- Величайший ждет вас в своей резиденции через пятнадцать минут. Вы готовы лететь?
- Можно я зайду в туалет? - спросила Ариадна, посмотрев в сторону терминала станции.
В туалет ей не хотелось, но нужно было сделать хоть пару вдохов и несколько мгновений подержать заледеневшие руки под горячей водой. Из зеркала на нее глянуло осунувшееся лицо - косметика лишь частично скрыла темные круги под глазами. В целом, однако, с учетом макияжа и замысловатых кос на голове, нарядного линоса - она выглядела неплохо. Повинуясь внезапному порыву, Ариадна выдернула салфетку из коробки на туалетном столике и тщательно стерла с губ переливающуюся розовую помаду. А потом вытерла руки и вышла к своему сопровождающему.
Тщательно пристегнув ее к себе, горианец молча поднялся в воздух и взял направление куда-то в сторону. Ариадна пару раз была в Сезариате - там ей оформляли разные документы, и поэтому знала, что горианское правительство располагается в другой стороне. Что он имел в виду под резиденцией Сезара? Неужели личную резиденцию? Странно… с другой стороны, Величайший мог принимать гостей, где ему удобно, подумала она. Опустив голову на спину мужчины, с которым летела, Ариадна ощутила, как ее неудержимо снова клонит в сон. И только подумав о том, что засыпать не следует, она все же провалилась.
Пробуждение оказалось удивительно сладким. Сначала она ощутила уютное мягкое одеяло и свежесть воздуха. Ее слуха коснулась еле слышная тихая музыка, а ноздри раздразнил запах кофе. Кофе?! Моргая, Ариадна потерла глаза и тут же отдернула руку, когда поняла, что размазывает косметику. Окончательно проснувшись, она села. Обоняние не обманывало ее: пахло кофе, настоящим, земным, какого она не пила уже почти три года, потому что он не рос на Горре.
Осмотревшись, Ариадна сглотнула: она нашла себя на мягком большом топчане на просторной террасе, примыкающей к огромному дому, только часть которого находилась в поле ее зрения. Но дом стоял не на земле, а на гигантской ладони скалы - совсем рядом плыли облака, кругом высились другие скалы, между которыми зияла пропасть. Она сглотнула - на террасе не было никакого заграждения, даже декоративного. Очевидно, что к краю ей лучше не подходить.
Дразнящий запах земного напитка несся из огромной приоткрытой двери разноцветного стекла. Опустив ноги на деревянный, идеально ровный и теплый пол, Ариадна обнаружила, что ее обувь пропала. Спала она в линосе, под мягким одеялом. Судя по положению солнца, несколько часов - утро явно закончилось. В лицо ей бросилась кровь: она проспала встречу с Сезаром. Но почему ее решили не будить? Неужели Величайший рассердился и отказался встречаться с заснувшей визитершей? Тогда в чьем она доме?
Поднявшись на ноги, она сделала несколько шагов к двери, ведущей внутрь, и замерла, когда навстречу ей вышел высокий мужчина в белом, с черными крыльями. Со следующим ударом сердца до нее дошло - Сезар. Ее рот невольно приоткрылся от изумления: его одежда ничем не напоминала официальные одеяния. Какие-то легкие тонкие штаны, рубашка из ткани, похожей на лен, немного мятая.
Черная тяжелая коса слева на груди - свисает ниже талии, увитая красными шнурками. Слегка шокированная, она невольно встретилась взглядом - и сразу дернулась, обожженная ослепительно черными глазами. И выругалась про себя - говорил же ей Астан: не смотри в глаза. Оказывается, она дурнее, чем ей самой кажется. "Какой страшный взгляд", - мелькнуло в голове, и Ариадна тут же покраснела, сообразив, что он прочитает эту мысль… как и все прочие.
- Простите, - вырвалось у нее, и тут же она подумала: боже, какая идиотка. Теперь еще и заговорила первой. А казалось, такие простые логичные правила - и запоминать-то не стоит.
- Здравствуй, маленькая, - сказал он совсем негромко, остановившись в трех шагах.
"Поклониться. Надо поклониться. Но как?" Сообразив, что понятия не имеет, что такое "легкий поклон", Ариадна внезапно ощутила себя на грани нервного срыва.
- Не надо кланяться, - внезапно сказал ей Сезар. - Нам приготовили кофе. Идем.
Он протянул руку, она машинально шагнула вперед и дала ему свою. Теперь она коснулась его горячей сухой ладони. Но это ведь не нарушение правил, если он сам захотел?
Ариадна опустила голову, нервно облизнув губы, и молча пошла за ним. В ее голове роились десятки насущных вопросов. Почему он позволил ей спать? Зачем угощал ее кофе? Почему разрешил не кланяться? И вообще - что происходит?
За стеной, как оказалось, продолжалась терраса - только ее закрытая часть. Лучи солнца сквозь стеклянные стены всех цветов радуги заливали все это огромное помещение мягким переливчатым светом - бликами сотен оттенков. Музыка здесь играла чуть громче, создавая атмосферу отдыха и праздника, но не слишком энергично: мелодия лишь услаждала слух, а не призывала немедленно броситься в пляс. Часть комнаты занимали низкие диванчики без спинок, выставленные вокруг стола. На один из них ей было предложено опуститься, и Ариадна села, расправив слегка помятый линос.
Сезар опустился рядом - не слишком близко, но не так далеко, как требовал деловой этикет. Перед ними на столике стоял большой серебряный кофейник, чашки и возвышалась целая гора очень дорогих горианских сладостей, которые назывались дьяма. Эту дьяму, похожую по консистенции на невероятно сочное и ароматное пирожное, ее опекун покупал лишь однажды - по одному маленькому кусочку каждому члену семьи. Когда Ариадна узнала цену лакомства, ее глаза буквально вылезли на лоб: сто земных граммов стоили столько же, сколько ей выделяли в неделю на школьные обеды.
Но все же гора дорогих сладостей на столе Сезара не удивляла, а вот кофе…
- Мне привезли его с Земли. Я еще не пробовал, но слышал, что ты его любишь, - тихо произнес Сезар. Ариадна сглотнула и осторожно подняла взгляд, чтобы смотреть ему в лицо, но не встречаться глазами напрямую. Она ощущала, как он внимательно разглядывает ее. Его эмоции отражали легкое любопытство… эмоции?!
Она вздрогнула. Его эмоции были открыты ей - невероятно, ведь в школе говорили, что Сезар никогда никому не открывает эмоций. Это была ошибка или…
- Я снял верхний эмоциональный блок. Это значит, я пропускаю те эмоции, которые хочу, маленькая. Не то же самое, что полностью быть открытым, - внезапно пояснил он.
Ариадна удивленно приподняла брови. Выбирать эмоции, которые открывать? Кем надо быть, чтобы так быстро и точно вычленять собственные чувства из того вороха, который обычно испытывает любой человек? Кем надо быть, чтобы так точно управлять ими?
- Надо быть мной, - негромко подсказал он с неопределенной интонацией. И снова любопытство, и немного добродушного веселья. - Ты не могла бы налить мне кофе?
Ариадна, спохватившись, схватилась за кофейник, как за спасательный круг, пользуясь возможностью хоть немного отвлечься от странного разговора, который вела с ним, не произнося ни слова.
Наполнив обе чашки, она осторожно подвинула одну в его сторону и, заметив на столе сливки, добавила в свою.
- Вы хотите…? - спросила она, держа в руках кувшинчик тончайшего горианского стекла, своей тонкостью напомнившего ей земной фарфор.
- Не знаю, - сказал он и, подумав, поднес чашку с кофе к лицу, вдыхая запах, а потом осторожно делая первый глоток.
- Наверное, нет, - вынес он вердикт. - Я буду пить так.
- Сахар?
Ариадна невольно улыбнулась, наблюдая за его лицом: по нему было видно, что кофе понравился Сезару.
- Я не люблю сладкое, маленькая. Так что нет, - ответил он, наклонив голову на бок, продолжая разглядывать ее. Ариадна порозовела, скосив глаза на дьяму:
- А это тогда кому?
- Тебе.
Сезар, наконец, отвел от нее взгляд и снова сделал глоток кофе, позволяя и ей уделить внимание напитку. Но Ариадна все не решалась есть при нем, тем более выяснив, что сам он не собирался делать этого.
- Я не понимаю, что происходит. Почему вы позволили мне спать… сколько я спала? - спросила она, тут же сообразив, что снова нарушает правило не задавать ему вопросов, и тут же отыскивая уважительную причину: капитально сдавали нервы.
- Я объясню. Сначала съешь дьяму и допей кофе, - тоном, не терпящим возражений, посоветовал он и наклонился, вновь поднося ко рту свою чашку, которая в его крупных темных ладонях выглядела крошечной. Ариадна взяла большое пирожное, которое на самом деле было не пирожным, а фаршем из лепестков редкого горианского цветка со специями, и стала его есть, сосредоточившись на том, чтобы не издавать стонов наслаждения - это блюдо было настолько вкусным, что буквально взрывало рецепторы, доставляя сразу тонну эндорфинов в мозг.
Пока она жевала, ее взгляд скользил по Сезару. Привыкнув к сплошному черному: волосам, крыльям, ресницам, ее глаз стал изучать детали и находить их красивыми: широкий разлет бровей, прямой длинный нос, полные резко очерченные губы, загорелые длинные пальцы. Острые черные ногти, впрочем, все еще немного пугали, напоминая когти. Она не понимала, зачем он их так затачивает? Какой-то фетишизм…
- Они такие от природы, маленькая, - невозмутимо пояснил Сезар, и Ариадна вспыхнула, поперхнувшись дьямой и закашлявшись.
- Простите меня, - прохрипела она со слезами на глазах, выступившими от першения в горле. Сезар на секунду сузил глаза, изучая ее лицо:
- Ты в порядке? - спросил он, наконец, и Ариадна молча кивнула, желая провалиться сквозь землю.
Но затем она мысленно посмеялась над собой и осмелилась пошутить:
- Величайший, умоляю вас, отпустите меня побыстрее, пока я не надумала тут на смертную казнь.
Сезар хмыкнул и качнул головой:
- Никто ни при каких обстоятельствах не может быть наказан за мысли, маленькая. Это записано в Основе законодательства. А смертной казни на Горре нет, надеюсь, ты знаешь.
- Это хорошо, - кивнула она и замолчала, допивая кофе. - Спасибо, очень вкусно.
- Я был счастлив порадовать тебя этой мелочью.
Повелитель планеты выглядел каким угодно, только не счастливым, мелькнуло у нее в голове, но на этот раз достало ума промолчать. Сезар поднялся на ноги и сделал несколько шагов к приоткрытой двери на улицу, выглянув наружу. Ариадна тоже поднялась на ноги - она не знала, можно ли сидеть, когда Величайший стоит, и на всякий случай решила не рисковать.
- Наверное, ты уже поняла, что это не обычная деловая встреча, - выговорил он, наконец.
Девушка молча наклонила голову, соглашаясь, но все еще не догадываясь, о чем речь.
- Тебе долго искали жениха, и система не находила даже слабых совпадений. Но вчера нашли одно, очень сильное.
- Правда?
- Да. Угадай, кто, - он повернулся и наклонил голову, глядя в лицо. Ариадна сначала почувствовала жгучее любопытство, и ее губы растянула невольная улыбка ребенка, ожидающего подарка на Новый год, но затем она вдруг разгадала выражение его лица - каким-то пятым или шестым чувством. И ее лицо вытянулось, а рот приоткрылся.
- Нет, не может быть, - прошептала она мгновенно севшим голосом.
- Оказывается, может, - прокомментировал он ее догадку, тем самым подтверждая ее. - Я предлагаю тебе помолвку.
- Нет, - изумленно выдохнула она.
- Это окончательный ответ? - осведомился Сезар, и в то же мгновение его эмоции захлопнулись. Лицо по-прежнему ничего не выражало, но ей почудилась угроза. Сердце Ариадны провалилось куда-то в пятки.
- Нет, подождите, это не… не ответ, просто… о, боже, - по ее телу прошла дрожь, к горлу подступила легкая тошнота - слишком сладкая дьяма на голодный желудок. Закрыв рот ладонью, она с шумом вдохнула и выдохнула, борясь с тошнотой и страхом одновременно. Но помыслить себе помолвку с человеком, у которого вместо ногтей черные когти, а генетика вообще непонятно кого, который читает ее мысли и отвечает на них вслух раньше, чем она может сформулировать… невозможно.
Но можно ли отказывать Сезару? Она понятия не имела, просто что-то подсказывало ей, что нельзя. На глаза навернулись беспомощные слезы.
- Маленькая, репрессий не будет. Нет - значит, нет. Прощай.
Сезар резко повернулся - за его спиной качнулись крылья, словно огромный черный плащ - и через пару мгновений Ариадна осталась одна. Ее все еще немного потряхивало - и она всхлипнула, закрыв лицо обеими руками. Последние слова Величайшего прозвучали таким ровным отстраненным тоном, по которому даже лучший психолог в мире не смог бы разобрать ни единой эмоции. Но, безусловно, он отвечал не на слова, а на ее мысли, и ей все-таки показалось, что он разозлился.
Сезар.
Если бы его спросили заранее, до встречи с девушкой, какой будет результат, он бы предположил, что с подавляющей вероятностью она откажется. Ариадна не выросла на Горре, не впитала с молоком матери восхищение высшей телепатией - и испытывала только настороженность перед теми, кто обладал такими способностями.
Будь на ее месте горианка - она, скорей всего, не посмела бы даже помыслить об отказе. Ни одна девушка за всю историю Горры не отказывалась от помолвки с Сезаром, ни на одной из планет содружества. Другое дело, что случаи такие в принципе были редки, и еще реже такие помолвки заканчивались браком.
Проблема заключалась еще и в том, что закон трактовал отказ от помолвки как оскорбление Сезара - а это формально считалось преступлением. Эльтесеин так не думал, и смысла принуждать девушку не видел никакого - если при одной мысли о помолвке с ним у нее возникли симптомы токсикоза, вряд ли удалось бы переубедить ее с помощью дьямы и кофе.
Ничего другого он бы и не предсказал - если бы его спросили заранее. Но его, увы, никто не спрашивал, и заранее он об этом особенно не задумывался - просто решил встретиться с ней и все.
Увидев ее спящей, подержав на руках, укрывая пледом, он неожиданно ощутил прилив нежности, какого давно ни к кому не испытывал. Система не зря показала высокое совпадение: внешне она понравилась ему с первого взгляда, даже ее запах показался вкусным, и он с трудом воздержался от того, чтобы просидеть рядом все три часа, которые землянка проспала на его террасе. Это была его первая помолвка. Получить резкий отказ, ощутить ее неприятие оказалось обиднее, чем он полагал, и это выбило его из колеи на какое-то время - даже пришлось отложить все встречи и полетать в безлюдных местах пару часов, чтобы успокоиться. Но затем он взял себя в руки и вернулся к делам. Не в его привычках было надолго погружаться в депрессию из-за того, что нельзя изменить.
Проработав до поздней ночи, Эльтесеин заснул, как всегда, спокойным глубоким сном, искренне полагая, что наутро и не вспомнит о землянке, но судьба распорядилась иначе. Его помощник, докладывающий во время завтрака о первых новостях, зашел с таким белым лицом, что Сезар, нарушив свои правила, прочитал его мысли. И отложил столовые приборы.
- Дайте мне коммуникатор, - велел он и сам открыл передовицу газеты, которая стала причиной состояния его помощника. Ознакомившись с ее содержанием, Эльтесеин скрипнул зубами и с досадой потер лицо:
- Срочно доставьте сюда девушку, - отрывисто велел он. - И отмените утренние встречи.
В злополучной заметке на всю Горру сообщалась поразительная новость о том, как Сезар предложил помолвку землянке и получил отказ. В газете напечатали имя Ариадны - после такого пытаться закрывать эту информацию поздно. Теперь важно было не допустить психической травмы у девушки, на которую грозила обрушиться вся эта шумиха: в глазах общества она теперь преступница. А он - в роли брошенного жениха.
Порядком взбешенный, Эльтесеин вызвал Яксина эс-Фарфе и буквально зарычал, требуя немедленно узнать имя того, кто посмел слить в прессу эту информацию из базы. А через полчаса ему доложили, что девушку доставили, и она в порядке.
- Я хочу, чтобы рядом с ней был психолог. И никаких газет, телевидения и никакого коммуникатора. Только развлечения и отдых. Режим домашнего ареста, - распорядился он.
Тхорн.
Звонок Сезара застал его в середине занятия с Асхелекой. Пришлось прерваться и ответить, а потом, к его досаде, срочно возвращать девушку домой и лететь на встречу с Величайшим. Путешествие от Амдины до столицы заняло несколько часов, и предстать перед правителем планеты он сумел лишь на закате. По дороге Тхорн ознакомился с выпусками газет, и понял, что Сезар, должно быть, чрезвычайно раздражен и обеспокоен происходящим, но так и не понял, как это связано с ним.
К обеду уже не одна, а многие сетевые газеты напечатали рассказ о "самой короткой в истории" помолвке Сезара, продлившейся всего несколько часов. Эксперты в сфере уголовного права подтверждали, что девушка по всем законам - преступница. Политики критиковали Величайшего за двойные стандарты: когда речь не шла о нем, Сезар принуждал землян и горианцев к помолвкам - а сам принял от девушки отказ или, по версии некоторых журналистов, сам отказался от помолвки, представив в базе так, как будто отказалась землянка. Все ждали заявления Величайшего, но он молчал целый день, и девушку корреспонденты отыскать не смогли.
Немного напрягая память, Тхорн сумел вспомнить ту землянку - светловолосую, серьезную. Он мельком видел ее на турнире. Но помнил лишь по тому, как она вела себя еще на Земле. Заметно более взрослая, чем Лиска и Мария, совсем девочки, она до последнего колебалась в своем решении, но, в конце концов, сама согласилась лететь. Впоследствии он препоручил ее заботам одного из подчиненных и забыл. А после прилета на Горру все три землянки перестали быть его головной болью.
От границы Сезариата офицеры охраны проводили его в личную резиденцию Сезара. Тхорн бывал в ней не раз, и легко нашел знакомую террасу - извечное место для встреч Величайшего со всеми более-менее близкими людьми.
Когда он приземлился, за столом в открытой части террасы сидели двое: кроме Сезара, присутствовал Яксин эс-Фарфе, и оба выглядели мрачнее туч, что бродят поблизости от северного пояса в сезон штормов.
- Садись, - махнул Сезар, когда Тхорн поздоровался и поклонился. Разместившись в удобном кресле, он с удивлением обнаружил на столе какой-то диковинный напиток темного цвета. Только теперь он понял, что странный запах, который он ощутил, едва приземлившись, исходил от чашек на столе.
- Земной кофе. Угощайся, - предложил Величайший.
- Это? - удивился Тхорн, подвигая к себе одну из чашек и подозрительно нюхая жидкость. В памяти прекрасно сохранились холщовые мешочки с коричневыми обжаренными ароматными зернами, которые передал в Сезариат вместе с другими образцами еды, но тогда он даже не подозревал, что странные черные шарики предназначались для приготовления напитка.
- Любимый напиток моей бывшей невесты, - подчеркнув слово "бывшей", сообщил Сезар, и Тхорн телепатически рассмеялся. Величайшему невозможно было отказать в чувстве юмора, в том числе умении посмеяться над самим собой в любой ситуации.
- Страшно пробовать, если вкус на напитки у нее такой же, как на мужчин, - прокомментировал Тхорн, ловко проливая бальзам на пострадавшее самолюбие Величайшего, и тот ответил благосклонной телепатической улыбкой:
- Пей, не бойся. Напиток, приходится признать, недурен. Мне нужна помощь, Тхорн, - без паузы сказал Сезар, выпрямляясь на кресле, чтобы перейти к делу.