Джемайму кольнуло сладкое предчувствие. Когда он провожал ее к лифту, придерживая рукой за талию, что заставляло трепетать все ее тело, она бросила быстрый взгляд на его профиль. Словно вспышка молнии, перед ее глазами возник образ его сильного тела, изгибающегося над ней в судорогах оргазма. Она не была жаворонком, но Алехандро удалось изменить и это. Одно то, что она просыпалась рядом с его горячим телом, вызывало у нее желание. Одно его прикосновение - и она уже готова для него. Воображение все дальше и дальше увлекало ее чередой эротических образов, но, очнувшись от этого сна наяву, Джемайма вдруг с беспокойством почувствовала, что он не собирается нарушать затянувшееся молчание.
- Твой рабочий день уже закончился? - спросила она. - Я хочу сказать, у меня не было намерения помешать тебе.
Двери лифта открылись на подземном этаже парковочной стоянки.
- Я уже и так собирался уходить. Ты где оставила машину? Здесь?
- Да.
Через несколько секунд к ним подъехал черный "мерседес". За рулем сидел его шофер.
- Ну и что тебя привело в Севилью? - спросил Алехандро, когда они сели в машину.
Джемайма покраснела:
- Ты… Я хотела увидеть тебя…
Алехандро насмешливо поднял брови.
- Dios mio! Может, ты хочешь мне что-то рассказать? - вкрадчиво спросил Алехандро.
Джемайма замялась. Что за странный вопрос!
- Нет… Что я могла бы тебе рассказать?
- Только ты сама можешь ответить на этот вопрос, - холодно процедил Алехандро.
Джемайма бросила на него тревожный взгляд, в очередной раз подумав, что если он предпочитал играть намеками, то ей лучше прямо.
- Я не очень хорошо понимаю эти наводящие вопросы. Скажи лучше просто, что не так?
Его лицо было напряжено, веки опущены. В оглушающей тишине салона она ждала его ответа.
- Ну что ж, это послужит мне уроком: мне больше не стоит приходить к тебе в офис, - произнесла она, стараясь скрыть боль от столь холодного приема.
- А чего ты ожидала? - Он стрельнул на нее взглядом, блеснувшим, как золотой огонь.
Машина остановилась. Дальше нужно было идти по пешеходной зоне старой части города. Квартира Васкуэзов находилась в старинном доме с импозантной лепниной, который, казалось, обладал собственным характером.
Злость, которую Алехандро больше не мог сдерживать, обрушилась на Джемайму словно огненная струя на незащищенную кожу. Они вышли из машины и долго пробирались по узким улочкам между домами, построенными еще два века назад, пока наконец не подошли к знакомым чугунным воротам. К тому времени ее сердце выбивало барабанную дробь, на коже выступила испарина. Пройдя через арку, они вошли в вымощенный камнем внутренний дворик.
- Почему ты злишься на меня? - не выдержала она.
- Потому что ты лгунья! И я не могу оставаться женатым на женщине, которой нельзя доверять!
Они вошли в старомодный лифт с витым чугунным литьем. Джемайма судорожно соображала: "Я лгунья, и он не может мне доверять? Ни с того ни с сего он угрожает закончить отношения?" Ей пришло в голову только одно возможное объяснение.
Оказавшись в прохладной квартире, по площади равной двум домам, Джемайма украдкой бросила взгляд на Алехандро и быстро спросила:
- Тебе известно, что я виделась с Марко. Откуда?
- Когда я звонил, чтобы поговорить с тобой, Мария сказала, Марко у тебя.
Алехандро прошел в гостиную. На светлом кафельном полу танцевали острые пики - тени листьев пальмы, растущей во дворе. И опять все здесь оказалось новым для нее, темные тона исчезли, уступив место легким светлым оттенкам.
- Он просто пришел, не спросив разрешения, - сказала Джемайма. - Возможно, потому, что я не ответила ни на его звонок, ни на его сообщение.
Его рот скривился в презрительной гримасе.
- Об этом ты мне тоже решила не говорить?
- Если честно, я не хотела, чтобы какое-то дурацкое сообщение и пропущенный звонок испортили нам вечер.
Алехандро смерил ее тяжелым взглядом.
- Без доверия я не могу жить с тобой, - выдохнул он, заставив ее вздрогнуть. - Мне казалось, мы уже чего-то достигли, но сегодня я узнал, что ты была с Марко, несмотря на нашу договоренность.
Джемайма почувствовала, как к ее горлу подступает тошнота. Казалось, с самого детства она не была такой испуганной и беззащитной, как сейчас. Она чувствовала его силу, его волю и непоколебимую уверенность. Если он решил, что уйти от нее будет правильным, он так и сделает. Несмотря ни на что. Она обещала ему не видеться с Марко и нарушила свое обещание. Как ей теперь защитить себя? Можно просто сказать ему, что он не прав, что Марко, как член семьи, мог спокойно прийти в их дом и избежать встречи было невозможно. Но Алехандро находился сейчас не в том состоянии, чтобы слушать ее логические доводы. Эмоции разрывали его на части. Она причинила ему боль, и он решил отказаться от нее. От нее и от их брака. Джемайма была так поражена, когда он заговорил о расставании, что едва могла нормально соображать. Получить Алехандро обратно, почувствовать вкус счастья, чтобы потом снова все это потерять? Нет, этого она не могла вынести!
Слишком поздно Джемайма поняла, в чем ее ошибка. Она сильно недооценила, чего стоило Алехандро убеждение, что жена ему изменила. Она совершила эту ошибку, потому что знала - она невиновна. Однако из его убеждения следовало, что ей нельзя доверять. Тем не менее она умела быстро учиться. Когда Джемайма поняла, что может потерять Алехандро, уже ничто не могло ее остановить.
- Между твоим братом и мной никогда ничего не могло быть! - выпалила Джемайма, не в силах больше держать это в себе. - Он обещал поговорить с тобой об этом в конце недели.
Алехандро только хмуро посмотрел на нее.
- Марко сказал, он никогда не говорил тебе, что у нас был роман. Он просто не стал ничего отрицать. И к концу недели либо он, либо я скажем тебе, почему это было невозможно…
- Хватит говорить со мной загадками!
- Я дала Марко слово, что разрешу ему поговорить с тобой первым.
Его ноздри гневно расширились.
- Если я должен это знать, то требую сказать мне все сейчас!
Их окутало молчание, густое и тягучее, как патока.
- Марко - гей, - едва выговорила Джемайма, почти прошептала, нарушив клятву, чувствуя и жалость, и вину, даже если и отказывалась быть ими связанной. - Между нами просто не могло ничего быть.
Алехандро оторопело смотрел на нее:
- Ты пытаешься придумать новое объяснение своей истории? Да это просто ложь! Возмутительная ложь! Как только подобное могло прийти тебе в голову?
- Понимаю, это шок для тебя, но я не лгу и ничего не придумываю.
- Мой брат встречался с девушками, и со многими… Да и в любом случае мы бы это уже знали…
- Марко делал все возможное, чтобы скрывать свою склонность, к тому же он и сам узнал об этом только в университете. А девушки были для него лишь прикрытием. Тебя никогда не удивляло, почему он ни с одной из них не встречался больше пары недель?
- Не так уж многие в его возрасте хотят серьезных отношений.
Джемайма невесело рассмеялась:
- Думаешь, я морочу тебе голову? Ты не веришь мне, но я говорю правду. Марко не хотел, чтобы кто-то знал об этом. Ни ты, ни особенно донья Гортензия! Я знаю взгляды его матери, и Марко не зря боится, что она может лишить его финансовой поддержки.
- Мой брат - гей?! Господи, какая чушь! Тут даже и обсуждать нечего. Надо же опуститься до такой лжи!
Побледнев, Джемайма сделала еще одну попытку убедить его:
- Насколько мне известно, Марко часто бывает с Дарио Ортини.
- Ну и что из этого? Они вместе учились. Они старые друзья.
- Они не только друзья. Они, можно сказать, неразлучны. Тебе не кажется странным, что Дарио вдруг тоже захотелось отправиться в Нью-Йорк?
Алехандро открыл было рот, но потом нахмурился и промолчал. Ей казалось, она слышит, как работает его мозг, снова и снова прокручивая ее слова, переходя из состояния возмущенного неприятия к состоянию тревожного недоумения.
- Я с трудом могу этому поверить… - пробормотал Алехандро. - То, что Дарио - гей, это еще не так удивительно, но чтобы Марко… Вот к чему приводит подобная дружба!
Джемайма не сводила с него глаз, видя, что он еще не справился со своим изумлением.
- Очевидно, Марко давно уже вел двойную жизнь, - глухо пробормотал он сквозь зубы. - Dios mio! Почему он мне не сказал? Он думал, я стану к нему хуже относиться? Это ничего не значит для меня - он все равно остался бы моим братом. Но почему, черт возьми, он разрешил мне поверить, что у вас был роман?
Джемайма откинула со лба волосы:
- Он завидовал тебе. Очень завидовал. Завидовал всему, чего тебе удалось добиться в жизни.
- Может быть… Ему всегда хотелось соревноваться со мной.
- В общем, я не знаю, как он мог позволить тебе поверить, но это уж лучше ты сам спроси у него.
- Лучше всего мне сейчас выпить! - буркнул Алехандро, направляясь к бару. - Ты будешь?
Она кивнула. Ее пальцы сомкнулись вокруг запотевшего стакана. Прижав стакан к груди чуть ниже ключицы, она смотрела на Алехандро. Даже под загорелой кожей была заметна его бледность, черты лица заострились.
- Ты как, в порядке? - едва слышно спросила она.
- О да! Я в полном порядке! Мой брат гей, а я даже не подозревал об этом!
- Марко сам не хотел, чтобы кто-то знал.
- Его мать будет просто раздавлена. - Алехандро взъерошил руками волосы и посмотрел на нее. - Но сейчас для меня важнее понять, что же я, черт возьми, сделал с нашим браком? Я и осуждал тебя, неверно судил о тебе, отказывался верить твоим словам…
Джемайма пожала плечами:
- Мне остается только радоваться, что наконец ты все же признал правду. Я понимаю - когда Марко не стал ничего отрицать, тебе было трудно поверить, что между нами ничего не было.
- Он использовал тебя, чтобы взять верх надо мной! Мне нужно было больше доверять тебе… - Алехандро залпом осушил свой стакан и поставил на стол. - Давай сходим куда-нибудь поужинать.
Она нарушила его внутреннее равновесие, и теперь ему хотелось на открытый воздух, чтобы привести в порядок свои чувства и снова запрятать их туда, где никто не сможет до них добраться. Обидно, но Алехандро никогда не хотел делиться с ней тем, что его беспокоило. Ей хотелось обнять его и сказать, что она его любит и может простить. Но сейчас… Алехандро был гордым мужчиной с очень высокими требованиями к окружающим и самому себе. И сейчас он вдруг понял, что не соответствует собственным требованиям. Теперь он сам должен решить, что делать дальше.
Они поужинали в небольшом ресторанчике на соседней улице. Еда с превосходным вином просто таяла у нее во рту. О Марко не было сказано ни слова. Джемайме захотелось дотронуться до руки Алехандро, но он так сильно сжал ее пальцы, что она едва не вскрикнула.
- Не надо, - хрипло проговорил он. - Я предпочел бы твой гнев твоей жалости, tesora mia.
Решив изменить тему, Джемайма спросила, когда он обновил интерьер в квартире.
- После того как ты уехала из Испании. Каждый раз, когда я открывал дверь, мне казалось, что ты там и ждешь меня. Мне это не нравилось, - сухо закончил он, как если бы речь шла о делах.
- А когда ты заходил в нашу комнату в замке?
- То же самое. - Он пожал плечами, давая понять, что тема закрыта.
Алехандро оказался более чувствительным, чем она думала. Это открытие скорее смутило ее, чем обрадовало. Теперь Джемайма могла представить, как он страдал, решив, что она изменила ему с Марко.
Ему даже не нужно было любить ее. Марко нанес удар в самую сердцевину его гордости, инстинкта главы и защитника семьи. Разрушения оказались опустошающими.
Джемайма долго лежала без сна. Алехандро сказал, что ему нужно до утра сделать одну работу. А может, он просто хотел остаться один? Ей не спалось, она хотела быть с ним, но из гордости решила не ходить к мужу. Он не был слабым, так почему она должна быть? Поддаться любви было слабостью, если это любовь к мужчине, который сам не любит и презирает любую попытку предложить ему утешение.
Лишь ненадолго Джемайма погрузилась в беспокойный сон. Она проснулась в три часа ночи. Отбросив простыню в сторону, она все-таки отправилась на поиски Алехандро.
А когда нашла, оказалось, он все еще способен ее удивить…
Глава 10
Джемайма сразу же поняла, что он пьян. Это определение было впечатано в ее сознание еще в детстве, когда тяжелые мужские шаги, сопровождаемые причитаниями матери, заставляли ее холодеть от ужаса перед надвигающимся скандалом. В результате сама Джемайма никогда не пила больше одного бокала и могла выйти замуж только за того, кто не имел пагубной склонности.
Но возможно, именно поэтому Алехандро оказался так чувствителен к действию алкоголя. Омываемый лунным светом, он расслабленно лежал в шезлонге. Без обуви, в расстегнутой рубашке, открывающей загорелую грудь. Услышав шаги Джемаймы, он попытался встать, но едва удержался на ногах, ухватившись за шаткий столик. Его волосы были всклокочены, скулы отливали синевой, глаза непривычно блестели.
- Алехандро? - Это был и вопрос, и приветствие.
Она смотрела, как он пытается сфокусировать на ней свой взгляд.
- Я… не могу… сейчас… разговаривать… с тобой…
- Тебе придется. Все равно это лучше, чем напиваться в одиночку. - Маленькая рука схватила бутылку со столика, прежде чем он успел дотянуться до нее.
На мгновение его лицо исказил гнев - он не привык, чтобы ему мешали делать то, что он хотел. Но потом замер, вероятно сообразив, что застигнут далеко не в лучшем виде.
- Ты напился, и я хочу знать - почему? - решительным тоном потребовала Джемайма.
С явным усилием Алехандро расправил плечи и выдохнул:
- Только не сейчас…
- Мне нужно понять - почему? - уже мягче повторила она.
- Неужели не ясно? Я с самого начала все делал не так! - Его самоконтроль не сработал. - Понимаешь? Все не так!
Джемайма вздохнула:
- Бывает…
- И что, никакого сочувствия? - усмехнулся он.
- Ты провел меня через ад. Ты не заслуживаешь сочувствия.
- Ты заставила меня с ума сходить от ревности, - хрипло проговорил Алехандро. - И так было всегда. Однажды я видел тебя с другим мужчиной, и… этого чувства мне никогда не забыть.
Она нахмурилась:
- Когда это было?
- Еще до того, как мы поженились. Когда ты решила, что раз я встречаюсь с другими женщинами, ты будешь встречаться с другими мужчинами.
- По-моему, это справедливо, - не смутилась она.
- Вы стояли на улице… он держал тебя за руку… и ты улыбалась ему. - Его глаза помрачнели. - Я не мог этого вынести… Я сделал бы все, чтобы убрать его из твоей жизни… Но это… это чувство так и осталось со мной.
Она вспомнила, как быстро начали развиваться их отношения - после того как Алехандро понял, что у свободы, которую он позволял себе, может быть и другая сторона. Новостью стало то, что с тех пор демон ревности так и продолжал терзать его.
Алехандро бросил на нее осуждающий взгляд:
- Если ты хочешь правды, я тебе ее дам. Для меня было невыносимо, что ты так много проводила времени с моим братом. Я старался реально смотреть на вещи. Я знал, что слишком много времени провожу на работе. Я знал, тебе скучно. Но вы с Марко, казалось, идеально подходили друг другу! Вы казались так близки… Меня это беспокоило, особенно когда у нас все разладилось. Я думал, что теряю тебя. Я начал подозревать, что у вас с Марком не просто дружба…
- Даже когда я была беременна и меня все время тошнило? - спросила Джемайма, желая, чтобы он наконец понял, как нелепы его подозрения.
- Твоя дружба с Марко началась задолго до этого. Он все время звал тебя куда-нибудь, звонил тебе, обменивался всякими шуточками, понятными только вам двоим…
- Наверное, мы так сблизились, потому что оба чувствовали себя отверженными. Он доверил мне свой самый большой секрет, и это заставило меня чувствовать себя избранной, - рассуждала она. - Я и не подозревала, что ты можешь ревновать. Ты ведь никогда этого не показывал.
- Я был слишком горд, чтобы демонстрировать свою ахиллесову пяту. Но ревность изводила меня, искажая все, что я видел, - признался он. - К тому же я думал, ты пытаешься нарочно задеть меня, предпочитая мне компанию Марко.
Джемайма судорожно сглотнула:
- В какой-то мере так и было. Я хотела привлечь твое внимание. Думала, если ты увидишь, как Марко нравится быть со мной, то тебя это тоже заинтересует. Я и не знала, что ты так много работаешь для того, чтобы спасти свой бизнес. Я думала, тебе просто скучно в моей компании…
- С тех пор как мы поженились, у меня было много разных чувств, но скуки я никогда не испытывал.
Лунный свет подчеркивал рельеф его четко вылепленного лица, мужественную красоту его тела. У Джемаймы перехватило дыхание. Ей пришла в голову мысль, что сейчас она любит его гораздо сильнее и глубже, чем в то время, когда выходила замуж. Теперь она более отчетливо видела и его силу, и его уязвимость. Он не был совершенным, но это ничего не значило, потому что и она тоже не идеал. Все, что имело для нее значение, - он никогда не переставал хотеть ее, ни до, ни после их свадьбы. А ревность, с которой, как Алехандро считал, он может справиться?
- Почему ты пьешь? - спросила она с беспокойством.
Он отрывисто рассмеялся:
- Я подвел тебя. Во всем подвел. Ты была моей женой, а я вместо того, чтобы стать тебе опорой и поддержкой, начал обвинять, что ты спала с моим братом. А потом и вовсе заставил уйти.
- Но теперь ты знаешь правду.
- Но как часто бывает, это совсем не та правда, с которой хотелось бы жить.
С мрачным лицом Алехандро встал, снял рубашку и ровным шагом прошел мимо жены, как если бы этот разговор заставил его мгновенно протрезветь.
- Мне нужен душ, - буркнул он.
Джемайма вернулась в спальню. Она долго ждала мужа, а потом поняла: в какой бы душ он ни пошел, но только не рядом с их спальней… И где бы потом ни спал, но только не вместе с ней…
На следующий день на его лице не было заметно даже намека на ночные эксцессы, так же как и в безупречной вежливости во время завтрака. Он договорился насчет ее машины, на которой она приехала в Севилью, чтобы они могли вернуться домой на самолете.
А когда они приехали в замок, Альфи выбежал им навстречу, и Алехандро, подхватив на руки сына, прижал его к себе с таким чувством, что у Джемаймы навернулись слезы на глаза. Почему все это имеет такое большое значение для Алехандро? Почему она может принять его несовершенства и промахи, а он нет? Она не ждала совершенного мужчину - и она его не получила. Разница между ними заключалась в том, что она уже была довольна тем, чего они достигли, а он - нет.
Очередной звонок от ее отца раздался уже на следующий день.
- Разве это не естественно - ожидать помощи от собственной дочери? - жалостливо проскулил в трубку Стефан Грей. - Я только недавно вышел из тюрьмы, а времена сейчас сама знаешь какие.
- А ты хотя бы пытался найти работу? - спросила его Джемайма.
- Не все так просто, детка.
- Ты никогда не работал, ты даже не пытался честно заработать себе на жизнь. Нет, в этот раз не рассчитывай, я не дам тебе денег!