* * *
Они возвращались в Мейфэр в полном молчании.
Элинор поймала себя на том, что ей хочется засыпать его вопросами, но в отличие от сестры у нее осталась толика сдержанности.
Но это не означало, что она не любопытна.
Его молчание подхлестнуло не только ее интерес, но и воспоминания о том, каково быть в его объятиях. Воспоминания об их поцелуе в саду.
Он целует всех своих клиенток или она первая?
Элинор украдкой взглянула на Сент-Мор. Сжав челюсти, он сосредоточился на дороге, его руки уверенно держали поводья, тело неподвижное и прямое, словно он высечен из мрамора.
Вряд ли это теплая надежная стена, которая, она знала, кроется под его сюртуком.
Действительно так бывает? Как уверяла Люси, что мужчина, подходящий мужчина может заставить забыть обо всем.
"Если бы я нашла способ пробраться под его сюртук…"
Элинор охнула, ее крамольные мысли сразили ее.
- Вы хорошо себя чувствуете? - взглянул на нее Джеймс.
- Гм… да, - с трудом выговорила она. - Просто я вспомнила… э-э-э… что я обещала…
Его темные глаза изучали ее так, словно он видел за ее запинающимися словами большее.
- Что я забыла… гм… мы забыли… - тянула она, судорожно придумывая благовидный предлог, чтобы не выглядеть круглой дурочкой. - Забыли про ваш сюртук, - с облегчением вздохнула Элинор. - Да, мы забыли найти вам сюртук.
Он рассмеялся:
- Не беспокойтесь, леди Стэндон, старый служит моим целям гораздо лучше, чем вы думаете.
Она критически оглядела его костюм.
- Он не годится. И поскольку вы потратили на меня воскресенье, с моей стороны будет справедливо воздать вам добром за добро.
- Воздать? Нет. Не за что воздавать. - Он остановил карету возле дома.
- Нехорошо, что человек, занимающийся моими делами, носит такой плохо скроенный сюртук. Вы не можете встречаться с партнером герцога Эйвенбери в таком виде.
- Я не имею намерения…
- Не нужно беспокоиться, мистер Сент-Мор, у меня есть прекрасное решение. - Элинор следом за Тией спустилась на тротуар. - Как ваша работодательница я приказываю вам войти в дом и снять эту ужасную вещь.
Джеймсу следовало ответить категорическим "нет" и убраться восвояси.
Это следовало сделать в тот момент, когда она попросила его помочь с собакой, но было что-то в ее голубых глазах, в протянутой к нему руке, что ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
Он начинал подозревать, что она сирена, прикинувшаяся земной женщиной. Только этим он мог объяснить, что снова последовал за ней в этот Бедлам, который она называла домом.
Его мгновенно устроили в передней гостиной, а Тия отправилась за чаем и бисквитами.
- Где же она? - бормотала Элинор, бродя по комнате. Наклонившись, она нашаривала под креслом корзинку для рукоделия, предоставив Джеймсу прекрасный обзор своих округлостей.
Ей-богу, эта женщина - настоящее искушение.
"Тебе нужно найти ей мужа", - услышал он голос Джека. А не смотреть на нее с вожделением, придумывая способ увести ее отсюда и… Вздохнув, Джеймс уставился в потолок и принялся считать трещины.
К счастью, дом был так скверно отремонтирован, что подсчет надолго отвлек Джеймса.
- Вот она. - Элинор выпрямилась с корзинкой в руке и улыбнулась. - Дайте мне час, и вам больше не придется страшиться ужасного сюртука.
"Дайте мне час, миледи, и вам больше не придется рыскать по балам в поисках мужа".
Джеймс замер. О чем он думает, черт побери? А что она делает?
Она стояла перед ним, сунув руки под сюртук, распахнув его с явным намерением…
- Так я и думала, провинциальный пошив, - объявила Элинор.
Джеймс заморгал и невольно отступил.
- Провинциальный - что?
- Пошив. - Она с улыбкой рылась в корзинке. - Я никому не скажу, что ваш сюртук сшит в провинции. Вы не представляете себе, сколько джентльменов носит такие же.
Она снова подошла, на этот раз с ножницами и зажатыми между губами булавками.
Это уж слишком для амурного приключения. Такую женщину вряд ли поцелуешь.
- Сюртук нужно расставить. Право, мистер Сент-Мор, вам нужно найти другого портного, этот явно не годится. - Элинор кружила вокруг него, ее пальцы ловко прошлись по швам на боках и спине.
- Должен признаться, миледи, этот сюртук не совсем мой, - промямлил он, когда ее пальцы пробежали вниз по его спине.
- Тогда понятно. Вы купили его подержанным? - Не дожидаясь ответа, она продолжила: - Я слова никому не скажу, и когда закончу, никто не поймет, что сюртук кроили не на вас.
И не успел он запротестовать, как услышал скрип ножниц и громкий треск распоротого шва.
Джеймс закрыл глаза. Джеку это не понравится. Его любимый сюртук погиб.
- Не нужно так тревожиться. - Обойдя его, Элинор разглядывала ткань. Потом сунула руки под сюртук, чтобы снять его. Я делала это много раз.
Джеймс с высоты своего роста глянул на ее макушку, линию плеч, выпуклость груди, почти касавшейся его.
- Да, вы говорили.
Она посмотрела на него, замерев. Они почти сплелись. Ее руки под его сюртуком, их тела так близко.
"Ты решил больше этого не делать… Ты также обещал вернуть Джеку сюртук в целости и сохранности…"
Леди Стэндон подвинулась еще ближе, сунула руки еще глубже и принялась стаскивать сюртук с его плеч.
Она так близко, Джеймс отчаянно старался сохранить здравомыслие.
"Выдай ее за кого-нибудь и побыстрее, пока… Пока ты окончательно не погиб…"
Но она также быстро отошла с сюртуком в руках и устроилась на диване. Потом, словно чтобы опрокинуть еще один ушат холодной реальности на его чувства, вошла мегера-экономка с подносом.
- Мисс сказала, что вы хотите чаю. Его немного, но это все, что у нас есть. - Плюхнув поднос на стол, она посмотрела на Джеймса и неодобрительно фыркнула: - Вы перекусить пришли?
Джеймс понятия не имел, как ответить на такой бесцеремонный вопрос. Взгляд Элинор говорил, что она тоже шокирована.
Тем временем экономка неторопливо окинула его взглядом с головы до ног.
- Деловые люди так себя не ведут.
- Миссис Хатчинсон! - одернула ее Элинор.
- Это само собой ясно, - обиделась экономка и вышла.
- Видимо, она немного выпила, - объяснила Элинор.
- Немного?
Оба рассмеялись.
- Теперь я сошью швы, а вы пока подкрепитесь чаем с лепешками, - улыбнулась ему Элинор. - Миссис Хатчинсон компенсирует недостаток манер умением готовить.
Элинор налила ему чаю, положила на тарелку лепешку и вытащила из корзинки нитки.
- Пожалуйста, это много времени не займет. Могу себе представить, как вы проголодались.
"Проголодался по чему-то иному, чем эти лепешки", - хотелось ему сказать. Потом он откусил кусочек и понял, почему держат таких строптивых слуг.
- Как это может быть?
- Они замечательные, правда? - улыбнулась Элинор, вдевая нитку в иголку. - Трудно поверить, что она училась своему делу в трущобах Севен-Дайалс. Гм, кулинарной части дела!
Джеймс молча смотрел на вкусный кусочек. Можно только вообразить, какого сорта это дело, учитывая замашки миссис Хатчинсон.
- Мне нравятся сельские портные, - сказала Элинор. - Они понимают, что у сюртука может быть не одна жизнь, и всегда оставляют запас в швах. Иначе я не смогла бы его расставить для вас. Когда я это сделаю, вам в нем будет гораздо удобнее.
- Никогда не знал, - удивился Джеймс, больше думая о том, что скажет Джек, увидев последствия рукоделия леди Стэндон. Но если она может расставить сюртук, Ричардс, вероятно, сможет убрать ткань в швы, и Джек ничего не заметит. - Провинциальный пошив, говорите?
- Да. Я люблю провинцию. Если моей ноги больше никогда в Лондоне не будет, я стану счастливейшей женщиной на свете.
- Я понимаю вас, - не задумываясь, сказал он.
- Вы из провинции? - подняла она глаза. - Откуда?
- Из Сомерсета, - осторожно ответил он. Это был честный ответ, но Джеймс мог упомянуть еще полдюжины графств, где имел дома и земли.
Работая, Элинор задумалась.
- Нет ничего лучше, чем приятное имение, хорошее пастбище и место для долгих прогулок.
Искренность ее слов и последовавший за ними вздох тронули его сердце.
- Да, это чудесная жизнь, - согласился он.
- Уж куда лучше, чем экономить и жить в Лондоне. Но что я говорю, вы не хуже меня знаете, какие тут цены.
- Что есть, то есть. - Джеймс постарался произнести это с пониманием и сочувствием.
Поскольку он никогда не замечал разницы.
Жизнь герцога всегда обходится дорого, где ни живи. Расходы, которых требует титул, и надежды, которые приходят вместе с ним, были частью его жизни, и он не замечал, что другим не так повезло.
Хотя он не упустил иронию ее желаний. Леди Стэндон тоскует по простой сельской жизни.
- Леди, которая стремится стать герцогиней, нужно лишь маленькое имение и хорошие луга?
- Это выглядит несколько противоречивым, - рассмеялась она, но мне нужен муж, который может обеспечить безопасность мне и сестре.
Опять эта упрямая решимость отказаться от собственного счастья ради сестры.
- Вы решили отправить эту проказницу в Ньюгейт до совершеннолетия? - поддразнил он.
- Думаю, Бедлам больше подойдет, - ответила Элинор. - Тия ужасная озорница, но она все, что у меня осталось, и я ничему не позволю встать на пути, пока не увижу, что сестра надежно устроена. - Она помолчала. - В нужное время. И ни минутой раньше.
- Я могу это понять, - согласился он.
- Из-за дочери?
Джеймс кивнул. Арабелла! Она слишком Тремонт и слишком дочь своей матери. Не будь он бдителен, она сбежала бы с каким-нибудь художником или прохвостом, объявив о безумной любви и тому подобной чепухе.
А как насчет любви, которая превращает разумных людей в глупцов?
Он глянул на себя. Как насчет герцога, который притворяется простолюдином?
- Возможно, я смогу добыть рекомендации для вашей дочери, - сказала леди Стэндон. - Я немного знакома с леди Джерси, она всегда благоволила ко мне.
- Нет-нет, спасибо, - торопливо ответил Джек, вспомнив кипы приглашений, скопившихся за неделю, которую они провели в Лондоне.
- У вас есть кто-то, кто ей поможет? - настаивала леди Стэндон. - О Господи! Я не собиралась любопытничать, это просто…
- Да, я понимаю. Вы очень добры. - Джеймс обдумывал, как отклонить это предложение, чтобы не выглядеть… гм… глупо. - У меня есть невестка, - сказал он. - Она предложила помощь. И у меня есть кое-какие связи.
Леди Стэндон вежливо улыбнулась, но он понял, что она вряд ли считает это разумным.
- Возможно, вам следует заглянуть в "Холостяцкую хронику" герцогини. Вы можете найти кого-нибудь для дочери.
- Не думаю, - начал он, и лишь потом сообразил, от чего отказался.
От шанса заглянуть в эту ужасную книжицу и увидеть, что там написано о нем.
Но не успел он высказаться, как она продолжила:
- Думаю, вы лучше знаете, что нужно вашей дочери.
- Уверен, она сделает хорошую партию, - ответил Джеймс, все еще проклиная себя за то, что отказался от предложения заглянуть в писанину герцогини.
- Да, конечно, - сказала Элинор. - Вы говорите как настоящий отец.
- Надеюсь. - Он прекрасно знал, что ничего не сделал, чтобы помочь Арабелле найти достойную пару. Совсем наоборот.
- А вы?
- Что я? - поднял на нее глаза Джеймс.
- Вы сделали хорошую партию, когда женились?
Честный заботливый свет ее голубых глаз застал его врасплох.
- Думаю, да, - признался он, шокированный тем, что сказал так много на тему, которую вычеркнул из своего сердца, из своей речи.
- Она давно умерла? - тихо спросила леди Стэндон. - О Боже! Я снова любопытствую. Пожалуйста, простите меня… я не имею права…
Джеймс покачал головой:
- Нет, миледи, это не секрет. Моя жена умерла во время родов.
Элинор вздрогнула.
- Неудивительно, что вы больше не женились. После такого потрясения.
- Да, именно, - ответил Джеймс, но совсем по другой причине.
"Родерик! Родерик! Я выйду только за него! - кричала в лихорадочном бреду Ванесса. - Родерик, где ты?" В ее криках не было ни слова о Джеймсе и о новорожденной девочке. Все ее мысли были только о мужичине, которого она любила и от которого отказалась ради благополучия семьи. Ради того, чтобы стать герцогиней Паркертон.
Ванесса никогда не любила его. Ее улыбки, вздохи, свет в глазах предназначались другому. Джеймс отошел от ее смертного ложа, пронзенный правдой, о которой никогда не подозревал. Она любила его титул, а не его самого.
В ту мрачную ночь и последующие за ней долгие годы Джеймс думал, что сойдет с ума. Но не сошел. И жизнь продолжалась.
А теперь он сообразил, что жизнь проходит мимо.
Он поднял взгляд на леди Стэндон, которая улыбалась над шитьем, решительно настроенная заключить выгодный брак. Все, что он хотел сделать, - это спасти ее от такой судьбы.
- Послушать лондонских швей и портных, такую простую работу, - она кивнула на его сюртук, - могут как следует делать только француженки. Чего только не придумают, чтобы оправдать непомерную дороговизну.
Леди Стэндон поднялась, он тоже встал, они встретились в середине комнаты. Когда она помогла ему надеть сюртук, Джеймс восхитился, как ловко она превратила обноски Джека в нечто почти респектабельное.
Но если дело и вправду в этом, почему он чувствует себя таким повесой?
Она обошла его и потянулась расправить лацканы.
Снова она была рядом, так скандально близко, что он не мог удержаться.
Возможно, он сошел с ума, как это случалось с его предками Тремонтами.
Но как он мог не воспользоваться моментом и не поцеловать ее?
Глава 8
Руки Элинор застыли на грубой шерсти сюртука мистера Сент-Мора. Она разглаживала ткань на его груди, расправляла швы, как заправский камердинер, но в следующую секунду сообразила, что именно она делает.
И это не имело ничего общего с шитьем.
Ее пальцы скользили по его великолепной груди, она не думала, как сидит его сюртук.
Элинор закрыла глаза и хрипло вздохнула.
То, что скрывал сюртук, было более чем желанно.
Под ее руками была невероятная мощь, и не только в стене мышц, но и в его гордой повадке. В загадочном характере.
Этот мужчина не какой-нибудь неженка. Не бездельник в сюртуке с подбитыми ватой плечами и с накладными икрами, дающими лишь иллюзию настоящего мужского телосложения.
Мужчина перед ней был действительно мужественным.
Элинор вспомнила его костюм на маскараде. И его нагую грудь под своими пальцами.
Элинор задрожала, его руки крепко сомкнулись вокруг ее талии… воспоминания захлестнули ее.
"Ох, это случилось слишком быстро, и хотя…"
Ее ресницы взлетели вверх, и она уставилась на пуговицы на его сюртуке.
Мелькнула нелепая мысль, что одну пуговицу она забыла перешить.
Еще одно доказательство того, как этот мужчина нуждается в женщине… нуждается в ней!
Она снова вздрогнула, заставляя себя поднять взгляд от висящей на одной нитке пуговицы и посмотреть ему в глаза.
Но как она могла? Как она могла, если точно знала, что произойдет дальше.
Он поцелует ее, как сделал на маскараде.
Внутри у нее все трепетало, голова кружилась.
Ох, она видела это так ясно… он наклонит голову, накроет губами ее рот и потом…
Колени у нее подгибались, пальцы вцепились в грубую шерсть сюртука. Она цеплялась за Сент-Мора, поскольку не решалась поднять на него глаза. Просто не могла.
"Тогда почему ты купила это платье?"
Элинор украдкой взглянула на лежавший на диване сверток, в котором было платье для любовницы, для страстной женщины.
Если она не может отважиться снова поцеловать мистера Сент-Мора, как у нее хватит духу надеть это платье?
Элинор посмотрела в его глаза, в которых горел страстный огонь.
Казалось, это должно было напугать ее, но не напугало. Сент-Мор прижал ее к себе, теперь их разделяла только одежда, ее тело прилепилось к нему.
Было что-то столь интимное, столь поразительное в том, как он подходил ей, как встретились их тела, что ситуация, вместо того чтобы быть скандальной, стала единственно верной.
Без единого слова он наклонился и пленил ее губы поцелуем с той же вольностью, что позволяла ему держать ее так.
Его губы играли с ее губами, дразнили, и она испытывала невыразимое блаженство. Это было слишком - его объятия, его прикосновения, его поцелуй. Теперь, когда она касалась его бедрами, когда ее грудь прижалась к его торсу, его руки начали исследовать ее тело.
Медленно и дразняще они скользили по изгибам ее тела, как только что делала она. Но она, по крайней мере, сначала, действовала с определенной целью - в конце концов, его сюртук действительно нужно было расправить, - а у него было совершенно иное намерение.
Его руки обхватили ее ягодицы, прошлись по бедрам, кружили вокруг полной груди, зажигая в ней огненные спирали желания.
И все это время он продолжал целовать ее, дразня и пробуя на вкус, его дыхание было жарким, когда он коснулся губами ее шеи.
В этот миг она могла дышать, но только в этот миг, потому что его губы вернулись к ее губам, голодные, опасные.
Она горела в той же лихорадке страсти, обвила руками его шею, прижималась к нему.
Но в ее отрывочные мысли проникло звяканье колокольчиков.
Колокольчики? Так трудно сосредоточиться, когда он притянул ее еще ближе, его горячие губы исследовали ее шею, оставляя дурманящий след желания.
Потом в ее мысли, вернее в чувства, ворвались торопливые шаги, и она осознала что-то очень важное.
Это не небесные колокола эхом отдавались у нее в голове, это дверной колокольчик.
У входной двери ее дома…
А шаги? Теперь они слышны у гостиной. И голос, которого было достаточно, чтобы прояснить ее затуманенные страстью мысли.
- Не думаю, что она вернулась, - сказала Минерва. - Но я могла ошибиться.
Следом за этим дверь скрипнула и начала открываться.
Слава Богу, дом был в таком запущенном состоянии, что ржавые дверные петли дали Элинор и Сент-Мору время отпрянуть друг от друга и занять подобающую и благопристойную позицию подальше друг от друга.
От его рук!
Элинор пыталась выровнять дыхание, пригладить волосы, взглянула на платье, но не было времени привести все это в порядок - дверь распахнулась, и на пороге появились Минерва и Люси.
Еще одна мысль пронзила Элинор: хвала Всевышнему, здесь нет остроглазой тети Беделии: от глаз этой особы ничто не укроется.
Но Люси и Минерва тоже явно ничего не упустили.
- О, Элинор, ты дома, - сказала Минерва. - А я как раз говорила Люси, что не уверена, что ты вернулась, но она настаивала на этом, и вот ты здесь.
Первая леди Стэндон с обычной грацией вошла в комнату, но неуклюже остановилась, заметив мистера Сент-Мора.
Элинор заметила, что он даже не соизволил смутиться, как это случилось с ней, если жар ее щек может служить индикатором.
Скорее он походил на гордого собой повесу, каким она впервые увидела его.
Настоящий дьявол!