- Да, ты прав, но это было какое-то особенное время. Как ты сказал, мы жили одним мгновением, потому что любой момент мог стать последним в жизни нашей мамы. Мы ценили каждую минуту, проведенную с ней.
- Хотя бы ты это знала, - со вздохом произнес Гарри. - А вот Микки и я даже не осознавали, как ценны моменты, проведенные с родителями.
- Я думаю, внезапная смерть переносится еще тяжелее, - сказала Элизабет с сочувствием.
- Даже не знаю… Во всяком случае, мы не видели, как они страдают. А как ты перенесла потерю?
- Я училась в бизнес-колледже и могла находиться дома, чтобы заботиться о маме. А вот Люси пришлось бросить школу.
- Она потом возобновила свое обучение? - спросил Гарри.
- К сожалению, нет, - покачала головой Элизабет. - Школа никогда не привлекала Люси. Ей не нравилось, когда люди узнавали, что у нее дислексия и она не умеет читать. Ведь есть такие профессии, где это не нужно.
- Но без квалификации… - начал Гарри.
- Люси прекрасно адаптировалась и умудрялась находить работу, не имея никаких квалификаций.
- Значит, у тебя одной была постоянная работа, - уточнил Гарри. - Теперь понятно, почему она называет тебя якорем.
Элизабет тяжело вздохнула. Этот разговор был очень странный. Она ведь ожидала - они будут вовсе не беседовать…
- Тебе кажется, мы ведем странную беседу? А я называю это - доверительный разговор. К тому же у меня вся ночь впереди, чтобы предаваться утехам. И мы с тобой не так близки. Я думал, что знаю достаточно об Элизабет Флиппенс, но оказалось - я ничего не знаю об Элли. Сегодня ночью я ее узнаю.
- Но это все прошлое, Гарри. Это не то, чем я живу сейчас.
- Элли внутри тебя прямо сейчас. Она - основа той женщины, которой ты сейчас являешься.
- Разве?
- Да, ты как ребенок, который еще не успел вырасти, который помогал маме, заботился о сестре, брал на себя больше, чем мог вынести. Ты и теперь тот же самый ребенок, но который хочет иметь мужчину в своей жизни. Ты хочешь иметь опору - человека, снявшего бы с твоих плеч всю ответственность.
Он опять копался в ее душе. Это разочаровывало ее. Она выпрямилась на шезлонге и серьезно произнесла:
- Я пришла сюда не для того, чтобы ты меня анализировал.
- Нет, не для этого. Сейчас ты хочешь вырваться из того кокона, который создала Элизабет, и стать прекрасной бабочкой. Позволь же помочь тебе сделать это.
Как умело он смог соединить, казалось бы, не связанные друг с другом вещи и оказаться правым! Элизабет чувствовала себя духовно обнаженной перед ним. Она взяла бутылку шампанского, чтобы снова наполнить свой бокал.
- Позволь мне.
Элизабет позволила, хотя чувствовала - вместе с этой бутылкой она отдает ему контроль над ситуацией.
- Ты копаешься в душе всех своих женщин, Гарри? - спросила она с язвинкой.
- Почему ты думаешь, что вся моя жизнь состоит только из ублажения девочек? - возмутился Гарри.
- Я же вижу, как ты флиртуешь, как смотришь. К тому же Майкл сказал - флирт для тебя обычное дело, ты со всеми так себя ведешь.
- Да, флирт может приносить удовольствие, это верно, - согласился Гарри. - Это может быть приятно для обеих сторон. Но это не так часто случается. Я не могу вспомнить ни одного примера, когда у меня отношения длились больше одной ночи.
- Вот и хорошо, - произнесла Элли. - У нас с тобой как раз всего одна ночь.
- Почему?..
- Потому что… - замялась она. У нее не было никакого желания посвящать Гарри во все подробности своего плана. - Потому что я не хочу привязываться к тебе.
Она очень хотела, чтобы он принял это объяснение и не расспрашивал больше.
Но Гарри не унимался:
- Но почему? Почему? Я не понимаю, ты боишься, что я брошу тебя?
"Да", - вертелось на языке у Элизабет, но она ничего не сказала.
- Разве я предал тебя, когда тебе понадобилась моя помощь, чтобы скрыть от Майкла свои чувства? Разве я не помог тебе, когда ты хотела убежать от них? Разве я нарушил обещание не приставать к тебе до пятницы? Нет. Видишь, я делаю все, как ты хочешь.
Элизабет не могла этого отрицать.
- Да, да… - соглашалась она. - Но все это… совпадало с моими целями…
- Какими целями? - настаивал Гарри.
У Элизабет голова кружилась от его давления.
Она резко повернулась к нему:
- Почему бы тебе не прекратить болтать и просто не взять меня здесь и сейчас? Ты же видишь, я доступна, как ты и хотел. Делай же со мной все, чего так жаждал!
Гарри разозлился. Он попытался прикоснуться к ее душе, найти к ней подход, точки соприкосновения, но Элизабет намеренно закрывала любую дверь, в которую он стучался.
Он поставил свой бокал:
- Ты хочешь, чтобы с тобой обходились как с грязной девчонкой, а не как с женщиной, о которой я забочусь? Хорошо, будь по-твоему.
Глава 12
Глаза Элизабет расширились от удивления, но ведь она сама предложила ему не церемониться с ней! Но все равно его это очень расстроило. Однако Гарри не мог ничего с собой поделать - поднял руку и дотронулся до ее груди так, как хотел это сделать еще в офисе у Микки. Большим пальцем провел по твердому соску. Нежная ткань ее блузки-бабочки делала прикосновение еще более чувственным.
Кровь тут же хлынула к его членам. Гарри так хотел ее, так хотел! До умопомрачения… Он ждал этого момента целую неделю, и вот он настал.
Элизабет стояла не шелохнувшись. Медленно-медленно она подняла на него глаза. И в них он прочел готовность на все.
"Да, смотри на меня, - думал Гарри. - Смотри - это я, а не Майкл сейчас с тобой".
Он аккуратно расстегнул пуговичку на ее блузке и резко распахнул ее. Грудь Элизабет была прекрасна, красивой формы, а твердые соски бойко торчали, провоцируя его еще больше. Гарри тут же захотелось прижать Элизабет к себе, почувствовать тепло ее тела, ощутить прикосновение бархатной кожи…
Рука его скользнула Элизабет на талию.
- Гарри, - прошептала она.
Он не хотел ничего слышать, не хотел ничего знать. Гарри жаждал одного - ощущать ее всем телом, сливаться с ней в едином порыве страсти. Остальное казалось не важным.
Собственное имя на ее губах послужило детонатором для Гарри. В голове его будто что-то щелкнуло. Она шептала его имя, а не Микки. Значит, он сделает все возможное, чтобы в эту ночь только его имя слетало с ее губ в бесконечные моменты удовольствия.
Гарри наклонился к ней и жадно впился губами в полураскрытый нежный рот. С каждым поцелуем он все крепче и крепче прижимал Элизабет к себе, все дальше проникал языком, будто хотел поглотить ее, сделать частью себя.
Элизабет не сопротивлялась. Ее язык тоже начал двигаться. Она не пыталась противостоять вторжению, а наоборот, будто поощряла его. Руки ее обвились вокруг шеи Гарри, она прильнула к нему, а затем в страстном порыве обхватила его голову руками.
Ее поцелуи только усиливали страсть, которая и так уже кипела в нем. Одной рукой он еще крепче прижал ее к себе, так чтобы она почувствовала, насколько он возбужден. Другой рукой Гарри потянул за веревочки бикини и оголил одно ее бедро, затем поменял руки и сделал то же самое со вторым. Одним резким движением он сорвал с нее трусики. Теперь ее прекрасные женственные черты предстали перед ним во всей своей естественной красоте.
Блузка-бабочка последовала за трусиками - и вот Элизабет уже полностью обнажена. Она стояла перед ним, восхитительная, как Венера. Гарри захлестнули эмоции. Подхватив ее на руки, он отнес ее в спальню, а Элизабет не переставала осыпать его поцелуями.
Положив ее на кровать, он быстро схватил презерватив, который лежал приготовленный на прикроватном столике, распечатал его, быстро надел и бросился в постель. Он не хотел, чтобы она опомнилась.
Они снова слились в жарком поцелуе.
Элизабет прижималась к нему, как бы говоря - она готова и жаждет принять его. Гарри был предельно возбужден, ему хотелось поскорее достигнуть пика наслаждения, но, помня, что эта ночь может быть единственной у них с Элизабет, он не спешил завершать.
Подмяв Элизабет под себя, он еще раз крепко поцеловал ее, затем спустился ниже и прильнул к нежной лебединой шее. Элизабет тяжело дышала, глаза были закрыты от удовольствия. Она то и дело приподнимала бедра, желая поскорее почувствовать его внутри себя.
Но Гарри не спешил. Он целовал шею, затем спустился к горлу, не обошел вниманием соблазнительную ямочку между ключицами и, наконец, добрался до груди. Он взял одну грудь в руку и начал мять, массировать и при этом целовал вторую, время от времени покусывал ее. Элизабет вздрагивала и стонала от удовольствия, а ее пальцы запутались в его волосах.
Пока он целовал ее грудь, рука его спускалась все ниже и ниже и наконец коснулась паха. Там было горячо и влажно.
"Какое блаженство, - подумал Гарри, но тут же другая мысль посетила его: - Одна ночь, только одна ночь".
Нельзя было быстро завершить их соединение. Ему предоставилась возможность сделать с ней все, о чем он когда-либо мечтал. И Гарри был твердо намерен свести ее с ума.
Он спустился к ее животу. Несколько раз поцеловал его, а затем начались более интимные ласки. Элизабет тихо стонала, вскоре ее стоны стали громче, пока не превратились в выкрики. Элизабет то и дело приподнимала бедра, как бы приглашая Гарри взять ее.
Наконец он остановился, снова придвинулся к ее лицу. Голова Элизабет металась по подушке, руками она то и дело хваталась за простыню.
Он остановил ее голову рукой, осторожно взял за подбородок и сказал:
- Посмотри на меня.
Элизабет замерла и посмотрела на него.
- Скажи мое имя, - скомандовал он.
- Что? - не поняла Элизабет.
- Скажи мое имя! - повторил он еще серьезнее.
- Гарри, - выдохнула она.
- Еще раз, - продолжал он.
- Гарри, Гарри, Гарри! - прокричала она. - Я убью тебя, если ты не сделаешь…
Он прервал ее страстным поцелуем и тут же вошел в нее.
Гарри поднял голову, наслаждаясь ни с чем не сравнимым ощущением. Элизабет закричала. Затем он прильнул к ней и начал двигаться, постепенно набирая скорость. Он не хотел закончить сразу, хотел, чтобы возбуждение все нарастало, пока само не дойдет до критической точки. Она схватила его за ягодицы, задавая ритм движения.
Гарри чувствовал, как начали сокращаться мышцы внутри Элизабет. Это говорило ему о том, что она в полной мере наслаждается им - им, а не Микки! Он чувствовал, как она обволакивает его, поглощает его.
Конец уже был близок, и Гарри мечтал выплеснуть все напряжение, что копилось в нем все эти дни. В ушах звенел голос Элизабет, которая тоже сгорала от изнеможения и желания достичь пика наслаждения. И тут все его мышцы будто пронзило разрядом…
Напряжение спало.
Он скатился на бок, увлекая ее за собой. Элизабет не отстранялась. Она прижималась к нему, шепча что-то несвязное. Тела их были так близко друг к другу, что слышно было, как колотятся их сердца.
Голова Элизабет лежала у него на плече, и он медленно гладил ее по волосам, наслаждаясь их мягкой шелковистой текстурой.
Он думал о том, что у него еще есть вся ночь впереди. Целую ночь он может упиваться ею. Также он думал о том, как она будет вести себя все это время - будет ли отчужденной, как и раньше, или стена между ними уже сломана? Увидит ли она в нем мужчину, которым он действительно являлся? Он не знал ответов и убеждал себя - это не важно. Главное - он заставил ее хотеть его. Элизабет сдалась, пусть и на одну ночь.
Элизабет не хотела шевелиться. Голова ее лежала на груди Гарри. Ей было хорошо и надежно. Она вспоминала свое детство, как она вот так же, как и сейчас, клала голову на грудь матери, та любяще поглаживала ее по волосам, нежно и ласково… Никто другой больше не делал так.
Элизабет сама много раз так успокаивала Люси, когда той нужна была поддержка.
Странно было испытывать то же самое чувство с Гарри. Элизабет не хотела прерывать это мгновение блаженства. Ей нравилось чувствовать тепло тела Гарри, нравилось лежать с ним рядом обнаженной, слышать, как бьется его сердце, как он дышит. Ощущение мужской силы давало ей чувство защищенности и надежности. Безумно приятно после урагана непередаваемых ощущений.
Занятие любовью с Гарри оказалось чем-то невообразимым. Она до сих пор не могла поверить в это. Она еще ни разу в жизни не переживала таких эмоций, как сейчас от секса с Гарри Финном. Ощущение абсолютной отдачи человеку, переживание одного экстаза за другим, полное погружение в чувства и ощущения себя, своего тела и тела сильного мужчины рядом - все это заставляло голову Элизабет кружиться.
От воспоминаний всей этой бури по телу вновь прошел заряд тока. Гарри Финн оказался потрясающим любовником. Теперь Элизабет понимала, каково это - заниматься сексом с сильным мужчиной. Возможно, Гарри и не идеален во всем, но тут он был явно на высоте. Элизабет думала сейчас - может быть, она поторопилась, сделав неправильный вывод о его характере, личности, воспитании.
Тем не менее она была несказанно рада тому, что сейчас она находится именно с ним. Может, для него секс с ней и был чем-то простым и обыденным, для нее же он был чем-то особенным, и это наполняло ее силами и вдохновением.
- Ты в порядке? - заботливо спросил Гарри, продолжая все так же нежно поглаживать ее по волосам.
- Да, все было просто потрясающе, спасибо, - пробормотала довольная Элизабет.
- Тогда давай примем душ, - предложила Гарри.
Элизабет была вся мокрая и липкая от пота.
- Хорошая идея, - отозвалась она.
- А после мы можем пойти в бассейн, прохладная вода немного остудит нас, и мы сможем насладиться едой и напитками.
Душ оказался гораздо просторнее, чем она ожидала. Там было достаточно места для двоих, и она наслаждалась, намыливая тело Гарри, проводя рукой по покрытым густой пеной сильной спине и рукам Гарри. Он делал то же самое, и тело Элизабет пело от каждого его прикосновения.
- Нравится? - спросил он.
Элизабет подняла на него глаза. Голос Гарри звучал насмешливо. Этот тон тут же высушил все ее прекрасные эмоции. По коже побежали мурашки. Она вспомнила - это их единственная ночь любви, ведь она сама оттолкнула его от себя, ограничив их дальнейшее общение договоренностями и условностями.
А она уже было почти забыла об этом. Ей казалось, такое неземное счастье будет длиться вечно…
Она инстинктивно подняла руку, чтобы дотронуться до его щеки.
- Прости меня, Гарри, - произнесла она. - Мне было очень хорошо с тобой, и я надеюсь, тебе было так же хорошо со мной.
Гарри иронически улыбнулся, затем наклонился и поцеловал ее. Это был долгий, нежный, воодушевляющий поцелуй, который развеял все сомнения Элизабет.
После душа они отправились к бассейну. Там она тоже испытала одно из ярких телесных наслаждений. Погрузившись в прохладную воду, Элизабет вздохнула от блаженства. Это было сродни экстазу. Прохладная вода мягко обволакивала ее всю, волны нежно лизали кожу.
- Просто оставайся там, - сказал Гарри. - Я зажгу фонари, чтобы отпугнуть насекомых, и принесу шампанского и мидий.
- Мидии? - засмеялась она. - Не думаю, что мне нужны афродизиаки, Гарри.
Он остановился. Спина его чуть сгорбилась. Гарри нахмурился и с укоризной посмотрел на Элизабет:
- Я не применяю эти плейбойские штучки, Элизабет. Просто, когда мы отмечали твой день рождения, я запомнил - тебе нравятся мидии.
Элизабет стало стыдно. Она тут же замолчала, и веселье сошло с ее лица. Каждый раз стоило ей открыть рот, как она тут же обижала его. Он же ей прямо сказал - ему не нравится, когда кто-либо называет его плейбоем. Однако она продолжала о нем думать именно как о плейбое. Может быть, она действительно недооценивала Гарри? И какие у нее есть доказательства, что он легкомысленно обращается с женщинами? По сути - никаких!
У края открытого бассейна она заметила ступеньку и расположилась на ней.
В течение двух лет, пока она работала с братом Гарри, сам Гарри все больше и больше проникал в ее жизнь. Она вспомнила самый первый раз, когда он пришел в офис к брату. Конечно, он еще тогда привлек ее внимание. Элизабет почувствовала, как ее тело откликнулось на появление Гарри. Конечно же ей это не понравилось, ведь зов тела не поддавался контролю рассудительной Элизабет.
С тех пор она старалась сторониться его, в то время как все остальные женщины только и думали о том, как бы привлечь внимание такого красавчика, как Гарри Финн. Теперь же ей казалось - просто она была полна предрассудков против этого мужчины. А ведь он оказался достоин того, чтобы его узнали получше, проникли глубже в его прекрасную, чистую душу.
Его брат, безусловно, был другим - твердым, ответственным, мужественным, олицетворяя собой уверенность и силу. В то же время. Майкл не увидел в Элизабет того, что он искал для себя.
Сама же Элизабет считала Гарри опасным. Может, это было ее субъективное восприятие этого человека? Или он на самом деле был таким? Элизабет пока не могла ответить самой себе на данный вопрос. Она размышляла, вспоминала и смотрела, как Гарри возится с подносом, где на большом блюде лежали мидии. Прихватил он и бутылку шампанского.
Подготовив все, он взял поднос и направился к ней. На бедрах у него было повязано белое полотенце. Уже совсем стемнело, и на небе показались звезды, фонари тускло светили, однако их света не хватало, чтобы увидеть глаза Гарри. Неужели он все еще злится на нее?
- Мне вылезти? - спросила она.
- Если тебе так удобно, можешь оставаться в воде. Я могу подавать тебе мидии и отсюда.
Он поставил поднос на бортик бассейна, а сам сел рядом.
- В воде очень приятно, - произнесла она.
- Тогда оставайся там.
- Гарри… - снова начала Элизабет. - Мне действительно очень нравятся мидии. Спасибо тебе большое, что ты помнишь об этом.
С этими словами Элизабет старалась заглянуть ему в глаза, понять, обижается ли он на нее. Голос ее прозвучал с нотками извинения.
Гарри слабо улыбнулся:
- Я также помню, тебе нравится чили-краб. Твоя сестра упомянула об этом в ресторане. В Порт-Дугласе есть ресторан, который специализируется на этом блюде, и я попросил шеф-повара приготовить его для тебя. Он ждет своей очереди в микроволновке и будет подан, когда ты захочешь.
Элизабет уставилась на Гарри. Боже, как стыдно! За себя, за свои поступки и мысли… Он был так заботлив и нежен с ней, а она использовала его, чтобы отвлечься, даже легла с ним в постель на этой вилле - и все из-за Майкла, который потом приведет сюда Люси…
- Прости меня, - повторила она.
- Простить за что? - не понял Гарри.
- Просто за то, что я так плохо к тебе относилась, не заботилась о тебе и вела себя как настоящая сволочь. Мне очень стыдно за все, что я делала. Я не знаю, почему ты все еще хорошо ко мне относишься.
И тут слезы покатились из глаз Элизабет. Дрожащей рукой она попыталась вытереть каплю на щеке.
- Успокойся, - произнес ободряюще Гарри. - Жизнь сама по себе суровая штука, и нечего себя винить. Хитрость в том, чтобы суметь пройти через все эти невзгоды с меньшими потерями. Глубоко вздохни и расскажи, что тебя так сильно гнетет, Элли.