни Пикси уже случалась. Этого опыта, а также заявления одного парня о том, что ее худоба его не возбуждает, было достаточно, чтобы убить желание Пикси раздеться перед мужчиной хотя бы ради эксперимента. По правде говоря, она завидовала Холли, которая была очень самоуверенной и провела ночь с Вито в первый день знакомства. В подобных обстоятельствах Пикси запаниковала бы и ответила бы парню отказом.
Но теперь она замужем, и ей предстояла первая брачная ночь с мужчиной, желавшим как можно скорее обзавестись наследником. Заставляя себя улыбаться, Пикси поправила макияж и прическу. Она глубоко вдохнула и постаралась не наступать на брючины комбинезона, который предполагалось надевать с туфлями на высоких каблуках. Стюардесса принесла ей палубные туфли. С недовольным видом Пикси надела их и отправилась в столовую.
Аполлон уже ждал ее. Он выглядел блистательно в белом смокинге и узких черных брюках, которые облегали его длинные, мощные бедра. Черные волосы обрамляли его худое, суровое и красивое загорелое лицо. Он был великолепен, как кинозвезда, и очень-очень сексуален.
Он с изумлением подумал, что Пикси выглядит как ребенок в большеразмерном комбинезоне. Почему ей не пришло в голову надеть что-нибудь короткое? Она нервно посмотрела на него и поспешно отошла в сторону, а он задался вопросом, почему она так волнуется. Еще ни одна его любовница не была такой взволнованной. На самом деле большинство из них сгорали от нетерпения оказаться в его объятиях, потому что он имел репутацию хорошего любовника.
Аполлон видел соски Пикси через тонкую ткань костюма – она не надела бюстгальтер, и при виде ее маленькой округлой груди почувствовал сильное возбуждение. Он переступил с ноги на ногу, чтобы успокоиться.
– Как долго мы пробудем на яхте? – натянуто спросила Пикси.
Аполлон пожал плечами, взгляд его красивых зеленых глаз был непроницаем.
– Пока нам это не надоест. Я построил "Цирцею", чтобы работать на ней. Мы поплывем на Нексос.
– Нексос?
– Греческий остров, который мой дед купил для семьи Метраксис, – объяснил Аполлон. – У него было шестеро детей, мой отец был старшим ребенком. Раньше в семьях было намного больше детей. У моего отца был только я. У меня есть куча кузенов и кузин.
– А твой отец больше не хотел детей?
– После моего рождения он больше не мог иметь детей. В конце концов, он обнаружил, что после лечения от рака на сороковом году жизни стал бесплодным. Если бы он вовремя проверился у врача, то всем его женам не пришлось бы тратить время на лечение от бесплодия, – с кривой усмешкой признался Аполлон. – Вот поэтому я сходил к врачу.
Пикси допила первый бокал вина, и молчаливый официант снова его наполнил. Ее нервировало, что они беседуют в присутствии сотрудников Аполлона, но он ухитрился вести себя так, словно они были наедине.
Пища была превосходной, однако Пикси чувствовала себя так, будто поедает древесные опилки. Официант вышел из столовой, чтобы принести десерт.
– Ты пьешь четвертый бокал вина, – нахмурился Аполлон.
– Ты считаешь? – смущенно выдохнула она.
– Разве тебе можно пить перед зачатием?
– Я не думала об этом. – Пикси поставила бокал на стол. – Я не знаю.
– На борту есть врач. Я спрошу его. Кроме того, если ты напьешься, я не буду заниматься с тобой сексом, – угрюмо заявил Аполлон.
Пикси покраснела, словно он залепил ей пощечину.
– Я просто немного нервничаю.
Аполлон смотрел на нее с явным непониманием:
– Почему?
Пикси знала, что пора сказать ему правду. Но как она признается легендарному бабнику в своей невинности? Он решит, что она неполноценная и до сих пор ее не захотел ни один мужчина. Это будет ужасно унизительно. Но хуже всего, у Аполлона появится повод думать, что Пикси неуверенная в себе женщина. Он увидит ее страх и слабость и использует это против нее.
– Ты еще хочешь есть? – тихо спросил Аполлон.
– Нет, – честно ответила Пикси.
За доли секунды Аполлон поднялся со стула, подошел к Пикси и подхватил ее на руки. У нее перехватило дыхание, она удивленно уставилась на мужа.
– Пора начинать наш проект, куколка моя, – поддразнил он.
– Я пойду сама.
– Я не хочу, чтобы ты упала и сломала ногу.
– Конечно, ведь это помешает нашему проекту, – ответила Пикси.
– Я не настолько бесчувственный. – Внезапно Аполлон хрипло рассмеялся, глядя на нее сверху вниз поразительными, сверкающими зелеными глазами. – Ты моя жена, и я хочу тебя.
Пикси не верила ему, поэтому запаниковала.
– Я не слишком опытная, – резко сказала она.
Аполлон чувственно ей улыбнулся:
– Сколько у тебя было парней?
– Несколько, – поспешно солгала она и покраснела, опустив глаза.
Аполлону понравилось, что она сказала ему об этом. Однако ему вдруг стало неприятно, что у Пикси, ставшей его женой, до брака были другие мужчины. Эта реакция застала его врасплох. Его начинало беспокоить, что Пикси провоцирует в нем такие нехарактерные для него эмоции.
Пикси никогда не вышла бы за него замуж, если бы он не спас Патрика от головорезов. Это было своевременное напоминание о том, что они заключили сделку. Но ему вдруг расхотелось думать о плохом, и он, посмотрев в сверкающие серые глаза Пикси, прочел в них желание.
Аполлон усадил жену на широкую кровать, и Пикси уставилась на него во все глаза. Ей нравилось смотреть на его решительный подбородок, острые скулы, нос с легкой горбинкой и густые, бархатистые ресницы, обрамляющие изумрудно-зеленые глаза. Глядя на Аполлона, она испытывала странное опьянение, ее губы дрожали, будто от воспоминания о недавнем поцелуе.
Аполлон шагнул назад, снял смокинг и стал расстегивать рубашку. Сердце Пикси забилось чаще, когда он обнажил плоский живот и мускулистую широкую грудь. Он был потрясающе красивым мужчиной. Его рубашка упала на пол. Быстро сняв брюки, он остался в трусах-боксерах. Она заметила его сильное возбуждение.
Сначала она обрадовалась, что пробуждает в нем желание, а потом напомнила себе, что, возможно, Аполлон просто хочет заняться сексом, а она сейчас единственная доступная ему женщина. Она будет его очередной любовницей. Она потянула вниз рукава своего комбинезона, но Аполлон опередил ее. Поставив Пикси на ноги, он повернул ее к себе спиной и расстегнул молнию на комбинезоне, а потом ловко снял его с нее.
Пикси дрожала. Даже алкоголь не помогал ей расслабиться. Аполлон был одновременно озадачен и сражен ее внезапной молчаливостью и покорностью. Он ждал от нее совсем другого поведения.
– Не бойся, я не извращенец, – изумленно произнес он.
Пикси сглотнула.
– Я этого не боюсь, – заверила она его.
– Тогда почему ты не можешь расслабиться и довериться мне? – лениво спросил Аполлон.
Пристыженная, Пикси закрыла глаза:
– Я бы предпочла, чтобы ты выключил свет…
– У меня другие предпочтения. Но раз ты так хочешь, куколка моя… – Аполлон нажал на кнопку над спинкой кровати, и каюта погрузилась в темноту. В окна проникал мягкий свет от палубных фонарей.
Аполлон провел губами по ее шее, и Пикси вздрогнула. На этот раз, когда он не сможет отчетливо увидеть ее физические недостатки, она испытала иное волнение. Она задрожала, когда его длинные пальцы стали умело ласкать ее напряженные соски.
– У меня очень маленькая грудь, – заметила она робко.
– А мне нравится, – проворчал Аполлон, покусывая мочку ее уха.
Пикси опять задрожала.
– Мужчины предпочитают женщин с большой грудью.
Аполлон выгнулся и прижался членом к ее бедру.
– Тебе недостаточно доказательств того, что я тебя хочу? – вкрадчиво спросил он. – А теперь помолчи.
Пикси закрыла рот. Уложив жену на мягкие подушки, Аполлон стал целовать ее грудь. Внизу живота Пикси разливалось приятное тепло, и ее это шокировало почти так же сильно, как и внезапное желание приласкать Аполлона. Однако она не решилась к нему прикоснуться. Она лежала неподвижно, чувствуя, как у нее сдают нервы.
Аполлон целовал и ласкал Пикси в попытке вызвать в ней ответную реакцию. Он никогда так медленно не занимался сексом с женщиной. Все его любовницы были порывистыми и торопливыми, словно они боялись, что он потеряет к ним интерес, если прелюдия займет слишком много времени. Он поцеловал ее худую руку и улыбнулся. Пикси такая хрупкая, следует быть с ней осторожнее. Он погладил пальцами ее изящную ногу. Несмотря на невысокий рост, Пикси обладала идеальными пропорциями тела. Сняв с нее трусики, он потянулся вверх и поцеловал ее в губы.
Как только Аполлон поцеловал ее, Пикси показалось, что она видит звезды и небесные галактики. С каждым ласковым проникновением его языка в ее рот она сильнее возбуждалась и глубже запускала пальцы в его волосы.
Аполлон хотел показать ей все, на что способен в постели. Он желал подарить Пикси незабываемую ночь. Она бросила ему вызов с самого начала. Она держалась с ним холодно и безразлично. Впервые в жизни Аполлону захотелось, чтобы им увлеклась женщина.
Аполлон развел бедра Пикси в стороны, и она замерла, словно он включил свет.
– Я вряд ли этого хочу, – поспешно сказала она.
– Я постараюсь тебя переубедить.
Аполлон прикасался к ней нежно и неторопливо. Он запустил пальцы у нее между ног, и она испытала шок от нахлынувших ощущений. Внезапно она потеряла над собой контроль, отказываясь слушать доводы рассудка. Сердце едва не выскакивало из ее груди, дыхание стало прерывистым и громким, а от нарастающего удовольствия она начинала терять голову. Пикси закричала, почувствовав пугающий по силе экстаз.
– Я хочу, чтобы в следующий раз ты кричала мое имя, – произнес Аполлон ей на ухо, пока ее тело содрогалось в оргазме.
– Я никогда раньше такого не испытывала, – неуверенно промямлила Пикси.
– Со мной ты всегда должна быть готова к постоянному наслаждению. – Он опустился на Пикси и быстро вошел в нее.
Она застыла от резкой боли и встревоженно вскрикнула. Но Аполлон уже остановился. Он приподнялся на руках, отстранился и с недоверием уставился на Пикси.
– Ты шутишь? – спросил он.
Пикси, дрожа, села.
– Ты девственница? – произнес Аполлон с таким презрением, словно упомянул крысу на борту своей яхты.
Смущение Пикси сменилось гневом.
– Почему ты остановился? – шокированно выдохнула она. – Ты не можешь просто продолжать?
– Ты еще поучать меня будешь? – Аполлон практически зарычал на нее, спрыгивая с кровати с видом человека, стремящегося поскорее покинуть место катастрофы. Голос разума предупреждал Аполлона, что он должен быть с ней помягче. Однако он жутко злился на Пикси за ее молчание.
– Вероятно, мне следовало тебя предупредить, – натянуто сказала Пикси, поняв, что он искренне рассержен.
– Ты была обязана мне сообщить! – заорал Аполлон. – Я причинил тебе боль. Как, по-твоему, я себя чувствую? Я предоставил тебе возможность обо всем мне рассказать, но ты этого не сделала.
– Я думала, ты посмеешься надо мной.
Аполлон посмотрел на нее, прищурившись:
– Я сейчас смеюсь?
Пикси сглотнула, ее лицо пылало от его откровенных насмешек. Прижимая к груди простыню, она почувствовала себя чуть выше ростом, пока смотрела, как Аполлон шагает в ванную комнату.
Она не понимала, почему он пришел в ярость. Конечно, он привык к опытным женщинам и, вероятно, ему стало не по себе, когда она трусливо вскрикнула, испытав небольшую боль. Почувствовав себя виноватой, Пикси выскользнула из постели и натянула его рубашку, потому что это была ближайшая к ней одежда. Она почти бессознательно вдохнула запах тела Аполлона.
Когда Пикси появилась в дверях ванной комнаты, Аполлон, принимавший душ, с негодованием уставился на нее.
Покраснев, Пикси неохотно произнесла:
– Прости. Я должна была тебя предупредить.
– Но вместо того, чтобы предупредить меня, ты мне соврала! – решительно осудил ее Аполлон. Девственность Пикси – неожиданность, но едва ли преступление. То, что она солгала, раздражало его больше, потому что, по иронии судьбы, она была первой женщиной, которой он хотел верить.
– Я же попросила у тебя прощения. Я больше ничего не смогу сделать. – Пикси заговорила немного громче, начиная сердиться. – Чего ты от меня хочешь: крови?
– Я уже ее получил, – язвительно ответил Аполлон.
Его слова оказались последней каплей для Пикси, она потеряла терпение. Вонзив ногти в ладони, она сжала кулаки и с омерзением посмотрела на Аполлона.
– Ты напомнил мне, почему я не люблю мужчин и почему я тебя не предупредила, – прерывисто выпалила она: эмоции, которые она старательно сдерживала, вырывались наружу.
– Это почему же? – Аполлон выключил воду, взял полотенце и вышел из душа.
– Потому что ты шантажист, эгоист и ничтожество! В детстве я часто встречала таких мужчин! – закричала она. – Эти мужчины старались застукать меня голышом в ванной комнате или спальне. Они норовили прикоснуться ко мне, говорили мне гадости…
Казалось, Аполлон прирос к месту.
– Какие мужчины?
– Персонал из детских приютов, приемные отцы. Иногда старшие мальчики в приемных семьях, – ответила она дрожащим голосом, погружаясь в пугающие воспоминания о том, что пережила за многие годы, пока не нашла безопасный дом Сильвии, а потом не стала независимой. – Так что не удивляйся тому, что я осталась девственницей! Секс всегда казался мне чем-то грязным. Не каждый одержим сексом, как ты!
Слушая Пикси, Аполлон побледнел.
– Тебя изнасиловали, – почти прошептал он.
– Не совсем, – оправдывалась Пикси. – Я научилась защищаться. Я понимала, что те мужчины вели себя плохо. Они вызвали у меня отвращение к сексу.
– Не сомневаюсь. – Аполлон прерывисто дышал, взгляд его зеленых глаз потемнел от злости. – Возвращайся в постель и постарайся уснуть. Я не буду тебя беспокоить.
Ошеломленная, Пикси уставилась на его лицо, выражение которого напоминало маску.
– Прости, что я причинил тебе боль.
– Боль была недолгой. Я просто ее не ожидала, – неуверенно пробормотала Пикси.
Аполлон вошел в спальню, и Пикси услышала, как он роется в ящиках в гардеробной комнате. Через несколько секунд он вышел. На нем были облегающие выцветшие джинсы и белая льняная рубашка. Не застегивая ее, он вышел из каюты. Итак, брачная ночь Пикси закончилась крахом. Аполлон подарил ей незабываемое наслаждение, она даже не подозревала, что может испытывать такие ощущения. Но она слишком быстро все испортила.
Глава 7
Сидя на палубе и потягивая водку из бутылки, Аполлон задавался вопросом, что ему делать дальше. Его черные волосы развевал ветер, а зеленые глаза ярко сверкали. Судьба распорядилась так, что он сошелся с женщиной, у которой, как и у него, было нелегкое детство. Чье отношение к сексу было неумолимо испорчено неудачным опытом общения с представителями противоположного пола.
Мало того, что Аполлон причинил Пикси физическую боль, так он еще на нее наорал. Допивая бутылку, он босиком зашагал вдоль поручней. Его жена была девственницей, а он повел себя как идиот. Почему? Он, как высокомерный придурок, гордится своим сексуальным мастерством, но не может смириться с ее невинностью. Он так хотел ее удивить, что даже не задумался о том, доверяет ли она ему, чтобы сказать правду. И как он посмел упрекать Пикси, если на протяжении тридцати лет он не говорил никому, кроме своего отца, о том, что с ним произошло? Он знал, каково хранить подобный секрет; он знал о стыде и неуверенности в себе. Но хотя он замечал низкую самооценку, неуверенность и тревогу Пикси, ему было невдомек, что она могла оказаться такой же жертвой, как и он.