– Не знаю, насколько это важно, но извини меня за прошлый вечер.
Она отмахнулась от извинений, не желая снова ссориться. Больше всего на свете ей не хотелось спорить с ним. Да, она еще не готова его простить и не уверена, сможет ли вообще когда-нибудь.
Саффи пошла за Блейком, продолжая смотреть себе под ноги, хотя мотор еще не работал. Вчера в айпаде она прочитала о правилах поведения в вертолете, чтобы потом не задавать вопросов.
Как только они заняли свои места, он наклонился и помог ей пристегнуться. Она затаила дыхание, отвела взгляд, а когда снова посмотрела на него, он все еще прикасался к ней, проводя рукой по ее животу.
– Прости, – пробормотал он.
Саффрон инстинктивно отстранилась.
– Ничего. – Ей всегда нравилось под любым предлогом прикоснуться к нему и нравилось, когда он прикасался к ней. И все еще хотелось этого, но она сомневалась, что подобное повторится вновь.
– Я сотни раз возил пассажиров. Это здорово. – Он наконец закрепил ее ремень безопасности и сел на место, занявшись собственным ремнем.
Саффрон откинулась на спинку и слушала, как оживает вертолет. Блейк дал ей шлем, и, когда они наконец взлетели и земля осталась далеко внизу, она с силой вцепилась в сиденье.
– Ну, как ты там, салага? – спросил он усмехаясь.
Саффрон забыла о том, что земля исчезла у них из-под ног, когда Блейк одарил ее ослепительной улыбкой. Она не видела, как улыбка озаряет его лицо с тех пор, как они были на вечеринке в тот последний раз, на вечеринке, которая для нее закончилась в туалете, где она и узнала, что беременна.
Его приступ счастья ударил ее как кнут, напомнив, почему он так ей понравился, почему она хотела остаться с ним и почему так боялась причинить ему боль, открыв правду.
Пока он мастерски вел вертолет, она смотрела на него, не в силах отвести глаз, полных слез. Он счастлив. Искренне счастлив. На сто процентов. И показался ей с другой стороны.
– Ты совсем другой во время полета, – отметила она, все еще наблюдая за ним.
Он оглянулся на нее:
– Что ты сказала?
– О тебе. Даже когда ты просто сидишь, у тебя появляется улыбка, светятся глаза. Ты… – Саффрон нахмурилась, – другой. Не могу объяснить.
Теперь он смотрел вперед. И она восхищалась линией его сильного и резко очерченного подбородка. Красивым профилем. Хотя ей по-прежнему не нравилось, как он обошелся с ней, но в глубине души она понимала, почему его так обидел ее отъезд. Теперь она жалела, что он больше не доверял ей, и после трех месяцев, проведенных с ней как с женой, наклеил ей этикетку "золотоискательницы", не дав возможности объяснить все как следует.
– Это потому, что ты впервые видишь меня настоящего.
Ни одна мышца не дрогнула у него на лице. Он продолжал смотреть вперед. Саффрон отвернулась и тоже стала смотреть в окно, где все начало покрываться дымкой, так быстро они летели высоко в небе. Она нервничала, пока вертолет набирал высоту, зато теперь не думала о полете.
– Почему ты все это бросил? Как мог отказаться от того, что так любил? У тебя ведь был выбор, не так ли?
Блейк не ответил. Саффрон предпочла воздержаться от дальнейших расспросов.
Они летели, казалось, уже целую вечность, однако Саффи все равно не хватило времени обо всем подумать. Она сомневалась, что вообще когда-нибудь это удастся, особенно когда речь идет о Блейке. Что-то в нем сводило ее с ума, заставляло думать о страшных вещах, о которых она никогда не думала раньше.
– Идем на посадку, – громко и четко сказал Блейк в наушники.
Он не проронил ни слова после взлета. И Саффрон чувствовала, что между ними возник некий барьер. Она столько хотела узнать у него, столько рассказать ему. Но едва придумывала тему, как приходилось отбрасывать ее, такой неправильной она ей казалась.
Они приземлились на поле, на ранчо, как показалось Саффрон, но она ничего не говорила, пока Блейк занимался своими делами. Когда он снял шлем, она последовала его примеру, проследила глазами, как он выпрыгнул из вертолета, открыл дверь с ее стороны и дал руку, помогая ей выйти.
Она оперлась на руку, потянулась, оглядываясь по сторонам.
– Пошли, – позвал Блейк.
– Куда?
– Прогуляемся туда, – жестом показал он. – Можно пообедать под тем деревом.
Саффрон не стала задавать вопросов. Просто пошла за ним, отставая на шаг-другой, осматривая окрестности.
– Где мы? – спросила она, когда он остановился под красивым дубом, ветви которого низко нависали над землей и укрывали от палящего солнца.
– Когда-то это ранчо принадлежало моей семье. Мы приезжали сюда летом или на выходные. Мои лучшие детские воспоминания связаны с пребыванием здесь.
Саффрон слушала и вертела головой по сторонам. Она прикоснулась к стволу дерева, провела пальцами по морщинистой коре. На стволе было что-то вырезано, но она не смогла разобрать, что именно.
– Это я, – сказал Блейк, вставая рядом с ней. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло его тела, нависавшего над ней и заставлявшего как-то сжаться и уменьшиться, хотя она изо всех сил старалась с этим бороться.
– Ты? – только и спросила Саффи.
– Да. – Он наклонился к ней, скользнув рукой по ее руке. – Я вырезал свое имя несколько раз. Я ездил здесь на милом пони, который был всегда рад скакать как можно быстрее, что мне очень нравилось. А став старше, я впервые самостоятельно приземлился именно здесь.
Саффрон отдавала себе отчет в том, как реагирует на него. Хотя он уже не прикасался к ней, у нее все равно участилось дыхание и сильно билось сердце. Она не могла ничего поделать с собой.
– Отец видел, как мне здесь все нравится, знал, какое удовольствие я получаю от полетов сюда, где могу вволю практиковаться.
– Ему это не нравилось?
Блейк фыркнул, и она почувствовала, как он сделал шаг в сторону от нее. Это дало ей возможность дышать спокойнее, хотя больше нравилось, когда он находился близко. Очень хотелось оставаться рядом с ним.
– Именно тогда мы начали бороться друг с другом. Постоянно.
Саффрон повернулась и увидела, что он лежит и бьет кулаком по земле, вытянув одну ногу и согнув вторую. Он опирался на руку, а другой рвал траву.
– Я начал говорить с ним о том, как хочу построить свою жизнь, и это не вписывалось в его представления о том, чего он хотел от меня. Отец прошел от одобрения моего интереса к вертолетам к презрению, и, всякий раз, когда я поднимался в воздух, это еще больше укрепляло меня в собственном выборе дальнейшего пути.
Саффрон села, опершись спиной о ствол дерева, который изучала.
– Мне жаль.
Он засмеялся и удивленно поднял брови.
– Что?
– Жаль, что у тебя был отец, не поддержавший твою мечту. Более того, он все еще держит тебя, не отпускает.
Взгляд Блейка посуровел.
– Я сбросил с себя его руку, Саффрон. На это ушли годы, а он в результате схватил меня за горло мертвой хваткой, от которой я так и не смог освободиться. Он затягивал узел давно, сначала заплатив Бьянке, чтобы она ушла от меня, а потом еще крепче, когда умер сам.
– Тебе нужно нечто большее. Ты должен все время напоминать себе о том, что ты любишь.
Если бы она была его женой, настоящей женой, она бы на этом настояла и помогла ему.
– Я вообще не понимаю, зачем тебе об этом рассказываю?
Она не засмеялась, понимая, что он не шутит.
– Просто ты хочешь, чтобы я увидела тебя настоящего, – тихо отозвалась Саффрон, – узнала, какой ты на самом деле.
– Ты говоришь так уверенно. – Блейк открыл сумку, достал пару бутылок колы, протянул одну ей.
– Можно, я спрошу тебя кое о чем? – У нее снова заколотилось сердце, едва не выпрыгивая из груди.
– Валяй.
– Ты когда-нибудь чувствовал что-нибудь по отношению ко мне? Я имею в виду нечто настоящее?
Блейк едва не поперхнулся, но смог медленно проглотить.
– А ты?
– Я первая спросила. – Саффрон уже жалела о своем вопросе, но ей был нужен, очень нужен ответ.
– Ты имеешь в виду, хотел ли я тебя? Хотел ли спать с тобой, быть с тобой?
Она вздохнула.
– Я знаю, ты хотел спать со мной, уверена в этом. Но… – Саффрон запнулась, – видели ли мы друг в друге нас настоящих? Понимали ли мы?
На этот раз она не стала договаривать. Да и что она хотела донести до него?
– Все, что у нас было, есть часть сделки, – обыденно ответил Блейк. – Привлекала ли ты меня? Конечно. Как и любого страстного мужчину. Но у нас не было ничего сверх секса и контракта.
В глазах Саффрон заблестели слезы, обжигавшие, как кислота. Она чуть не закричала от боли. Но продолжала молчать, сглатывая их. Она ведь думала, что их чувства были взаимны.
– А ты что, ожидала чего-то еще?
Саффрон отважно покачала головой.
– Нет. Просто любопытно. – Рыдания сотрясали ее тело. Но она, продолжая высоко держать голову, судорожно вздохнула, чтобы не позволить себе разрыдаться и не показать, насколько сильно он обидел ее. "Как в балете", – говорила она себе. Плакать от настоящей боли, от травмы – это одно, но любая балерина должна уметь скрывать слезы.
– У тебя там найдется что-нибудь поесть? – спросила она, чтобы наконец сменить тему.
– Конечно. Ты голодна?
Саффрон кивнула. Лучше кушать, чем продолжать этот разговор.
Блейк продемонстрировал себя в истинном свете, показал, как счастлив в полете, как у него поет сердце в воздухе. Только Саффи ожидала и надеялась, что сегодня случится что-нибудь еще. Например, он скажет ей что-то важное, допустим, что чувствует к ней хоть что-то.
Несмотря на то что он обидел ее, а она пыталась убежать от него домой, чувства к нему были подлинными. Всегда. Словом, Саффрон постепенно влюбилась в Блейка. Он так красив и так страдал из-за отца и бывшей возлюбленной, которая нанесла ему больше вреда, чем принесла пользы. И он потерял работу, которую так любил и которая ему подходила эмоционально.
Но это не ее мужчина, она не должна его любить. Она носит его ребенка, и только. Он не ответил на ее любовь и, может быть, нуждался не в ней, а только в услугах, предусмотренных контрактом.
Но больше всего ранило то, что ее травма так быстро прошла.
Жестом, ставшим уже привычным, Саффи провела рукой по животу. Если бы не ребенок, она уже давно ушла бы от Блейка, и он превратился бы в смутное воспоминание. Или нет?
Может быть, без ребенка все так бы и осталось на прежнем уровне и они так бы и жили в фиктивном браке.
– Бутерброд? – предложил Блейк и протянул его ей.
– Да, – пробормотала она, не спрашивая, с чем он. Ей все равно.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь?
Саффрон натянуто улыбнулась:
– Со мной все хорошо. Спасибо, что привез меня сюда.
– Ты первая, кого я привожу сюда, – сказал он, беря другой бутерброд и глядя на нее.
– Я думала…
Она не знала, о чем думала. Значит это что-нибудь или нет?
– Хочу, чтобы наш малыш привыкал к полетам, – сказал Блейк, удивив ее своей улыбкой. – Я всегда хотел разделить радость от полета с кем-нибудь. А кто для этого подходит лучше всего, если не мой ребенок?
Конечно. Ребенок. Единственная причина, по которой он привез ее сюда. Она обманывала себя, надеясь, что он хочет поговорить с ней, намеренно уехав из города, но теперь стало ясно, что это все из-за ребенка.
А еще говорил, что не хочет быть отцом.
– Нужно обговорить заранее, как все это будет. – Саффрон не видела смысла откладывать. – Ты не обязан играть роль отца. Это мой выбор сохранить ребенка, мне и заботиться о нем.
Веселое выражение исчезло с лица Блейка, он сжал губы.
– Да? Значит, предлагаешь мне ограничиться открыткой на день рождения. Или хватит Рождества?
Саффрон не стала поднимать брошенную перчатку, не хотела продолжать ссору, в которой явно проиграет.
– Я хотела сказать, что я желаю защитить мои права. Не хочу бороться по этому поводу, ребенок должен жить с матерью. – И она смело посмотрела ему в глаза, не съеживаясь от его взгляда, как раньше. – Ты всегда сможешь видеться с ним, я не хочу чинить тебе никаких препятствий, просто пытаюсь…
– Я тебя услышал, – проворчал Блейк, – мягко стелешь.
– Блейк! Ты же не хочешь этого ребенка! Не хочешь быть отцом! – Саффрон не знала, как сохранять спокойствие, что говорить. Он довел ее до бешенства. – Мы ненастоящая пара. И с этим ничего не поделаешь.
Блейк посмотрел на нее сверху вниз.
– По этому поводу у меня нет никаких иллюзий.
Он убежал, она не стала его останавливать. Не пошла за ним. Осталась сидеть там, где сидела. Взяла недоеденный бутерброд, хотя сейчас было не до еды.
Как получилось, что ее жизнь повернулась столь странным образом? Вот она сидит здесь, делая вид, что очень хочет этого ребенка. Да, она его хочет, конечно, хотя на самом деле не готова стать матерью. Она хочет вернуться на сцену, танцевать, принять приглашение участвовать в прощальном спектакле Пьера. А вместо этого у нее растет живот, и она думает о том, кто у нее родится, как назвать ребенка и как сделать так, чтобы в будущем у нее была любовь.
Саффрон прикусила нижнюю губу. Все смешалось. Она не хотела ни Блейка, ни его денег. Но если он не позволит ей вернуться домой, придется соглашаться на его условия. А вдруг он даже на секунду захочет забрать у нее ее ребенка!
Возьми себя в руки! Она отбросила эту мысль подальше. Этого не будет, потому что она не позволит – и все.
Вдруг Блейк с разгоряченным лицом вернулся. Саффрон смотрела, как он собирает все вещи и направляется к вертолету. Потом встала и неохотно пошла за ним, ибо другого варианта добраться до дома не существовало.
– Мы отправляемся, – сказал он.
Она покачала головой:
– Может, останемся? Думаю, ты сможешь выпустить пар.
Он резко развернулся всего в нескольких сантиметрах от нее. Сцепил руки, явно рассерженный.
– Знаешь, зачем я привез тебя сюда?
Саффрон замерла, с опаской глядя на вздувшиеся вены на его шее, готовые вот-вот лопнуть.
– Я думал, мы начнем все сначала, оставим прошлое позади. Я привез тебя сюда, потому что это место много значит для меня, хотел показать его тебе. – Он провел рукой по волосам, все еще излучая гнев. – Я хотел посмотреть, насколько я тебе дорог, сможем ли мы хотя бы в чем-то договориться по поводу ребенка. Нашего ребенка.
– Ты мне дорог, Блейк, – сказала она тихо. И это было правдой. – Ты сам вел себя так, словно тебе все равно, какие у нас отношения, будто они ненастоящие.
– Да? Я тебе дорог? – Он зло захохотал. – Ну, в таком случае ты выбрала очень странный способ это показать.
– Блейк… – начала она. Он ведь говорил, что между ними не может быть настоящих отношений, и вдруг свалил все на нее.
– Садись в вертолет, Саффрон, – скомандовал он, снова повернувшись к ней спиной. – Или ищи другой способ вернуться в город.
Она хотела бы верить, что он не оставит ее одну, но, чувствуя его настроение, не была уверена в этом сейчас.
– Прости, – сказала она, проходя мимо него.
– Да, и ты меня прости, – пробормотал он в ответ.
Саффрон взяла его за руку, он помог ей сесть. И больше она на него не смотрела. Он устраивался рядом, включал приборы, заводил мотор.
Их отношения проходили стадии от плохого к худшему и обратно.
Саффрон не могла ничего с этим поделать.
Глава 13
Всю обратную дорогу они молчали. Бросая на него взгляды, Саффрон покрывалась мурашками, но они продолжали молчать. Он посадил вертолет и помог ей выйти. Довез до дома и собрался купить еды. Она знала об этом, потому что он позвонил и заказал тайские блюда.
Она сидела с ним в одной комнате, укрывшись мохеровым пледом, пока он яростно барабанил по клавиатуре, устроившись за обеденным столом. Она даже решила, что завтра понадобится новый компьютер, если он будет так обращаться с этим.
– Я скоро вернусь, – пообещал Блейк.
Когда она подняла голову, он стоял у двери, гневно сверкая глазами. Или ей показалось?
– Ладно. – Саффи заставила себя улыбнуться.
Блейк продолжал смотреть на нее, лишая воли.
– Ну конечно! И больше ты мне не можешь ничего сказать? – Он говорил тихо и спокойно, вот это-то пугало.
Саффрон подавила вздох, судорожно подбирая слова. Она пыталась убежать от мужчины, который никому не верил. Ну и как теперь убедить его поверить ей? Она понятия не имела.
– Прости. Прости меня, Блейк, за то, что сделала, – с трудом выговорила она. – Мне не жаль, что так получилось, потому что это действительно настоящее чудо, как бы оно нас не пугало.
Он отвернулся, она с облегчением выдохнула. Он не пошел к двери, а снова повернулся к ней. Ничего не говорил, просто смотрел на нее. Она почувствовала, как невысказанные слова повисли в воздухе, словно он никак не мог заставить себя сказать то, что накопилось в душе.
– Почему бы тебе не признать, что случившееся – просто нелепая ошибка? И я никогда… – Она не стала договаривать.
Они уже говорили об этом, и Саффи уже много раз просила у него прощения.
– Хочешь знать почему?
От слов Блейка ее затрясло. Пугали его чувства и отношение к ней. И то, что она чувствовала к нему, несмотря ни на что.
– Почему? – прошептала она, когда он повернулся к ней лицом. Она сама спросила, и теперь от ответа уже не уйти.
– Потому что я любил тебя! – прокричал он. Она почувствовала его боль. – Я лгал тебе раньше, вот так! Я влюбился в тебя, полагая, что ты другая. Я, как дурак, думал, что у нас получится нечто большее.
– Чем глупый контракт, – договорила она за него, снова обретя голос. – Я не слышала от тебя предложений аннулировать его. Ни разу. За все время, пока мы были вместе, когда я чувствовала, что между нами завязывается нечто большее, чем ты когда-либо хотел показать, мог хотя бы намекнуть, что хочешь, чтобы наши отношения стали настоящими.
Это было несправедливо. Она сама согласилась на брак-сделку, чтобы остаться в Нью-Йорке, но он обижал ее, и у нее не оставалось выбора. Саффрон чувствовала то же самое, думала, что влюблена, и между ними завязываются настоящие отношения. Следовательно, дело не в их глупом соглашении.
– Почему ты не сказал мне? – спросила она, когда стало ясно, что он так и будет молчать. – Почему? Почему не сделал ничего, чтобы показать мне свои подлинные чувства?
– Какая разница? Что это изменило бы в наших отношениях?
Это изменило бы все. Саффрон распрямила плечи.
– Это большая разница, – уверенно сказала она, осознавая, что это правда, уверенная, что их чувства взаимны.
– Неужели ты бы пожалела, что используешь меня? Лжешь мне? – Он засмеялся. – Неужели сейчас чувствовала бы себя виноватой?
– Нет, – просто сказала она, едва не плача, но отважно сражаясь со слезами. – Просто тогда я бы знала, что мои собственные чувства настоящие и ты не думаешь обо мне как о…
– Как о ком, Саффрон? Я обращался с тобой уважительно и вежливо! Я обращался с тобой как с настоящей женой, не так ли?