– Ты себя явно недооцениваешь, – сказала Мэри. – Ты принимаешь проблемы пациентов слишком близко к сердцу, считаешь своим долгом лично во всем разобраться. Ты взвалил на свои плечи непосильную ношу.
– Это не совсем так, – пытался возразить ей Броди.
– Ты защищаешь семью, пациентов, и, как я подозреваю, эту симпатичную хозяйку кондитерской. Любому человеку иногда просто необходимо встретиться лицом к лицу со своими страхами и проблемами, чтобы извлечь опыт и повзрослеть. – Увидев выражение его лица, Мэри вздохнула. – Вижу, ты со мной не согласен. Но подумай над моими словами на досуге. А Лэрри просил передать тебе привет. Он еще с месяц пробудет на Гаити, там много работы.
Броди слушал бабушку, но думал о Кейт Спенсер. Почему он увернулся от ее вопроса и почему не использовал возможность сказать ей правду, когда помогал ей в кондитерской?
Он знал ответ на этот вопрос. Она начинала ему нравиться. Он твердил себе, что в его жизни сейчас нет места романтическим отношениям, он не имеет права увлечься Кейт, но ничего не мог с собой поделать.
Она такая славная и забавная, способная радоваться жизни, несмотря на потерю любимого брата. Кейт похожа на маргаритку в центре лужайки в окружении сорняков.
А если он расскажет ей…
Это ее опустошит. Она вновь будет переживать смерть брата, корить себя за то, что поддержала его решение пойти в армию и отправиться в горячую точку.
Вероятно, бабушка в чем-то права. Пытаясь защитить ее, он невольно может причинить Кейт новую боль.
– Броди? Ты меня слушаешь? – спросила Мэри.
– Извини, бабуля, я задумался. Что ты сказала?
– Я спросила, выступишь ли ты с речью на благотворительном вечере по сбору средств на будущей неделе? Понимаю, что времени в обрез, но доктор Гранвиль сломал ногу на лыжном курорте в Швейцарии. Он не сможет выступить.
– Бабуль, ты же знаешь, что я не выношу публичные выступления, а еще больше ненавижу смокинг.
Финн проскользнул на сиденье рядом с Броди.
– У тебя и Райли фобия на смокинги, не понимаю, почему.
– Мы не такие рафинированные, потому и надеваем костюм на официальные мероприятия, – саркастически заметил Броди.
– Не-а, вы не такие привлекательные, как я, – Финн потеребил галстук. – Моя жена говорит, что на мне даже галстук выглядит сексуально.
Броди расхохотался.
– Она к тебе необъективна.
– Это уж точно. – На лице Финна появилась та же умильная улыбка, что и у Райли, когда упоминали Стейси.
Мэри с удовольствием наблюдала за шутливой перепалкой ее обожаемых внуков.
– Я что-то пропустил? – спросил Райли, присаживаясь рядом с бабушкой.
– Да ничего особенного, мы обсуждали предстоящий благотворительны вечер, – сказал Финн.
– Ладно, мальчики, – улыбнулась Мэри, – как ни приятно находиться с вами, но мне пора в офис. Так ты выступишь с речью, Броди? Я думаю, что всем будет интересно послушать реального участника волонтерской миссии, побывавшего за океаном.
Броди судорожно сглотнул.
– Не думаю, что кому-либо захочется слушать, через что мне пришлось пройти.
Мэри наклонилась к Броди и, накрыв своей ладонью его руку, сказала:
– Тебе нужно этим поделиться. Может быть, тогда…
– Это ничего не изменит, – заупрямился Броди, проглотив ругательство. – Я не могу.
– Обещай, что подумаешь над моей просьбой, – попросила Мэри, поднявшись из-за стола.
– Хорошо, – ответил Броди. Он не хотел огорчать бабушку отказом, хотя твердо знал, что не станет выступать на вечере. Он постарается найти себе замену. Может быть, Финн согласится его выручить.
– Я в порядке, бабуль. И обязательно буду на воскресном обеде.
– Отлично. И вот еще что – раз Райли в следующее воскресенье отправится в свадебное путешествие…
– Нежиться на пляже с красавицей женой, – не преминул вставить Райли.
– … и у нас будет достаточно места за столом, – невозмутимо продолжила Мэри, – пригласи на обед хозяйку кондитерской, и без возражений, – твердо сказала она.
– Бабушка, это не совсем удобно, – попытался возразить Броди.
– Я хочу лично поблагодарить ее за шоколад. Не забудь, в воскресенье в два часа ровно. Да, и попроси ее прихватить еще шоколада. Пожилой женщине не возбраняется позволить себе хотя бы одну слабость. Пусть это будет шоколад. – Подмигнув Броди, Мэри Маккена направилась к выходу.
Положив на стол несколько купюр, Броди тоже было поднялся, но Финн его остановил.
– Мне пора на работу, – сказал Броди.
– Подожди минутку. Я давно тебя не видел и должен сказать, что ты дерьмово выглядишь, брат.
– Полегче на поворотах, – огрызнулся Броди.
– И это еще мягко сказано, – продолжил Финн. – Ты рефлексируешь, не даешь выхода эмоциям. Ты ведь всегда действовал решительно и добивался цели. Прими мой совет…
– Я не нуждаюсь в советчиках, – Броди сбросил руку брата со своего плеча. – Благодарю за заботу, но я сам во всем разберусь.
– Уверен? – спросил Финн.
Броди не ответил. Выйдя из ресторана, он понял, что Финн был прав. Покупка сладкой корзинки, доставка кексов в дом престарелых, замешивание теста – все эти действия вокруг да около не были свойственны Броди. Он всегда действовал решительно. И теперь для выполнения просьбы Эндрю ему надо предпринять смелые и решительные действия, хотя это будет непросто.
Глава 6
Два дня спустя
Последний раз он видел Кейт два дня назад. Но не переставал думать о ней все это время. Он был опасно близок к тому, чтобы поцеловать ее в тот вечер на кухне. Броди позвонил ей в пятницу и отказался помогать под надуманным предлогом. Сам же провел вечер дома в компании телевизора и бутылки красного вина.
Это ничего не изменило. Он по-прежнему не переставал думать и беспокоиться о ней и не мог вырваться из сотканной им самим паутины. Финн прав, ему необходима упреждающая тактика, но не связанная с поцелуем.
Броди натянул шорты, старую майку, кроссовки и, прихватив айпод, вышел в солнечное осеннее утро. В будние дни он пробегал свои обычные три мили по своей округе. Но в субботу прием начинался в полдень, и у него было достаточно времени, чтобы пробежаться до живописного водохранилища Чеснат Хилл.
В парке было многолюдно. Завсегдатаи утренних прогулок пешком, бегом или с собаками радостно приветствовали друг друга, иногда останавливаясь, чтобы переброситься парой фраз. Яркие осенние цветы виднелись на клумбах сквозь все еще зеленую листву. Броди бежал по песчаной дорожке в своем обычном ритме, когда вдруг заметил впереди знакомую фигурку.
Кейт.
Она собрала волосы в конский хвост, вместо привычных джинсов на ней были синие шорты и красная майка. Ее длинные стройные ноги легко двигались в привычном ритме. Было видно, что она совершает пробежки регулярно и находится в хорошей форме. "Вот так она отрабатывает съеденные кексы", – предположил Броди, улыбнувшись.
Черт побери, она отлично выглядит. Очень соблазнительно. В сотый раз он пожалел, что не поцеловал ее в кондитерской. Она притягивала его как магнит. Он испытывал непреодолимое желание узнать ее поближе.
Броди ускорился и, поравнявшись с Кейт, сказал:
– Я должен перед вами извиниться.
Вытащив из уха наушник, Кейт повернулась к нему.
– Броди. Я вас не видела, извините. Я так сосредоточилась на беге, что не замечаю ничего вокруг.
– Я хотел извиниться за позавчерашнее замечание. Я действительно не имею права учить вас жить.
Кейт замедлила бег и продышалась.
– Вы отчасти были правы. Я порой действительно уделяю работе слишком много времени. Иногда использую ее как предлог, чтобы не заниматься чем-то менее интересным.
– Я вас прекрасно понимаю. Хотя иногда работа обладает и терапевтическим воздействием.
– Согласна с вами. Извинения приняты.
– Так кратко? Не хотите высказать все, что обо мне думаете?
– Не хочу сбивать дыхание, – улыбнулась Кейт.
Они молча побежали рядом, подстроившись под единый ритм, огибая сверкающую на солнце гладь водохранилища. В синеве неба над ними ровным клином пролетела стая громко трубящих гусей. Приблизившись к свободной скамейке, Броди и Кейт замедлили бег.
– Я никогда раньше вас здесь не видела, – сказала Кейт прерывисто, стараясь восстановить дыхание. Она сделала несколько глубоких вдохов и поставила ногу на скамейку, чтобы потянуться.
Он проделала то же самое на другом конце скамейки, избегая смотреть на нее, но тщетно.
– На неделе у меня не хватает времени. Я бегаю здесь по выходным.
– А я, наоборот, по выходным занята доставкой, а пробежки сюда совершаю на неделе, – Кейт наклонилась вперед, растягивая ноги.
Броди пытался быть джентльменом, но не мог оторвать глаз от стройных ног Кейт.
Она просто красавица.
Кейт распрямилась и хотела что-то сказать, но замерла. Ее глаза затуманились, и она быстро отвернулась. Тело Кейт напряглось, а хорошее настроение мгновенно испарилось. Броди проследил за ее взглядом.
Мимо них пробежал темноволосый парень в армейской футболке. По короткой стрижке и отточенным мышцам было видно, что он недавно демобилизовался. Он был так похож на Эндрю, что у Броди сжалось сердце. А Кейт побледнела и тяжко вздохнула.
– Эй, – окликнул Кейт Броди, положив ей руку на плечо. – Все в порядке?
– Да, просто этот парень – копия моего брата, и мне на миг показалось… – Она покачала головой, тщетно пытаясь изобразить на лице улыбку. – Эндрю больше нет. Иногда я забываю об этом. А когда вспоминаю…
– Это невыносимо больно.
– Да, – вздохнула Кейт, – это точно.
– Давайте присядем на минутку, – предложил Броди, указывая на скамейку. – Знаю, что никакие слова не могут заглушить вашу боль, и, тем не менее, мне очень жаль.
– Спасибо, – тихо ответила Кейт.
Он хотел бы утешить Кейт, как просил его Эндрю. Но не находил нужных слов. И он знал причину. Он впустил Кейт в свое сердце вопреки всем доводам рассудка.
– Вы теряли кого-то из близких? – спросила Кейт.
Броди сорвал листок с куста и, потеребив его в руке, произнес:
– Моих родителей.
– Ваши родители умерли? Оба?
Он утвердительно кивнул.
– Автомобильная катастрофа. Они погибли на месте. Мне было тогда восемь лет. – Он не говорил об этом много лет, но в такие моменты, как сейчас, воспоминание причиняло острую боль.
– Всего восемь? Боже, какой кошмар.
– Но у меня были братья, хотя все равно боль была мучительной.
Броди вспомнил, как они все трое сидели на кушетке в гостиной, когда их дедушка сообщил эту страшную новость.
– Весь привычный мир был мгновенно разрушен, – Броди щелкнул пальцами. – Мои дедушка и бабушка оформили опеку и воспитывали нас как родители. Они прекрасны, но это не мама и папа, понимаете?
– Да, – ответила Кейт. – Я тоже провела большую часть детства у бабушки с дедушкой. Родители все время ссорились. И мы с Эндрю часто оставались в кондитерской. Я училась в школе, когда они все-таки развелись. Отец уехал во Флориду, а мама в Мэн. Мы с Эндрю остались жить здесь, с бабушкой и дедушкой. Поэтому мы были так близки с Эндрю и вместе с бабушкой и дедушкой создали свою маленькую семью.
Эндрю говорил Броди, что Кейт очень тяжело перенесла развод родителей. Он как мог старался подбодрить сестру. По лицу Кейт Броди видел, что она до сих пор переживает распад семьи.
– Я рад, что в тот момент вы были вдвоем с братом, – сказал Броди. – Как и я остался со своими братьями.
– Да, но моего теперь уже нет со мной. – Глубоко вздохнув, Кейт посмотрела на Броди.
– Это моя вина. – На глаза Кейт навернулись слезы. – Это я посоветовала ему пойти в армию. Он все время стремился к переменам, жаждал приключений. Мне показалось, что эта служба за океаном как раз то, что ему нужно. Активные боевые действия уже закончились. Я не предполагала, что там опасно. – Кейт горестно покачала головой. – Я не должна была ничего говорить. Я должна была…
Она чертыхнулась. Броди до боли хотелось сказать ей правду, но как это сделать, не причинив ей новые страдания? Рассказать о смерти Эндрю и его роли в этом событии, чтобы она вновь переживала горечь утраты?
Он прикусил язык и стал слушать Кейт.
– Часть меня чувствует… – глаза Кейт вновь затуманились, и Броди хотелось одновременно и обнять ее, и убежать от нее, – что если бы я не поощряла его, если бы я посоветовала ему стать, скажем, инструктором по экстремальному туризму или парашютистом, он был бы сегодня здесь.
Броди положил руку на плечо Кейт.
– Это не ваша вина, Кейт. Ваш брат любил…
– Мой брат умер из-за меня. Неужели вы не понимаете? – Слезы заструились по ее щекам. Она смахнула их быстрым и жестким движением. – Я толкнула его на смерть. Если бы я промолчала, он был бы жив и я бы…
Он взял ее за руку.
– Вы бы что?
Она глубоко вздохнула.
– Я бы себя простила.
Сердце Броди разрывалось от сострадания. Ему была хорошо известна эта боль и это чувство вины.
– Не вините себя, Кейт. Человек сам выбирает свою дорогу. Эндрю был взрослым. Если бы он не хотел идти в армию, он бы вам сказал. А вы сами говорили, что он любил свою работу.
Кейт покачала головой.
– Я каждый день сожалею, что одобрила его решение. Как бы мне хотелось взять свои слова обратно. Я постоянно думаю об этом на работе. У меня такое чувство, что мои ноги увязли в цементе, и, несмотря на все мои усилия, я не могу их вытащить. – Боль исказила черты ее лица. Теперь Броди понял, почему Эндрю так настойчиво просил защитить ее. Она действительно винила себя в смерти брата. И худшее, что мог сейчас сделать Броди, это добавить ей боли.
Броди снова вспомнил слова Эндрю: "Я не хочу, чтобы она винила себя и жила воспоминаниями прошлого. Я хочу, чтобы она смотрела в будущее. Убедите ее рискнуть и следовать своей мечте. Не позволяйте ей печалиться и сожалеть".
Броди необходимо найти возможность изменить эмоциональный настрой Кейт.
– Когда я учился в интернатуре, я потерял пациента. Он был несколько раз у меня на приеме, и я его довольно хорошо знал.
Броди никогда и никому не рассказывал об этом. Слова застревали у него в горле, и ему стоило неимоверных усилий продолжать. Но он обещал помочь Кейт, и, может быть, его рассказ поможет ей понять, что она не одна в своем горе.
– Он любил гулять по городу, – продолжал Броди, – но он был слепым, а в таком большом городе…
– Может произойти несчастный случай, – закончила за него Кейт.
Броди кивнул.
– У него была белая трость, и он подумывал о приобретении собаки-поводыря, когда его сбила машина.
– Это ужасно, Броди.
– Он просто переходил дорогу. Такая вот бессмысленная смерть, – Броди вздохнул и покачал головой.
– Я сделал все, что мог. Я так старался спасти его. Я делал ему массаж сердца, искусственное дыхание, умоляя его не сдаваться.
В какой-то момент Броди перестал думать о пациенте из Бостона. Он мысленно перенесся в Афганистан, в похожую как две капли воды ситуацию. Молодой человек в расцвете сил, уповающий на спасение, и бессильный его спасти Броди.
– Было слишком поздно, – тихо сказал Броди. В этот момент он видел не сбитого машиной пешехода, а глаза Эндрю. Такие же, как у Кейт. Эндрю верил, что Броди спасет его.
"Моя жизнь в ваших руках, док", – сказал он тогда. А Броди его подвел. Он сжал ладони, но до сих пор ощущал под руками грудную клетку и свои яростные попытки реанимировать его с помощью дыхательного мешка, но все усилия оказались тщетными. Второй врач чуть ли не силой заставил его прекратить реанимацию.
– Я так хотел спасти его, но мне не удалось.
Теперь Кейт сочувственно пожала его руку.
– Мне так жаль, Броди.
Чувство вины гирей висело на сердце Броди. Но он здесь не для того, чтобы успокоить свою боль, а для того, чтобы помочь Кейт справиться с ее горем.
– Как вам удалось пережить эту потерю? – спросила она.
– Долгое время я винил себя в случившемся. Мне казалось, что я не все сделал для его спасения. Огромное чувство вины терзало меня, как и вас.
Кейт молча кивнула.
– Этот пациент был большим шутником. И я как-то в шутку сказал ему, чтобы он на улицах Бостона смотрел в оба. Ему так понравился мой каламбур, что это стало постоянной шуткой между нами. И после случившегося я стал обвинять себя. Зачем я с ним шутил, надо было серьезно предупредить его быть осторожным на улице. Я не находил себе места, я зациклился. Но вдруг понял, что подобное поведение не делает чести ни мне, ни памяти пациента. – Броди посмотрел на Кейт и снова вспомнил совет Финна о решительном действии. Он сам когда-то так поступил, а сейчас Кейт должна сделать то же самое.
– В конце концов я написал прошение в мэрию установить на перекрестке звуковой сигнал, предупреждающий слабовидящих об опасности. Моему пациенту это уже не могло помочь, но для других людей было спасением. Этот поступок помог мне двигаться дальше.
– Вот и мне надо так сделать, – вздохнула Кейт, – когда-нибудь.
И тут Броди понял, как он может помочь Кейт выбраться из цемента, в который она сама себя закатала.
– Как насчет поездки в Уэймот после обеда?
– Зачем это? – удивилась Кейт.
– Посмотреть помещение для новой кондитерской "Сладости от Норы".
– Нет, Броди, я не могу…
– Не можете или не хотите? Я заканчиваю прием в три. Табличка на кондитерской гласит о том же. Это знак, что нужно ехать. Сделайте решительный шаг, Кейт, и кто знает, – он взял ее за руки, – может, вы двинетесь вперед к своей цели.
Секунду она пристально на него смотрела, а потом улыбнулась.
– Вы ведь не позволите мне отказаться, не так ли?
– Ни за что на свете.
– Хорошо, встретимся в три у меня в магазине. Я позвоню риэлтору и договорюсь о встрече.
Броди поднялся со скамейки и протянул руку Кейт, помогая ей встать. Она стояла так близко от него, что он едва удерживался от соблазна прижать ее к себе и поцеловать.
– Отлично, – сказал Броди, отгоняя от себя крамольные мысли. – Тогда до свидания.
Свидание.
Кейт думала над этими словами все время, пока работала. Позвонила Джоан и сказала, что задержится у дочери еще на несколько дней.
– Она не ожидала, что с новорожденным будет столько хлопот, – сказала Джоан, – а зять больше не может брать отгулы, чтобы ей помогать. Ты уверена, что справишься без меня?
– У меня есть временный помощник, – успокоила ее Кейт. – Побудь с внуком столько, сколько потребуется. Они еще немного поболтали, потом Кейт повесила трубку. Стрелки часов неумолимо двигались вперед, приближая час встречи с Броди.
Нервная дрожь пробирала ее с головы до ног. Безумие. Да, он назвал их предстоящую встречу свиданием, но вряд ли он подразумевал прямое значение этого слова. Ради бога, они просто едут посмотреть помещение, а не в танцевальный клуб.
Ей вспомнился танец с Броди в пансионе. Она, как сейчас, ощущала его сильные руки и широкую мускулистую грудь. Ей было так комфортно в его объятиях, когда они кружились в вальсе.
Стоп. Сегодня она едет выбирать помещение для нового магазина, а не потенциального мужа.