- Все, что в моих силах, - ответил он, почтительно наклоняя голову. Никакого другого ответа Величайшему ни один горианец в здравом уме не мог бы дать, на любую просьбу - но Тхорн так ответил не только поэтому, а еще и потому, что многим был обязан Сезару лично.
- Примерно через час я сделаю заявление - о том, что землянка нанесла мне оскорбление и будет наказана согласно закону. К сожалению, ситуация безвыходная, - сообщил Сезар, отхлебнув кофе.
Тхорн кивнул. Это было ясно. Политическое давление, очевидно, на него оказывали сильное - даже самый влиятельный человек на планете не мог в одиночку отменить ни единого закона, и обязан был подчиняться каждой его букве, как и прочие. Особый закон о запрете словом, действием или бездействием оскорблять Сезара охранял его статус с незапамятных времен. Беспрекословное уважение к Величайшему имело важность не столько для него самого, сколько для безопасности планеты: Сезар охранял нерушимость горианской цивилизации, ее основ, культуры и законодательства. Закон, как мог, взамен охранял самого правителя планеты - именно поэтому даже ему самому не дозволялось проявлять великодушия к тем, кто ставил под сомнение его статус.
- Но я не хочу ее наказывать. Не по-настоящему, - добавил Величайший, и Тхорн снова кивнул. Теперь до него примерно дошло, чего от него хотят. Военные корабли часто становились местом для заключения тех преступников, которые по каким-либо причинам не должны отбывать наказание на планете. Его корабль никогда прежде не служил такой площадкой, но Сезар в любой момент мог возложить на него эту обязанность, как и на любой другой космический крейсер.
- Да, ты правильно понял, - кивнул его собеседник. - Я приговорю ее к году на твоем корабле. Формально - для отбывания наказания. Фактически я хочу, чтобы она продолжала учебу и не подвергалась жесткому обращению.
- А она…
- Нет. Она не будет знать, и у нее должно быть ощущение, что ее наказывают. У всех остальных - тоже. Желательно, чтобы корабля не было на Горре - тогда до вас не доберутся журналисты.
Тхорн молча кивнул и перевел взгляд на Яксина эс-Фарфе, качнувшегося вперед.
- Я подобрал несколько анкет осужденных на пересмотре дела, - сказал тот. - Есть девушка, которая идеально подходит в качестве преподавателя - по горианскому языку, телепатии и некоторым другим необходимым землянке дисциплинам. Мы связались с судьей и предложили работу преподавателем как вариант смягчения наказания для этой осужденной. Там странное дело, судья вроде как допустил ошибку в первый раз, но отпускать ее совсем они не хотят. Альтернатива всех устроит. С одной стороны, девушка не будет отбывать совсем жесткое наказание как уборщица, с другой - судье не придется признавать ошибку.
Тхорн быстро пробежался глазами по анкете:
- У нее жених. Его вряд ли обрадует перспектива расстаться на год.
- Ты мог бы его тоже взять. Тебе надо перебазироваться всего на несколько месяцев, пока эта история не утихнет, - махнул рукой Сезар. - Можно куда-нибудь неподалеку, на Шаггитерру. Я оплачу это тебе и команде как рейс, на то время, пока других не будет.
- Я возьму его, если он сам согласится, - пожал плечами Тхорн. - Свободные каюты на корабле есть.
Когда Сезар отпустил своего администратора, Тхорн одним глотком допил странный земной напиток, показавшийся ему горьким и невкусным, несмотря на приятный запах, и посмотрел в черные, немного тянущие из-за автоматического сканирования глаза:
- У меня одна просьба.
- Знаю, знаю, - с легкой улыбкой кивнул Сезар. - Бери с собой свою девчонку, если она не против. Только держи себя в руках. Я не одобряю слияния с детьми, ясно?
- Ясно. Я не собираюсь делать ничего подобного.
- Хорошо.
Мужчины поднялись, и Тхорн еще раз коротко поклонился на прощание, с непроницаемым лицом. Но когда он взлетел, на его губах играла открытая, счастливая мальчишеская улыбка.
Микея.
Услышав о решении судьи отправить ее на военный корабль, она на несколько мгновений оглохла, не слыша более ничего. Ее глаза беспомощно раскрылись, все тело содрогнулось, словно от боли. Новый приговор шокировал. Умом она понимала, что ее наказание скорее всего оставят в первозданной силе. Сердцем слабо надеялась, что его смягчат. Но никак не предполагала ужесточения. Космический корабль - это… это же крепость для опасных преступников. Это жесткий режим, и невозможность выйти за пределы, прогуляться, встретиться с кем-то.
Из ее глаз брызнули слезы, и она вернулась в реальность, только когда ощутила, как сильные теплые руки Цесина слегка встряхивают ее.
- Да очнись же! Это не то, что ты подумала, - сердитым шепотом выпалил он ей в глаза. - Дослушай судью. Еще не хватало, чтобы тебя оштрафовали за неуважение.
Микея издала прерывистый вздох и подняла влажные глаза на молодого судью, который сделал паузу, чтобы дать ей время прийти в себя, вежливо глядя в сторону.
Обстановка была почти камерной - небольшое уютное помещение. Судья, секретарь, она с Цесином и адвокатом - вся публика. В такой атмосфере не ждешь, что тебя отправят в ссылку на воздушную крепость.
"Блокировка телепатических способностей осужденной снимается. Обязательные работы на корабле в течение года включают преподавательскую деятельность с двумя ученицами, - забубнил судья дальше, убедившись, что она слушает - В периоды пребывания корабля на поверхности Горры ограничений на выход в нерабочее время не предусмотрено. В период пребывания в космосе в нерабочее время осужденная вправе занимать свой досуг по своему усмотрению, при условии соблюдения режимных распоряжений командира. В период пребывания на других планетах выход на поверхность регламентируется командиром и капитаном корабля под названием "Черная звезда" - соответственно, Тхорном эс-Зарка и Дейке эс-Хеште".
- Что? - шепотом переспросила Микея, поперхнувшись. Знаменитая "Черная звезда" в качестве тюрьмы? Звезды планетарного спецназа - ее новые надсмотрщики? Их что, тоже за что-то наказали? С ее губ сорвался нервный смешок: это показалось ей нелепой шуткой, и она повернула ошеломленное лицо к жениху. Цесин нахмурил брови, непонимающим взглядом уставившись на судью, глядя так внимательно, словно пытался прочитать его мысли, уловив суть этого странного нового приговора.
Судья, тем временем, закончил чтение приговора и неожиданно обратился к Цесину:
- Командир Тхорн эс-Зарка ждет вас для разговора через пятнадцать минут. Вашей невесте надлежит прибыть на корабль в течение трех дней - срок ее наказания будет исчисляться с данной минуты при условии, что она окажется на корабле вовремя.
А затем все завертелось слишком быстро - череда шокирующих событий создавала ощущение странного сумбурного сна. Встреча с Тхорном эс-Заркой, фото которого висело в ее спальне, когда она училась в школе, затем сообщение о том, что Цесин может отправиться на корабль с ней. И тут же она узнала о том, что они через неделю улетают на Шаггитерру, где Микея всю жизнь мечтала побывать. И, наконец, что ее ученицами станет землянка и полушаггитеррианка, с которыми она давно хотела познакомиться.
Она смогла удержать вопль восторга лишь до того момента, как они расстались с Тхорном, и бросилась обниматься с Цесином, который тоже находился в легком шоке и мог лишь растерянно улыбаться. Но тут тревожная мысль вдруг заставила ее отстраниться и вглядеться в его лицо:
- Ты сможешь полететь со мной? Твоя работа… скажи - ведь сможешь?
- Неужели ты думаешь, что я добровольно оставлю тебя сейчас, наедине с целой командой офицеров? - сдержанно осведомился Цесин, приподняв бровь. - Мои студенты будут только счастливы избавиться от меня на семестр-другой.
И она захохотала, закинув голову, испытывая какое-то ослепительное, сумасшедшее счастье, которое ощущалось тем более остро, что свалилось так неожиданно. Микея потрясла головой:
- Это невероятно, Цесин. Еще пару недель назад я… я даже не была с тобой знакома…
- Да, это невероятно, - подтвердил он. И тоже засмеялся, покачав головой. - Просто невероятно.
Асхелека.
Головная боль, очень сильная, была первым, что она ощутила, очнувшись от тяжелого, очень глубокого и муторного сна. Первая попытка открыть глаза принесла такую резь, что пришлось их снова закрыть, но, ощутив теплое прикосновение к ладони, она со стоном разомкнула ресницы и медленно села.
- Хеле.
- Тхорн!
Вздрогнув всем телом, она разом осознала себя. В каюте. На кровати, с косами на голове - и он, сидящий рядом, держащий ее за руку. Крик протеста вырвался из груди сам собой:
- Нет, нет!
Отталкивая его ладонь, она в ужасе начала сбивать ногами одеяло. От страха ее движения были столь порывисты и неловки, что ей не сразу удалось отползти, хотя Тхорн не держал.
- Хеле, успокойся. Ты не в моей каюте - в своей. Мы были на суде, - спокойно сообщил он, поднимаясь, делая шаг в сторону от ее кровати. В дополнение к этому он развел в стороны свои руки - демонстрируя, что не опасен. Тяжело дыша, Асхелека сидела, прижавшись спиной к изголовью кровати, поджав под себя ноги. И постепенно приходила в себя. Эта не та ночь. Прошло много времени… она стала старше. Она хорошо знакома с Тхорном - он не собирается бросаться на нее, он не обидит.
Ее косы заплетены не в доме удовольствий - она заплела их с утра сама, на суд. На суд над ее отцом. Он состоялся, но она ничего не помнила. Лишь то, как собиралась - потом провал, пустота, до самого того момента, как она очнулась здесь пять минут назад, и сбой в памяти перенес ее в прошлое, заставив испугаться Тхорна. Как только она осознала ошибку, из ее груди вырвался прерывистый всхлип:
- Ох, звезды безжалостные… что со мной… что со мной?
- У тебя была травма. Я заблокировал память. Прости, маленькая, я не уберег, - тихо сказал он.
- Что произошло?
По ее лицу градом потекли слезы, которые не получалось остановить. Тхорн все еще стоял на большом расстоянии от кровати, где она сидела, и Асхелека сама потянулась к нему. Тогда он приблизился и коснулся ее плеча, не присаживаясь.
- Я не могу тебе пока этого рассказать. Какое-то время тебе придется восстанавливаться самой. Когда ты будешь готова - я просто разблокирую память.
- Но что-то там случилось, да?
- Да. Нечто, чего я не ожидал, как и ты. Мне очень жаль.
- Ты не виноват.
- Я отвечал за тебя. Я не должен был тебя туда вести.
- Насколько все плохо?
Асхелека прерывисто вздохнула, вытирая слезы.
- Ничего необратимого, не волнуйся. Я…
- Что?
- Ничего. Мне жаль, что я напугал тебя, - сказал он и замолчал.
Чем больше Асхелека смотрела в его потемневшее лицо, вроде бы не выдающее никаких эмоций, но одновременно отражающее столько тревоги, тем больше она понимала: у него какие-то личные причины расстраиваться. Но какие - она понять не могла никак.
- Ты в порядке теперь? - уточнил он, не сводя с нее глаз. Асхелека кивнула, и тогда, обернувшись, он опустился в кресло на некотором удалении от нее:
- Расскажи, что ты помнишь из последнего.
Асхелека помнила многое. За последнюю неделю произошло столько всего - за пять минут не расскажешь, и даже непонятно, с чего начать. Казалось невероятным, но они с Тхорном подружились. После той ночи, которую они проболтали напролет, когда наутро он забрал ее к себе на корабль, она почти переехала на "Черную звезду". На следующий день, правда, еще сходила в школу, но затем последовало три выходных дня, которые она почти полностью провела с Тхорном.
Его родители не возражали, и даже слова не сказали о прогулянном дне, понимая, что они занимаются. Тхорн приступил к делу с удивившим ее энтузиазмом, и хотя поначалу Асхелека очень стыдилась своего невежества, у нее почти сразу начали получаться вещи, которые в школе никак не удавалось освоить. Например, мгновенно блокировать эмоции.
В классе на полный блок у нее уходила минута, тогда как другие девочки могли это сделать секунд за двадцать. Узнав об этом, Тхорн пробормотал вполголоса что-то невежливое в адрес "бестолковых учителей" и велел посмотреть в глаза. В уводе он вновь скрестил с ней взгляд:
- Чувствуешь?
Асхелека чувствовала. В уводе ее ощущения обострялись, и она понимала, когда сканируют. Словно легкий холодок по позвоночнику. Ее лицо обеспокоенно нахмурилось:
- Пожалуйста, перестань.
- Я сканирую только эмоции сейчас, маленькая. Запомни это. Глубокое сканирование совсем другое. Чтение мыслей ты тоже будешь чувствовать иначе, - объяснил он.
Лоб Асхелеки разгладился. Сканирование эмоций - это совсем не страшно. Ее эмоции такие взрослые люди, как Тхорн, могли и по лицу читать, с этим она давно смирилась. Но как же удивляла ее теперь острота ощущений.
- Преподаватели в школе никогда не уводят, - вырвалось у нее.
- Потому что методика дурацкая, - безапелляционным тоном заявил Тхорн. - Для девочек программа рассчитана ниже среднего уровня, тебе это не подходит. Теперь ставь блок.
И у нее получилось. Это оказалось так легко, когда не тыкаешься вслепую, а понимаешь, от чего защищаешься. Правда, через секунду холодок вернулся, и ее глаза широко раскрылись.
- Хорошо, - мягко сказал Тхорн, выпуская ее из увода.
- Против тебя бессмысленно блокироваться, да? - с любопытством спросила она.
- Да.
Он послал ей легкую телепатическую улыбку, полную мальчишеского самодовольства, и Асхелека против воли широко улыбнулась в ответ.
После занятий они много разговаривали. Понемногу она начала делиться с ним своими тревогами, связанными с неудачами в школе, и Тхорн до слез смешил ее язвительными комментариями в адрес учителей и ее одноклассниц.
- Ты видел, как они все на тебя смотрели? - давясь хохотом, спросила Асхелека, осмелев. - Когда ты стоял во дворе?
- Если бы ты еще знала, о чем они думали при этом, - заметил Тхорн, покачав головой и слегка приподняв одну бровь так, что Асхелека захохотала во весь голос.
- Не представляю, - выдавила она, держась за живот. Ее глаза сияли. Скажи ей кто-нибудь еще неделю назад, что она будет вот так сидеть и смеяться с Тхорном, как со своими одноклассниками - Асхелека ни за что бы не поверила. Всего за два-три дня ее представления о нем полностью перевернулись. Она только не понимала, как он находит столько времени для нее. Поздно вечером последнего выходного дня, когда он относил ее домой на своих крыльях, Асхелека решилась спросить. Точнее, она попыталась это сделать - Тхорн перебил ее, едва она открыла рот.
- Это не из-за суда, маленькая, - негромко заметил он, слегка поворачивая голову, чтобы Асхелека, лежавшая на его спине, услышала слова. Полет был, как всегда, стремительным, ветер свистел в ушах. Асхелека старалась контролировать эмоции, понимая, что он их все время чувствует, но теплый укол радости от его слов сдержать не смогла.
- Спасибо, в любом случае, - пробормотала она. - Мне нравится заниматься с тобой.
"И болтать тоже… и смеяться", - подумала она про себя, молясь, чтобы Тхорн не читал ее мысли в тот момент. Неловкость ощущалась заметная. Разумеется, с его стороны это было лишь одолжение - Асхелека уже поняла, что он неофициально взял ее под опеку, из-за ее высокого телепатического уровня. Что хотел помочь с учебой. Но она и мысли не допускала, что Тхорну так же интересно болтать с ней, как ей с ним - понятно же, что он слишком взрослый для того, чтобы его забавляли ее рассказы про всякие школьные дела.
Она старалась сдерживаться, не болтать слишком много, но он задавал все больше вопросов, и ей нравилось на них отвечать - тем более, что от его коротких шутливых комментариев все ее беды переставали казаться значительными, а тревоги мгновенно рассеивались. Например, Асхелека и сама знала, что ее одноклассницы - дурочки, вроде тех девиц на стадионе, но в глубине души она переживала свою неполноценность рядом с ними. Когда Тхорн высмеивал их, она переставала переживать и знала, что, вернувшись в школу, уже не побоится встречаться взглядами с девочками, шептавшимися за ее спиной. Тем более что в последний раз все уже шептались не столько о ней, сколько о Тхорне, который за ней прилетал.
Если бы не суд, который предстоял через неделю, Асхелека бы чувствовала себя совершенно счастливой. Но заседание никто не отменял, и это лежало на душе тяжким грузом, с которым она засыпала и просыпалась, и ходила целыми днями… кроме тех минут, когда смеялась, глядя в зеленые раскосые глаза Тхорна, которые оказались такими же добрыми, как взгляд его матери.
Ее воспоминания почти полностью обрывались на последнем выходном дне. Силясь вспомнить, Асхелека смогла восстановить лишь пару моментов со школьных уроков и разговор с Шеттаей, которая невзначай расспрашивала о ее занятиях с Тхорном. Этот разговор поразил ее одним моментом, когда она вдруг уловила смутную тревогу Шеттаи сквозь ее блоки, и сердце Асхелеки подпрыгнуло.
Выходило, что она уже могла читать сквозь блоки, а значит, ее уровень стал как минимум средним, всего за пару-тройку дней! Лишь перед сном того дня она задумалась, а почему же тревожилась мама Тхорна? Но на это ответа не нашлось, лишь предположение, что ее тревога была связана с предстоящим судом, а вовсе не с занятиями.