- Я никогда об этом всем не думал. Я куплю тебе дом в Дублине. Любой дом, который ты захочешь, такой большой, как тебе понравится. Ты будешь жить там с Нэдом и твоей сестрой, а я буду навещать тебя каждый день.
Лизи схватилась за грудь, но боль все равно усиливалась. Она посмотрела на Тайрела, мужчину, которого всегда любила, не имея на это никакого права. Он собирался навещать ее каждый день - и возвращаться домой к жене каждую ночь.
- Ты не бросишь меня, - предупредил он.
Лизи отвела взгляд. Если она попытается заговорить, он узнает о горе, терзающем ее сердце и душу.
Внезапно Тайрел опустился перед ней на колени, схватив ее руки.
- Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не плачь. - Он помедлил. - Ты мне очень нравишься. Ты же это знаешь?
Она не могла даже кивнуть.
Тайрел попытался улыбнуться, но ему это не удалось.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? Мой долг - жениться на Бланш. Мой долг перед графом, перед "Адаром". - Он говорил невероятно торопливо. - Я никогда не уклонялся от своих обязанностей раньше, Элизабет. С моего первого вдоха меня воспитали так, чтобы я ставил на первое место имя и семью де Уоренн и титул графа. Адар - это тот, кто я есть. Я должен думать о следующем поколении!
Как странно, подумала Лизи, он говорит, словно объят паникой.
- Я не хочу, чтобы ты изменил своему долгу, никогда не хотела.
Он притянул ее к себе и поцеловал торопливо - и неистово?
- Элизабет! - воскликнул он, словно читая ее мысли. - Ничего не изменится!
Но изменилось все, подумала Лизи. Она отвернулась от него и посмотрела в окно, где были красивые горы, но не видела ничего, кроме черноты. Покинуть Тайрела теперь, когда они так много пережили, будет самым трудным из всего, что она когда-либо делала. Она хотела сорваться, зареветь от горя. Но не в присутствии Тайрела. Если он узнает, что она собирается сделать, никогда ее не отпустит.
Лизи нашла в себе силу, о которой даже не подозревала. Расправив плечи, она проговорила, не поворачивая к нему лица:
- Ты тоже мне нравишься, Тайрел.
В ответ он потрясенно промолчал.
Она осторожно и медленно повернулась к нему, посмотрев ему прямо в глаза:
- Тайрел, мне нужно побыть одной.
У него было встревоженное выражение лица.
- Мне плевать на твое настроение!
- Тогда я прошу прощения.
Она хотела улыбнуться, но знала, что не сможет, даже если ее жизнь зависит от этого. Но ведь ее жизнь больше не имела значения. Только жизнь Тайрела и будущее Нэда.
Внезапно он сделал шаг и оказался рядом с ней, и обхватил ее лицо руками.
- Дорогая! Ничего на самом деле не меняется. Я куплю тебе дом, такой же большой, как этот, я буду с тобой каждый день, и у нас будет больше детей!
Больше детей не будет, не от нее.
- Не надо, - ответила она, крепко зажмурив глаза.
Однако слеза все равно упала.
Он сжал ее в объятиях.
- Ты не бросишь меня, - сказал он; это был приказ.
Лизи не ответила ему.
Только когда оказалась одна в своей комнате, она поняла все последствия своего решения.
Нэд был де Уоренн. Нэд принадлежал своему отцу.
Если она сейчас оставит Тайрела, значит, ей придется оставить и Нэда. Лизи слишком сильно любила Нэда, чтобы отрицать его право по рождению или право его отца. Она слишком любила Тайрела, чтобы разлучать его с сыном. К счастью, Тайрел очень полюбил Нэда, он вел себя так, словно верил, что Нэд - его сын. Лизи придется сказать ему правду до того, как она уедет. У нее не осталось храбрости, но она сделает это в письме.
Лизи плакала до тех пор, пока у нее больше не осталось слез. Джорджи пыталась успокоить ее и, чувствуя, что сестра задумала, старалась отговорить ее. Лизи не хотелось пока разговаривать с сестрой. Она должна придерживаться своей решимости. Пришла пора посмотреть в лицо будущему и поступить правильно.
Лизи оставила свою постель только потому, что хотела провести время, которое у нее осталось, с Нэдом. Он не должен видеть ее горе, поэтому она умылась и переоделась. Лизи была готова спуститься в холл, когда в ее дверь торопливо постучали.
- Мэм! Мисс Фицджеральд!
Это была Рози, и ее голос звучал испуганно.
Уныние Лизи исчезло.
- С Нэдом все в порядке?
- Мэм, он в порядке. Но я не знаю, что делать! Лорд, мэм… Он в детской. Он в детской с Нэдом!
Лизи не поняла, и ей совсем не хотелось видеть Тайрела.
- Это лорд, виконт, - твердила Рози.
Лизи выбежала из спальни, шокированная тем, что лорд Хэррингтон навещает ее сына, и объятая страхом. Она застыла у открытой двери спальни, не зная, что там обнаружит. Рози стояла позади нее.
Хэррингтон был стройным, невысоким, седоволосым мужчиной. Он был элегантен и красив, и, без сомнения, его дочь унаследовала от него эти черты. Он сидел на диване с Нэдом, который держал мягкую игрушку и смотрел на него подозрительным и высокомерным взглядом.
Инстинкт подсказывал Лизи броситься в комнату и потребовать, чтобы Хэрринггон оставил в покое ее сына. Вместо этого она просто наблюдала за ними, не в силах дышать от беспокойства.
Нэд наконец отдал игрушку лорду Хэррингтону. Тот принял ее и серьезно произнес:
- Спасибо.
Хэррингтон заметил Лизи. Быстро поднявшись, он наклонил голову:
- Я полагаю, вы - мисс Фицджеральд?
Лизи сделала реверанс.
- Мама! - в восторге воскликнул Нэд.
Он сполз с дивана и побежал к ней, упав у ее ног.
- Нэд вверх! - скомандовал он и, использовав ее юбку, быстро встал и улыбнулся ей с гордостью.
Лизи похвалила его и посмотрела на Хэррингтона.
- Милорд, - сказала она, - Что привело вас в детскую?
- Я хочу поговорить с вами, - произнес Хэррингтон.
Это было сказано в такой манере, что никто никогда не подумал бы отказать ему.
Лизи не хотела говорить с ним, но ей следовало знать, что ему нужно на самом деле.
- Конечно.
Хэррингтон продолжал изучать ее.
- Я вижу, ребенок похож на своего отца. Вы, должно быть, очень им гордитесь.
Он говорил официально.
- Да, - бездумно ответила Лизи.
Он встретился с ней взглядом:
- Признаюсь, вы не то, что я ожидал увидеть. Лизи не могла ответить; его слова казались грубыми.
- Я ожидал увидеть женщину старше, с опытом. Сколько вам лет?
- Мне недавно исполнилось восемнадцать, - удалось ответить ей.
- А ваша семья?
- Фицджеральды. Мы живем в Рейвен-Холле, - сказала Лизи. - Мы обедневшие дворяне, - добавила она. - Когда-то, много веков назад, мой предок был графом всей Южной Ирландии.
Он поднял брови:
- Я вижу, но не понимаю. Вы весело развлекаетесь в обществе - как и Тайрел - накануне его свадьбы с моей дочерью.
- Мне жаль, - серьезно сказала Лизи. - Мне так жаль!
Он удивленно посмотрел на нее.
- Я люблю его всю жизнь, с детства, когда он спас меня от смерти. Я здесь только потому, что мое сердце подсказывает мне делать так, а не по какой-либо другой причине.
Хэррингтон оставался неподвижным, как солдат.
- Тайрел тоже вас любит?
Лизи помедлила.
- Я не уверена. Иногда я думаю, что да. Вернее, я надеюсь, что да, - но не знаю.
Он окинул ее взглядом, прежде чем заговорил.
- Присядьте, мисс Фицджеральд. Я хочу рассказать вам историю.
Лизи напряглась. Интересно, что это за тактика? Но села в кресло и сложила руки на коленях.
Хэррингтон подошел к окну детской. Горы, зеленые и лесистые, обрамляли голубое небо.
- Бланш всегда знала, что я разрешу ей выйти замуж по любви. - Он повернулся и посмотрел на Лизи, которая была очень удивлена. - На самом деле я попросил ее выбрать жениха еще несколько лет назад.
Лизи широко раскрыла глаза. О чем он говорит?
- Нам не нужно финансирование, и у меня очень хорошие связи. Моя дочь - богатая наследница. Пусть ее титул незначительный, но владения столь велики, что мне не нужно думать, как добавить к поместью что-то еще.
- Зачем вы мне все это рассказываете? - спросила Лизи.
Он поднял руку:
- Бланш девятнадцать, и уже несколько лет я жду, когда она придет ко мне, светясь от радости, и скажет, что выбрала жениха.
Лизи было интересно, может, она не так расслышала слова Бланш на балу? И она все-таки любит Тайрела?
Его следующие слова заставили ее вздохнуть с облегчением.
- Но этот день так и не наступил. Я очень сожалею об этом.
Лизи посмотрела на него с величайшим интересом. Внезапно Хэррингтон придвинул пуфик и сел на него. Его лицо казалось опустошенным, подавленным.
- Моя дочь не похожа на других женщин, мисс Фицджеральд. Но, господи, это не ее вина.
Лизи была озадачена.
- Вы знаете, что никто не видел, как она плачет, ни разу за тринадцать лет? Моя дочь не плачет, потому что не испытывает отчаяния. Она никогда не теряет самообладания, спокойствия, не радуется, никому и ничему. Она не умеет страдать, но и радоваться тоже не умеет.
- Почему? - потрясенно прошептала Лизи.
- Когда ей было шесть лет, бунтующая толпа жестоко убила ее мать прямо у нее на глазах. Я был там, но не мог пробраться сквозь толпу, чтобы спасти их. Бланш пыталась защитить свою мать, но было слишком поздно. Моя жена была уже мертва. Какой-то негодяй отбросил Бланш в сторону, и она потеряла сознание. Когда много часов спустя Бланш очнулась, она не вспоминала свою мать или убийство.
Лизи была в ужасе.
- Мне так жаль.
- Потеря памяти была везением, но это был тот день, когда моя дочь забыла, как смеяться и плакать. - Он встал. - Вы не такая, как я себе представлял. Я ожидал увидеть роскошную проститутку. И я поделился с вами этой очень личной информацией не просто так.
Лизи знала, что он скажет потом. Он посмотрел прямо на нее:
- Я выбрал для нее Тайрела. Он хороший человек, честный и добрый и, что важно, сведущ в семейных делах. Он все, что я хочу для моей дочери, мисс Фицджеральд. И я очень надеюсь, что моя дочь полюбит его однажды, даже если ей придется научиться это делать.
Лизи почувствовала, как по ее щеке бежит слеза. Если Хэррингтон надеялся тронуть ее, то ему это удалось.
- Я знаю, он хорошо позаботится о ней. И я каждый день молюсь, чтобы она его полюбила, не важно, как много времени на это потребуется. Разве моя дочь не заслуживает любви, мисс Фицджеральд? После всего, через что она прошла?
Лизи уныло кивнула.
- Да, - ответила она, чувствуя настоящую боль за свою соперницу. - Да, заслуживает.
- Мама? - с беспокойством спросил Нэд; он чувствовал ее грусть.
Лизи потянулась к нему и взяла за руку.
- Мама в порядке, - прошептала она; это была величайшая ложь в ее жизни.
Хэррингтон ждал.
Лизи медленно поднялась.
- Вам незачем меня бояться, - дрожащим голосом сказала она. - Я уже решила оставить Тайрела. Я не проститутка, и мое согласие жить с ним открыто здесь накануне его свадьбы ужасно. Теперь моя решительность усилилась. Я не буду стоять на пути вашей дочери, лорд Хэррингтон.
В его глазах читалось уважение.
- Спасибо, - ответил он.
Лизи закрыла глаза; новая боль била ее кинжалом. Затем открыла их и произнесла:
- У меня одна просьба.
Он напрягся.
- Разумеется.
- Это не то, о чем вы подумали! - горько воскликнула она. - Нэд принадлежит своему отцу. Я прошу вашего слова - как честного джентльмена, - что ваша дочь будет хорошей и доброй матерью для него и он ни в чем не будет нуждаться.
- Я даю его вам, - тихо сказал он.
Лизи вытерла слезы, которые ручьем текли по ее лицу.
Хэррингтон низко поклонился и вышел не оглядываясь.
У нее больше не осталось слез.
Лизи смотрела в потолок, наблюдая, как закат прокрадывается в комнату. Она совсем онемела от горя. Ей было даже больно дышать. Когда-то ее сердце билось с любовью, радостью и надеждой. Теперь каждый удар был тупым и холодным, безнадежным. Теперь она поняла, что такое сердечный приступ. Казалось, она никак не может облегчить свою боль.
Тайрел, как обычно, уедет в Дублин этим утром. Как хорошо, подумала она, что ее отъезд запланирован сразу после этого.
Она не видела его после их вчерашнего спора. Прошлым вечером он ужинал с лордом Хэррингтоном, и она знала, что он слишком уважает его, чтобы прокрасться к ней в комнату после окончания застолья. Итак, он уедет в Дублин меньше чем через час. И часам к десяти она тоже уедет.
Лизи решила поехать в Глен-Берри, где, она знала, сейчас проживает Элеонор. И тогда она больше никогда не увидит Тайрела; а если даже и увидит, он уже будет женатым мужчиной, как это и должно быть. Прошлое Бланш было трагичным, и Лизи знала, что поступает правильно. Даже если было неправильно любить Тайрела, она никогда не перестанет делать это на расстоянии. Но увидит ли она когда-нибудь снова Нэда?
Лизи было невыносимо думать об этом сейчас. Она не сомневалась, что Нэд принадлежит своему отцу. Если она посмеет думать о своем будущем без ребенка, она может изменить решение и забрать его с собой.
И вдруг она услышала, как Тайрел входит в гостиную рядом с ее спальней. Она была переполнена удивлением, внезапной глупой надеждой и ужасным отчаянием. Его решительные шаги зазвучали, когда он пересекал гостиную и приблизился к ее двери. Она вздохнула с облегчением. Она увидит его в последний раз.
Дверь заскрипела, когда он открыл ее. Лизи закрыла глаза, зная, что должна притвориться спящей. Если он посмотрит ей в глаза, увидит выражение ее лица или попытается с ней заговорить, то сразу узнает о ее плане.
Он пересек спальню.
Лизи не дышала.
Кровать прогнулась, когда он сел рядом с ней. Он погладил ее по руке, по плечу, убрал несколько прядей с ее лица.
Лизи хотела броситься в его объятия и держать его, но не смела.
Тайрел вздохнул, встал и начал отходить.
- Тайрел!
Она спрыгнула с кровати и побежала по комнате.
Он обернулся, она заключила его в объятия, крепко прижав к себе, так же крепко, как он прижимал ее. Она зарылась лицом в его грудь, пытаясь запомнить его ощущение, его мощь, которой он ее окутал, силу, которая всегда будет самой безопасной. Он не мог знать, но это прощание.
- Я думал, ты спишь. Не хотел будить тебя. Элизабет, я знаю, как тебе трудно.
Он погладил ее по длинным густым волосам.
Лизи не могла говорить. Все, что она могла сказать, - это "Я люблю тебя", но эта фраза не годилась.
Его голос звучал резко.
- Мне тоже трудно, Элизабет.
Она посмотрела в его глаза и увидела в них отчаяние и сожаление.
- Мы справимся с этим кризисом.
И Лизи поняла, что он страдал от их связи так же сильно, как и она. Она дотронулась до его лица.
- Не вини себя, - прошептала она.
- Я хотел сделать тебя счастливой, но вместо этого ты плачешь.
- Я была счастлива, Тайрел…
- Много мужчин живет двойной жизнью, на две семьи, - отрывисто проговорил он. - Я долго и много думал об этом. Но я вижу сомнение в твоих глазах, даже сейчас, когда я говорю. Элизабет! Ты должна доверять мне. - Он помедлил. - Ты должна доверять.
Часть ее хотела остаться, так как она не доверяла никому больше. Но это ничего не изменит. Лизи закрыла глаза.
- Я всегда буду доверять тебе, Тайрел.
Он обхватил ее лицо и поцеловал, с необычайным жаром. Ее тело сразу же ответило, прижавшись к его, но она знала, что если ляжет с ним в постель, даже на короткое время, то потеряет свою решительность. Кое-как ей удалось прервать поцелуй; она дрожала.
Тайрел взял ее за руки и посмотрел на кровать позади нее, собираясь взять ее на руки и отнести туда.
- Нет, - прошептала она, прижав руки к его груди. - Нет, Тайрел, ты должен идти. - Она высвободилась. - Удачи.
Хэррингтон стоял у окна в музыкальной комнате, слева от прихожей. Он смотрел на Элизабет Фицджеральд и ее сестру, стоящих на дороге, пока их чемоданы погружали в карету. Он был мрачен.
Он и в самом деле ожидал увидеть настоящую проститутку, а не милую молодую девушку, хорошо воспитанную и полную сострадания. Он хорошо знал, что она очень любит Тайрела, но ей придется расстаться со своим возлюбленным. Ему было жаль, что ей придется страдать. Он мог понять, почему она так понравилась Тайрелу, и очень надеялся, что тот любит ее не так сильно.
Но даже если и любил, это не имело значения.
Он ведь должен дать дочери шанс на жизнь. Если и было что-то, чего он мог достичь, прежде чем умрет, так это способность его дочери по-настоящему радоваться и плакать. И его сердце заболело, когда он подумал о своем собственном ребенке. Бланш сейчас красивая женщина, и общество почитало ее за совершенство. Никто не знал правды, кроме него и теперь мисс Фицджеральд. Шрамы Бланш были невидимы, но они сделали ее пленницей пугающей беспристрастности.
Хэррингтон смотрел, как сестры взбираются в карету. Он вздохнул с сожалением, которого не избежать, вспоминая слезы мисс Фицджеральд. Он надеялся, что Тайрел позаботится о ней, так как она призналась, что ее семья обеднела. Он напомнил себе разобраться в ситуации с ее семьей. Если Тайрел не сможет ее обеспечить, то, возможно, это сделает он.
Он собирался отойти от окна, когда его внимание привлекло движение на улице.
Хэррингтон обернулся и увидел, как Элизабет высунулась из окна и передала конверт дворецкому. Она написала Тайрелу письмо. Хэррингтон знал, что должен сразу же перехватить его. Он очень хорошо разбирался в характерах и знал, что письмо является подобием эмоционального признания. Если это так, то его содержание может заставить Тайрела поехать за ней. А этого он не мог допустить, как бы сильно он ни сожалел о разбитом сердце мисс Фицджеральд.
Хэррингтон вышел из музыкальной комнаты. Центральная дверь была открытой, и он мог видеть, как карета наконец тронулась. В дом вошел дворецкий с письмом в руке, плотно закрыв за собой огромную дверь.
- Смайт. - Хэррингтон подошел к нему, протянув руку. - Я позабочусь об этом.
Лицо Смайта было беспристрастным, но выказывало уважение.
- Мой господин, это письмо для лорда.
- Я позабочусь о том, чтобы он его получил, - холодно сказал Хэррингтон, посмотрев так, что дальнейшие возражения были бесполезны.
Вспыхнув, дворецкий быстро передал ему письмо. Оно было запечатано, заметил он.
Дворецкий поклонился и отошел.
Хэррингтон пошел в библиотеку и нашел там нож для писем.
"Мой дорогой Тайрел,
Я поняла, что больше не могу так продолжать, это слишком больно. Много лет назад я влюбилась в тебя. Я любила тебя на расстоянии, когда была ребенком, и я буду любить тебя на расстоянии, пока не состарюсь и не умру. Мое горе безгранично, потому что я уже по тебе скучаю, но я не хочу стоять на пути твоей свадьбы. Я желаю, чтобы твое будущее было полно радости и счастья, и уверена, что ты обретешь такое будущее с Бланш.